Войти самим собой…

«Футбол-Хоккей», 1969

Люди, наблюдавшие его игру с трибун стадионов или на экранах телевизоров, видят в Анатолии Бышовце спортивную одаренность. Друзья же, помимо этого, ценят его за начитанность, интеллигентность.

– Толя, несколько фактов из биографии…

– Я коренной киевлянин. Родился в 1946 году. Рано потерял отца. Матери было непросто растить нас с братом. Закончил 144-ю киевскую школу. Больше всего любил литературу и до сих пор с благодарностью вспоминаю уроки Анны Васильевны Деркаченко, открывшей мне мир книги. Как и многие мальчишки, отдал дань спорту. Пробовал силы в баскетболе и волейболе, боксе и плаванье. Дома «накачивался» с помощью гантелей. Тогда футбол еще не захватил моего воображения.

– Как же вы пришли к нему?

– Пожалуй, слово свое сказал случай. Я, конечно, в детстве гонял мяч с товарищами и не думал, что имею какое-то преимущество перед ними. Но в один прекрасный день мой друг чуть ли не за руку потащил меня в школу «Юного динамовца». Самодеятельный селекционер решил, что меня обязательно должны посмотреть тренеры. Так я оказался в группе новичков, с которыми занимались Фоминых и Мельниченко. Настоящие тренеры, настоящие мячи, настоящее поле – было от чего взволноваться! И вскоре я понял, что моя судьба решена.

– Надо полагать, тренировались с увлечением?

– Даже во сне видел мяч! Проснувшись, считал часы, оставшиеся до встречи с ним. Но это вовсе не значит, что мое футбольное обучение шло безоблачно. Были серьезные неприятности. Видите ли, я любил упражнения, связанные с отработкой технических приемов, и в такой же степени не любил все то, что, как мне казалось, сковывает инициативу. Иными словами, тактику. С самого начала она показалась мне скучной. Ну, а тренеры стремились подчинить меня интересам коллективной игры. Вот на этой почве и рождались неприятности.

– Что же, вы против коллективной игры?

– Ни в коем случае. С годами я ценил ее все больше, ибо один в поле, как это ни банально, и в самом деле не воин. Но тут все несколько сложнее: тактика, даже самая лучшая, не должна съедать индивидуальность игрока, не имеет права приземлять его. Вероятно, я не говорю ничего нового, но в ту пору, когда я был мальчишкой, многие тренеры буквально поклонялись модным схемам, а я не мог играть по канонам, неохотно расставался с мячом. Меня обвиняли в эгоизме и даже грозились выгнать из футбольной школы, если не буду играть иначе. На время я подчинялся, а потом все опять шло по-старому. Но, поверьте, это не от эгоизма, не от жадности. Я отлично понимал все требования учителей. Однако стоило мячу оказаться в моих ногах, как тут же их слова вылетали из головы.

Я попадал во власть непреодолимого желания во что бы то ни стало обыграть защитников, пробиться сквозь их плотный строй и победить вратаря. Не знаю, чем бы кончились разногласия с тренерами, если бы не одно обстоятельство: мне везло, в каждой игре я забивал голы. Любопытно сделанное в связи с этим признание заслуженного тренера СССР Николая Фоминых:

– Что и говорить, поначалу намучались мы с Толей Бышовцом. Его одаренность не вызывала сомнений, а упрямое тяготение к индивидуальной игре раздражало. Сначала мы старались всячески ограничить его, заставляли играть в пас, только в пас… А он гнул свое. Одно время казалось, что этот упрямец никогда не станет настоящим футболистом, и я с трудом удерживался, чтобы не отчислить его. Останавливало лишь то, что он в самом деле часто забивал голы.

Я подумал, что, может быть, все-таки на его стороне правда, может быть, не стоит ломать характер футболиста в угоду распространенным взглядам. Оставили его в покое. Спустя некоторое время он вернулся из Италии, где выступал в составе молодежной сборной страны, с призом лучшего центрального нападающего Европы.

– Ну, а что было дальше?

– В 1963 году меня приняли в дублирующий состав киевского «Динамо», через три года я стал игроком основного состава. И уж самую большую радость испытал, когда узнал, что и в сборной СССР для меня нашлось место.

– А как получалось в сборной?

– По-разному. Наиболее уверенно я чувствовал себя, когда рядом играли Стрельцов и Численко. Тогда мне казалось, что о лучшем и мечтать нельзя. Почему? Здесь есть нюанс, который мне кажется важным. Сборная – особый коллектив. Он складывается из игроков, которые лишь изредка выступают вместе и потому должны обладать мастерством, дающим возможность быстро понять друг друга, найти общий язык. Игрок сборной, полагающий, что от него требуется лишь одно – не подвести тренеров и точно выполнить их требования, мне кажется, заблуждается. Думаю, вопрос надо ставить иначе: игрок, призванный под знамена сборной, должен войти в игру самим собой и предложить нечто такое, что может сборную обогатить. Словом, должен принести то лучшее, чем овладел в клубе, даже подсказать тренерам сборной, где и как он может усилить игру. Помните, как меня поругивали за злоупотребление индивидуальной игрой? Но как все же Стрельцов понял меня, и как это взаимопонимание нам помогло!

И тренер, и новые партнеры не заставляли меня приспосабливаться. Наоборот, они предоставили мне свободу действий, и индивидуализм, который я как бы принес с собой, в конечном счете помог сковывать защиту соперников в одном месте, чтобы развязать руки партнерам в другом. При таком подборе форвардов я чувствовал себя уверенно и легко. Тут, как мне кажется, разумно сочетались индивидуальная игра и коллективная.

– Какой вообще вариант вам по душе?

– Я привык к тройке форвардов Хмельницкий – Пузач – Бышовец. Мы не один год наигрывали связи, и похоже, что добились взаимопонимания. Я привык чувствовать слева от себя дыхание Виталия; он же знает, что, если не увидит меня в центре, обязательно надо адресовать пас на правый край, куда я поспею во время, а Пузач рванется вперед по центру. И так далее. Мы знаем, кто как играет, кому какой нужен пас, откуда каждому из нас легче атаковать. Однако не подумайте, будто я, так сказать, пропагандирую киевский вариант линии нападения и для сборной. Просто речь идет о сыгранной линии. Ее можно взять и из другой команды, если тренеры найдут, что где-то линия атаки лучше. Я только утверждаю: игрок должен быть поставлен в наиболее выгодные для него условия, тогда он раскроется полнее, отчего сборная только выиграет. Хмельницкий в сборной достиг меньшего, чем можно было ожидать. Почему? Во-первых, на него «давит» авторитет сборной; во-вторых, непривычные партнеры. В клубных условиях его игра агрессивней.

Все это вовсе не означает, что сыгранность партнеров предопределяет их игру по стандартным схемам. Напротив, всякий стандарт губителен для классного футбола. Высшее достижение – эффективная импровизация. Но она осуществима лишь тогда, когда партнер буквально каждым нервом чувствует тебя и понимает с полунамека. Я люблю игру тремя нападающими и убежден, что так называемая «чистая» бразильская система уже никогда не возвратится: слишком тесно при ней нападающим. Именно три форварда, на мой взгляд, оптимальный вариант. Но они должны быть такими, чтобы каждый из них являлся яркой индивидуальностью и вместе с тем остро нуждался в данном партнере.

– Оценивая игру сборной страны и своего клуба, думаете ли вы о том, что способствует их успехам и что мешает?

– Если говорить о сборной, мне кажется, все-таки надо повысить ее атакующий потенциал. Это зависит не только от подбора сильных нападающих, но и от полузащиты и даже защиты.

Ну, а нашему клубу, должно быть, надо все-таки подумать хотя бы об элементах персональной обороны. Наша защита, созданная Виктором Александровичем Масловым, вполне надежна. Это уже не раз доказано. Однако футбол всегда в движении. На каждое новшество он отвечает ответным. В частности, появляются такие нападающие, которым по плечу обвести нескольких защитников. На меня произвел хорошее впечатление австриец Паритц из «Аустрии». Вот таких, как он, наверное, надо брать под особый контроль. А мы не любим «персоналку». Маслов научил нас презирать размен игроков. Это гордая позиция сильного. Я с ней в принципе согласен. И все-таки… Все-таки в отдельных случаях надо уметь нейтрализовать самого опасного соперника.

– Ну, а напоследок чуть в сторону от футбола. Чем вы занимаетесь в свободное время?

– Его почти нет. Я на пятом курсе института. Если же выпадает свободный вечерок, спешу в театр, чтобы самому побыть зрителем…