Юрий Дегтерёв: «Пеле боялся подойти к моим воротам»

«Спорт-Экспресс», 24.08.2007

На матчи «Шахтера» в Донецке 58-летний Юрий Витальевич Дегтярёв ходит нечасто. Как сам говорит, «только на центровые»: в Лиге чемпионов, с киевским «Динамо». Потом, бывает, пару ночей плохо спит: давление подскакивает. А недавно перенес второй микроинфаркт. Увы, футбол оставляет шрамы не только на теле, но и на сердце.

ЯШИН ЗВАЛ В «ДИНАМО»

Он должен был стать преемником Льва Яшина в московском «Динамо» и сборной СССР. Этого хотел сам Яшин. Но судьба распорядилась иначе: пожелание лучшего голкипера XX века Дегтярёв, 17 лет защищавший ворота донецкого «Шахтера», исполнил лишь отчасти.

– Когда-то вы мне рассказывали, как Яшин в вашем доме под горилку с перцем уговаривал бросить провинциальный «Шахтер» ради столичного «Динамо», но получил отказ. Признайтесь теперь, с высоты прожитых лет: локоток потом не кусали?

– Яшин искушал меня перспективой занять ворота «Динамо» года полтора-два, не меньше. Горилка с перцем ничего уже не решала. Разве что подвела черту под нашими переговорами, после чего Лев Иванович прямо из Донецка поехал в Днепропетровск за Володей Пильгуем. Кусал ли я локоток? Пока играл – нет. А потом… Всякие мысли приходили. Так уж устроена жизнь: что потерял, а что нашел, можно разглядеть только с солидной временной дистанции. И заново ее не перепишешь…

– Интересно, что вас удерживало в «Шахтере»? Роль «первого парня на деревне» прельщала больше, чем риски, связанные с «покорением Москвы»?

– Не обижайте. «Шахтер» в те годы уже не был «футбольной деревней». Была отличная команда, созданная в начале семидесятых годов Олегом Базилевичем с почти десятилетним запасом прочности. Иначе мы бы дважды не стали вице-чемпионами СССР. Было абсолютно искреннее ощущение взаимной необходимости этой команды и ее болельщиков. Даже представить себе не мог, как это: бросить людей, относящихся к тебе с таким обожанием, многотысячным хором скандирующих твою фамилию…

– Яшин на вас не обиделся?

– Ну что вы! Когда пришла моя пора проститься с футбольными воротами, Лев Иванович специально прилетел в Донецк на проводы. Он был не только вратарь выдающийся, но и человек замечательный. Мы познакомились, когда я в 19 лет в сборную Союза впервые попал. Яшин еще сам тренировался, однако в основном натаскивал молодых – Витю Банникова, Юру Пшеничникова, меня…

– Воспринимали Яшина как «живую легенду»?

– Ничего подобного. Лев Иванович так умел выстраивать отношения с близкими по духу людьми, что всякая «легендарность» улетучивалась. Несмотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте, я был с Львом Ивановичем на «ты», и это не имело ничего общего с фамильярностью.

НЕПРАВИЛЬНЫЙ УДАР АБДУРАИМОВА

– Олег Ошенков, Николай Морозов, Гавриил Качалин, Михаил Якушин… Вам довелось работать в клубе и сборной страны с когортой выдающихся тренеров. Чем запомнился каждый из них?

– Ошенков в «Шахтере», можно сказать, ввел меня в мир большого футбола, именно Олег Александрович привил донецкой команде ее знаменитый «кубковый характер». Морозов запомнился удивительной доверительностью в отношениях с футболистами сборной, хотя там не было даже намека на панибратство, в чем Николая Петровича кое-кто безосновательно подозревал. Качалин – интеллигент до мозга костей. Гавриил Дмитриевич никогда не повышал голоса, но дисциплина в команде была безупречной. При Якушине я дебютировал в сборной СССР: случилось это 1 августа 1968 года в товарищеском матче со шведами в Гетеборге. Под рукой у Михаила Иосифовича были тогда и Яшин, и Рудаков, но за три часа до игры он вдруг назвал мою фамилию – чтобы перегореть не успел.

– Даже с поправкой на ваше «провинциальное» вратарское происхождение все равно трудно считать судьбу Дегтярёва в национальной сборной очень уж удачно сложившейся. Согласны?

– Не собираюсь оспаривать очевидное. Судьба посылала мне два шанса сыграть в финальных турнирах мировых чемпионатов, но оба они оказались упущенными. До Мексики в 1970 году не доехал, очутившись на операционном столе по поводу мениска, хотя ту сборную я считаю едва ли не лучшей в советской футбольной истории. А восемь лет спустя в Аргентине нас, неудачников отборочного турнира, никто и не ждал.

– Антипод и головная боль вратаря – нападающий. Против кого из великих зарубежных форвардов вам приходилось выходить на поле?

– Разве всех сейчас вспомнишь? Против немца Герда Мюллера… Португальца Жозе Торреса… Против Пеле, наконец.

– И как – успешно?

– Вполне. Никто из них мне не забил. Пеле, правда, особенно и не усердствовал. Это было в южноамериканском турне сборной СССР в конце 60-х годов. Играли товарищеский матч с «Сантосом». Пеле, помню, пробыл на поле минут тридцать, сделал два или три острых паса на партнеров, но сам к моим воротам даже не приблизился.

– Испугался, наверное?

–Я тоже утешаю себя этой мыслью. Судя по тому, как Пеле капризничал перед игрой, настаивал на переносе начала матча из-за жары на час позже, он был в тот день в плохом настроении.

– О ком из форвардов, игравших в советском чемпионате, вратарь Дегтярёв вспоминает не без содрогания?

– По степени «вредности» на первом месте – Берадор Абдураимов. У знаменитого нападающего «Пахтакора» был абсолютно «неправильный» удар: подъемом по центру мяча, который летел по какой-то немыслимой траектории. С Олегом Блохиным – примерно такая же история: не угадаешь, как поведет себя мяч после его удара. И замыкает этот воображаемый пьедестал Давид Кипиани. Тбилисский динамовец брал коварством: бил неожиданно, почти без замаха, чем частенько заставал вратарей врасплох.

НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК

– На милицейскую службу после окончания игровой карьеры каким ветром вас занесло?

– В то время, как вы наверняка помните, все наши футболисты «без отрыва от производства» старались получить высшее образование. Ради «корочек» чаще всего, естественно, поступали в профильный вуз – инфизкульт. В Донецке его тогда еще не было, а самым «футбольным» у нас почему-то считался институт советской торговли, через который прошли многие игроки моего поколения. По-настоящему не задумывался, может ли пригодиться эта профессия, скорее повиновался стадному инстинкту.

Я был в приятельских отношениях с милицейским генералом, жившим в нашем доме. «Ну какой из тебя торгаш? – удивлялся он. – Вот милиция – это серьезное мужское занятие. Давай к нам». В конце концов убедил. Я окончил среднюю школу милиции, потом – высшую. После чего пути к отступлению оказались отрезанными: нужно было расставаться с футболом и надевать погоны, иначе все старания пошли бы насмарку.

– Такие расставания зачастую проходят болезненно, случается, ломают людей…

– Возможно, мой случай – нетипичный, но такого, чтобы после футбола не знал, куда себя деть, слава Богу, не было. Работал в ОБХСС, в уголовном розыске. Был начальником курса в открывшемся в Донецке институте внутренних дел. В отставку ушел в звании полковника.

– Полковник, хотя бы и отставной, в должности тренера вратарей «Шахтера» – случай редкий, если не уникальный. От футбола вы вроде бы далеко отошли…

– Не так уж далеко, как выяснилось летом 95-го, когда меня вновь пригласили в команду. Естественно, я следил за всем, что происходило с «Шахтером», и в те годы, когда служил в милиции. Поэтому к разговору, инициированному руководством клуба, о возвращении в качестве тренера вратарей внутренне был готов. Да и к мысли о том, что такая боевая единица в тренерском штабе профессионального футбольного клуба просто необходима, пришел давно. В «Шахтере», можно сказать, оказался первопроходцем на этой должности.

КОНСЕРВАТИВНАЯ ПРОФЕССИЯ

– Чтобы плодотворно работать с вратарями, нужно досконально владеть методикой их подготовки. Сомневаюсь, чтобы этому обучали в торговом или милицейском вузе…

– А годы, проведенные в воротах, в расчет совсем не берете? Так вот, методика у меня была своя, незаемная. Евгений Иванович Лядин, к которому попал в юношескую сборную СССР в 1965 году, приучил на всю оставшуюся футбольную жизнь вести вратарский дневник. На протяжении почти двадцати лет я прислушивался к себе и фиксировал ощущения после тренировочных нагрузок и сыгранных матчей. Получилась просто «книга вратарской жизни» в единственном экземпляре, которую я дополнял наблюдениями за другими известными голкиперами-современниками – бразильцем Жилмаром, немцем Майером, итальянцем Дзоффом…

– Однако время бежит, вносит коррективы в футбол, и вратарей, наверное, это тоже касается?

– Гораздо в меньшей степени, чем полевых игроков. Вратарская профессия – наиболее консервативная, она стоит в футболе как бы особняком. Со времен Лобановского, например, много спорят о пределах разумной универсализации полевых игроков, а оценочные критерии для вратарей остаются неизменными: это отменная реакция, умелая игра на выходах, четкое взаимодействие с защитниками. И самый главный критерий – стабильность. Помню, как Яшин втолковывал мне когда-то: «Для вратаря предпочтительнее в каждом матче стоять на «четыре» – «три с плюсом», чем сегодня на «пять», а завтра – на «двойку».

– Яшин еще говорил, что по-настоящему классный вратарь созревает годам к тридцати. Вы с этим согласны?

– У всех по-разному складывается. Хороший вратарь в профессиональном клубе – фигура штучная. Рискую показаться нескромным, тем не менее признаюсь: сам я ощущал себя вполне зрелым, сложившимся голкипером уже в 20 лет. И это при том, что специальных тренеров, работавших с вратарями, тогда не было не только в командах мастеров, но и в футбольных школах.

ПОЛОВИНА КОМАНДЫ

– Что такое советская вратарская школа?

– Если коротко – простота, надежность и самоотверженность, граничащая с самопожертвованием. У тебя за спиной белая полоска длиной 7 метров 32 сантиметра, и ты должен сделать все возможное, чтобы мяч ни при каких обстоятельствах ее не пересек. Я предпочитал в любой ситуации действовать предельно рационально и просто. По-яшински, как тогда говорили. Некоторые другие голкиперы, не забывая о надежности, стремились сыграть на публику, чтобы сорвать аплодисменты. Если не в ущерб делу, имели право. Однако это еще не все.

В советской вратарской школе ценились не только сухие ворота, но и способность голкипера своим поведением задавать игровой ритм всей команды. Вратарь не имел права бестолково расставаться с мячом. Он был обязан выбросить или выбить мяч в поле с таким расчетом, чтобы партнеры получили возможность начать ответную атаку. Или, наоборот, придержать мяч, поводить его по штрафной площади, чтобы полевые игроки перевели дух, перестроились. Поэтому крылатая фраза «Вратарь – половина команды» мне никогда не казалась гиперболой.

– Во вратарской профессии, по-моему, необходимо учитывать еще одну тонкость: место в «рамке» одно, а соискателей – несколько, как минимум двое в команде. Не считаете, что своим завидным вратарским долголетием, помноженным на нежелании покинуть «Шахтер» ни при каких обстоятельствах, вы невольно перекрыли в Донецке кислород как минимум двум прекрасным голкиперам братьям Чановым?

– Нельзя так рассуждать. Я всегда считал: кто лучше готов, тот и играет. Если чувствовал себя неважно, не был уверен в себе, сам приходил к тренерам и просил не ставить на матч. В этом смысле никогда не страдал эгоизмом. Но в «Шахтере» тогда так сложилось, что старшему из братьев Чановых – Вячеславу действительно не имело смысла оставаться, потому что младший – Виктор уже в дубле играл. И Слава правильно сделал, что уехал в московское «Торпедо». Снимая в 1983 году вратарские перчатки, я полагал, что моим многолетним преемником в «Шахтере» окажется Витя. Однако его пригласили в киевское «Динамо», и вратарский баланс в донецком клубе на какое-то время оказался нарушен. Сменилось несколько вратарей-временщиков, пока не пришел всерьез и надолго Валентин Елинскас.

– Как вам сегодня постановка вратарского дела на Украине, да и вообще на постсоветском пространстве?

– Рискую кому-то показаться брюзгой, но, по-моему, стало хуже. Постепенно утрачиваются традиции и навыки той вратарской школы, о которой мы говорили. Вы понаблюдайте, как бестолково подчас распоряжаются мячом современные голкиперы: сначала вратарь с риском для здоровья отважно снимает мяч с ноги у нападающего – и сразу же бездумно пуляет его куда подальше! По сути, делает подарок соперникам, которые без борьбы получают мяч и вместе с ним – возможность начать новую атаку. Или возьмите держание мяча, к которому полевые игроки теперь частенько подключают вратаря. Хотя это оправдано только в какой-то критической ситуации или когда нужно потянуть время. Впереди, в атаке, лишний пас допускается, но сзади, да еще вратарю – просто бессмыслен! Сбивается игровой ритм всей команды. В мои времена подобный «контроль мяча» с участием голкипера мог вызвать только оглушительный свист трибун и нагоняй от тренера – больше ничего.

ХОЧЕТСЯ ПРАЗДНИКА!

– Почему семь лет назад вы покинули тренерский штаб «Шахтера»?

– Тогда ушли все, кто работал с Анатолием Бышовцем. Договоренность такая была: если не справляемся с турнирной задачей, поставленной президентом «Шахтера» Ринатом Ахметовым, – уходим. Уже по итогам первого круга чемпионата Украины стало ясно, что всерьез потягаться с киевским «Динамо» за золотые медали опять не получится.

– У человека, работавшего с Бышовцем, не могу не спросить: почему в Донецке этого квалифицированного и очень амбициозного тренера поджидало фиаско?

– Не нашел общего языка с футболистами. Если внутренней связи с игроками у тренера нет, ни квалификация, ни амбиции – ничего не поможет. Можно сказать так: Бышовец приехал в «Шахтер» преподавать высшую математику, а здесь в то время было достаточно арифметики.

– С футболом в вашей жизни покончено окончательно и бесповоротно?

– Рано или поздно это со всеми случается. К тому же кроме «сердечных» есть еще проблемы с ногами – подагра прихватывает время от времени. Знакомые врачи подшучивают: «царская болезнь», дескать, в молодости ел икру ложками.

– Интересно, сегодня полковнику-пенсионеру на икру хватает?

– Я не сижу без дела. Ходить тяжело, но сидеть за рулем – сколько угодно. Работаю коммерческим директором фирмы с длинным, однако понятным, полагаю, по сути, названием – «Фасадстроймонтаж». Облагораживаем Донецк.

– В связи с подготовкой к Euro-2012, в орбиту которого вошел и Донецк, работы прибавится?

– Скорее всего. Только бы здоровье не подводило. Очень хочется увидеть вблизи футбольный праздник, которого собственная вратарская судьба мне ни разу так и не подарила…