Алан Дзагоев: «Так хочется сыграть с Германией!»

«Спорт-Экспресс», 10.10.2008

Совсем недавно, всего-то несколько месяцев назад, его называли не более чем подающим надежды. А вчера Алан Дзагоев в составе российской сборной прилетел в Германию и, вполне вероятно, выйдет на поле в матче с немцами. Этот 18-летний парень сумел сжать время, как пружину: еще недавно он был в своем ЦСКА новичком, а теперь – лучший футболист стран СНГ и Балтии по итогам сентября.

– Прежде вы что-нибудь слышали о призе «Звезда»?

– Ну, конечно, слышал. Попасть в одну компанию с Аршавиным, Тимощуком, Глебом, Семшовым, побеждавшими в разные месяцы этого года, – для меня очень большая честь. А уж о главных триумфаторах – Шевченко, Аршавине, Акинфееве и говорить не приходится!

– Если вы продолжите в том же духе, то наверняка попадете в их число.

– Ну, до этого мне пока очень далеко – работать еще и работать.

ЛУЧШЕ ИГРАТЬ, ЧЕМ РАССКАЗЫВАТЬ ОБ ЭТОМ

– Внимание журналистов к вашей персоне растет, как снежный ком. Как переносите эту составляющую футбольной жизни?

– Стараюсь давать интервью как можно реже – лучше играть, чем рассказывать об этом.

– Внимание прессы для вас тяжело? Или все-таки приятно?

– Есть в нем и то и другое. Конечно, мы играем для болельщиков, а они хотят знать о нас как можно больше, но я ведь ничего еще не выиграл, чтобы раздавать интервью налево и направо. Рано мне это делать.

– Как передвигаетесь по такому большому городу, как Москва?

– В основном на метро.

– Но теперь это, наверное, делать все труднее – популярность-то растет?

– Нет, узнают не так часто, чтобы это доставляло сложности. Когда спрашивают, я ли это, не отпираюсь – зачем врать? После чего обычно просят автограф или иногда – сфотографироваться на память. Стараюсь не отказывать.

– Какой из забитых вами на сегодня мячей – самый дорогой?

– Дайте подумать… (После паузы). Наверное, все-таки первый – «Химкам».

– Он запомнился даже больше, чем те два, что вы записали на свой счет в принципиальной игре с «Зенитом»?

– Те идут сразу после. Но первый – самый дорогой, его ни с чем не сравнить. Во всяком случае – пока. Хотя именно после игры с «Зенитом» я почувствовал гораздо большую уверенность в своих силах. Мне кажется, что именно в том матче удалось наконец полностью избавиться от дерганых движений.

– Вы наверняка следили в июне за игрой российской сборной на чемпионате Европы…

– Конечно.

– Могли себе представить, что через три месяца…

– Окажусь в этой команде? Нет, ни в коем случае. Даже в самых смелых мечтах.

– Но тем не менее уже после первой тренировки на нынешнем сборе Хиддинк вас похвалил и сказал, что в ритм сборной вы вписались быстрее остальных новичков…

– Это очень приятно, но вывод из таких слов может быть только один – надо работать еще больше, чтобы вписаться в эту отличную команду полностью.

– Коллеги-журналисты отметили, что вы с первого же занятия взаимодействовали с Аршавиным так, словно играете вместе в одном клубе.

– Вы знаете, мой тренер, Игорь Витальевич Осинькин, с которым я разговаривал перед отъездом в сборную, сразу сказал, что такие мастера, как Аршавин, Семак, Семшов, всегда найдут с тобой общий язык на поле. Главное – им соответствовать. Будем стараться. И еще очень хочется не только тренироваться, но и сыграть с ними как можно быстрее.

НИ СТРАХА, НИ ВОЛНЕНИЯ

– Какие мечты появились теперь, в связи с вызовом в сборную?

– Самые высокие.

– То есть хочется сыграть уже с Германией?

– Конечно!

– И нет ни страха, ни волнения?

– Нет. Я слышал, что в Дортмунде особый стадион, на котором гостям приходится очень тяжело, но даже это не смущает.

– А вам не жалко, что пришлось расстаться со своей юношеской сборной, которая сейчас пробивается на европейский чемпионат?

– Очень надеюсь, что расстался с ней не до конца. Гус Хиддинк сказал, что меня имеет смысл отпускать только на финальную стадию юношеского чемпионата Европы – так вот, верю, что команда туда попадет. И сейчас от всей души хочу поздравить ребят с тремя победами в первом групповом отборочном этапе. Молодцы! Очень за них рад.

– Вы успеваете осмыслить те перемены, которые происходят с вами в последние полгода? Новые нагрузки не кажутся чрезмерными?

– Нагрузки, конечно, непростые и иногда хочется отдохнуть, съездить на два-три дня домой, чтобы разгрузиться. Но понимание важности того, что происходит, помогает находить новые силы.

– Что еще есть в вашей жизни, кроме футбола?

– Пока ничего. Только футбол. Он для меня – и работа, и отдых.

– Даже на девушек времени не остается?

– Пока не до них. Сейчас жизнь складывается так, что все силы нужно отдавать футболу. Когда хочешь закрепиться на новом уровне – не до развлечений.

– В футболе есть понятие «второго года»…

– То, что он гораздо тяжелее первого? Я слышал об этом.

– Тревожные мысли в этой связи не посещали?

– Немного было.

– Тем более что объявлено уже об уходе из ЦСКА Валерия Газзаева…

– Это, конечно, меня никак не радует.

– Да еще может вернуться такой опасный конкурент на место в составе, как Карвалью, если наберет форму…

– А вот это было бы очень хорошо – конкуренция еще никому не мешала, а такой мастер поможет любой команде. Что же касается «второго года» – что я могу сейчас сказать по этому поводу? Наверное, только то, что работать надо будет еще больше. Но я это прекрасно понимаю.

ФУТБОЛЬНЫЕ ГЕНЫ ОТ… МАМЫ

– Какие сказки вы любили в детстве?

– Сказки? Интересный вопрос… Вы знаете, я с самого детства, с детсадовского возраста, все свое свободное время проводил на полянке с мячом – футбол был интереснее любых сказок (Алан во время интервью несколько раз употреблял это милое слово «полянка». Не поле или поляна, а именно «полянка», что, на мой взгляд, очень точно демонстрирует его любовь ко всему, что связано с футболом. – Прим. Б. Л.). Даже если не было партнеров для игры, брал мяч, сетку, надевал ее на ворота и устраивал «двусторонки» в одиночку. Удержать дома меня было невозможно – возвращался только с наступлением темноты.

– А я было уже хотел спросить, героем какой сказки вы сами себе сейчас кажетесь…

– Даже если б знал их много – на этот вопрос не ответил бы. Потому что пока никакой я не герой.

– Но события-то вокруг идут в сказочном темпе! Такой взлет за несколько месяцев…

– Да уж – событий хватает. Представить себе что-нибудь подобное еще несколько месяцев назад я просто не мог – даже в мечтах. Приходя в ЦСКА, рассчитывал, что к концу сезона смогу выходить на замену минут на пятнадцать – это и были самые смелые фантазии.

– К ЦСКА мы еще вернемся. А пока давайте попытаемся понять, откуда что берется – возможно, во всем виноваты фамильные дзагоевские гены?

– Если вы имеете в виду отца, то он всегда футболом интересовался, можно даже сказать – был фанатом, однако сам не играл. А вот мама играла. Не очень, правда, долго, однако «почеканить» мяч может и сейчас. Некоторые мои родственники по этому поводу как раз говорят, что, еще не родившись, я был обречен на знакомство с мячом. Но никаких особых генов все-таки, наверное, не было.

– Как же вы попали именно в футбольную секцию?

– Играть-то я любил с самого детства, как вам уже рассказал, но в секцию пошел только вслед за братом. Он был старше на два года, поэтому я выступал в качестве «прицепа» – брат поначалу отправился на кикбоксинг, и я за ним. Он разочаровался и перешел в футбольную секцию, я – следом.

– Слава Богу, что кикбоксинг вашего брата не увлек! Он, кстати, уже от футбола отошел?

– Нет. И я уверен, что еще заиграет – ему всего двадцать!

– Но если вы пришли с братом, то и набор был его возраста?

– Так и было. Первое время занимался с ребятами, которые были на два года старше.

– В младшем школьном возрасте это огромная пропасть!

– Ничего, так было даже интереснее. Помню, мне было лет восемь или девять, когда сыграл в отборе к чемпионату России среди юношей 1986 года рождения. В финальную часть, мы, правда, так и не прошли.

ОТ РОНАЛДО К АЛДОНИНУ

– Школьные учителя, наверное, подобную вашу страсть не поощряли?

– Не поощряли – это вы мягко выразились. Учился я, честно скажем, с куда меньшим усердием, чем занимался футболом. Хотя некоторые предметы, в частности, историю, любил, и давались они мне легко. Учителя, естественно, претензии к моему усердию предъявляли и родителям их высказывали. Но папа с мамой меня всегда поддерживали. Мама, помню, говорила, что если получается на футбольном поле, то бросать это ни в коем случае нельзя. И когда после тренировки вместо выполнения домашних заданий я уходил на полянку, она не перечила. Хотя за учебу, бывало, и ругала.

– Откуда у маленького мальчика такая всепоглощающая страсть?

– Не знаю. Наверное, от природы. Всегда любил смотреть футбол, но еще больше нравилось играть самому.

– Среди школьных товарищей были такие, что разделяли вашу привязанность хотя бы в сравнимой степени?

– Пожалуй, что нет. На полянку они приходили, однако до конца со мной не оставались.

– А какой первый турнир вы помните в качестве зрителя?

– Смотрел матчи с раннего детства, но воспоминания, да и то смутные, остались только от чемпионата мира 1998 года. Помню голы финального матча, как забивал Зидан.

– Первые впечатления обычно самые яркие. Кто из игроков того чемпионата поразил вас больше всех?

– Роналдо. Я очень его любил. И сильно расстроился, когда бразилец после нескольких травм ушел с первых ролей. Какой был игрок!

– Между тем в одном из ваших, немногочисленных пока, интервью я прочел, что примером для подражания юный футболист Дзагоев считал Лэмпарда и Алдонина…

– Это было уже гораздо позже – году в 2005-м.

– Но от бомбардира Роналдо до опорного полузащитника Алдонина – дистанция громадного размера?

– Алдонин приносил огромную пользу команде, что тогда, да и сейчас тоже, казалось мне самым главным. К тому же пусть и забивал он не так часто, как Роналдо, но все эти голы были обычно ключевыми, приносившими победу или ничью.

– Первым вашим тренером был Юрий Наниев?

– Да, он жил с нами в Беслане по соседству. И стал именно тем человеком, который подарил мне первый настоящий футбольный мяч – как сейчас помню, это был Select. Он знал, как я люблю футбол. И когда я однажды пришел к нему на занятия группы мальчишек 1986 года рождения, посмотрел так хитро и спросил: «Что, тоже хочешь сыграть?» «Хочу». «Ну тогда снимай кепку и иди в поле!» А потом взял к себе.

– Были у него в любимчиках?

– Если считать повышенные требования проявлением особой любви, то да. Гонял меня он прилично, но это же хорошо!

КРУГЛОСУТОЧНЫЙ ФУТБОЛ

– Потом вы ездили заниматься во Владикавказ и тренировались у Игоря Осинькина?

– Да.

– И именно за ним уехали в Тольятти, в юношескую футбольную академию?

– Мы должны были уезжать вместе, но так получилось, что я немного задержался – надо было закончить учебный год.

– Родители легко отпустили?

– В принципе – да, хотя мама слегка возражала, потому что у нее перед глазами был пример старшего брата, который в пятнадцать лет уехал в «Торпедо», но так до конца там и не раскрылся. Ему пришлось вернуться, вот мама и боялась, что со мной произойдет что-нибудь подобное.

– Вам в момент отъезда тоже было пятнадцать?

– Да, как раз исполнилось перед самым отъездом.

– Не тяжело было уезжать от родителей, из дома, где налажен быт и где тебя все любят и оберегают?

– По родителям я, конечно, скучал, но бытовые проблемы никакой роли не играли – важно ведь было прогрессировать в футболе.

– То, что тренер поначалу был своим, хорошо знакомым, помогало?

– Конечно. Он отлично меня знал и давал много советов – особенно по поводу того, чем заниматься во внеурочное время.

– То есть, вы продолжали выходить «на полянку» и после тренировок, самостоятельно?

– Естественно. Ведь футбол – такое занятие, которым можно заниматься круглосуточно.

– Именно этими «круглосуточными» занятиями объясняется ваша бразильская техника?

– Никакая она не бразильская!

– А чья?

– Своя. Какая есть, такая есть. Но я действительно всегда любил работать с мячом. И значительно меньше – бегать.

– Тренеры юношеской сборной рассказывали: у Дзагоева такой характер, что после проигрыша к нему лучше не подходить. И о том, что за победу на поле вы готовы умереть. Откуда такой максимализм?

– Проигрывать я действительно не люблю. Но разве кто-то это любит? Злюсь даже после проигрыша в двусторонке. И был таким всегда, сколько себя помню. Наверное, это тоже от природы.

– Слышал, что соперникам, которые вас обыгрывали, хорошенько доставалось.

– Бился, конечно, как мог. А как иначе, если проигрываешь?

– А с виду вы мягкий и скромный.

– Ну вы же не хотите сейчас меня обыграть!

– Когда вы с родителями решили, что можно и нужно становиться профессиональным футболистом?

– Такого конкретного момента не было. Родители всегда давали мне добро на занятия футболом, а дальше все зависело от того, чего я сам добьюсь. Футбол был в моей жизни всегда, и, естественно, хотелось достичь в нем как можно больше. А стать профессионалом – это уже производное от роста мастерства.

КЛУБ, С КОТОРЫМ ОЧЕНЬ ПОВЕЗЛО

– С какими чувствами ехали в ЦСКА? И почему именно в ЦСКА?

– Тут совпали моя любовь к этому клубу и то обстоятельство, что именно ЦСКА проявил интерес к футболисту Дзагоеву. Плюс во главе команды был Валерий Георгиевич Газзаев, который для Осетии – легенда. Он мне очень помогал с самых первых минут в армейском клубе – и на поле, и вне его.

– Ехать в Москву, в такой клуб было страшно?

– Определенная тревога, естественно, была. Если честно, предполагал, что все будет гораздо хуже. Но нас с Рыжовым и Власовым сразу восприняли как своих. Коллектив в ЦСКА просто замечательный. Думал, что он вообще один такой, но вот теперь попал в сборную и убедился, что здесь – не хуже.

– Вы хотите сказать, что в клубе вас хорошо приняли с самого первого дня?

– Даже, я бы сказал, с нулевого: с тех двух дней, когда мы приезжали в первый раз – на просмотр. У нас-то глаза были квадратными – даже когда меня отправили выполнять упражнение с Рахимичем, Алдониным и еще кем-то, это сразу в сознании не уложилось – пришлось тренеру еще раз повторить команду. Но вокруг понимали наше состояние и делали все, чтобы новички освоились как можно быстрее.

– С какими чувствами вы в первый раз подошли к своему кумиру Алдонину?

– Со смешанными. До тех пор видел его и других игроков ЦСКА только по телевизору, а тут они вдруг стали партнерами. Но быстро перестроился.

– А сам Алдонин знал, что вы восхищались его игрой?

– Нет, что вы, я ему это не рассказывал. Сейчас, может, уже и знает – после моих интервью, но ничего на эту тему не говорил.

– Никто в команде не брал вас под персональную опеку?

– Помогали все – Рахимич, Игнашевич, Красич, тот же Алдонин.

– Рахимич, как рассказал «СЭ» Евгений Гинер, опекает всех молодых игроков ЦСКА.

– Да, Элвер уделяет нам очень много внимания. Но не только он. Весь ЦСКА – это, по сути, большая семья. Мне, честно скажу, очень повезло с клубом.

– Что чувствовали, когда выходили на поле в премьер-лиге в первый раз?

– Очень старался не волноваться. Меня все подбадривали, особенно Вагнер, и после стартового свистка действительно получилось войти в игру сразу. Это был матч с «Химками» – дебют в игре во Владивостоке, где я вышел на замену на 90-й минуте, не в счет. Но потом забил гол, и это, как ни странно, выбило меня из колеи. Казалось бы, должен был совсем успокоиться, почувствовать уверенность в своих силах, а я, наоборот, разволновался. И потом, до замены, играл уже явно хуже.

– Как удалось так быстро наладить взаимопонимание с Вагнером и Жирковым? Такое ощущение, что вы играете вместе не один год…

– Не знаю, это получается само собой – видимо, мы примерно одинаково понимаем футбол. Хотя, естественно, совместная работа на тренировках тоже очень помогает.

– Вы чувствуете уже себя в ЦСКА равным среди равных?

– Пока нет. Мне еще надо много работать, чтобы не ошибаться в простых ситуациях и соответствовать уровню команды – обладателя Кубка УЕФА на все сто процентов.

– По-моему, вы предъявляете к себе слишком уж высокие требования.

– Нормальные.

– В Москве живете с братом?

– Да, с братом и с дядей. Клуб снял нам квартиру.

– Родители навещают?

– Не очень часто. Но, когда приезжают и мама делает мои любимые осетинские пироги – это настоящий праздник.