Кроссворд имени Беста

«Спорт-Экспресс», 11.10.2002

Много громких имен дал грузинский футбол советскому. Это – одно из «самых». Из грузинских имен в сегодняшнем российском футболе – уж точно самое громкое.

Всяких видел людей. Таких не встречал. От Дзодзуашвили – энергия. Волнами. Как принято писать, «положительная». Аура непостижимая. Дзодзуашвили, кажется, гипнотизер.

Теперь он в Элисте. Где о Лиге чемпионов по-прежнему не забывают – не в этом сезоне, так в следующем. Играть так играть. Яковенко, Шевченко, Ирхин, Буняк, Павлов… Никто до Лиги не дотянул. Дзодзуашвили верит – невозможного нет. Думал бы по-другому – не был бы тем Дзодзуашвили, которого знают все.

НАБЕРЕЖНАЯ РИОНИ

– Кутаиси своего детства помните? Набережную Риони…

– Как не помнить? Удивительный город – столько игроков дал! Шенгелия, Сулаквелидзе, Нодия, Дзодзуашвили… Все на чемпионатах мира играли. Мировой уровень.

– Людей спросить, кто «игрок века» для Кутаиси, – вас назовут.

– Я играл на чемпионате мира, там признали лучшим защитником, играл на Европе, на Олимпиаде – так что… да, хорошая карьера получилась. Все, что можно было в тогдашнем футболе отыграть, отыграл. Держал Беста, Джаича… Я доволен.

– Зато с тбилисским «Динамо» не выиграли ничего.

– Да как сказать… В 76-м отыграл три матча в Кубке, потом ушел – а «Динамо» его выиграло. Часто вторые да третьи места занимали. Большего, конечно, со сборной добился. На чемпионате мира сыграл, а это на всю жизнь: «участник чемпионата мира». Мог бы и еще раз, но не повезло. Большая политика – вместо нас сборная Чили там играла. Я, честно сказать, уже видел себя на том чемпионате. Очень обидно.

– В Кутаиси и сейчас есть мяч в каждом доме?

– Мяч есть. Света нет. Теплой воды нет.

– И кто-то еще играет?

– Играют – потому что футбол любят. Климат помогает все-таки тепло в Грузии… Родители пытаются детишек через футбол в жизнь вывести.

– Простите, а вы-то что там делали? На вас спрос, у вас имя…

– Это был мой человеческий долг. Пригласили тренировать сборную Грузии – сразу про другие предложения забыл. Хотя хороших было много. Но я должен отвечать перед своими детьми и внуками! Им скажут: «Твоего отца приглашали в сборную, а он не согласился…» Не позор? Только потом выяснилось, что люди, которые звали меня помочь, сами футболу помочь не хотят.

– Мешали вам с Кипиани?

– Сборная – не команда тренера. Это команда сердца, людей, федерации… Мы с Кипиани хотели, чтобы о сборной думали все. Создали тренерский совет, а в федерации нас понять не захотели. Жизнь покажет, кто прав, что мы наработали и что сделают после нас… Я вот о чем скажу – осиротели мы в Грузии без Кипиани. Время прошло, а Давида не хватает. Долгие годы у нас братские отношения были. Слов сейчас не подберу рассказать, что этот человек для грузинского футбола значил. Громадное горе… Мы вместе сборную тренировали первый случай, когда два главных тренера было. Всю дружбу вложили, друг друга как могли дополняли…

ЯКУШИН

– В Кутаиси с вами, кажется, Кутивадзе учился, братья Нодия?

– С Серго Кутивадзе мы с детского сада рядом. Леван и Гиви Нодия тоже рядом учились. Много было толковых ребят. Наши, кутаисские, большую роль играли в тбилисском «Динамо».

– Сами вы говорили, были ребята и поспособнее Дзодзуашвили.

– В футболе таланта мало, надо трудолюбивым быть. А это трудолюбие как раз у многих талантов отсутствовало – то ли воспитателей не хватало, то ли еще чего… Хотели не только в футбол играть – еще выпивать, гулять, время «красиво» проводить. А я это себе запретил только работал…

– Зачем?

– Таланта от работы прибавляется – точно говорю! Труд, только труд – больше ничего. Я к этому пришел лет в 20, когда впервые попал в «Динамо». Почувствовал руку Михаила Иосифовича Якушина. Он убедил, что дисциплина и самоотдача – это все. Гонял здорово, но главное – учил. Академик футбола! Не знаю, что бы из меня вышло, не окажись тогда у Якушина. Что мне про него говорить? В Москве лучше знают… Это тренер будущего был. Футбол до последней мелочи знал. Якушин, между прочим, в первый раз «Динамо» чемпионом Союза сделал – в 64-м.

– Не Качалин разве?

– Качалин сезон заканчивал, а первые пять игр сезона-64 это Якушин. На первом месте команду оставил. Целую плеяду открыл – Гуцаев, Дараселия, Челебадзе, Костава… Кубок кубков 81-го года – это тоже во многом Якушин. Когда он старшим тренером работал, Нодар Ахалкаци начальником команды у него был. Эстафета, да? Якушинская рука везде чувствовалась.

ПО ГРУЗИИ

– Клубы вы в Грузии не раз меняли.

– Да. Классе в девятом играл за «Имерети» – была такая команда. Я сам искал клубы. Ходил много, спрашивал, а хорошие люди мне помогали. И в Кутаиси искал, и в Сухуми… Не стеснялся приходить.

– Но, дойдя до якушинского «Динамо», задержались в нем недолго.

– Тогда, в 63-м, меня пригласило кутаисское «Торпедо». Тоже высшая лига. В «Динамо» я дублером считался, а в Кутаиси сразу основной состав сулили, вот и ушел от Михаила Иосифовича. . Потом все равно вместе поработали. Многое у него перенял – даже тренировал по якушинской программе.

– Из Тбилиси вы ушли, но и в Кутаиси не слишком пригодились.

– Да это блажь молодецкая пришел, ушел… Вся жизнь – с корабля на бал. Казалось – да я уже такой мастер, футболист основного состава. Спорил с тренерами, хватал сумку, убегал…

– Скандалили?

– Скандалил. Учителей не было, чтоб сказать: «Реваз, ты не прав!» Наоборот, подстегивали: «Ты достоин, а тебя не ставят…» Ушел в сухумское «Динамо» и только там понял – ошибался. Там я, кстати, еще центральным нападающим играл, пока в защиту не перевели.

– Когда в защиту «сослали», обошлось без скандала?

– Конечно, обидно было… Но главное – в основном составе играть! А когда меня за игру в защите уважать стали, в пример ставить, от обид следа не осталось. Чувствовал, что нужен команде, пусть и называлась она «Динамо» не тбилисское, а сухумское… Чем впереди от кого-то зависеть, лучше сзади буду сам мячик отбирать. И что хочу с ним делать. Сам отбирал, сам таскал, сам отдавал. А потом Блинков, тренировавший Кутаиси, стал по городам защитника искать, и меня ему порекомендовали. Так я в Кутаиси вернулся. С Блинковым, правда, недолго поработал – он почти тут же в Москву вернулся.

БЕСТ И ДЖАИЧ

– В ту пору вы и представить, наверное, не могли, что Джорджа Беста персонально опекать будете.

– В Кутаиси? Конечно. Но пару раз ставили персонально против Метревели – и получалось. Забрали меня в Тбилиси. А в 69-м – в сборную.

– Вы как-то говорили, что к игре против Беста готовились полгода.

– Точно. Чтобы на чемпионат мира попасть, надо было нам Северную Ирландию проходить – а там, все знали, лучший футболист Европы играет. Джордж Бест. Еще Дугана боялись, центрального нападающего: головой бесподобно играл. Начали за полгода искать, кому этих двух товарищей персонально держать. Качалин чуть ли не всех крайних защитников страны вызвал на сухумский сбор, начиная с Пономарева. Подбирали нас, подбирали… В том списке я был седьмым. Потом только Гавриил Дмитриевич смекнул, что и скорость при мне, и «жилка» игровая, и в отборе опыт… И месяцев за семь я начал к Бесту готовиться. Видеозаписей тогда не было, но привезли нам фильм – сборная Англии играет против северных ирландцев. Несколько раз смотрел. Но после Миши Месхи мне никакой технарь с финтами страшен не был… Главное было не расслабиться за эти полгода, из тонуса не выйти. Постоянно прибавлять в скорости и отборе. Тренеры многое подсказывали – но, главное, сам профессионально отнесся. Помогло.

– Могли и «перегореть».

– Не мог. Знаете почему? Уверенности не было, что Беста все-таки мне доверят. За два-три дня до матча только узнал наверняка. Но психологически был готов. А что для футболиста важнее? Кроссворд имени Беста еще до матча был заполнен… Страха – ни грамма, да еще и злость на этого Джорджа накопилась. Сыграл так, что людям запомнилось, и первое большое признание получил. В сборной с тех пор стал играть постоянно. А потом был Драган Джаич…

– …который вас крутил здорово.

– Да, в первой игре, конечно, крутил… Тогда понял – многого мне еще не хватает. Стал анализировать, как Джаич играет. Потом еще четыре раза на поле встречались.

– И как?

– Он сам потом рассказал как. Молодец: «Четыре раза Дзодзуашвили меня полностью закрыл…»

– Показали однажды по грузинскому телевидению фильм про Беста вашего любимого – а про Дзодзуашвили слова не сказали.

– Знаю. Смотрел. И очень обиделся. Тогда грузинским телевидением командовали люди, которые не признавали никого, кроме «своих». А я в их число не попадал, и тем горжусь. Журналист, который фильм делал, испугался вспомнить вслух о Дзодзуашвили… После встретились, я говорю: «Ты много критикуешь футбол, наш профессионализм, да? А сам делал фильм, час говорил про меня словом не вспомнил. И ты – профессионал? Мог бы фамилию не называть, просто сказать: прикрыл Беста один грузин…»

350 ИГР В ОСНОВЕ

– Был кто-то, кому вы матч целиком проиграли?

– Нет! 350 матчей отыграл за «Динамо» – ни разу в запасе не сидел. И в сборной Союза тоже. Но ни разу не слышал: «Из-за тебя проиграли!»

– А как же Зонин? Говорил, будто Олимпиаду-72 мы из-за Дзодзуашвили проиграли: тот, мол, к атакам подключался, а с его флангов нам тем временем забивали…

– Зонин старшим тренером не был, его тогда символически подключили к сборной – как тренера «Зари», чемпиона. А главный, Пономарев, ничего подобного сказать не мог. Поляки, кстати, которые нас в 72-м обыграли, два года спустя всех удивили уже на чемпионате мира.

– Были в вашей жизни и другие тренеры. Соловьев, например.

– Вячеслав Дмитриевич меня в тбилисское «Динамо» из Кутаиси обратно и перевел. И первым сказал, что я могу играть не только в Тбилиси, но и в сборной СССР. Соловьев был тренером будущего. Профессионал. Сегодня прекрасно бы себя чувствовал – его время. Первый на моей памяти, кто внутренний барьер переступил: воздействовал не лозунгами, не комсомольской организацией, а советом. Премиальную систему ввел: хорошо сыграл – иди в кассу. Смелый человек. И своеобразный.

– Настолько, что в ветеринарном институте игроков искал.

– Это вы о том, как Виталика Дараселию нашли? Нет, это не Соловьев, это Якушина работа. Из Очамчир он Дараселию привез. Точно помню, я тогда в команде был.

– Как узнали о смерти Дараселии?

– Вся Грузия одновременно узнала. Пропал, несколько дней искали – и никто не верил, что погиб… Потом дядя родной нашел – илом его занесло. Сейчас это место проезжаю, перевал на дороге Кутаиси – Тбилиси, всегда сигнал даю. Останавливаюсь, вспоминаю… Да все вспоминают.

УХОД

– Из «Динамо» уходили из-за Ахалкаци?

– Скорее нет. Просто истощил себя, наверное. Сами представьте: десять лет отыграл в «Динамо», пять – в сборной, а восстановительные мероприятия тогда слабенькие были… Усталость накопилась. Десять лет режимил со страшной силой, и это было нестерпимо. Мог довести себя до сумасшествия! Как только почувствовал, что кто-то меня переигрывает, моментально принял решение: ухожу. Сам. Отыграл прекрасный матч в Ереване, персонально против Андриасяна, и сказал Ахалкаци, что больше не могу.

– Что ж Нодар Парсаданович вас не обнял: мол, отдохни немного – и возвращайся?

– Он как тренер только начинал, на мое место претендовал молодой Костава – видимо, Ахалкаци подумывал от меня избавиться. Я это понял – и решил ему не мешать. Ведь я вот что вам скажу, молодой человек: я эти десять лет не только против соперников играл. Еще и против своих же тренеров! Доказывать, что ты сильный, без конца доказывать – очень тяжелое дело. А потом приходит молодой тренер – и ему снова доказывать? Я понимал, что еще мог бы помочь Ахалкаци, но не представлял себя сидящим в запасе. А что легко со мной расстались… Это сейчас мы дорожим каждым футболистом, потому что он до тридцати доиграл – его еще продать можно. А тогда? 30 лет исполнилось – радуйся, если тебе работу найдут. Примеров много – и Численко, и Воронин… Из футбола уходили, тяжесть эту перенести не могли – спивались. У меня пожестче характер, я понял: без футбола скачусь в пропасть. И очень скоро. Сразу начал тренировать вот и пережил уход не так болезненно.

ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС

– Проскочили мы с вами, Реваз Михайлович, главный в вашей жизни турнир – чемпионат мира-70…

– Был такой… Горжусь, что с Шестерневым нас после признали лучшими защитниками – его центральным, меня крайним.

– А я-то думал, вы за другим достижением туда ехали. За медалями.

– Да, лозунг был – в тройку войти, не меньше. Но слишком много накануне чемпионата было политических вопросов, чтобы выигрывать. Скажите мне: соловей лучше в клетке поет или на воле? Вот мы, сильные футболисты, одаренные люди, тогда были «соловьями в клетке»… Не споешь! Смотрели на другие сборные там игроки и одеты лучше, и обуты, и получают больше. О контрактах думают. А мы – в маленькой тюрьме… Всего боялись. Ничего не говорили.

– А может, потому проиграли, что Яшина против уругвайцев не поставили? С ним-то защита совсем по-другому играла…

– Это уже тренерские дела… Тогда вообще-то Рудаков должен был играть, кабы не получил страшную травму – в контрольном матче в Южной Америке столкнулся с Шестерневым. Конечно, Яшин нужен был, о чем говорить… И Стрельцов, и Воронин. Но они к тому моменту были людьми «списанными» – политикой. Даже если бы Качалин очень хотел взять – не разрешили бы. «Давай молодежь!» Тогда вообще существовало два течения в сборной – «команда Якушина» и «команда Качалина». Команда Якушина была мудрая, а Качалина – молодая. Соединить все лучшее – и сборная СССР на том чемпионате «выстрелила» бы.

– А вы в какую команду входили?

– В «молодую», качалинскую. Я, Киселев, Ловчев – помните эту плеяду, да? Но как бы нам помогли Воронин, Метревели, Численко, Стрельцов да мало ли было мудрецов в Союзе…

– Где вы, кстати, находились, когда уругвайцы нам забивали?

– Ой, вспоминаю – дрожь берет… Я Афонину кричал истошно: «Афоня, выбивай, выноси!» А он – не вынес. Мы в том матче почему-то «персоналку» играли, хотя стоило каждого прессинговать. Я неподалеку был в том моменте, все до мелочи видел – только крикнуть успел, и гол получили…

– В раздевалке траур был?

– Дурацкая наша гордость была – мол, «засудили». Никто не понял, что на чемпионатах мира тренеры с игроками должны так себя завести, чтобы детских ошибок не допускать. Нет свистка – играй! Бросил играть? Ты проиграл.

– Волнуют, смотрю, вас до сих пор воспоминания о той игре.

– А знаете, почему? Потому что после Уругвая мы на Бразилию выходили. И я играл бы персонально против Пеле! Меня уже, секрет открою, готовили. Против Беста – удачно. Против Джаича – удачно. А если б еще против Пеле смог – это было бы для меня все. После такого совсем другим человеком становишься…

ТРЕНЕР

– …Ушел я из «Динамо» стал думать, как дальше жить. Знал только, что в футболе останусь. Предложили тбилисский СКА возглавить – согласился с радостью. Успокоил этим душу. Достал дневники, записи, вспомнил, что мне Якушин говорил, Качалин, Бесков, Соловьев… Легко, честно говоря, перестроился.

– Игроки вас уважали?

– Уважали. СКА – солдатская команда, я очень удачно с ней начал. Сразу стали чемпионами Вооруженных сил, первый опыт – такой успех! Громадный стимул дальше работать. Начали во вторую лигу приглашать – и пошла настоящая работа… Потом, годы спустя, Кипиани пригласил вторым тренером в «Динамо», сам вскоре заболел – и я его сменил. Сделал команду, которую Колосков как-то назвал «командой XXI века»…

– Тогда вы, кажется, здорово разругались с Шелией, ведущим игроком?

– Да никакой это не конфликт был! Сказали пару слов друг другу, и все… С игроками такие «ссоры» каждый день бывают. Я их тренер. Как отец: могу поцеловать, могу обнять, могу по голове хлопнуть.

– После этого, помню, вы Шепетовку тренировали – и играли там 11 грузин в составе.

– Одиннадцать не было столько не разрешалось, – но человек 8-9 играли… Приезжаю команда на вылет стоит. Что делать? Вылезать из ямы. И вылезли, приличную команду сделали! Там у меня Чаладзе играл, Рехвиашвили… В конце концов, жалко, президент команду ту продал. А я и в «Сконто» поработал, и в Саудовской Аравии…

– Которую охарактеризовали коротко: «ужас».

– Знаете, Саудовская Аравия – это та-а-кие законы… Страшные! Европейца приглашают месяцев на пять – знают, что больше не выдержит. Грамма пива выпить нельзя. Остановить на улице женщину нельзя. Во время тренировки могут все бросить – и начинают молиться. По 6-7 раз в день…