Человек, который ушел не вовремя

«Спорт-Экспресс», 25.04.2001

В конце 80-х его называли самым одаренным футболистом СССР. Позже было принято говорить, что он не нашел футбольного счастья, соразмерного степени его таланта. Сам Игорь Добровольский с подобным вердиктом не согласен.

В трубке – испанский автоответчик, даже без английского перевода. Единственное, что поняла, – «телефон но эсто активо». Дожидаюсь, пока станет «активо». «Давайте поговорим». – «О чем? Ах, о футболе…» Легкий акцент. Но о России – «наша страна». Тщательно подбирает слова – западная манера общаться с прессой. Живет в Мадриде с женой и тремя дочерьми, занимается бизнесом. Долго вспоминал, когда в последний раз был в Москве. И признался, что футбол ему давно не снится.

ФУТБОЛ КАК ЗЕРКАЛО РУССКОЙ ЖИЗНИ

– Как у любого спортсмена, самые яркие впечатления в моей карьере связаны с выступлением за сборную. – Добровольский сразу о серьезном.

– Олимпийское золото 1988-го и серебро Euro-88 – последние серьезные достижения отечественного футбола. Как считаете, на чем они были основаны?

– На другом отношении людей к футболу – более серьезном, на мой взгляд. Тогда футболисты больше уважали тренеров. Сейчас стали раскрепощеннее. Это как жизнь в нашей стране – раньше всех держали в узде, а сегодня демократия. Думаю, сейчас игроки относятся к работе не так профессионально, как раньше. Но в любой команде бывают разные периоды – то она здорово играет, то в кризисе. Считаю, в скором будущем в сборной России начнется подъем. В команде есть способные молодые ребята. Когда они сыграются, придет результат.

– Когда праздновали победу на Олимпиаде-88, где вы в финале забили гол бразильцам, хоть на секунду могли представить, что как минимум на ближайшие тринадцать лет она останется нашей единственной победой?

– Вполне. Ведь до этого наша сборная выигрывала Олимпиаду в 1956-м, в Мельбурне, то есть за 32 года до Сеула. Сейчас на дворе 2001-й. Посчитаем…

ЛОБАНОВСКИЙ ЖДАЛ ДО ПОСЛЕДНЕГО

– В том году сборная блеснула и на Euro-88. Увы, без вас…

– Прошел все сборы, отыграл все матчи отборочного цикла. Но в Германию поехать не получилось – травма паховых колец. Врачи делали все возможное, Лобановский ждал меня до последнего, незадолго до отъезда позвонил: «Едешь?» А я не то что бегать – ходить не мог.

– Про самый памятный матч в карьере спрашивать, наверное, нет смысла – наверняка финал Олимпиады-88. А были игры, которые вы могли бы поставить в один ряд с ним?

– По напряжению – матч московского «Динамо» с «Ротором» в Волгограде в 1990-м. Ничья не устраивала никого: мы могли опуститься на 5-е или 6-е место, а «Ротор» – вообще вылететь. Поэтому страсти накалились до предела. На 90-й Колыванов забил гол, и мы поднялись на третье место.

– Была еще игра за молодежную сборную в 1990-м против югославов – когда вы ни малейшего шанса не оставили их потрясающей команде, а вся Европа говорила: вот-вот русские «задвинут» немцев, тогдашних чемпионов мира… Помните?

– Конечно. 4:2 в Белграде, 3:1 в Симферополе.

– Почему же не «задвинули»?

– Может, немного расслабились… Мы стали лучшими в своем возрасте, а «молодежка» и первая сборная – разные команды.

БЕСКОВ И РОМАНЦЕВ

– Сейчас, когда прошло время, можете самому себе объяснить, почему хороший тренер Бышовец, вернувшись в сборную в 1998-м, проиграл шесть матчей подряд?

– Думаю, его ошибка заключалась в подборе исполнителей. Посмотрите, когда в первом матче с Украиной вышел на замену Мостовой, игра сборной сразу же улучшилась, но было поздно.

– А другой хороший тренер Романцев шесть следующих матчей выиграл.

– У Романцева был блок исполнителей, играющих в спартаковском стиле. Если он берет четырех игроков «Спартака» – в команду приезжают еще и Онопко, Карпин, Мостовой, которые долго играли при нем и знают, чего он хочет. А Романцев, в свою очередь, знает их возможности и умеет заставить футболистов действовать в своей манере.

– Вернемся к вам. В Европе вы поиграли без малого 10 лет. В каком клубе получали наибольшее моральное удовлетворение?

– В европейских клубах я просто работал. Наибольшее удовольствие получал в московском «Динамо». Особенно когда вернулся работать с Бесковым. Его тренировки до сих пор вспоминаю.

– Почему же через год опять уехали?

– Так сложились обстоятельства. Но дело ни в коем случае не в тренере и вообще не в игре. С Константином Ивановичем мне работалось замечательно.

– Можете его считать тренером своей жизни?

– Все мои тренеры – не просто хорошие, а лучшие. Каждый по-своему. Лобановский – величайший, у него я играл отлично, и мы были довольны друг другом. Бышовец взял олимпийское золото. Романцев, по-моему, выиграл все, что можно. Играй я при Романцеве – получал бы такое же удовольствие, как при Бескове. Потому что первый придерживается стиля второго. Сказать «копия», наверное, будет неправильно: Романцев – личность самостоятельная и оригинальная. Но по большому счету, за исключением некоторых моментов, «Спартак» продолжает играть в футбол Бескова. У команды свое, ни с кем не сравнимое лицо. «Спартаковский стиль» – не просто слова, а особый образ футбольного мышления.

ФУТБОЛИСТ – ТОТ ЖЕ РАБОЧИЙ

– Когда у полузащитника московского «Динамо» Добровольского впервые возникла перспектива уехать из Союза? Руководство итальянского «Дженоа», вероятно, заметило вас осенью 1990-го в Риме, где сборные СССР и Италии играли отборочный матч Еurо-92?

– Разговоры о возможности переезда в Геную начались за год до того матча. А в Риме агенты «Дженоа», конечно, имели возможность получить более полное представление о моих способностях. Но я выходил не «просматриваться», а играть. Конечно, такие матчи смотрит вся Европа, но в тот момент я нисколько не думал о том, как лучше выглядеть в глазах селекционеров.

– Теперь, с высоты прожитых лет, можете объяснить, почему не задержались надолго ни в одном клубе?

– Футболист – тот же рабочий. Здесь поработал, там… Просто так футболисты не покидают команду и просто так не возвращаются. Нет смысла рассказывать о каждом конкретном переходе. Но я часто менял клубы не по своей прихоти, а по конкретным причинам – объективным и субъективным. Например, мне тренер говорит: ты сыграл великолепно, лучше всех, забил два мяча! И меняет меня после первого тайма. А вечером мне звонит президент и ставит перед фактом: тренер не хочет с тобой работать. Что для футболиста лучше – играть или сидеть на скамейке запасных? Приходилось уезжать. Порой сам был не прав, иногда клуб вел себя не так, как хотелось бы. А где-то, как, например, в Швейцарии, дело было не во мне и не в команде, а в том, что я по контракту принадлежал другому клубу и просто не имел права остаться в «Серветте».

ПОТЕРЯННОЕ ПОКОЛЕНИЕ? НЕ СОГЛАСЕН

– Как считаете, почему наши талантливые игроки 80-90-х за редким исключением не смогли раскрыться за рубежом?

– Что значит раскрыться? Стать лучшим футболистом мира? Но это невозможно ведь такой титул получает один. Остальные, значит, не раскрылись? Посмотрите: Онопко – капитан «Овьедо». Карпин и Мостовой задают тон в «Сельте». У Аленичева налаживаются дела в «Порту». Если вспомнить, Хидиятуллин, к примеру, неплохо для своего возраста выступал за «Тулузу». В целом сейчас футболистам проще закрепиться за границей, чем несколько лет назад. Раньше мы воспринимали зарубежные страны как другой мир. Сейчас Россия поменялась, и наш человек за границей уже не комплексует.

– Определение «потерянное поколение» имеет право на существование?

– Потерянное кем и для кого? «Спартак» доходил практически до финала Кубка чемпионов. Сборная играла на своем уровне, и только года с 1993-го начались проблемы. Канчельскис блистал в «Манчестер Юнайтед» и «Эвертоне», Шалимов – в солидных клубах серии А. Колыванов, Харин, Овчинников показывали приличную игру в своих клубах. Поэтому я не согласен, когда футболистов того периода, о котором мы говорим, называют «потерянным поколением», какой бы смысл ни вкладывался в это странное выражение.

В ИСПАНИИ ШЕВЧЕНКО СТАЛ БЫ ЛУЧШИМ В МИРЕ

– И все-таки что нужно, чтобы нашему человеку раскрыться в зарубежном клубе?

– Хорошо играть в футбол. Вот и весь рецепт. Но не забывайте, что в Европе другое, более пристальное внимание к футболу. Каждый игрок на виду. А русских футболистов здесь мало кто знает. Пожалуй, сейчас исключение – только Титов. Даже если советский игрок – отличный мастер, его здесь не знают. Он приезжает за границу в 28 лет. Поздно. Поезд ушел.

– Шевченко – феномен или закономерность, правило или исключение?

– Пятьдесят на пятьдесят. Талант, помноженный на трудолюбие. Это великолепный игрок. Кстати, думаю, если бы он играл в «Барселоне» или «Реале», его талант раскрылся бы с большей силой. Конечно, «Милан» – великое имя. Но сейчас Шева тащит команду практически в одиночку, а без него «Милан» скатился бы во вторую лигу. В «Барсе» или «Реале» ему бы человек пять помогали. Так что, играй Шевченко в Испании – забивал бы голов 35-40 за сезон и стал бы лучшим футболистом Европы или мира.

УЙТИ – НЕ ЗНАЧИТ ПРЕДАТЬ

– В 1990-м вы уезжали из СССР, а в 1993-м вернулись уже в Россию. Чемпионат изменился?

– Во-первых, изменилась сама страна – не знаю, как в провинции, но Москва стала похожа на… другую планету. А чемпионат в Союзе был очень серьезный. Потом на место киевского, минского, тбилисского «Динамо», «Днепра», «Арарата» пришли команды, которые в союзные времена, может, и во второй лиге не играли бы. И в первенстве России долгое время борьба шла между «Спартаком», «Локомотивом» и «Динамо». А сейчас возрождаются добрые традиции союзного чемпионата. Клубы из провинции если не тон задают, то нервы лидерам треплют прилично.

– Следите за российским футболом?

– Насколько я знаю, сейчас таблицу возглавляет самарская команда, которую тренирует Тарханов. Они на старте обыграли четыре московские команды подряд.

– Карьеру вы закончили рано, в тридцать один. Чтобы уйти вовремя?

– Я ушел не вовремя. Мог бы играть еще несколько лет. Только травмы не позволили. В последнее время после каждого матча по две недели колени болели.

– Уходили вы, как сами тогда сказали, в бизнес.

– Это в корне неверно. Кто это придумал?! Уйти в бизнес – значит бросить одно ради другого. Заканчивают все – рано или поздно. Мне пришлось сделать это раньше, чем хотелось. Но я не предавал главное дело своей жизни. Бросил футбол, потому что физически не мог больше играть. Нужно было думать, как жить дальше, – не на диване же сидеть, штаны протирать.

– Жить решили в Испании. Страна корриды и кастаньет оказалась ближе всего по духу?

– Выбор диктовали обстоятельства. Здесь дочь родилась, пошла в школу… Каждый человек должен жить там, где ему удобно. Не будь я женат и не имей детей, я бы спокойно мог переехать в Москву.

ДЛЯ ИСПАНЦЕВ ФУТБОЛИСТ – БОГ

– Как бизнес, процветает?

– Дело идет все лучше и лучше. Занимаюсь торговлей. Но давайте без подробностей, ладно?

– Ладно. А селекцией, как Галямин в «Эспаньоле», не хотели заняться?

– Работа селекционера связана с огромным количеством перелетов. Это нелегкий труд, хуже, чем у профессионального футболиста. У спортсменов есть определенный распорядок. А селекционер постоянно в подвешенном состоянии. В буквальном смысле. Я очень боюсь перелетов.

– Прямо как Бергкамп…

– Именно. За карьеру налетался.

– Футбольное имя помогает в бизнесе? Помнит Европа футболиста Добровольского? Или приходится объяснять, что вы – олимпийский чемпион?

– Дело не в олимпийском золоте. Конечно, принадлежность к футболу открывает многие двери. В Испании к нему отношение совсем не такое, как в России. Здесь футболист – бог.

«НЕ ЖАЛЕЮ, НЕ ЗОВУ, НЕ ПЛАЧУ»

– О чем жалеете – из несбывшегося футбольного?

– Возможно, не надо было в свое время подписывать контракт с «Дженоа». Подождать еще год или два, уйти в клуб посильнее, который больше подходил бы мне по манере. В Генуе все сводилось к длинным пасам на голову Скухравы… А вообще, жалеть – глупое занятие.

– Не скучаете по той популярности – когда по улице Игорь Добровольский пройтись спокойно не мог?

– Популярность хороша до определенного момента. По молодости – приятно. Потом надоедает. Это не кокетство.

– Вас признавали лучшим футболистом страны в 1990-м, четырежды ставили первым в списке «33 лучших». Сейчас это вам душу греет? Или другая жизнь – другие радости?

– Конечно, когда твою работу высоко оценивают – это радость. Но, если честно, тогда мнение журналистов мне было до одного места. А сейчас это уже история – не более того. Когда встречаемся с бывшими партнерами, друзьями, вспоминаем в основном жизнь, а не футбол.

– Знаете, где сейчас ваши старые друзья по олимпийской сборной-88 – Бышовец, Гаджиев, Михайличенко, Горлукович?

– Михайличенко, насколько мне известно, работает тренером в киевском «Динамо». Пару раз мы с ним встречались здесь, в Мадриде. Команда Гаджи Муслимовича в прошлом сезоне чуть с места в карьер бронзу чемпионата России не взяла. Называется… подскажите.

– «Анжи».

– Точно. А Серега?

– В Нижний недавно перебрался.

– Как игрок?!

– Да.

– Ого! Горлукович в своем репертуаре.

– Тренером не хотели стать?

– Чтобы стать тренером, нужно возвращаться в Россию, брать клуб второй лиги, начинать снизу. Как я уже говорил, я человек семейный. Да и тренеров там достаточно.

– Когда в последний раз на футбол ходили?

– В прошлое воскресенье.

– В декабре прошла информация, что у вас есть предложения из Арабских Эмиратов, и одним из них вы якобы собирались воспользоваться.

– Предложений было несколько, в том числе из России. У меня есть желание вернуться в футбол. И если бы не колено, я запросто мог бы поиграть в чемпионате России несколько лет. Но возможности с желанием расходятся.

70 ПРОЦЕНТОВ

– Когда-то, еще в «Нистру», про вас тренеры говорили: наш Добрик весит 50 килограммов, из которых 40 в голове. Потом – бесконечные авансы, авансы, авансы… Не обидно, что многие из надежд так и остались надеждами?

– Считаю, использовал только процентов 70 своих возможностей. Всякое было в моей жизни – матчи превосходные и просто хорошие, средние и провальные. Что-то выиграл. Есть победа в Лиге чемпионов, золото чемпионата Франции, олимпийская медаль, звание лучшего футболиста страны. Если буду, как вы сказали, обижаться, о чем тогда говорить другим? Чего мне не хватало? Стабильности. Того, что не нашел клуб, в котором играл бы 3-4 года. Но ведь я не теннисист, чей результат зависит только от него самого. Футбол – это команда. И когда что-то не получается – разве можно винить одного игрока? Я был счастлив в «Динамо». Были удачные сезоны в Европе. Могу обижаться только на себя за тот контракт с Генуей. Жаль, что сборной не удалось принести максимальную пользу.

– Историю с письмом накануне чемпионата мира-94 со смехом вспоминаете?

– А как вспоминать – со слезами? Смеюсь-то над самим собой, не над другими же! Значит, не хватило тех 40 килограммов в голове, о которых говорили тренеры. Или их хватало только для поля – а для жизни было маловато.