Гела Кеташвили: «Они ждут, что я в ножки приду кланяться»

«Советский спорт – Футбол», 16.03.2010

Когда в 1990 году тбилисское «Динамо» покинуло чемпионат СССР, его капитан был нарасхват: Бышовец звал в «Динамо» московское и обещал квартиру, а Лобановский к киевским апартаментам присовокуплял место в составе сборной СССР на чемпионате мира в Италии. Но высшее руководство Грузии посчитало, что единственный футбольный олимпийский чемпион-грузин должен остаться в Тбилиси и стать живой рекламой дебютного первенства страны. Гела Кеташвили послушался. И теперь вот уже шестой год – безработный…

«СОРВАЛО КРЫШУ»

– Гела, чем сейчас занимаетесь?

– Жду спасательную службу. В Грузии сейчас такие ветра гуляют – просто мама-мия. А я с семьей живу на последнем этаже в девятиэтажке. Вот нам сегодня ветром и сорвало крышу. Сейчас должна приехать городская ремонтно-спасательная служба – крышу латать.

– Вот некстати позвонил… В жизни у вас, надеюсь, дела получше?

– Я бы не сказал. Уже шесть лет – с марта 2004 года – безработный. Я не знаю, что происходит вокруг! Как получилось, что в Грузии для меня, единственного в республике олимпийского чемпиона по футболу, работы не нашлось? От этого у меня самого потихоньку срывает «крышу». Последние два года даже не инспектирую матчи. Сейчас, правда, сменилось руководство федерации футбола. Посмотрим, что будет дальше.

– Может, в федерации найдут какое-то место и для вас?

– Честно говоря, мало в это верю. Потому что, хотя и пришел новый президент федерации – Звиад Сичинава, на большинстве своих постов продолжают трудиться старые люди. У меня кое с кем из них были конфликты. А в первую очередь не заладились отношения с прежним президентом Федерации футбола Грузии Нодаром Ахалкаци-младшим (сын экс-тренера тбилисского «Динамо». – Прим. ред.).

– Вас лишили даже инспектирования матчей. Посчитали вашу работу необъективной или непрофессиональной?

– Мой непрофессионализм объяснялся одной-единственной причиной. Повторюсь: Кеташвили на то время был оппонентом действующего президента федерации футбола Нодара Ахалкаци.

«НА СТИПЕНДИЮ КОРМЛЮ СЕМЬЮ»

– Сколько платят в Грузии за инспектирование матчей?

– Если перевести из лари в свободно конвертируемую валюту, то около 70-80 долларов за игру.

– Простите, но на что вы сейчас живете?!

– У меня есть государственная стипендия как олимпийскому чемпиону – 1000 грузинских лари в месяц. Разделите на 1,7 – и получите цифру в долларах. На эти деньги мне кроме себя нужно прокормить жену, сына Георгия с невесткой и внучкой Наташей, а также второго сына Беку. Беке пошел 19-й год, я едва-едва справляюсь с оплатой его учебы в институте. Сейчас даже на бензин денег нет – «мерседес» стоит в гараже.

– «Мерседес» – это остатки былой роскоши? Покупали, наверное, когда возглавляли отдел регистрации и оформления машин дорожной полиции Грузии?

– Не угадали. Купил три года назад. Продал дачный участок, потому что накопились долги. С долгами расквитался и на оставшиеся деньги позволил себе авто 1998 года выпуска.

– Подождите, ваш старший сын – Георгий еще в прошлом году играл за «Спартак» Цхинвали. Почему же вам приходится содержать и его семью?

– Он стал жертвой моего конфликта с футбольными людьми. С 1 января сын без команды. У него сейчас непростой период. Он выступал на моей позиции – правого защитника и полузащитника. Играл в основном составе «Спартака», даже привлекался в молодежную сборную Грузии. Но ныне у сына возникли проблемы с карьерой. Георгию уже 23 года, поэтому о его футбольных перспективах сейчас говорить сложно. Зато в жизни у него все хорошо – женился, дочка Наташа родилась. Так что я уже полтора года дедушка. Живем все вместе в моей трехкомнатной квартире.

– Перспектив купить жилье старшему сыну пока никаких?

– Строим ему дом. Мои родители подарили старый дом. Его мы продали, а на полученные деньги начали строительство жилья для Георгия.

«АВТОИНСПЕКТОРОМ ОТПАХАЛ ДВА ГОДА»

– Как получилось, что вы стали работать в дорожной полиции МВД Грузии?

– Не забывайте, что тбилисское «Динамо» входило в состав МВД республики. Когда моя футбольная карьера подошла к финишу, один из заместителей министра МВД предложил мне попробовать себя на этом поприще. Большого выбора у меня на тот момент не было. Да и работу инспектора дорожной полиции я не посчитал зазорной.

– Быстро адаптировались к новому делу?

– Человек привыкает ко всему. У меня на дороге все складывалось успешно. Отпахал там два года. А затем уже в звании капитана меня перевели в главное управление. Предоставили кабинет, назначили начальником отдела. Я отвечал за регистрацию и оформление машин.

– С таким карьерным ростом могли бы уже стать главным гаишником страны. Но шесть лет назад вас уволили, обвинив в коррупции. Что случилось?

– Ситуация была простая, как три копейки. Одному из высокопоставленных чиновников нужно было пристроить своего человека на тепленькое место. Вот и пристроили вместо меня. Нужно было найти какие-то обоснования для моего смещения. Вот и нашли.

– Вы не пытались бороться?

– Пытался. Вызывал своих оппонентов на теледебаты. Однако люди, которые обвинили меня в коррупции, на теледебаты не пришли, потому что я честно трудился на своем посту. Но там все было предрешено сверху. Так что уходить пришлось мне.

– У вас не возникало мыслей вернуться на дорогу простым инспектором?

– Не видел в этом смысла. Да и возраст уже не самый юный. Плюс болячек накопилось столько, что думал пойти получить инвалидность. Потом, правда, передумал – стыдно в 44 года инвалидом становиться, хотя со здоровьем у меня действительно неважно – хронический артроз и подагра. Когда погода меняется, тело ломит.

– У вас два высших образования – историческое и юридическое. Необычно для футболиста…

– А я в этом ничего удивительного не вижу. На исторический факультет университета поступил еще в бытность игроком. История мне всегда нравилась. А затем, когда уже начал работать в Налоговой полиции Грузии, поступил на юридический факультет.

– Были мысли параллельно податься в футбольные агенты?

– Нет, это не мое. Нет у меня коммерческой жилки. Хотя по юридической линии можно было и дальше пойти. Но я бы предпочел вернуться в футбол. Тренерская работа мне тоже не подходит – и так нервы на пределе. А вот с администраторскими функциями наверняка бы справился.

«ВАЙ-ВАЙ, ГДЕ МОЯ МАШИНА?!»

– В олимпийской сборной СССР вы были объектом шуток для всей команды за свой ярко выраженный кавказский акцент. Не обижались?

– Ну ребята же не со зла. Веселая у нас была компания. Помню, как перед Олимпиадой в Сеуле надо мной пошутили Володя Лютый и Леша Чередник. Я к тому времени приобрел себе «Волгу». Взял не с нуля – до этого авто эксплуатировалось как такси. Машина была предметом моей гордости. Мыл ее едва ли не каждый день. На тот момент «Волги» в СССР были большим дефицитом. Незадолго до Игр мы проводили сбор в Сухуми. «Волга» стояла на тренировочной базе.

Одним прекрасным утром выхожу, смотрю на свою любимицу – и ничего не пойму. Вроде номера мои, но сверху «шашечка» стоит. Я чуть с ума не сошел! Кричу испуганно «Вай, вай, где моя машина?» Подумал, что у меня «Волгу» обратно в такси забрать решили. Вся команда хохотала несколько минут. Как оказалось, Лютый с Чередником ночью спустились к моей красавице, наклеили на нее «шашечки» и надпись «такси дальнего следования». Развели меня по полной программе!

– В «Динамо» над вами так жестко не шутили?

– Гия Гурули постоянно что-то придумывал. Как-то раз на базе положил мне на кровать портмоне. Я, конечно, понимал, что в этом кроется какой-то подвох, но природное любопытство взяло вверх. Взял портмоне в руки и начал раскрывать. Только раскрыл – раздался взрыв, и все лицо в краске. Отмывался потом битый час.

– Чем сейчас Гурули занимается?

– Вот он-то как раз стал футбольным агентом. А его сын Александр играет в Украине за львовские «Карпаты». Гия же обосновался во Франции, в Дюнкерке.

– Если вернуться к Олимпиаде в Сеуле. На Харина не обижались, когда он вас в финальном матче «подбадривал» на «великом и могучем»? Микрофоны стояли слишком близко к полю, поэтому вся страна слышала эти «комплименты».

– Как я могу обидеться на своего младшего друга? Это ведь игра, и Дима мне просто подсказывал. Он ведь даже предположить не мог, что его «подсказки» будут слышны телезрителям. Харин ведь тогда чуть не пострадал – по возвращении в Москву над ним устроили специальное разбирательство. Хорошо, что для Димы все обошлось.

– Вам орден «Знак почета» вручили? Я недавно у Сергея Фокина спрашивал, так он говорил, что его орденом вообще не награждали.

– По-моему, всех награждали. Может, он забыл? Мой орден до сих пор дома лежит. А золотую олимпийскую медаль я сдал в Государственный музей Грузии. Вернее, она там оказалась – изначально я отдал ее в фонд помощи беженцам из Абхазии. Деньгами на тот момент помочь не мог – тяжелые времена были, поэтому решил отдать самое дорогое, что у меня было. В итоге у моей медали появилась своя собственная история – с драматизмом и, слава Богу, счастливым концом. Сначала она попала в нехорошие руки. Ее даже едва не вывезли из Грузии. Но наши таможенники нашли медаль и конфисковали. Сейчас она выставлена в Государственном музее Грузии – я пару раз там был, любовался ею.

«ЭТОТ АВТОГОЛ СЛОМАЛ МНЕ КАРЬЕРУ»

– Олимпийская победа в Сеуле стала зенитом вашей карьеры. Хотя тогда, в 23 года вы наверняка думали, что впереди у вас будет еще много побед и наград.

– Да, тогда и представить себе не мог, что все так повернется. Меня ведь активно приглашали в Москву и Киев. Анатолий Бышовец, который прекрасно знал мои возможности по совместной работе в олимпийской сборной СССР, уговаривал перейти в московское «Динамо». А Валерий Лобановский настойчиво звал в столицу Украины. Валерий Васильевич звонил мне в Тбилиси по нескольку раз в день. Намекал, что с переходом в киевское «Динамо» передо мной зажжется зеленый свет и в национальной сборной СССР – я ведь под началом Лобановского успел сыграть три игры за первую команду страны. Но меня из Тбилиси не отпускали. Можно было бежать, но я из патриотических побуждений даже не рассматривал этот вариант. Нужно было, конечно, менять команду. Я тогда в самом соку был. А в итоге закончил с большим футболом очень скоро.

– Считаете, что вашу футбольную карьеру сломала первая игра чемпионата Грузии «Динамо» Тбилиси – «Колхети» Поти, где вы «отличились» автоголом?

– Это был матч-открытие дебютного чемпионата Грузии. Прямая трансляция на всю страну. Я неудачно сыграл на простреле – мяч залетел в собственные ворота. Матч так и закончился – 0:1 в пользу «Колхети». Конечно, я был виноват. Чувствовал себя паршиво. Здорово разозлился на себя. И угодил в психологическую яму. Плюс отношения с тренером дали трещину. Короче, никому бы не пожелал пережить то, что пережил тогда. Плюс через год в автокатастрофу попал. После аварии врачи вырезали мне мениск. На прежний уровень игры уже сложно было выйти.

По-моему, в 1995 году я поехал на смотрины в ЦСКА. Шесть недель тренировался с дублем команды. Понял, что не подойду, собрал вещи и уехал. Даже не попрощался с Тархановым. А уже через несколько месяцев инспектировал матчи чемпионата Грузии и ловил нарушителей на дороге.

– В России давно были в последний раз?

– Пять лет назад играл за ветеранов тбилисского «Динамо». Жаль только, что с большинством партнеров по олимпийской сборной потерял связь.

Хотя недавно с Игорем Добровольским разговаривал по телефону. Виделся с Лешей Чередником, Женей Яровенко и Володей Лютым. Вместе вспоминали светлые дни Сеула – как после первого тайма дополнительного времени в финале с Бразилией я, не сориентировавшись, стал прыгать на поле и орать «Мы победили!», а ребята меня одернули: «Гела, погоди радоваться, нам еще 15 минут играть». Как затем мы так отмечали победу, что большинство ребят проспали награждение. И как мы за два с половиной года, готовясь к Олимпиаде, не проиграли ни одного матча. Такой команды больше никогда не будет.

Как начну вспоминать, так сразу на душе светло становится, забываю про все нынешние невзгоды. Я ведь шесть лет без работы, но не сломался. Если бы я пришел к своим недоброжелателям, поклонился бы им в ноги – сразу бы мне работу нашли: как же, сам олимпийский чемпион кается… Но я всех послал на три веселые буквы. Шесть лет терпел и еще потерплю. Подхалимом все равно не стану. Верю, что у меня все изменится к лучшему. Бог ведь все видит.