Валерий Кечинов: «Не могу ходить на матчи «Спартака»

«Футбол. Хоккей», 05.2005

В конце 90-х забор тарасовской базы сплошь был исписан признаниями в любви некому Валере. Фамилии не требовалось. Все и так знали, что речь идет о чудо-технаре Кечинове. Его обожали, на него ходили персонально, ему поклонялись…

Скольких вратарей и защитников Валерий издевательски усаживал на «пятую точку» своими неповторимыми финтами, которые освоил еще в раннем детстве на ташкентских пустырях. Его фирменным дриблингом и мячами, забитыми в ворота олимпийской сборной Германии, «Русенборга» и «Аякса» можно было любоваться до бесконечности. Шедевральных голов в коллекции Кечинова могло быть намного больше, если бы не страшный разрыв крестообразной связки, случившийся в 1993-м и преследовавший талантливого игрока всю последующую карьеру. Во многом из-за этого ему пришлось расстаться со «Спартаком». Отыграв год в «Сатурне» и три в «Шиннике», Кечинов на данный момент оказался никому не нужен. Все его свидания с мячом ограничиваются играми со спартаковскими ветеранами, а по Москве уже вовсю ползут слухи, что Валера решил завершить карьеру футболиста.

ТЕПЕРЬ СРЫВАЮСЬ ПО ПУСТЯКАМ

– Имеют ли под собой основания разговоры об уходе из спорта?

– Они преждевременные, хотя подобные мысли все чаще лезут мне в голову. Не исключаю, что вскоре могу закончить. От одних этих слов кровь в жилах стынет…

– Когда вы примете окончательное решение?

– В принципе, в любой момент могу сказать самому себе: «Хватит, больше не надо». Но этот момент еще не пришел. Какая-то ясность, вероятно, наступит летом во время дозаявочной кампании в премьер-лиге.

– Что самое сложное в вашем нынешнем положении?

– Неопределенность, которая сильно давит на психику. В моей жизни был только футбол, а сейчас он резко исчез. Мне до сих пор снятся сны, как я выхожу на поле, и у меня бегут мурашки по коже. Но потом просыпаюсь и понимаю, что нахожусь в другой реальности. Становится немного не по себе.

– Чувствуется, настроение у вас неважное.

– Когда как. Вообще-то, стараюсь жить по принципу: все, что ни делается, к лучшему. Пытаюсь найти какие-то плюсы. Например, теперь мне не нужно вскакивать спозаранку и торопиться. У меня появилась масса свободного времени: можно поехать на дачу или пойти в ресторан с друзьями. Правда, бывает, не всегда удается себя убедить, что все это так уж здорово. Иногда просыпаешься и не знаешь, куда себя деть, чем заняться. Когда играешь в футбол, живешь строго по расписанию, которое за тебя продумали другие люди. Сейчас же все надо решать самому.

– Мысли о завершении карьеры всегда наводят на грусть?

– Да. Но с другой стороны, у меня появится возможность попробовать себя в другом качестве. Наверное, это будет интересно.

– Уже четко представляете, что будете делать?

– Пока не очень. Но у меня много друзей, которые говорят: «Валера, не переживай, все будет нормально. Ты сделал себе имя в футболе и в жизни обязательно найдешь себя». У меня есть определенные сбережения. Возможно, по совету друзей вложу их в какой-либо бизнес.

– Хотели бы остаться в футболе в другом качестве?

– Да. Есть желание попробовать себя в тренерском деле. Если все удачно сложится, в декабре собираюсь поступить в ВШТ. А там видно будет.

– Некоторые спортсмены, у которых что-то не ладится в жизни, порой находят утешение в алкоголе. Не пытались к себе применить подобную терапию?

– Нет. Конечно, как нормальный человек могу в праздник немного выпить в хорошей компании. Например, красного вина. Но так, чтобы доводить себя до беспамятства, такого не было никогда.

– А в бытность игроком «Спартака» позволяли себе «расслабиться»?

– После матчей, бывало, с ребятами выпьешь пивка. Но не более того.

– Раньше вы были в центре внимания: журналисты постоянно брали у вас интервью, болельщики донимали просьбами о фото и автографах. Сейчас интерес к вашей персоне невелик. Вас это задевает?

– Отношусь к этому совершенно спокойно. Главное, что никто из друзей от меня не отвернулся. Вообще, многие люди желают мне добра. И это придает дополнительные силы.

– Часто ли в своей жизни вы сталкивались с предательством?

– К счастью, нет.

– А с обманом?

– Только по мелочам.

– Нынешний Кечинов как человек отличается от Кечинова десятилетней давности?

– Отличается. Когда жизнь бьет по разным местам, человек невольно меняется. Наверное, сейчас я стал жестче и злее. Чувствую, иногда срываюсь по пустякам. Излишне нервничаю. Думаю, я не первый футболист, кто, оставшись без любимого дела, сталкивается с подобными проблемами.

– Уже почувствовали, какая жизнь сложнее: футбольная или повседневная?

– Повседневная. Такое ощущение, что меня выбросили без шлюпки в открытый океан со словами: «Выплывешь или утонешь».

– Не утонете?

– Ни в коем случае! Плавать умею, поэтому выберусь на берег. Самое главное – не отчаиваться, и тогда все будет хорошо.

ЕСЛИ БЫ ШИРКО НЕ СРЕАГИРОВАЛ…

– Спартаковские ветераны охотно приглашают вас в свою сложившуюся компанию?

– Да. Недавно ездил с ними на матч в Воронеж. Раз в неделю прихожу играть на «Алмаз» и получаю громадное удовольствие. Черенков, Шавло, Гаврилов, Пятницкий, Кульков… Люди мыслят на поле фантастически: какие передачи отдают, как тонко понимают игру! Иногда попадешь под такую ветеранскую карусель, что голова кругом идет. Сразу понимаешь, какой серьезный уровень был раньше в чемпионате СССР.

– Вы самый молодой из ветеранов?

– Да. Я и Дима Ананко.

– Вообще-то, слово «ветеран» и фамилия Кечинов в моем представлении не очень-то увязываются вместе…

– В моем, признаться, тоже. При всем желании в 31 год трудно ощущать себя ветераном, тем более если чувствуешь в себе силы играть на серьезном уровне.

– В прошедшее межсезонье у вас были предложения из клубов российской премьер-лиги?

– Только на уровне разговоров и слухов – ничего конкретного.

– А из первого дивизиона?

– Туда я сам не хотел идти. В нашем первом дивизионе не футбол, а сплошное мучение. Настоящей игры мало, зато много бестолковой борьбы и закулисной возни. Вдобавок к этому гигантские перелеты через всю страну. Прилетаешь, к примеру, в Хабаровск или Владивосток. Еще в себя не успел прийти, а уже нужно выходить на поле. Какая тут игра?! Если уж продолжать футбольную карьеру, то только в команде премьер-лиги.

– Почему прошедшей зимой ничего не появилось?

– Меня сильно подкосил прошлый сезон в «Шиннике». Начал его неплохо, но летом попал вместе с Ширко в аварию. Ехали из Москвы в Ярославль. Саша был за рулем своего джипа, когда со встречной полосы, откуда ни возьмись, вынырнул «Москвич» – избежать столкновения было крайне трудно. Но Шира успел резко вывернуть руль, чтобы не удариться лоб в лоб. В противном случае последствия могли быть ужасными. В итоге наша машина вылетела в кювет и там три раза перевернулась.

– Вы были пристегнуты ремнем безопасности?

– Я – нет. В отличие от Ширко. У Саши не было ни одной ссадины. Меня же прилично побросало по салону. Вылез весь окровавленный, с многочисленными ушибами. Нам еще крупно повезло, что, слетев с полосы, мы не врезались в дерево – только задели его дверью. Этот случай, по сути, вывел меня из основы «Шинника». Когда полностью восстановился, Долматов уже определился со стартовым составом, в котором мне места не нашлось. После окончания сезона истек мой контракт с ярославским клубом, и я вернулся в Москву. Признаться, последний год чувствовал себя в «Шиннике» неуютно.

– С кем-то из бывших партнеров сейчас общаетесь?

– Регулярно созваниваемся с Серегой Гришиным, с которым вместе выступали в Ярославле. Из спартаковцев – с Титовым и Аленичевым.

– А с некогда вашим близким другом Тихоновым?

– Нет.

– В прошлом году вас приглашало «Торпедо-Металлург». Что тогда не срослось?

– Я был не прочь вернуться в Москву, но от меня мало что зависело. Я был связан контрактом с «Шинником», а клубы не смогли договориться по трансферной цене.

– Как думаете, почему так резко упал спрос на российских футболистов в премьер-лиге?

– У нас пошла мода на легионеров. Все клубы покупают их пачками. Безусловно, среди них есть очень хорошие футболисты, но в подавляющем большинстве случаев иностранцы ничуть не лучше россиян. Вот и получается, что наши игроки зачастую остаются не у дел. А посмотрите, как сложно нынешней молодежи пробиться из дубля в основу. Когда я играл за дубль «Спартака», ситуация была совершенно другая. Мы четко видели перспективу. Вспомните, сколько спартаковцев в 1996 году шагнули из резервной команды в основной состав. И как шагнули! Чемпионство сходу взяли! Сейчас же лишь считанные единицы могут пробиться наверх. Причем для этого нужно иметь не только талант, но и большую удачу.

ЗРЯ ПОШЕЛ В ТОТ СТЫК С ЛУЖНЫМ

– Если бы у вас была возможность открутить время назад, что изменили бы в своей карьере?

– Никогда не пошел бы в тот злополучный стык с Лужным, из-за которого и начались все мои проблемы. Это было в 93-м году в Испании. Мы встречались в товарищеском матче с киевским «Динамо», и я зачем-то полез на краю поля, у самого углового флажка, в борьбу с Лужным. Ничего опасного в той ситуации не было. Киевлянин сыграл жестко в подкате и сбоку попал мне в колено. Боль была страшная – «полетели» крестообразные связки. Все мои последующие травмы были связаны с этим.

– Вы простили Лужному тот эпизод или в душе до сих пор остался неприятный осадок?

– Простил. Это футбол, и обижаться тут не на кого. К сожалению, ни один игрок не застрахован от травм. И конечно, в 98-м мне не стоило выходить играть на уколах в матче с «Интером» в полуфинале Кубка УЕФА. Именно тогда я вновь серьезно сломался.

– А до злополучных травм вы могли уехать в зарубежный клуб?

– Предложения были, но нам о них не рассказывали. Вся информация оседала в клубе под грифом «секретно». Потом задним числом мы узнавали о зарубежных вариантах. Например, после победы над «Аяксом» мной интересовался «Байер». Но из-за вышеупомянутой травмы мой переход сорвался. В Леверкузен ездил только лечиться. А после «Байера» были уже не столь серьезные предложения.

– Летом 2000 года вы дважды побывали в Израиле. С какими мыслями отправлялись в эту страну?

– С надеждой играть в футбол. К тому времени в «Спартаке» выходил на поле крайне редко. Когда пришло предложение от иерусалимского «Бейтара», откликнулся на него. В аэропорту меня очень тепло встретили руководство клуба и болельщики. Тренер израильтян остался мной доволен, а через два дня состоялась презентация команды, которая происходила в торжественной обстановке на центральном стадионе в присутствии 25 тысяч болельщиков. Я был в числе новых игроков, представленных зрителям. Словом, до определенного момента все было нормально…

– «Определенным моментом» стал медосмотр?

– Да. Местный доктор осмотрел мое прооперированное колено и сделал вывод о том, что может случиться рецидив. Я ответил, что от подобной травмы не застрахован ни один игрок, что операция осталась в далеком прошлом и что сейчас перед вами стоит совершенно здоровый футболист. Однако мои слова не возымели действия. Руководство «Бейтара» в последний момент повело себя несолидно: «Мы можем подписать с тобой контракт, но в случае травмы платить тебе страховку не собираемся». Меня такой вариант, конечно, не устроил.

– И тогда вы оказались в «Хапоэле» из Хайфы?

– Через неделю приехал на просмотр в клуб из Хайфы, который полностью содержится на деньги одного человека – президента. Тренер «Хапоэля» отнесся ко мне с большой симпатией. Хотя злые языки уже успели нашептать ему и президенту, что в команду приехал травмированный игрок. Когда Леви посмотрел меня в деле, он так отреагировал на эти слухи: «Кечинова нужно брать. Этот «травмированный» бегает лучше, чем здоровые». Казалось, все идет к тому, что я окажусь в компании с Ульяновым и Елышевым. Однако президент клуба сказал мне следующее: «Мы готовы подписать с тобой контракт, но при том условии, что трансферную сумму «Спартаку» мы выплатим не раньше, чем через два месяца». Сообщил об этом руководству. Мне сказали, чтобы я вернулся в Москву, поскольку есть предложение от одного из испанских клубов. Однако испанский вариант тоже сорвался.

– А из Хайфы вам больше не звонили?

– Нет. После этого я вернулся в Россию и по прошествии некоторого времени оказался в «Сатурне». «Спартаку», увы, я был уже не нужен.

ДАЖЕ РОМАНЦЕВ В НАС СОМНЕВАЛСЯ

– У вас были недоброжелатели в том «Спартаке»?

– Наверное, были. Но в открытую они никогда не действовали – только нашептывали за спиной.

– История с вашим уходом из команды как-то связана с этими людьми?

– Да. Постарался один из тренеров. Ну да Бог ему судья.

– У вас осталась обида на «Спартак»?

– Что вы?! Какая обида?! «Спартак» дал мне имя в большом футболе, подарил столько счастливых мгновений. Я не вправе быть обиженным на «Спартак». Напротив, благодарен судьбе, что после Ташкента попал именно в эту команду, где не раз становился чемпионом России и по-настоящему раскрылся как футболист.

– Какой вопрос чаще всего задают спартаковские болельщики, когда встречают вас сейчас?

– «Где играешь?» Отвечаю: нигде. Люди удивленно пожимают плечами.

– Какой самый необычный подарок вам приходилось получать от поклонников?

– После победного матча с «Аяксом» по прилету в Москву на нашей таможне мне подарили огромного плюшевого тигра.

– У вас есть матч с «Аяксом» на видео?

– Конечно. Смотришь и понимаешь: ради этого стоило играть в футбол. Считаю, это был лучший матч «Спартака» в 90-е годы. Когда мы летели в Амстердам, никто кто верил в нашу победу. По-моему, даже Романцев тогда был настроен скептически. Помню, мы с ребятами это обсуждали и сильно разозлись. Подумали: «Что, мы слабее Лаудрупа с Литманеном?!» И выдали игру на загляденье.

– Часто пересматриваете старые видеокассеты?

– У меня есть подборка моих лучших фрагментов. Включаю ее по настроению.

– Наверное, с грустинкой смотрите на экран?

– Бывает. Грустно оттого, что золотое время уже не вернуть. А какие матчи мы выдавали! И сами получали от игры удовольствие, и зрителей радовали красивым футболом, и чемпионами при этом становились. Сейчас же результат часто превалирует над игрой, а зрелищность ушла на второй план.

– Назовите ваш самый эффектный гол?

– Их несколько – олимпийской сборной Германии, «Русенборгу», «Аяксу», «Сьону» и «Торпедо» в 96-м.

– А самый важный?

– «Ротору» в золотом матче 97-го. Волгоградский гол ни с чем не сравнить, поскольку он принес нам чемпионство. Игра была тяжелейшая. «Ротор» в первом тайме нас простил, а во втором в тяжелой борьбе мы вырвали победу.

– Ходите ли вы сейчас в Лужники на матчи «Спартака»?

– Нет. По-прежнему искренне переживаю за красно-белых, но ходить на стадион пока не могу. Психологически очень трудно наблюдать за любимым зрелищем с трибуны. Внутри все начинает переворачиваться и клокотать. Поэтому смотрю спартаковские матчи по телевизору. Другое, более спокойное восприятие. В этом плане лучший лекарь – время.

– Как полагаете, на что способен нынешний «Спартак»?

– Сложно судить. Пока у команды нет стабильности: яркие игры сочетаются с провальными. Поэтому нынешний «Спартак» для меня – команда-загадка.

– А он не напоминает вам тот, за который играли вы?

– Лишь фрагментами. Но, по большому счету, это другая команда. У нас взаимопонимание было доведено до полного автоматизма. Каждый с закрытыми глазами знал, кто куда побежит, под какую ногу надо сделать пас. Сейчас этого нет. Но все равно я желаю «Спартаку» больших побед и верю, что они придут…