Сергей Кирьяков: «Работа – не волк»

Football Magazine, 17.12.2011

Бывший нападающий сборной России по футболу Сергей Кирьяков вспоминает, как играл против грузин-переростков, сдавал в багаж чемодан с долларами, как его уговаривали в бильярдной заработать легких денег, а он отказался и как он до сих пор хочет посидеть в ресторане с Колосковым, но нигде не может его найти.

– Собственная сегодняшняя жизнь вам нравится?

– Скажу так: главное, чтоб хуже не было. Многое, конечно, вокруг не нравится. В московских пробках теряешь столько времени, нервов… А позавчера ехал из Питера в Москву – диву давался, насколько нагло ведут себя фуры. Главное, как дымят.

– После Германии не устаете поражаться?

– Конечно. Удивляюсь, почему до сих пор не приняли закон, который запрещал бы машинам испускать столько газа. Но это, по большому счету, ерунда. У меня все нормально, я доволен.

– Что ж вы в Питер ездите на машине – когда ходит «Сапсан»?

– С семьей ехали, машину все равно надо было как-то в Москву перегонять. Позже было бы сложнее, зима. У меня супруга из Петербурга, ездили на три-четыре недели. Бытовые вопросы.

– Вы сейчас безработный тренер?

– В творческом отпуске.

– Безработица больших переживаний не доставляет, судя по всему?

– У меня не так остро стоит вопрос, чтоб я бегал и искал место. На кусок хлеба заработано. А кому-то приходится искать, звонить, тратить нервы… Но вернуться хочется. Мне доставляло огромное удовольствие работать с молодежной сборной России. Да и в «Диттоне» тоже. Но я не спешу.

– Но хоть звонки-то от возможных работодателей есть?

– Есть. Только до конкретики не доходит. Но сейчас я знаю: спешить не надо. Поначалу готов был браться за что угодно.

– Вроде безденежного «Диттона» или «Русичей» из Орла.

– Да. Но с Орлом представлял, куда и на что иду. Все-таки родной город, это сыграло роль. После стольких лет за границей хотелось побыть рядом с родителями и друзьями.

– Говорили, что можете оказаться в «Волгарь-Газпроме», брянском «Динамо».

– Мог – и там, и там. Был разговор с президентом брянского «Динамо» Калакуцким – как раз во время моей работы в молодежной сборной. Но как-то все было спонтанно, я особо и не разобрался. Сижу в Турции на пляже – вдруг звонок от Калакуцкого: «Хочешь возглавить «Динамо»?» Отвечаю – можно встретиться и обсудить.

– Что ж не обсудили?

– Мне заявили, что приезжать надо срочно. Немедленно брать билет. Я отказался – был с семьей на отдыхе, не мог ее бросить и улететь. Видимо, в Брянске действительно все горело и пылало. Тогда пригласили Сергея Овчинникова.

Что касается «Волгарь-Газпрома» – была встреча со спортивным директором Александром Бондаренко. Достаточно интересная, он рассказал о планах. Там хотели сделать хорошую команду. Я заинтересовался, но произошли непонятные вещи. А команда плелась в самом хвосте.

– Просто вам больше не звонили?

– Как-то все сошло на нет. Кротова оставили исполняющим обязанности, после нескольких удачных игр «и. о.» убрали, потом вдруг пригласили Дышекова. Их право.

– Мы слышали, было у вас совсем экзотическое предложение – японский клуб под названием «Россо Кумамото».

– Один наш агент работает на японском рынке. Позвонил: «Хочешь здесь поработать?» Японский футбол достаточно сильный, я к предложению отнесся с большим интересом. Встречались, обсуждали. Даже подписали предварительный контракт, я чувствовал себя спокойно.

– Что помешало?

– Землетрясение. Оно случилось 11 марта – и билет нужно было заказывать через пару дней. Что Бог ни делает – все к лучшему. А если б я прилетел на пару дней раньше? Мне после сказали – в Японии творились действительно серьезные вещи, ехать не стоило…

– Вы о радиации?

– Конечно. Я же читаю немецкие газеты – а там все разложили по полочкам. А японские газеты об этом умалчивали.

– Как считаете, почему Колыванов сидит без работы?

– Спросите у него. Меня это поражает – человек выиграл чемпионат Европы. С молодежкой не попали на Олимпиаду, но были объективные причины. Это участь всех тренеров молодежных сборных. Стукалов пропал после короткой командировки в «Урал». Вон как у Чернышова сложилось.

С противоположной стороны – только пример Газзаева. На молодых тренеров у нас не смотрят, проще пригласить иностранца. Бог с ней, с премьер-лигой, – но даже в первой дело обстоит так. Хоть Колыванов и Кирьяков – это имена в футболе…

– Как сложились судьбы ребят, с которыми Колыванов выиграл золото юношеского чемпионата Европы?

– Ребята после победы задрали нос кверху, футбол отошел на второй план. Полгода праздновали успех. А когда вышли из эйфории – психологически были надломлены. Особенно мне обидно за Прудникова. Ездил по клубам, нигде толком не заиграл. Только в «Анжи» более-менее началось движение. Обидно за Горбатенко. За Рыжова, которому в силу характера не хватает спортивной наглости, нахальства… Не может взять себя в руки. Эти трое ребят в сборной выделялись. Знаете, что еще мешает?

– Что?

– Сегодня в футболе молодым ребятам платят бешеные деньги. А я уверен, что до 21 года надо делать упор на бонусы. Маленькая зарплата и большой бонус. Те же деньги – только нужно их заработать.

– Из нынешней молодежи кто для вас на первом месте?

– Кокорин, естественно. Выделяется Смолов – но у него та же проблема, что и у Рыжова. Не хватает наглости. Немного флегматичный, его все устраивает, получает нормальные деньги… В Германии никогда бы такого не сделали.

– Чего?

– Парень сверкнул – и тут же получил суперконтракт. Девяносто процентов того, что он получает, – фиксированная зарплата.

– Скандал с Ионовым вас удивил?

– И да, и нет. Алексей скрытный парень – по нему не угадаешь, какой жизнью живет. Но все равно были некоторые моменты, которые заставляли насторожиться: парень увлекается не тем. Не скажу, какие.

– Это было в молодежке?

– В ней.

– Смотрели видео – как Ионова задерживала милиция?

– Частично. Мне не особо приятно на такое смотреть. Но писать и говорить об этом надо.

– «Зенит» устроил ему карантин на базе до конца сезона.

– Правильно сделали. В наше время отправляли в часть. Знали б вы, сколько наше поколение сидело на базе. Тошнило от этих стен.

– Вы говорили про молодежную сборную – у парней тем немного: деньги, машины, часы и ночные клубы.

– Да, молодежь у нас избалованная. Мы с Колывановым много лет отыграли за рубежом – а там все было достаточно профессионально. Надеялись на профессионализм наших игроков. Может, в этом наша ошибка – были немного либеральны. Хотя я сторонник более жестких мер. Но Игорь главный тренер, последнее слово всегда оставалось за ним.

– Вы в молодежной сборной СССР говорили о другом?

– Тоже говорили о машинах, деньгах и часах. Но зарплаты были настолько низкие – в голове не укладывалось, что можем купить часы за 20-30 тысяч долларов. Или машину за 100 тысяч.

– В молодежной сборной есть игроки, у которых часы за 20 тысяч долларов и машина за 100?

– Конечно. Это показатель статуса.

– Еще одна история из жизни молодежной сборной. Май 2010-го. На турнире в Тулоне пропали деньги из гостиничного сейфа.

– Рассказываю. Менеджер сборной Сергей Куличенко в один из дней обнаружил пропажу. Пересчитал – выяснилось, что некоторая сумма украдена. Хоть часть денег оставили. Это был гостиничный сейф. Конфликт вышел серьезный, дошло до жандармерии. Не знаю, что было дальше.

– Много пропало?

– Суточные и расходы на команду. Полторы-две тысячи евро. Может, три.

– Воров не нашли?

– Насколько знаю, нет.

– Прежде в вашей жизни такое случалось?

– В Германии точно нет, в Китае тоже. В «Динамо» конца 80-х на базах вещи у ребят, случалось, пропадали, но никого не находили.

– Сейчас играете за ветеранов?

– Когда есть возможность – с удовольствием. За команду парламента, капитан у нас Борис Грызлов. Еще есть команда ветеранов футбола – «Звезды России». Играю не только чтобы поддержать форму. Просто интересно слетать в Сибирь, центральную часть России – игроком я там не был… Везде тепло принимают, с большим вниманием. Поднимается настроение.

– Самое удивительное место, где побывали? До Северного полюса не добрались?

– Летом съездили в Норильск.

– Интереснее зимой.

– Зимой оттуда можно неделю не улететь. Были в Хабаровске с командой парламента, Владивостоке, Новокузнецке, Калининграде…

– 11 декабря в Черкизове вы сыграете за сборную ветеранов с капитанами корпоративных команд – участниц «Открытого Кубка РФПЛ», который посвящен 10-летию лиги и международному Дню футбола. Корпоративные турниры – это тоже интересно?

– Отличное дело. Особенно для ветеранов – чтоб держали себя в тонусе. Люди общаются, это тоже придает сил. Я после окончания карьеры жил в Германии – и мне было скучно. Выступал за ветеранов «Герты».

– В каких турнирах?

– Постоянно проводится ветеранский чемпионат Берлина – но это одна игра в неделю. В Москве гораздо больше возможностей, хоть каждый день играй. В «Лужниках» бегаем с бывшими профессиональными футболистами, игроками сборной, два раза в неделю. Есть еще несколько мест. Это приятно.

– Вас в тульский «Арсенал» еще не звали?

– Нет. Опускаться до уровня КФК – это для меня чересчур. С другой стороны, там Дима Аленичев, мой друг. Пригласил туда ребят помоложе, в хорошей форме. Недавно видел Егора Титова на Кубке легенд – так они с Тихоновым вертели-кружили. Мы на их фоне послабее смотримся. Это нормально, природу не обманешь. Если Титову интересно – пусть играет.

– Что вас больше удивило – то, что Титов, Бесчастных и другие ребята согласились ехать в Тулу? Или то, что Аленичев решил их пригласить?

– Пожалуй, первое. Все-таки это другой уровень. Если на турнирах ветеранов стараемся играть друг против друга аккуратно, то здесь будет другая ситуация. Единоборства будут обязательно. Играть придется против молодежи. Тут уж не до аккуратности. Поэтому я скептически отношусь к этой идее.

– Да, проект своеобразный.

– Вот представьте ситуацию: молодой парень сзади въезжает в подкате в Егора Титова. Приехала команда КФК, которой нужны три очка. Это не матч ветеранов, не шоу. Игра за очки!

– Вы нам как-то жаловались – в матчах против ветеранской команды ДСК постоянно получали по ногам. От Яхимовича и Соловцова.

– Поначалу это было – Эрик-то в меньшей степени бил, а Соловцов – да.

– Вы даже сцепились как-то.

– Чуть ли не до драк доходило, это правда. Какие-то амбиции у ребят, которые не играли на высоком уровне. Закончили с футболом – и откуда-то выплыли амбиции. Когда нужно было играть, они не играли – а теперь вот начали. Но сейчас на турнирах встречаемся спокойно.

– Игорь Захаров как-то сказал в интервью: «За первый год в бундеслиге Кирьяков заработал столько пенальти, что никто не понимал, как такое возможно. А в следующем сезоне на нем не ставили пенальти, даже если фол было видно по радио. И сейчас, играя на турнире «Рублевка», Сережа часто симулирует…» Что ответим бывшему арбитру?

– Игорь не прав. Какая симуляция?! Тем более на таком уровне. Могу сказать, что к решениям Захарова на этом турнире у игроков возникали претензии. Были разговоры на повышенных тонах. Несколько раз доходило до очень серьезных ситуаций. Потому и не судит там больше. Может, в Игоре говорит обида? Вообще на «Рублевке» всегда кипят страсти.

– Странно.

– Почему? Есть амбиции, неплохие премиальные.

– «Неплохие» – это сколько?

– По-разному. У каждой команды свой спонсор…

– Оттуда же, с Рублевки?

– Да. Подбирают ребят, которые находятся в хорошем физическом состоянии. Правда, сейчас ввели возрастной ценз. А то иногда против нас выставляли 25-летних ребят, играющих на КФК!

– Из всех встреченных вами президентов клубов кто меньше всего походил на президента?

– Президент китайского «Юньнань Хунта». Он возглавлял табачную компанию, которая спонсировала клуб. Помню эпизод – тренер дает установку. Вдруг открывается дверь чуть ли не ногой, заходит президент с сигаретой, с ним еще человека три. Садятся, продолжают курить. Тренер судорожно доводит установку до конца и дает слово президенту. Тот встает и начинает объяснять, как нам нужно играть в футбол. Та же установка, только на свой лад. Смешно.

– «Барселона» – самое обидное из упущенных вами предложений?

– Конечно! Мне было 24, отыграл два сезона в «Карлсруэ», и тут – приглашение в «Барселону». Общались по телефону через менеджера. Игорь Корнеев помогал с переводом. Я бы с радостью перешел, но был действующий контракт, а «Карлсруэ» ни в какую не хотел отпускать. Не забывайте, в 90-х, пока не случилось «дело Босмана», уйти в другую команду было труднее, чем сейчас.

– «Карлсруэ» тогда тренировал Винфрид Шефер. Куда он пропал?

– Работал в Эмиратах, Азербайджане. Летом принял сборную Таиланда.

– Почему в бундеслиге не востребован?

– Сам поражаюсь. В 1993-м, когда мы с «Карлсруэ» навели фурор в Кубке УЕФА, Шефера признали в Германии лучшим тренером года. У него были прекрасные предложения, в том числе из «Баварии», но решил остаться в «Карлсруэ». А там с ним позже некрасиво обошлись. Уволили, взяли Йорга Бергера, «спасителя», с которым команда загремела во вторую бундеслигу и до сих пор не может отойти от этого. На какое-то время поднялась, но все равно влачит жалкое существование. Обидно. Я, к сожалению, в тот год был травмирован. В Википедии пишут, что в 1998-м уже потерял место в составе, но не уточняют причины. У меня же была тяжелейшая травма – разрыв крестообразных связок. Если помните, мы встречались со «Спартаком» в Кубке УЕФА, я очень хотел участвовать в этих матчах, но восстановиться не успел. Природу не обманешь. В итоге выбыл почти до конца сезона и ничем не мог помочь «Карлсруэ» в борьбе за выживание. И после вылета из бундеслиги уехал в «Гамбург».

– В какой момент поняли, что великий тренер Романцев – это миф?

– Зачем ворошить ту историю? Столько времени прошло. Да и повторяться не хочется – на тему Олега Ивановича я много говорил. Кому интересно, пусть заглянут в интернет и найдут интервью.

Скажу одно – некоторые вещи мне по сей день непонятны. Почему перед чемпионатом Европы-96 нельзя было оградить сборную от скандалов? Взять удар на себя и как-то разрулить ситуацию? У нас ведь была великолепная команда. Что касается бесконечных побед «Спартака» под руководством Романцева в первых чемпионатах России, то сами ребята говорят – выигрывать тогда было намного легче, чем сегодня. По сути сборная России играла против команд, пришедших из первой лиги. Настоящих конкурентов, кроме «Ротора» да «Алании», у «Спартака» не было. Так что девять побед в тех чемпионатах – это достижение, но не настолько, чтобы о нем действительно всерьез рассуждать.

– Когда-то вы обронили в интервью: «Какое-то время скверно к Колоскову относился – думал, в его силах было решить конфликты, которые регулярно возникали. Но сейчас с удовольствием посидел бы с ним в ресторане. Если увижу – непременно приглашу». Получилось?

– Нет. Я и не видел Колоскова за это время ни разу. От слов своих не отказываюсь, с удовольствием где-нибудь с ним посидел бы. Время и впрямь лечит, стирает какие-то обиды. Мне сам по себе человек интересен. Кстати, то, чего мы добивались, нынче сборная и получила. Никаких организационных проблем давно не возникает. Но в то время с этим было сложнее.

– Года четыре назад вы говорили, что из футбольных знакомых дольше всех не видели Андрея Канчельскиса. Ничего не изменилось?

– Канчельскиса я видел. Был проект в начале года, мы как раз встречались. Планировалась совместная работа.

– Еще до «Уфы»?

– (После паузы.) «Уфа» вообще-то. Рассматривался вариант с назначением Кирьякова, Колыванова и Канчельскиса.

– В качестве кого?

– Вот это и было непонятно. Мы собирались и, глядя друг другу в глаза, задавались вопросом. Кто будет главным? Руководить тренировочным процессом, давать установку? Чтоб не доходило до абсурда. Может, мы бы и договорились, но в итоге сошлись на том, что делать это не стоит. Предложили руководству «Уфы» выбрать из троих одного. Назначили Канчельскиса… А из ребят, с которыми играл, давным-давно не видел Игоря Добровольского. Где-то потерялся он в степях Молдавии. Друзья все время спрашивают, как найти Игоря. Знаю, недавно он был в Москве, искал меня, но я, как назло, находился в отъезде.

– В Молдавию к нему ни разу не выбирались?

– Лет пять назад. Когда он только начинал работать в Тирасполе. Кстати, тоже комичная история. Играли там в бильярдной с президентом клуба, и он неожиданно говорит: «Сергей, помоги команде. Приезжай лишь на игры. Я буду платить столько-то тысяч долларов в месяц». Я отказался, так он сумму повышал и повышал. Потом что-то посчитал в голове и сказал: «Все, эта цифра – последняя, больше не могу. Согласен?» – «Нет».

– Почему? Вам было 36, к тому же приглашали только на игры.

– Всерьез предложение даже не рассматривал. Это сейчас молдавский футбол что-то собой представляет, а тогда…

– Сергей Хусаинов рассказывал, что среди игроков московского «Динамо» были «липачи». Среди прочих упомянул и вас.

– Это бред. Насчет других не знаю. А в Орле была такая ситуация. Однажды меня заявили на «Кожаный мяч» под другим именем, назвав Андреем Лебедевым. Только, наоборот, приписали лишний год. Потому что играл за команду не своего района. Против меня вышли ребята 1969-го, но на том турнире я собрал все призы – и лучшему бомбардиру и лучшему нападающему и зрительских симпатий. Они лежат дома у родителей. С надписью – «Андрею Лебедеву». А с Хусаиновым как-то вспоминали, что в финале «Кожаного мяча», где я уже был Сергеем Кирьяковым и капитаном орловского «Тайфуна», мы играли с командами из Грузии, Армении. Видно было, что это переростки. Но я все равно забивал им по три-четыре мяча. И тоже взял почти все призы, установил какой-то рекорд. Может, тогда Сергей решил, что и мне сделали паспорт?

– Есть в жизни правило, которое никогда не нарушаете?

– Ненавижу опаздывать. Не обманываю. И самое главное – никогда не опускаю рук. Это мое кредо. Трудных моментов хватало. Например, когда в 27 лет разорвал крестообразные связки, даже задумывался о прекращении карьеры. И хотя подписал контракт с «Гамбургом», проблемы сохранялись. У меня было полтора месяца, чтоб привести ногу в порядок. Тренировался по пять раз в день. Купил велосипед, не вылезал из тренажерного зала. И к старту сезона подошел в боевой форме. Повезло с профессором в Швейцарии, который делал операцию. Безо всякого рентгена определил диагноз. Пройдись, говорит, туда-сюда. Утром прооперировал. Подарил шесть лет карьеры… Развод тоже стал серьезным ударом. Нужно было начинать все сначала. Но, как видите, сейчас у меня все хорошо. Так что это очень ценное качество – всегда бороться до конца. И на поле, и в жизни.

– Бизнес у вас есть?

– Да, в Германии. Связан с недвижимостью.

– Как кризис переживаете?

– Нормально. Кризис сильно затронул бизнес, связанный со строительством, ипотекой. У меня другое направление.

– Хоть раз попадали на приличную сумму?

– Когда только приехал в Германию, чувствовал себя после России очень богатым человеком. И по неопытности соглашался на какие-то предложения, влезал в разные проекты. Думал, людям можно доверять, не обманут. Ошибался.

– Кинули вас?

– Нет, просто втягивали в аферы. После того как обжегся, конечно, иначе стал смотреть на такие вещи. Это не те деньги, о которых можно сказать, что потерял много. Но урок получил хороший.

– О бизнесе в России задумываетесь?

– Нет. И в мыслях не держу, что в России буду заниматься чем-то, кроме футбола.

– В Германии квартира осталась?

– Да, в Берлине. В мое отсутствие за ней присматривают друзья. Имея вид на жительство, могу постоянно летать туда-сюда. Но в последнее время в Германии бываю редко.

– Что мешает жить там?

– Скучно. У меня была вилла под Берлином, где жил до развода с первой женой. После окончания карьеры какое-то время там провел. Но стало скучно. Потому и вернулся.

– После развода вилла осталась жене?

– Да. Нормальная ситуация.

– Когда вы расстались?

– Официально – в 2005-м. Но отношений до этого не было уже года два.

– От первого брака дети есть?

– Дочь. Заканчивает школу в Берлине. Уже пригласила меня на выпускной.

– С бывшей супругой общаетесь?

– Чаще по бытовым вопросам.

– Она снова вышла замуж?

– Я не спрашивал. Вроде нет.

– Ваша нынешняя жена из Петербурга. А познакомились где?

– В Москве.

– Она моложе?

– На восемь лет. У нас двое детей. В 2009-м родился мальчик, в прошлом году – девочка. Полный комплект!

– Ваш младший брат Егор с футболом давно закончил?

– Да, живет в Орле, занимается бизнесом.

– Каким?

– Цемент. Есть цементный завод, который, конечно, принадлежит не ему, но брат как-то задействован в проекте. Я не вникал. Пару раз помогал ему финансово, но сейчас он нормально себя чувствует.

– Самая большая сумма наличными, которую держали в руках?

– Провокационный вопрос. Ладно, расскажу историю. Когда играл в Китае, зарплату домой привозил в чемодане. Он, конечно, не полностью был забит банкнотами – но основательно. Это начало 2000-х – тогда в Китае было проблематично перевести деньги в Европу.

– Почему?

– Банковская система у них была такая. Все как у нас в 90-е. Тогда в Москве ты не мог прийти в банк и просто сказать – переведите деньги туда-то. Однажды я так попробовал. На меня посмотрели как на дурака. Вот то же самое творилось в Китае. Три года, пока там играл, деньги собирал наличными и в конце сезона в чемодане вывозил.

– Доллары?

– Ну не юани же. Это не конвертируемая валюта, в ней зарплату получали только местные игроки. Легионерам платили долларами. Помню, летел из Пекина в Берлин через Вену. На пересадку оставалось очень мало времени. Когда прибыл в Берлин, выяснилось, что моего чемодана нет. У меня сразу много мыслей возникло по этому поводу…

– Что сделали?

– Сообщил о пропаже багажа в компанию «Люфтганза». Сказали, что багаж нашелся, привезут через два дня прямо домой. Честно говоря, эти две бессонные ночи не могу забыть до сих пор. Сильно нервничал. Слава Богу, ничего не пропало.

– Все, что заработали за год, вы спокойно отправляли в багаж?!

– А что делать?

– Взять с собой в салон.

– Не вариант. Разумеется, все деньги были получены официально. Но на таможенном контроле их надо задекларировать. Это волокита, возникают вопросы, теряешь уйму времени. Вероятность опоздать на рейс очень велика. Вот и приходилось рисковать.

– Когда слышите, что Олег Саленко продает «Золотую бутсу», – о чем думаете?

– Грустно. Я не знаю, как сейчас живет Олег. Но, судя по слухам и участию в скандальной передаче, где он обвинил игроков киевского «Динамо» в сдаче матча, а потом извинился, дела идут не слишком хорошо. Мне кажется, такой футболист заслуживает большего. Хотя в Киеве у Саленко есть какая-то баня. Мы пересеклись в Турции на ветеранском турнире, он меня все время в эту баню приглашал. Я ответил, что попариться могу и в Москве.

– Ваши медали где?

– У родителей.

– Какая из них особенно дорога?

– Знаете, наград у меня не так уж много. Самая ценная – за победу на молодежном чемпионате Европы в 1990-м. Вспоминаю ту команду, сравниваю с молодежкой, которую тренировали мы с Колывановым, и понимаю – небо и земля. И по классу, и по отношению к делу. У нас к тому времени практически все были уже ведущими игроками своих клубов. А из нынешних лишь Мамаев играл в основе. Остальные – за дубль. Считаю, мы и Николаю Писареву помогли, сделав ставку на игроков 1991 года рождения. Они были на два-три года моложе остальных, зато окрепли и теперь лидеры молодежной сборной. Имею в виду Кокорина, Яковлева, Смолова.

– Кстати, про Мамаева говорят – парень с гонором.

– Да, непростой. Чтоб найти с ним общий язык, надо тонко чувствовать ситуацию. Знать, когда палкой по голове стукнуть, а когда, наоборот, подбодрить. Мы на него сильно рассчитывали. Думали, станет лидером, особенно в решающих матчах.

– И что?

– В этом плане наши надежды Мамаев немного не оправдал.