Андрей Кобелев: «Зачем бежать впереди поровоза?»

Пресс-служба ФК «Динамо» Москва,

В последнее время мне часто приходилось слышать, как разные люди говорили в адрес Кобелева: «Пора ему заканчивать с футболом. Возраст уже солидный. И травма серьезная. Чего ему себя-то мучить? Природу ведь не обманешь…» Как ни странно, но у меня подобные разговоры вызывают лишь улыбку. Потому что знаю Андрея не один год. Он принадлежит к той категории людей, которых трудности лишь закаляют. По-моему, чем больше вокруг Кобелева скептиков и критиков, тем легче ему настраиваться на борьбу. На борьбу с травмами, недоброжелателями, плохими полями, грубыми защитниками… Андрей умеет по-хорошему заводиться именно в тот момент, когда чувствует, что его в очередной раз пытаются «списать на берег».

Пожалуй, впервые его недооценили в 1992 году. Вернее, недооценил его один человек – главный тренер сборной СНГ Анатолий Бышовец, не взявший Кобелева на чемпионат Европы, проходивший в Швеции. Андрей тогда ответил своему бывшему наставнику блестящей игрой против итальянского «Торино» в розыгрыше Кубка УЕФА. После этого матча в Турине Кобелевым заинтересовалось сразу несколько известных клубов, в том числе и команды из серии «А».

Потом был непростой для Андрея сезон 1995 года – первый в российском чемпионате после отнюдь не триумфального возвращения из Испании. Многие так называемые болельщики, помню, возмущались: «Константин Иваныч-то совсем плох. Калитвинцева с Тетрадзе выгнал, а «мертвого» Кобелева вернул». Но мудрый наставник Константин Бесков сохранял олимпийское спокойствие. Он не раз повторял недальновидным «знатокам»: подождите немного, и Андрей заиграет как в лучшие времена. И Тренер не ошибся. Сезоны 1996 и 1997 годов Кобелев отыграл на таком уровне, что никто не сомневался, что Константин Иванович в очередной раз оказался провидцем. А те «поклонники команды», которые недавно готовы были смешать Кобелева с грязью, уже кричали на каждом углу: «Кобелев – это наше все!»

…А еще был ужасный для Андрея и его близких ноябрь 1998 года, когда все неудачи динамовской команды пытались списать на недобросовестность Кобелева, Тяпушкина и Ковтуна. Причем, бывший руководитель «Динамо» сделал все возможное, чтобы Андрей не смог продолжить карьеру ни в одной столичной команде, хотя лужниковское «Торпедо» предлагало футболисту выгодный контракт.

Когда Кобелев в конце все того же 1998 года отправился на просмотр в Китай, «специалисты» поспешили забыть о Кобелеве, как об игроке с большой буквы. Но Андрей Николаевич, как известно, в итоге оказался не в Китае, а в Питере, где вновь показал всем, что может делать на поле настоящий Мастер.

И вот теперь Андрей (который уже раз в долгой карьере!) оказался в подвешенном состоянии. Уходить из футбола или оставаться? Впрочем, прочитав интервью с Кобелевым вы поймете, что на самом деле перед Андреем такой дилеммы и не стояло…

ВТОРАЯ СЕРЬЕЗНАЯ ТРАВМА В КАРЬЕРЕ

– Андрей, так как вы получили эту злополучную травму?

– Я «сломался» на июньских сборах во Франции. На тренировке подкатился, чтобы отобрать мяч, и почувствовал несильную боль в ноге. Сначала подумал, что получил легкое растяжение. В первый момент никаких мыслей о серьезной травме не было и в помине. Лишь после того, как мне сделали рентген, стало ясно, что лопнула имплантированная крестообразная связка. Дело в том, что крестообразную связку я порвал еще в 1993 году, когда играл за испанский «Бетис». Там же, в Испании мне сделали операцию – вживили в колено неродную связку. Поэтому, когда летом она лопнула, острой боли я не почувствовал.

– Узнав диагноз, вы не подумали, что вскоре возможно придется завершить карьеру?

– Вы знаете, в отчаяние я не впал, но настроение было, конечно, подавленным. На тот момент, в чемпионате России было сыграно лишь десять туров, вся борьба в турнире была впереди, а я уже прекрасно понимал, что в этом сезоне больше не сыграю. А завершение карьеры… Футбол – контактный вид спорта. И каждый футболист вне зависимости от возраста, выходя на игру или тренировку, должен прекрасно осознавать, что в любой момент может получить серьезную травму и в результате закончить с футболом. Но если постоянно думать о травмах, о завершении карьеры, то на поле лучше не выходить. Если же говорить конкретно обо мне… Понятно, что мне, как и всем, хочется играть как можно дольше. Но когда тебе уже за тридцать, серьезную травму получить не так обидно, как лет в двадцать. К счастью, за свою карьеру я только дважды получал серьезные травмы. В 1993, в матче «Бетис» – «Компостела» и недавно, во Франции.

– Насколько я помню, и в 1992 году вас преследовали травмы. И три года спустя, когда вы только вернулись из Испании…

– Давайте определимся, с тем, что такое, на мой взгляд, травма для футболиста. Повторяю, футбол – это контактный вид спорта. Поэтому ушибы, растяжения ссадины и царапины я за травмы и не считаю. Да, в 1992 году приходилось пропускать игры из-за различных болячек. Но все эти мелочи разве можно сравнить с разрывом крестообразных связок, из-за которых минимум полгода приходится сидеть на больничном?

– Когда выяснилось, что вам нужна операция?

– После того, как стали известны результаты томографии, там же во Франции поехал к доктору. Доктор меня осмотрел, а через три недели он же меня и прооперировал. После операции французский врач сказал: если восстановление пойдет по графику, в следующем сезоне у меня не должно быть проблем со связками.

СВОБОДНОГО ВРЕМЕНИ ПРАКТИЧЕСКИ НЕТ

– Многие утверждают, что главная причина вашей травмы – возраст…

– Я не считаю, что мой травматизм связан с возрастом. Просто, в этом году я попал в черную полосу жизни. Еще на предсезонных сборах мне раздробили палец, на старте чемпионата разбили в кровь голову, потом распороли ногу. В апрельской игре с автозаводцами получил растяжение. И, наконец, рецидив старой травмы крестообразных связок… Да у меня никогда не было такого количества травм за один сезон! Невезение не надо списывать на возраст!

– Бегать вы только начинаете. А чем занимались в августе и сентябре?

– Доктор, делавший мне операцию составил восстановительную программу, по которой я должен заниматься до января. Первый месяц после операции мне даже не рекомендовалось много ходить. В течение второго месяца я уже нагружал ногу небольшим весом. А на третий месяц я начал работу с серьезными нагрузками. И, конечно, плавал в бассейне, ходил на различные процедуры. В общем, работал в том режиме, который мне предписал врач.

– По-моему, это был тяжелый период вашей жизни. Не даром говорят, что хуже всего ждать и догонять…

– Я хорошо знаю, как проходит восстановление после подобных травм. Уверен, что у меня есть хорошие шансы восстановиться и набрать прежние игровые кондиции. Никакой паники у меня как не было, так и нет. Пока все идет по плану.

– Как говорится, нет худа без добра. Свободного времени у вас, наверное, много?

– Если вы думаете, что у меня много свободного времени, то заблуждаетесь. Ну, нет у меня в квартире или рядом с домом бассейна! И тренажерного зала тоже нет! Мне же нужен не один какой-то тренажер, который можно купить и разместить в квартире. Поскольку я до последнего времени бегать не мог, то мне приходилось заниматься на тренажерах по полной программе. Я подкачивал все группы мышц. Для такой работы, в зале нужно проводить минимум два часа. А в бассейне я обычно нахожусь больше часа. До бассейна и «качалки» надо еще добраться. Получается, что где-то полдня я занят только восстановлением. А еще дочек в школу надо отвезти, потом забрать их из школы. Потом надо решать бытовые проблемы. Так что дел и занятий у меня хватает. Впрочем, и на культурный отдых время нахожу. Часто с женой ходим в театр. Когда жил в Питере, регулярно посещал Мариинку. В столице нередко хожу на спектакли в Ленком. Так что свободного времени у меня практически нет. Поэтому меня иногда раздражают некоторые журналисты. Бывает, звонят в середине дня и говорят: «Мы бы хотели сегодня взять у вас интервью». И что мне прикажете делать? Бросить свои дела и бежать общаться с каким-то корреспондентом из непонятного издания? А этот корреспондент потом еще непонятно что про меня напишет!

ОТ ИНТЕРВЬЮ НЕ ОТКАЗЫВАЮСЬ, НО…

– Про вашу «любовь» к журналистам я знаю…

– Поймите: у меня действительно нет желания видеть свою физиономию на страницах газет и журналов. Я не гонюсь за популярностью. Меня не надо, как сейчас модно говорить, «раскручивать». Мне не очень хочется, чтобы меня узнавали на улицах. И еще. Я не собираюсь кого-то, тем более журналистов, впускать в свою личную жизнь. А кому интересен Кобелев – футболист – пусть приходят на стадион!

– Но давать интервью газетчикам – составная часть работы человека публичной профессии.

– А я в принципе не отказываюсь от интервью! Просто журналисты должны понять, что у меня сейчас немного иные приоритеты в жизни, нежели общение с прессой. Мне надо как можно быстрее восстановиться. И именно этому делу подчинен весь распорядок дня. Кроме того, я должен уделять время своей семье. Если ко мне перестанут обращаться с просьбой об интервью, то я не расстроюсь. Я на собственном опыте знаю истинную цену многим газетным публикациям.

– Ох, и тяжело же с вами общаться для газетной полосы!

– Я хорошо знаю почти всех журналистов, которые пишут о футболе. И могу с уверенностью сказать: многие из них в футболе плохо разбираются! Когда был молодым и горячим, пытался поговорить едва ли не с каждым репортером, написавшим глупость. Помню, как в начале 90-х ко мне одно время постоянно подходили неизвестные ребята в грязных майках и просили об интервью, упирая на то, что теперь именно они будут писать о футболе. На мой взгляд, человеку, который действительно разбирается в футболе вовсе необязательно читать отчеты репортеров, или комментарии обозревателей. А научить человека понимать футбол невозможно!

С МОРОЗОВЫМ У НАС БЫЛИ РАБОЧИЕ ОТНОШЕНИЯ

– Вернемся к вашим делам. Футболисты, как известно, суеверны. Не возникало у вас мысли, что черная полоса в жизни связана с уходом из «Зенита». Может быть, если бы вы остались в «Зените»…

– Соглашусь с тем, что многие футболисты действительно суеверны. Но я не привык рассуждать в сослагательном наклонении. Если бы, да кабы… Да если бы у бабки была борода, то она была бы дедкой. Кто знает, может быть, играя за «Зенит» я получил бы еще более серьезную травму? Никто не знает, что могло бы быть, если бы все сложилось по-другому. Никогда не забиваю голову мыслями о том, чего нет на самом деле. Вот если бы существовала машина времени, тогда бы я еще подумал: а не вернуться ли мне в то или иное время? Но машину времени пока не придумали.

– Ваша бывшая команда в этом сезоне не блещет…

– По мере возможности, я, конечно, слежу за выступлениями «Зенита». В этой команде у меня остались хорошие знакомые, с которыми я постоянно созваниваюсь. Кроме того, в Питере живут мои приятели, которые ходят на стадион. По возможности, стараюсь смотреть матчи «Зенита» по телевизору.

– Но что, по-вашему, происходит с командой? На мой взгляд, «Зенит» подкосило расставание с Кобелевым, Горшковым, Деменко…

– А на мой взгляд, уход нескольких, пусть и ключевых игроков – это не катастрофа для команды. Главная причина относительных неудач «Зенита» в этом сезоне – состояние здоровья Юрия Андреевича Морозова. К величайшему сожалению, этот высококлассный специалист не смог продолжить работу с командой из-за болезни. Если бы Морозов был здоров, то питерский клуб наверняка показывал бы совершенно иной футбол. Именно Юрий Андреевич был ключевой фигурой в «Зените» последних лет. С его уходом команда много потеряла.

– Насколько я знаю, ваши отношения с Морозовым не всегда были гладкими.

– Мы общались с Морозовым только как тренер и футболист. Если он не ставил меня иногда в состав, это не означало, что у нас с ним был какой-то конфликт. Если Юрий Андреевич высказывал неудовлетворенность моей игрой, значит, на то были основания. Все это можно назвать одной фразой – рабочий момент. Главное – конечный результат. Хочу подчеркнуть, что я никогда и не пытался выстроить с Морозовым какие-то отношения, выходящие за рамки рабочих. В конце концов, мы с ним люди разных поколений. Но, несмотря на свой возраст, Юрий Андреевич придерживается самых современных взглядов на футбол.

– По ходу нынешнего сезона главный тренер сменился не только в «Зените», но и в «Динамо».

– К смене руководства в команде я отношусь спокойно. Меня, футболиста, эти события не касаются. У меня контракт с «Динамо» и хорошо играть я должен при любом тренере, при любом руководстве.

МОИХ РОДИТЕЛЕЙ ЧАСТО ВЫЗЫВАЛИ В ШКОЛУ

– А как вы относитесь к тому, что ребята из динамовского дубля, многие из которых родились, когда вы уже играли в высшей лиге, называют вас Кобой?

– Не думаю, что совсем молодой и неизвестный мне мальчишка из динамовской школы подойдет ко мне и назовет меня Кобой. А если меня так называют ребята, с которыми я играл и тренировался – нет проблем. В моем прозвище, которое является производным от фамилии, нет ничего обидного. Кроме того, оно очень удобное, потому что краткое и ясное.

– А в детстве как вас называли?

– Не помню уже. Помню, только, что родителей постоянно в школу вызывали. Одноклассники жаловались на меня учителям. Я с детства не люблю проигрывать. Завожусь сам, и стараюсь завести партнеров. Бывает, и накричать на кого-то могу. Вот на этой почве и возникали у меня конфликты со сверстниками.

– Когда же вы стали для партнеров Кобой?

– Уже в дубле. У каждого игрока в нашей команде было прозвище. Добровольского называли Добриком, Колыванова – Колей, Кирьякова – Кирей… Никто из нас на это, естественно, не обижался. Эх, какая все-таки сильная команда у нас была! С таким составом и чемпионами Союза могли стать…

– Те времена вспоминаете с ностальгией?

– Вы знаете, я не ощущаю никакой ностальгии по тем временам. Да, нам тогда было весело, здорово, как на поле, так и за его пределами, но мы ведь, по большому счету, этой компанией ничего не выиграли! Может быть, поэтому я не ощущаю ностальгии. Кстати, недавно по какому-то случаю решил посмотреть кассету с записями игр 1985 или 1986 года. И знаете, не смог досмотреть кассету до конца. Мне стало скучно! Мне скучно смотреть даже футбол десятилетней давности. Вроде бы все было не так давно, но футбол с тех пор шагнул далеко вперед. Сейчас совсем другие скорости, другая по напряжению борьба…

– Знаю, что вы не любите пускаться в воспоминания. А ведь вам есть что вспомнить…

– Я привык жить днем сегодняшним. Для меня, матч, сыгранный вчера, уже история. Его надо проанализировать и… забыть. Да и какой смысл часто ворошить прошлое? Думать о том, как могло быть, если бы да кабы? Мы опять возвращаемся к бабке с бородой…

– В газетах вас уже нередко величают не иначе как Андрей Николаевич…

– Мне все равно, как меня называют: Кобелевым, Кобой, Андреем, Андреем Николаевичем. Тут каждый сам должен для себя решить, как ко мне обращаться. Понятно, что для кого-то я Андрей, для кого-то уже Андрей Николаевич. Правда, меня немного забавляет, когда в отчете о матче репортер пишет: «И тут Андрей Николаевич отдает пас нападающему». По-моему, в газетных отчетах уместнее называть меня по имени или по фамилии. А если речь идет о моих взаимоотношениях с молодыми футболистами, то можно и Андреем Николаевичем назвать.

КОММЕНТАТОРОМ ТОЧНО НЕ СТАНУ

– Кто из известных специалистов, кроме Юрия Морозова является для вас авторитетом в футболе?

– Я счастлив, что мне удалось поработать под руководством Константина Ивановича Бескова. Всегда прислушиваюсь к его мнению. Он в двух словах может выразить суть дела. Не могу не отдать должное и Адамасу Соломоновичу Голодцу. Именно он пригласил меня, четырнадцатилетнего мальчишку, в динамовский дубль, и по большому счету именно благодаря ему я уже в шестнадцать лет стал игроком команды мастеров. Всегда с большой теплотой отзываюсь о Валерии Георгиевиче Газзаеве. В трудные минуты жизни он всегда меня поддерживал. И вообще он сделал очень много хорошего для нашего футбола и как игрок, и как тренер.

– А вы не собираешься после завершения карьеры заняться тренерской деятельностью?

– Я не хочу заглядывать так далеко в будущее. Зачем бежать впереди паровоза? Он ведь все равно тебя задавит! Пока я не собираюсь завершать карьеру. А вот когда повешу бутсы на гвоздь, тогда и буду думать о новой работе. К тому же сейчас невозможно предугадать получится из меня тренер или нет. Вот недавно меня приглашали на телевидение, где я комментировал в записи матч чемпионата мира Англия – Аргентина. Мне было безумно интересно увидеть своими глазами, как работают телевизионщики, как готовится трансляция матча. Вместе с тем, я понял, что не могу комментировать матч под «картинку» на мониторе. Понял, что комментатор из меня не получится. Так и с тренерской работой. Есть, конечно, определенные знания, накопленные за время выступлений на высшем уровне, но смогу ли я их применить на деле? Сейчас об этом не стоит и гадать.