Денис Колодин: «Если нам забили – виноват я»

«Спорт-Экспресс», 14.11.2008

Корреспондент «Спорт-Экспресса» встретился с защитником «Динамо» и сборной России по футболу Денисом Колодиным, досрочно завершившим сезон из-за тяжелой травмы.

27 сентября в матче с «Крыльями Советов» центральный защитник московского «Динамо» Денис Колодин получил разрыв связок левого голеностопа.

– А можно ли было избежать травмы? – спросил я у капитана динамовцев Дмитрия Хохлова.

– Конечно. От любой травмы можно уйти, если не вступать в борьбу Правда, тогда это уже будет не футбол, а балет. Денис так поступить не мог. И вот за это его стоит уважать – за то, что он, не жалея себя, полностью отдается футболу.

– Сейчас, мне кажется, он не в таком уж плохом настроении…

– Когда приезжает на базу то, как обычно, улыбается и шутит, однако по глазам видно: он не в своей тарелке. Завершается сезон, команда делает все, чтобы подняться как можно выше, и Денису, конечно, хочется быть вместе с нами на поле. Но это произойдет только в будущем году…

«ВОТ У АКИНФЕЕВА – УДАР!»

Стоит упомянуть о Денисе Колодине, как все сразу вспоминают его фирменные дальние удары. И когда он в составе «Динамо» или сборной выходит на поле, то каждая его попытка поразить ворота – даже неудачная – вызывает аплодисменты.

– Вот поэтому и расстраиваюсь, – сказал Колодин, когда я напомнил ему об этом. – Надо попадать и забивать. А я в матче с Голландией пробил сначала выше ворот, затем мимо, а потом так, что вратарь отбил. Да, летят мячи после моих ударов вроде бы хорошо, но какой от этого толк?

– Судя по вашим высказываниям, в этом футбольном компоненте главный ваш конкурент – Игорь Акинфеев…

– Какой я ему конкурент? – мгновенно оживляется динамовец. – Мне до него далеко. Вот уж у кого действительно сумасшедший удар – с ним, по-моему, никто в мире не сравнится. Если бы Игорь бил по чужим воротам, то перекладины ломал бы! Поэтому, наверное, его к ним близко и не подпускают. Хорошо, что он вратарь, а то пришлось бы по пять ворот за игру менять.

– Вы много работаете над точностью удара?

– Да, после тренировки обычно остаемся, чтобы побить по воротам. И как раз перед матчем в Самаре почувствовал: удар у меня пошел. Бью – мяч летит если и не в «девять», то где-то рядом. И вот – сломался… Я был уверен, что со мной ничего подобного случиться не может. Думал, я «неломающийся» футболист. Оказалось, нет. Одна травма – и сразу надолго.

– Нет опасений за вашу спортивную судьбу?

– Для начала мне назначили шесть недель проходить в гипсе. Вот когда начну восстанавливаться, тогда, наверное, и возникнет страх того, что травма может стать хронической.

– До этого в вашей жизни случались события, из-за которых приходилось испытывать страх?

– Да, когда играл в «Крыльях Советов». Долго был за рулем, задремал на трассе – но что-то вдруг заставило меня открыть глаза. Смотрю – на меня едет «Волга»! Я потом вышел из машины и, наверное, полчаса приходил в себя…

«ДАСТ СЛУЦКИЙ «ЛЕЩА» В ПЕРЕРЫВЕ…»

Готовясь к беседе с Колодиным, узнал, что в его родном Камышине в свое время побывали Разин, Пугачев, Ермак.

– У вас в роду казаков не было?

– Нет, наверное. Мама, она работала продавщицей, из Белоруссии, а отца я не помню и даже не знаю, жив ли он. Когда мне было года два, мама во второй раз вышла замуж. Ее мужа я и считал отцом, а о том, что он мой отчим, узнал только после его смерти. Я и относился к нему как к отцу. Его кончина стала для меня трагедией.

– Где вы жили?

– В общаге. У нас там была комната.

– Вы, наверное, целыми днями на реке пропадали…

– А что еще делать? В футбол поиграли – и на Волгу поплавать, порыбачить. Хотя рыбы почти не было: закинешь удочку – а там только маленькие пескарики.

– А почему из всех видов спорта выбрали футбол?

– Так выбирать было не из чего. Самой большой популярностью в городе пользовалась футбольная команда «Текстильщик», на матчи которой ходили все. Ну и во дворе мы целыми днями мяч гоняли: о компьютерах в те времена никто из нас и не слышал.

– С чего начался ваш путь в спорт?

– С того, что к нам в школу пришел тренер ДЮСШ Владимир Владимирович Зорков и отобрал из нашего класса четырех человек 82-го года рождения.

– В футболе, наверное, научить можно далеко не всему?

– Естественно. У кого-то есть талант, чувство мяча, еще что-то, а у кого-то нет. Если в футбольную секцию придет этакий дровосек на прямых ногах и скажет, что хочет играть в футбол, его вряд ли возьмут. Сначала надо проявить способности во дворе.

– Слышал, вы в детстве особым трудолюбием не отличались…

– Тренироваться по субботам и воскресеньям меня было не заставить. Но иногда Владимиру Владимировичу это удавалось. А порой я и сам удивлял его – приходил, скажем, с утра, когда тренировались вратари.

Однажды к нам приехали представители волгоградской «Олимпии» и предложили съездить с ними на турнир. Отобрали троих, в том числе и меня. Те соревнования только мы и еще пара ребят, приглашенных из «Ротора», отыграли более или менее прилично. После этого тренеры «Олимпии» сказали: «Оставайтесь у нас». Но какой смысл оставаться в этой мертвой команде? Лучше уж играть в Камышине… Однако Леонид Слуцкий нас все же уговорил, и мы поехали в Волгоград. Мне тогда было то ли 12, то ли 13 лет.

– И как же Слуцкому это удалось?

– Он умный, образованный и очень общительный человек, в любой ситуации может найти нужные слова.

– Что вам больше всего запомнилось из общения с ним?

– То, что он меня лупил постоянно. Если плохо играю – в перерыве даст мне «леща», и после этого я сразу же забиваю. И в «Уралан» я отправился по его инициативе. Он поехал туда работать с дублем, а я – на просмотр. И Сергей Павлов меня там оставил.

– Как вам жилось в Калмыкии?

– Хорошо. Меня там все устраивало.

– Неужели у вас никогда не было никаких проблем? Но так же не может быть…

– А я многого не желаю. И все, что мне надо, получаю. Если, конечно, мечтать о чем-то великом, многим будешь недоволен. Но так как мне ничего особенного не надо, то меня везде все устраивает.

– Мне кажется, человек, который с 13 лет рос без семьи, наверное, как никто другой нуждается в настоящих друзьях…

– Я никого особенно не искал, но друзья у меня есть в каждом клубе. Правда, их не так много.

«БОЛЬШЕ ТОРРЕСУ МЕНЯ НЕ ПЕРЕХИТРИТЬ»

– Защитники и вратари часто испытывают чувство вины перед товарищами?

– Я постоянно чувствую, что виноват перед командой. Если нам забивают гол – значит, в этом моя вина. В нынешнем году это бывало часто. Такой уж сезон получился – двоякий, что ли. За сборную я играл хорошо, а за клуб – плохо.

– Андрей Кобелев говорит, что вы чересчур придирчивы к себе. А может быть, на вас слишком действуют критические замечания, даже несправедливые.

– Наверное, действуют. Не знаю только, в какую сторону…

– Но настроение-то они могут испортить?

– Могут и испортить, а могу их и мимо ушей пропустить. Все зависит от того, кто и как критикует.

Вспоминая чемпионат Европы, Колодин говорит не о своих удачах, а об ошибках, которые допустил в первом матче с испанцами. И, кажется, до сих пор не может их себе простить:

– Я и сейчас не могу понять, как Торрес забил нам первый гол. Он бежал один в один, и я уже догнал его. Он начал меня обыгрывать, отпустил мяч, и я его перехватил. Хотел касание сделать во фланг. Торрес вроде бы остановился, а потом резко выбросил ногу… Не ожидал, что он так хитер. Даже пробежал еще пару шагов: думал, мяч туда покатится. Не покатился. И счет стал 0:1.

Четвертый гол тоже на моей совести. Мне сбросили мяч, я вижу Анюков стоит. Отдал ему пас, а он отвернулся и бросился к Вилье. Метров пять пробежал… А чего его ловить, если мяч у нас? Я крикнул Анюку, но он не успел среагировать, Вилья мяч перехватил, и мы получили еще один гол, хотя и из офсайда.

– В одном из интервью вы сказали, что на чемпионате Европы быстро учишься. Вы весь курс обучения у Фернандо Торреса прошли или он мог бы вас научить еще чему-то?

– Больше он меня ничему не научит. Я тогда понял: в таких матчах не надо ничего особо выдумывать. Если мы еще раз встретимся, вряд ли ему удастся меня перехитрить. Играть против него я буду спокойно.

– Вы можете посмотреть на себя со стороны? Как если бы были тренером?

– Не раз об этом думал – и ничего не придумал. Глазами тренера взглянуть на себя не могу.

– А как оцениваете свою игру, просматривая записи матчей?

– Вижу только плохое. Иногда кажется, что сыграл хорошо, но когда начинаешь смотреть, обнаруживаешь: здесь не туда побежал, а там простоял, хотя надо было сделать рывок. Тренеры об этом не говорят, видимо, жалея нас, но я-то свои ошибки вижу.

– Таким самоедством можно себе и навредить.

– Бывает, конечно, и так: получится что-то хорошее – и начинаешь мусолить с друзьями этот момент: «Ты видел, что я сделал? Как сыграл?» Но нас еще Слуцкий учил: хорошо играть надо в течение всего матча, а не только фрагментами.

– Вы постоянно думаете о футболе?

– Естественно. Особенно когда ничего не делаешь. Недавно мне даже приснилось, что я в отпуске играю в футбол и что левая нога у меня в полном порядке. А бывает, снится что-то невероятное – будто играешь где-нибудь в «Реале». Все у тебя получается, всех обыгрываешь… Думаешь: неужели это я? И просыпаешься.

– А в реальности можете представить себя в зарубежном клубе?

– Могу, но с трудом. Особого желания уехать у меня нет.

– То есть из «Динамо» не уйдете?

– У меня контракт еще на два года. После травмы вряд ли стоит куда-то рыпаться. С костылем меня никто не возьмет. Разве только какая-нибудь паралимпийская команда.

«ТО ЛИ Я СДАЛ, ТО ЛИ ДРУГИЕ СТАЛИ БЫСТРЕЕ…»

– Вы начинали как нападающий, но в итоге стали защитником. Почему?

– От безысходности. В Камышине я играл и нападающим, и под нападающими. Забивал пачками. На каждом турнире меня признавали лучшим бомбардиром, и все было хорошо. Но потом отчего-то заболело правое колено. Решили, что мениск, отрезали что-то там, а оно снова заболело. И опять все расковыряли….

Потом я очень долго восстанавливался. Тогда ведь было не как сейчас: вырезали – и пошел. Полгода пропустил. За это время мои сверстники выросли и в прямом смысле слова, и как футболисты. А я как был метр шестьдесят, так и остался. Какой из меня нападающий? Мне защитники «пендос» сунут, и я улетаю… Слуцкий говорит: «Все, ты восстановился, вставай в полузащиту». В средней-то линии габаритные игроки не нужны. Поехали на турнир в Питер, и там меня назвали лучшим полузащитником. А потом в «Олимпии» сломались оба центральных защитника, и Слуцкий, который всегда говорил, что я универсал и могу заткнуть любую дыру, определил меня в центр обороны. В «Уралане» я был стоппером: в те времена применялась такая схема – трое в защите, а перед ними стоппер, действующий персонально. В «Крыльях» стал центральным защитником. Правда, иногда Гаджи Гаджиев ставил меня в середину. И в сборной я тоже играл полузащитника.

– А когда стали прибавлять в росте?

– Лет в 17, наверное.

– И какой он у вас сейчас?

– 185 сантиметров.

– Мне кажется, в обороне вы действуете с быстротой нападающего.

– Я тоже считал себя довольно быстрым, а теперь с каждым годом двигаюсь все медленнее. Не знаю – то ли я сдал, то ли другие стали быстрее.

– А кто из игроков вашего амплуа вам больше всего нравится?

– Сейчас в «Челси» неплохо играет Карвальо. Но ведь как мы обычно оцениваем футболистов? Своих игроков ставим ниже мировых звезд. А когда встречаешься с этими звездами на поле, то понимаешь: ничем особенным они не отличаются. Но так как я с «Челси» не играл, то мне по-прежнему кажется, что Карвальо очень сильный защитник.

– Случалось ли вам на поле делать то, чего сами от себя не ожидали?

– Да. В Элисте играем с «Зенитом», счет 1:1. И в этот момент получаем право пробить штрафной. До ворот метров 30. И вдруг Малафеев говорит своим: уберите, мол, «стенку». А я стою в центре поля рядом с Кержаковым, которого должен держать персонально. И вдруг слышу: «Денис! Иди сюда! Бей!» До ворот метров 30. Я разбегаюсь с того самого места, на котором стоял, – и забиваю. Сам не ожидал! До этого я за «Уралан» штрафные не бил.

– А хоть раз случай вам в карьере помогал?

– Наверное. До поездки в «Уралан» я две недели был на просмотре в «Крыльях Советов», но меня не взяли. Через неделю поехал в «Уралан» – и там меня оставили. Потом узнал, что мы с Павловым земляки, и когда он узнал, что я тоже камышинец, сразу решил заключить со мной контракт. Вот и получается, что случай постарался.

– У вас есть ощущение, что над нами есть что-то высшее?

– Да, что-то есть. Чувствуешь это за спиной…

– А то, что на чемпионате Европы в матче с голландцами вам сначала дали красную карточку, а потом отменили, – тоже счастливый случай?

– Не знаю. Мне показалось, что мяч ушел, но голландец его достал и отскочил метра на два. Потом сделал проброс, а я прыгнул, чтобы накрыть мяч, но не в ноги ему, а рядом; голландец же перепрыгнул через меня и с криком повалился на землю. Мне дают вторую желтую карточку. Я говорю судье: «Посмотрите! Мяч ведь уже ушел…» И он в итоге признал, что ушел.

– Центральный защитник должен, помимо прочего, руководить партнерами. Наверное, нелегкая обязанность?

– На поле и так устаешь, а тут еще надо кричать, давать советы. Когда сил много, можно, конечно, и подсказать. Но надо почувствовать, что именно. Если неправильно подскажешь, тебя потом никто слушать не станет.

«ГУС НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТ ПРОСТО ТАК»

– «Найдется мало людей, которые хотят, чтобы над ними кто-то был, – гласит один из современных афоризмов, – так как все, кроме ангелов, время от времени роняют на головы находящихся внизу что-нибудь неприятное». А вот у футболистов сборной России, похоже, нет ни малейших претензий к Гусу Хиддинку. В чем же состоит его главное достоинство?

– В том, как он относится к игрокам. Гус внушает тебе веру в то, что ты можешь выиграть. А когда он заставляет что-то делать, ты не сомневаешься в том, что это необходимо и поможет тебе стать лучше.

Вот, например, какой-то другой тренер говорит тебе: «Беги, выполняй тест Купера». Ты пронесся, не понимая и не чувствуя ничего, кроме того, что из тебя сделали обезьяну и что ты устал. И какая польза от такого упражнения? А когда Гус проводит тренировку, то ты бежишь, абсолютно уверенный в том, что это тебе обязательно поможет. Мы уважаем Хиддинка, потому что он никогда и ничего не говорит просто так.

Если ты в чем-то провинился, Гус не станет тебя отчитывать. Он переведет все в шутку, но в ней будет такой подтекст, который подействует сильнее любого выговора. Вот засекли кого-то из ребят в ночном клубе – Хиддинк не стал их распекать, угрожать отчислением. Сказал только: мол, прежде чем туда ходить, вам бы танцевать не мешало научиться.

– Денис ни в жизни, ни на поле никогда не играет на публику, – говорит Хохлов. – С ним всегда просто и легко, потому что это открытый человек. Не будет финтить, юлить. Или скажет всю правду или промолчит. И если кому-то потребуется помощь – обязательно поможет, причем не афишируя. У нас так принято. Если ты в состоянии кому-то помочь, ты просто помогаешь, и все…

О том, что Колодин подарил своему первому тренеру машину, я узнал не от него, а из газет. Когда я спросил Дениса, правда ли это, он сказал, что в этом нет ничего особенного: подарки первым тренерам делают многие.

– Но вы и форму для одной из камышинских команд привозили, и мячи для ДЮСШ-2. Видимо, деньги для вас не самая большая ценность?

– Пока они у меня есть. А что будет дальше – кто знает? Может, когда они закончатся, я за копейку порву любого. Но сейчас у меня стабильная зарплата, да и вообще все стабильно.

– Зато раньше судьба поводила вас по разным клубам…

– Такова уж жизнь футболиста. Некоторых игроков она водила еще больше.

– Сегодня же «Динамо» трудно представить без Колодина.

– Не знаю. Но если бы я плохо играл, то, наверное, сидел бы на скамейке, как при Вортманне, когда за «Динамо» выходили 11 иностранцев. Цирк получался какой-то: в клубе я не играл, а в сборную меня почему-то вызывали. Я не знал, как сложится моя судьба в «Динамо», а других вариантов продолжения карьеры не было, и это, конечно, меня напрягало.

«МЕНЯ НЕ ТАК-ТО ЛЕГКО ЗАВЕСТИ»

– У вас тогда даже был конфликт с кем-то из португальцев, кажется, с Рибейру…

– Негатив накапливался постепенно. Мы проигрывали, а португальцы вели себя на тренировках как боги. На душе накипело, и в конце концов возник конфликт.

– Неужели до драки дошло?

– Да нет, потолкались – и все. Меня не так-то легко завести.

– Но девушкам-то, наверное, это удается…

– Да нет.

– А если какая-то вам понравится, станете прилагать сверхусилия, чтобы завоевать ее расположение?

– Только если возникнет что-то нереальное – любовь с первого взгляда, например.

– Вы удовлетворены своей внешностью?

– Сейчас многие делают пластические операции, и мне тоже хотелось бы что-то изменить. Но к хирургу в надежде превратиться в Алена Делона не побегу.

– Кем бы вы могли стать, если бы не футбол?

– В хоккей бы пошел или в баскетбол, но там длинным надо быть… А может, вышел бы на сцену как певец или гитарист.

– Играете на гитаре?

– Хотел бы научиться, но лень.

– А как вы предпочитаете отдыхать?

– Лучше всего, конечно, с компанией. Но от этого так устаешь, что потом нужно снова отдыхать. Я раньше и из Самары, и из Москвы летал к друзьям в Волгоград. Вечер проводил с ними, а в шесть утра улетал. Уставший, не выспавшийся, отправлялся из аэропорта на тренировку. И потом проклинал себя за то, что летал в Волгоград. Ну, а настоящий отдых начинался уже после того, как я после тренировки ложился в постель.

Кобелев, конечно, был прав, говоря, что Колодин слишком критически относится к себе. Может быть, его надо чаще ободрять и похваливать?

– В него нужно верить, – считает Хохлов. – У него огромный потенциал, и за последние два года он здорово прибавил во всех футбольных компонентах. Когда в сборной Дениса не ставили в стартовый состав, он действовал не слишком уверенно. Но когда Хиддинк в него поверил, доказал, что умеет играть и по праву занял место в основном составе. Точно так же поверил в него и Кобелев. Если Денис будет ощущать эту веру, горы сможет свернуть.