Бомбардир, который не бил пенальти

«Спорт-Экспресс», 28.08.2001

Даже на фоне других бомбардиров нашего футбола достижение ростовского форварда 60-х впечатляет: на счету Олега Копаева 119 голов, и 118 из них – с игры.

***

Когда Владимир Бесчастных, нырнув, забил в Белграде югославам победный гол, мне тут же вспомнился зеркальной точности эпизод далекого уже 64-го. На поле Лужников в отборочном матче советских олимпийцев с колючей командой ГДР точно так же наш центрфорвард Олег Копаев в смелом прыжке на опережение пробил на противоходе немецкого голкипера Хайниша.

– Он тогда чуть мне голову не снес, – подтвердил Олег Павлович, – ногами вперед выбросился под удар. Разница небольшая: Бесчастных послал мяч в нижний угол, я – в верхний. Вообще в подобных случаях нападающий должен быть либо предельно уверенным в себе, либо отчаянно бесшабашным.

Олег Копаев счастливо сочетал в себе и то, и другое.

БОБРОВ И ФЕДОТОВ

– Про мой родной город говорят: «Елец – всем ворам отец!» Почему – никогда не задумывался. Ибо, сколько себя помню, жил только спортом. Коньки, хоккей, легкая атлетика. К 18 стал чемпионом Липецкой области по метанию копья и конькобежному многоборью. Про футбол уж не говорю. Начал в елецком «Спартаке», по призыву попал в воронежский ОДО. Оттуда и началась моя одиссея, в итоге которой в родные края вернуться так и не пришлось, не считая побывок.

Сначала на горизонте возникла Москва – ЦСК МО. То недолгое название армейского клуба, честно говоря, особого впечатления не производило. Потому что мы все знали ЦДКА, восторгались им и грезили. До дыр зачитывали забытую, к сожалению, сейчас книжку «19:9» – о послевоенном визите московского «Динамо» в Англию с армейцем Бобровым на острие атаки. Заочно вместе со сверстниками восхищался другим великим армейцем – Федотовым.

Счастливая судьба свела меня и с тем, и с другим.

Всеволод Михайлович Бобров был у нас начальником команды. Периодически баловался с нами, дублерами, в «квадратах». На своей «Победе» частенько подвозил нас до Москвы или, наоборот, до Архангельского. Общение с ним, интеллигентным, корректным, владеющим любой темой, будь то политика или театр, кино или литература, оставило след на всю жизнь. Григорий Иванович Федотов, второй тренер, возился с нами, армейскими мальцами, как родной дядька. По окончании занятий мы с ним всегда оставались постучать по воротам. И сейчас не забылись его фирменные удары с лета и полулета, абсолютно в цель – по самому изощренному заказу. Я не поленился подсмотреть кое-что из федотовской техники. И на советы Григорий Иванович не скупился.

Но, как мы их обоих ни любили, они все же олицетворяли великое, но вчера. Молодые души тянулись к современным образцам. Таковым служил Эдуард Стрельцов, на которого мы специально ходили на «Торпедо». Позже, по окончании всех его злоключений, мне против Стрельцова не раз довелось играть. Он и тогда отличался безупречным классом и непредсказуемостью.

ПО ДИРЕКТИВЕ МАРШАЛА ЕРЕМЕНКО

Безмятежный Елец навсегда потерял своего блудного сына. Но Москву мне покорить не удалось. Не скажу, чтобы особо переживал, отбывая из ЦСК МО в львовский СКВО, – не подошел так не подошел. Тем более что по-европейски респектабельный Львов понравился. И команда тоже. Тренировал ее вратарь популярнейшей «команды лейтенантов» Владимир Никаноров, партнер Боброва и Федотова.

По регламенту чемпионата Союза единственную путевку в тогдашний класс «А» оспаривали победители шести зон класса «Б». Ими оказались пять армейских и одна флотская команды. Случай уникальный! Все происходило в Тбилиси. Фаворитом считался свердловский СКВО, с которым у Никанорова имелись какие-то личные счеты. Именно на уральцев он нас настроил, как чертей. Сыграли вничью. Потом одного очка Свердловску и не хватило. А в матче с Ростовом я почему-то завелся, попал в штангу. Еще раньше, в кубковой встрече, тому же Ростову забил решающий гол, и мы выиграли – 4:3. И вот, вернувшись из Тбилиси во Львов, получил приказ отбыть на Дон. Очень был огорчен, не ведая, что выпал мне как раз счастливый жребий.

Откуда взялся приказ, рядовому Копаеву, конечно, знать тогда не полагалось. Уже позже я узнал, что командующий Северо-Кавказским военным округом маршал Андрей Еременко, заручившись поддержкой Никиты Хрущева, входившего в возглавлявшийся им Военный совет, решил создать в Ростове классную команду. И полетели в разные стороны директивы с требованием откомандировать туда перспективных футболистов. Другие округа спорить не брались, зная, кто стоит за директивой. Шутить с Никитой Сергеевичем не решался никто.

БАТЯ

В ростовском СКВО я попал уже к четвертому тренеру из великого ЦДКА – Петру Петровичу Щербатенко. Как и всех других наставников, вспоминаю Петровича добрым словом. Нашу команду, наделавшую в дебютном сезоне в классе «А» много шума, именовали не иначе как «быстроногими с Дона». Батя, как звали Щербатенко, по собственной методе безупречно готовил нас физически, и в любом матче все неслись, как электрички.

Имелось у него и удивительное тактическое чутье. Одну замену, которую сделал Батя, можно вообще считать исторической: именно она открыла Ростову дверь в элиту. Было это еще до моего прихода – в той самой армейско-флотской «пульке» в Тбилиси за путевку в класс «А», в решающем поединке Ростова со Свердловском. Уральцев устраивала лишь победа, дончан – и ничья. Свердловчане вели – 1:0, когда за считанные минуты до конца Щербатенко выпустил резервиста Владимира Швеца. И чудо: пока тот от лавки бежал к штрафной, мяч с фланга, как по заказу, вылетел ему прямо под ногу. Удар – гол, уральцы в шоке! Больше баловень удачи мяча и не коснулся.

Перед стадионом «Ростсельмаш» долгие годы стояла на постаменте символическая фигура с макетом космического спутника в руках. Острые на язык болельщики именуют монумент не иначе как «памятник Швецу». О зримой памяти кудеснику Петру Щербатенко футбольный Ростов, увы, не позаботился.

ДЕД

Про Виктора Александровича Маслова, нашего любимого Деда, сказано и написано много. Трудно что-то новое добавить. Работал он как-то смачно, с вечными шутками и присказками, все между тем у всех подмечая. В одной оперетте есть такая дежурная шутка: «Вижу насквозь и глубже!» Это о Деде. Мы при нем стали расти как на дрожжах. Игра в его режиссерской трактовке обретала более ясный смысл, и сам ты в ней чувствовал себя не пешкой, а решающей фигурой. Вне поля Маслов как-то неназойливо ввел в практику семейные с ним обеды, где, исподволь изучая обстановку игроков дома, давал наглядные уроки хороших манер и вкуса. Наши жены его обожали.

Именно Маслов нашел ко мне, человеку незлому и без обостренного честолюбия, особый психологический подход. При нем я забил 38 голов, в том числе рекордные 27, в 26 лет попал в сборную.

Позже, когда он работал в киевском «Динамо», мы, приезжая на матчи в Киев, непременно с ним встречались. Разрешалась, что скрывать, рюмка-другая коньяку или водки. В «Динамо» у Виктора Александровича были исполнители, способные, конечно, решать куда более высокие задачи, чем мы. Но чувствовалось, что по СКА Дед немного тосковал. Чем-то Дон и наша лихая казачья дружина задели за живое его беспокойную натуру.

БЕНЕФИС В ЛЕНИНГРАДЕ

Кумиром донской торсиды был, конечно, Виктор Понедельник. Тем более после золотого гола на «Парк де Пренс». И по праву. Но, справедливости ради, СКВО-СКА не был командой одного мастера. Среди моих «однополчан» можно вспомнить и других незаурядных игроков. Юрия Мосалева, прозванного «Белой молнией», который в сборной СССР 1960 года конкурировал на левом краю с Михаилом Месхи, а на Кубок Европы не попал из-за аппендицита. Инсайда Виктора Одинцова, которого приглашали еще в масловское «Торпедо» конца 50-х. Другого полусреднего Юрия Захарова, позже выигрывавшего Кубок СССР с донецким «Шахтером». «Хавбека с двумя сердцами» Юрия Шикунова. Тонкого тактика Алексея Еськова, «советского Риверу». Анатолия Черткова, «самого легкого стоппера мира». Результативного края Геннадия Матвеева. Надежных защитников Валентина Афонина, Виктора Гетманова, игравших на чемпионате мира в Англии. Александра Шевченко, первого капитана СКВО в классе «А». Ко мне известность пришла в 25-26 лет. Я к ней относился достаточно спокойно.

– В сезоне-59 в вашем активе всего два гола, в 60-м – один, в 61-м – шесть. Как ни обидно вспоминать, местная пресса немало вас за «беззубость» критиковала. Когда наступил перелом?

– Где-то в 62-м.

– Но тогда, помнится, Дед держал вас на скамейке. Выпускал минут на пятнадцать – и вы непременно забивали. Затем опять скамейка, опять «дежурный» гол. Что происходило?

– Теперь понятно: Маслов хотел во мне, малоактивном по натуре, пробудить охотничий азарт. Чувствуя себя в форме, я на скамейке кипел и на поле претворял злость в результат.

– Олег Павлович, если вспомнить вашу снайперскую летопись, вот что получается. Дебют в классе «А» – май 1959-го, Киев, 0:0. Первый гол – месяц спустя в ворота московского «Торпедо», сотый минскому «Спартаку» в 1967-м. Последний – кутаисскому «Торпедо» осенью 1968-го. Чаще других, в четырех играх, от вас страдали столичный «Локомотив» и харьковский «Авангард». Три хет-трика, 20 дублей. А однажды вы забили четыре гола. При каких обстоятельствах, помните?

– Довольно необычных. С «Зенитом» играли в Ленинграде. Ноябрь 67-го, конец сезона, у нас полкоманды травмами выбито. До 30-й минуты уступаем – 0:2. Шансов не видится никаких. А на 30-й я догоняю уходящий за лицевую мяч, наудачу бью головой в сторону ворот и вылетаю на сектор. Слышу шум – оказывается, мяч по невообразимой траектории влетел-таки в ворота! Еще через десять минут мне удается прямой удар какой-то невероятной силы. Со свистом. Мне показалось, голкипер Белкин даже пригнулся. Дальше пошел кураж. Питерцы уже всем миром только за мной и следят, а я… забиваю. Еще дважды – 4:2. Садырин Павел Федорович, кстати, тогда персонально пытался меня держать.

ЕДИНСТВЕННЫЙ ПЕНАЛЬТИ

– Яшину забивали?

– Да. Те голы были праздничными!

– А кто от вас ворота уберег?

– Анзор Кавазашвили.

– В 1963-м и 1965-м в бомбардирском споре вы становились победителем. Оба раза вторым был минчанин Эдуард Малофеев. Острые получались дуэли?

– В 63-м Малофеев отстал на шесть мячей. Зато два года спустя шли гол в гол. Перед заключительным туром Эдуарда вызвали в сборную, а я забил в Киеве пенальти и его обошел. Кстати, к точке пошел в первый и последний раз за карьеру.

– Понятно: помогли вам забить.

– Ни в коем разе! В том киевском матче не было ни одного из трех наших штатных пенальтистов. Ребята меня просто вытолкали – иди, мол, бей. В раме стоял незабвенный Виктор Банников. Он сделал ложное движение и метнулся в другую сторону. Я на уловку не поддался: катнул мяч в пустой угол.

– Почему вы не били пенальти регулярно? Сколько голов можно было бы к вашим забитым с игры приплюсовать!

– Честно говоря, голы свои я особенно не считал. А пенальти в СКА лучше исполняли Матвеев, Шикунов, Кучинскас. Это был их хлеб – не мой.

«ВТОРОЙ ЭТАЖ»

Здесь уместно небольшое отступление. Помните – уроки Копаев брал у легендарного Федотова. И оказался достойным учителя: ударом славился плотным, мощным. Освоил пришедший из Бразилии «сухой лист», по-федотовски бил с лета и полулета. Но особенно впечатляла его игра на «втором этаже». Отсюда он забивал примерно каждый третий гол. Причем на мяч, как правило, набегал на скорости из «засады», отчего удар выходил на редкость сильным.

Однажды я попросил Копаева прокомментировать статью моего коллеги Юрия Юриса о Виталии Старухине, названном там лучшим советским бомбардиром «второго этажа».

– Старухин ушел от нас, зачем спорить? – сказал Копаев. – Важнее вопрос о том, какая у нас школа в данном компоненте. Старухин, Копаев, до нас – тбилисец Заур Калоев. В российских чемпионатах – ростсельмашевец Александр Маслов. Скудновато по сравнению с немцами или англичанами…

ПРОТИВ ПЕЛЕ И ДЖАЛМЫ САНТОСА

– Олег Павлович, на «Маракане» смогло сыграть не так уж много наших футболистов. Вы там играли. Против самого Пеле. Как это было?

– Непосредственно против Пеле действовал мой партнер по СКА Валентин Афонин. Меня же опекал другой чемпион мира – Джалма Сантос. Полными трибунами в наше время было не удивить – в Ростове, Москве, Киеве, Минске, Тбилиси. «Маракана» на нас аншлаг не собрала. При вместимости 200 000 пришло «всего» 123 000. Море барабанов, трещоток, бесконечные взрывы петард. Сотни журналистов, передающих репортажи прямо в номер. Громовые овации, когда представляли Пеле, Жерсона, Диди, Флавио, Жаирзиньо.

– Это в той встрече вратарь Манга нерасчетливо вбросил мяч прямо на Банишевского, и тот, не растерявшись, переправил его назад – в сетку?

– Именно. Но до этого нам забили Жерсон и Пеле. А сравнял счет Слава Метревели.

– На «Маракане» сыграл еще один ростовчанин, из другого поколения, – Сергей Андреев. И гол там забил.

– Такое – жемчужина в любой бомбардирской коллекции. Пару десятков «советских» голов променял бы на один «бразильский».

– Ну, при своих 119 такую щедрость вы, конечно, могли бы себе позволить!

ПОЛКОВНИЧЬЯ ПАПАХА И ТРЕНЕРСКИЙ «ЭЛЕКТРОСТУЛ»

– Уж извините, Олег Павлович, за назойливость. Почему вы, питомцы Маслова, не понесли идеи Деда, так сказать, в массы? Понедельник, Матвеев, Еськов, Афонин, Анатолий Иванов, Шикунов попробовали себя на тренерском поприще – и дальше не пошли. Это и к вам относится.

– Отвечу только за себя. Я долю тренерскую успел испытать. Дважды со СКА даже приезжал в Москву на финалы Кубка СССР. С удовольствием возился с молодыми, они ко мне тянулись. Но понимал: большим тренером, как Дед, мне стать не суждено, им нужно родиться. Лавировать же на тренерском «электрическом стуле» с подвешенным к тому же сверху дамокловым мечом – не по мне. Военная стезя показалась надежнее. С течением лет стал начальником штаба гражданской обороны одного из районов Москвы, выслужил полковничью папаху. Немного жалко, не скрою, быть вдали от футбола, да что теперь горевать. Как вышло, так вышло.

– В вашу эру ударных форвардов был пруд пруди, а сейчас вон в сборной нападающих горстка. Куда прежнее богатство подевалось?

– Я бы с выводами не спешил. Мы начинали в системе 3-2-5, дающей относительный простор форвардам. Потом все стало уплотняться – 4-2-4, 4-3-3, 4-4-2. Порой 5-4-1. На игроков атаки накидывается все больше тактических силков. Классный нападающий стал товаром штучным. Виноваты, полагаю, и тренеры. Они неплохо освоили коллективную подготовку, зато недостаточно внимания уделяют индивидуальной. Сейчас ведется персональная работа с вратарями, о такой же с форвардами что-то слышать не приходилось. Другой поворот темы – невнимание к талантам, особенно из провинции. Федьков, 29-летний дебютант сборной, он что, с Луны свалился? Какие голы забивал в том сезоне Кириченко! Разве его хоть раз вызывали в сборную? Видя такое, игроки и сами успокаиваются, довольствуются достигнутым. Тем более что в клубах платят огромные деньги. Не приглашают в сборную – и ладно, у меня и так все есть!

– Не намек ли это, в частности, на вашего былого любимца Бесчастных?

– И на него тоже. Какие там разногласия с тренерами? Просто талантливый парень рано оторвался от своих. Зажил богато. Тут и щелкнул наш славянский менталитет – зачем дальше жилы рвать, когда и так вроде неплохо…

– Вы в свое время хотя бы мысленно прикидывали возможность поиграть в крепком зарубежном клубе? И как на месте Бесчастных сами бы поступили?

– Обвиняете в стариковском брюзжании? Ну-ну… Когда играл, о подобном только шутили. А вот в сборную попасть было заманчиво, в том числе и с материальной точки зрения. Хотя и там с честно заработанной валютой разгуляться особо не давали. На месте же Бесчастных… Не знаю. Отвечу примерно так. Перед нами, ростовчанами, всегда стояла принципиальная проблема – как вырваться из жестких объятий «старшего брата» – ЦСКА. Чуть в классе прибавишь, жди директиву на себя. Я, уже сборник, убегал через черный ход от армейского наряда. Лешу Еськова забирали со сборов в Кудепсте – тоже из ЦСКА сбежал.

– Чем вас не устраивала Первопрестольная – ведь и на виду, и к сборной поближе?

– Мы чего-то стоили только в одной обойме. Сколько бы я забил, не будь рядом Еськова и Шикунова, Бурова и Матвеева?