Василий Кульков: «А на Красной Пресне было лучше»

«Спорт-Экспресс», 19.08.1992

Долгий это был разговор. И неоконченным остался. А начался…

Начался, пожалуй, с Владимира Козлова – самого, на мой взгляд, техничного игрока в нашем футболе конца шестидесятых – начала семидесятых. Закончив играть, он стал тренером в динамовской спортшколе, и я втайне надеялся, что игрок от Бога разглядит в ком-то талант, равный своему. И однажды, постфактум уже, услышал от него, что игрок, один игрок, через его руки проходил.

– Только он сейчас в Кашире играет, в «Динамо-2». Не разглядели его тренеры главной команды, хотя я специально кого только не приглашал на парня посмотреть. Мяч, говорят, он у тебя передерживает. Я отвечаю, что он его держит потому, что знает, что с ним будет делать дальше – пустых передач поперек-назад никогда не отдает. Нет, заключают, некондиционный он у тебя какой-то. Нам таких не надо. Но я верю, что он во второй лиге обобьется и непременно себя еще покажет. С характером еще ко всему парень. Запомни – Кульков фамилия. Вася.

И я запомнил.

– А вы запомнили уроки Козлова?

– На всю жизнь. Ведь Владимир Владимирович дал мне очень и очень многое из того, что я сейчас умею и имею. У нас с ним был один футбол, а это очень важно в плане взаимопонимания игрока и тренера. Ведь в нашей стране даже с тренера шестилетних мальчишек требуют, по-моему, прежде всего очков и медалей. А Козлов всегда на внешние эти показатели глаза закрывал. Ему главное было, чтобы мы от игры радость получали. Как с таким тренером – да не играть.

– Но это – если умеешь?

– Я никогда не задумывался над тем, есть у меня какой-то особый талант футболиста или же его нет. Просто играл себе в радость – и все.

– Но была цель – вот вырасту и стану великим?

– Нет, не было. Ведь цель – это, в моем представлении, нечто, требующее какого-то самоотречения. А я всего-навсего делал то, что мне нравилось. И не очень-то сильно задумывался о будущем. Да и потом – что толку мечтать увидеть себя в составе того же московского «Динамо», если его тренеры не видели меня в упор? Так уже очень рано можно чуть не во всей жизни разочароваться.

– Но потом-то Эдуард Малофеев вас разглядел?

– Да, когда я уже играл-служил в Кашире. Даже бутсы мне подарил. И я бы откликнулся на его предложение, если бы чуть раньше не дал слова Олегу Ивановичу Романцеву играть в его «Красной Пресне.

– Но там все-таки вторая лига – а тут замаячила высшая. Если бы вы объяснились с Романцевым, неужели он бы вас не понял?

– Все верно, но мне по душе был тот футбол, в который играла «Пресня». Она, как и наша команда Козлова, делала на поле то, что ей нравилось. Для нее мне не надо было себя переделывать. В московском же «Динамо» все выглядело бы иначе. Так что я выбрал «Пресню».

– И сегодня, с высоты лет и нынешнего своего положения – не жалеете?

– О чем?! Ведь именно в «Пресне» прошли лучшие мои футбольные годы. Там были совершенно потрясающие отношения между ребятами, которые собрались вместе, чтобы в меру своих способностей поиграть в футбол. Я не скажу, что Романцев не ставил перед нами никаких турнирных задач, но на первом месте у нас была все-таки игра, а не результат. Эх, золотое было время.

– Еще, наверное, и потому, что вам нечего было между собой делить?

– Именно. Это был период чистого футбола. Что-либо заработать на игре мы не пытались, да нам и платили, можно сказать, символически. Искусство ради искусства – кто же не мечтает пережить такие моменты в своей жизни!

– Но многие из ваших сверстников искусничали в двадцать лет на более престижном уровне.

– Ну и пусть. Зависти к ним я не испытывал – ну то есть никакой. Москва, футбол, команда мастеров – мне этого вполне хватало.

Я частенько ходил в тот период на «Красную Пресню». На маленьком стадиончике даже природно тихий голос Романцева, стелясь над трибунами, приобретал грозный оттенок. И самая сильная претензия к игроку выражалась у тренера словами: «Да поиграй же ты в футбол!» К Кулькову, впрочем, Романцев с ней на моей памяти пи разу не обращался.

– Когда Романцеву предложили поехать в Орджоникидзе, и он позвал вас с собой, согласие последовало сразу?

– Конечно. Во-первых – тренер, с которым было полное взаимопонимание, во-вторых – лигой выше. Интересно было – там тоже можно получать от футбола удовольствие?

– Получили?

– Вполне. Конечно, посложней, чем в «Пресне» приходилось, но мы своим принципам, считаю, не изменяли. Оба сезона. К тому же в Орджоникидзе я понял, чем отличается увлечение от работы – как за такую школу жизни не сказать спасибо?

– Да, но результата-то особого не было. А на этом уровне такое, по-моему, не очень приветствуется.

– Я считаю, что прогресс кое-какой в игре у нас был. Да и из аутсайдеров к середнякам подтянулись, зрителей побольше на трибуны привлекли. А на третий год, возможно, и стрельнули бы.

– Но уехали с Романцевым в Москву. Вы считали себя созревшим для «Спартака»?

– Ничего я не считал. Ехал за своим тренером в команду, которая по стилю тоже могла стать моей. Но могла и не стать. Приехал – и мы подошли друг другу. Вот, собственно, и все.

А что, действительно, еще объяснять – все остальное надо было видеть. В «Спартаке» Кульков отыграл свой привычный цикл. Так уж жизнь рассудила, что во всех своих взрослых командах он проводил по два – два с половиной сезона. «Динамо-2», «Красная Пресня», оба «Спартака»… Нам, в большинстве своем разглядевшим в нем мастера в последнем его клубе, хотелось бы, понятно, чтоб сезоны свои он здесь продлил. Но жизнь, опять же, распорядилась по-другому.

– Получив предложение от «Бенфики», я первым делом пошел посоветоваться к Романцеву. Если бы он однозначно сказал – останься, я бы так и сделал. Но Олег Иванович как раз сказал, что такие предложения игрокам моего амплуа выпадают крайне редко – серьезные клубы ищут вес больше форвардов или атакующих полузащитников. Если бы это был какой-нибудь третьеразрядный клуб, я бы и сам не поехал. Но это была «Бенфика».

– Вы и туда ехали получать удовольствие от игры?

– В теории – да, это желание из меня уже ничем, наверное, не выбить, но вообще-то я ехал в совершенно неведомый мир. Но футбольный. И надеялся, что адаптируюсь.

– И как быстро получилось?

– Да в команду вроде легко влился. С тренером, спокойным и рассудительным шведом Эрикссоном, сразу установились ровные рабочие отношения. С партнерами тоже. Португальцы обожают повозиться с мячом, а я как раз нежадный – пас, только не пустой, всегда отдам. Но могу и сам мяч при случае протащить. Так что особых проблем не было.

– «Бенфику» и «Спартак» можно как-то сравнить?

– По лидерству среди поклонников в своих странах они совпадают. Стили игровые – совершенно разные. А если по именам, то тот «Спартак», в который я приходил – Черенков, Родионов, Евгений Кузнецов, Пасулько, Шмаров, Поздняков, – однозначно выше.

– А тот, из которого уходили?

– Да тоже, пожалуй, не уступит. Но тех «Спартаков» ведь больше нет…

– Ваша жизнь в «Бенфике» разделилась на два периода?

– Да, до травмы и после. Раньше от серьезных повреждений Бог как будто миловал, а тут в матче на Кубок чемпионов со «Спартой» неудачно вывернул ногу. Такой сезон насмарку пошел…

В Новогорске, за две недели до отъезда сборной в Швецию, Кульков, стискивая зубы, наматывал круги вокруг поля и понемногу начинал уже подключаться к общеигровым занятиям. И видно было, что если и не хватит ему времени на восстановление, то каких-то дней. Мы разговаривали с ним после его мучений, и он уверял – то ли меня, то ли себя, – что уж к третьей-то игре будет полностью готов. А если понадобится, то и раньше на замену выйдет. Выйдет – и разобьется на поле. У него был шикарный контракт и страстное нежелание руководства «Бенфики», чтобы он рисковал в Швеции. Но все трудности между клубом и штабом сборной Василий брался уладить сам. Он верил в себя и жаждал только, чтобы поверили в него. И за несколько часов до отправления окончательной заявки с составом узнал, что не едет. Тогда же я пытался отвлечь его от черных мыслей разговорами о «Бенфике».

– Нет, если уж год черный, то, видно, во всем. Травма – раз, «Бенфика» ни одного места первого в сезоне не взяла – ни в первенстве, ни в Кубке чемпионов, и Кубок Португалии еще проиграла, это для клуба позором считается – два, и «Европа» теперь мимо меня проезжает – три. Много, наверное, сразу-то, а?

– Поедешь в Лиссабон, долечишься…

– Это-то конечно, но мы с ребятами столько сделали ради этой Швеции, и вот… Ладно, жизнь на этом не кончается. Поеду с новым тренером знакомиться – Ивичем.

– Старого жалко?

– Работалось с Эрикссоном неплохо, но особо переживать за него не стоит – человек все же не на улицу, а в «Сампдорию» ушел. Тут, может, себя жалеть придется – как ни крути, а виноваты во всех поражениях в первую голову всегда иностранцы. Значит, опять надо доказывать, что ты сильней кого-то. Но для этого настроение еще соответствующее должно быть, а на душе сейчас кошки скребут. Да и нога, зараза, болит. Но через три недели прошла бы. Совсем прошла.

Новых тренеров у Кулькова оказалось два – в клубе и сборной. Сборной России. Единственный из легионеров, он сыграл за нее в первом матче команды Садырина.

– Удовольствие получили?

– Пока, честно говоря, немного. Но у этой сборной все еще впереди.

– А у той, что выступала в Швеции?

– Насколько я знаю, Павел Федорович планирует привлечь многих футболистов из того состава. Так что мы еще повоюем.

– Как ведет себя тренер Ивич?

– Особо не свирепствует. Работать с ним можно. Да и я для работы как будто уже выздоровел.

– Ногу вылечили врачи, а душу – стало быть, время?

– Но не до конца. Швеция – это по-прежнему моя боль.

И долго мы бы еще говорили, наверное, под трибунами приютившего матч «Локомотива». Но тут из ложи для почетных гостей спустился в коридор Анатолий Бышовец. И, поздоровавшись с Кульковым, положил ему на плечо руку.

– Я был игроком, когда однажды один тренер мне сказал: «Станешь тренером – и ты меня поймешь».

Если молчание принимать, как повелось, за знак согласия, то игрок Кульков тренера Бышовца понял.