Железный бек

«Спорт-Экспресс», 21.02.2003

Классный левый защитник – проблема не только российских клубов, но и сборной. Все напряженно ищут своего Роберто Карлоса. А ведь в отечественной футбольной истории образцы левофланговых предстают с первых страниц. Один из них – герой нашего рассказа.

СО СМЫЧКОМ И РАКЕТКОЙ

В жизни иногда приходится сталкиваться с явлением, когда фамилия человека с биографией давно минувших дней влияет на нынешнее его восприятие, на внешнее представление о нем, о его историческом или профессиональном облике. Однажды случилось нечто подобное и со мной. В армейской футбольной школе (тогда еще ЦДСА) кто-то из ребят старшего возраста принялся со знанием дела – как вскоре выяснилось, изрядно привирая, – рассказывать нам, 13-летним, о легендарных футболистах 30-х годов. Раскрыв рот, мы вместе с рассказчиком восхищались Федором Селиным, Сергеем Ильиным, Василием Павловым, Владиславом Жмельковым, Михаилом Бутусовым, Борисом Пайчадзе (о братьях Старостиных по известным причинам тогда умалчивалось), другими советскими звездами. Когда же поток форвардов со «смертельным» ударом и непробиваемых вратарей иссяк, настала очередь непроходимых защитников. И одной из первых прозвучала фамилия Льва Корчебокова из московского «Динамо», которого наш знаток охарактеризовал как «знаменитого костолома». Мне почему-то стало обидно за динамовца, и, рискуя получить по шее, я все же набрался храбрости задать каверзный вопрос: «А ты сам-то его видел?» «Видел – не видел, но как еще можно играть в защите с такой фамилией!» – безапелляционно отрезал наш «наставник».

А фамилия-то у Льва Николаевича, между прочим, знатная. Он из старого дворянского рода, хотя старался нигде об этом не упоминать: в годы его зрелости такое считалось дурным тоном, да и попросту было небезопасно. Тем более что в лучшие времена спортивной карьеры Лев Корчебоков служил в «Динамо» и по революционным праздникам надевал офицерскую форму.

Родился будущий футболист 26 февраля 1907 года в воспетом Пушкиным Царском Селе. Вскоре семья переехала в Череповец, куда ее глава был назначен начальником реальных училищ. Лев воспитывался в лучших дворянских традициях. В день семилетия получил в подарок настоящего пони. Во взрослую жизнь вступил со знанием немецкого языка и виртуозной игрой на виолончели – родители спали и видели в нем великого музыканта. А в спорте постиг премудрости аристократического лаун-тенниса.

Но – к полному разочарованию папы с мамой, зато к удовольствию тысяч поклонников спорта – вырос сын первоклассным футболистом и хоккеистом.

ГЕРОЙ СВОЕГО ВРЕМЕНИ

Никаким костоломом Корчебоков, конечно, не был, да с таким воспитанием и стать им, пожалуй, не мог. Василий Сердюков, правый край «Локомотива» тех времен, чьим оппонентом на поле регулярно становился левый защитник «Динамо», вспоминая молодость, говорил о нем: «В теле был мужичок, в «Динамо», пожалуй, только Якушин над ним возвышался. Потолкаться с ним выходило, как говорится, себе дороже, но чтобы какое-то хулиганство на поле учинил – боже упаси! Соображением брал, да и техникой владел подходяще. Обойдешь его, так именинником себя чувствуешь».

Коллега Корчебокова по обороне и вечный соперник из ЦДКА Алексей Калинин, став уже главным тренером Вооруженных сил, напоминал, в каких особых условиях находились на поле защитники 30-х. «Ближайшие подступы к воротам в те времена охраняли только два защитника, – писал он. – От них значительно больше, чем сейчас, требовались такие качества, как искусный выбор позиции, умение угадать, откуда подует ветер атаки. Наиболее полно отвечали подобным требованиям в те далекие годы Лев Корчебоков, Павел Пчеликов, Александр Старостин. О любом из них говорили: встанет у ворот так, что ни инсайду, ни крайнему пройти негде».

Судьбой Корчебокову предназначено было стать участником всех наиболее ярких футбольных событий 30-х годов для нашей страны. Вот на следующий день после знаменитого матча 1 января 1936 года между «Рэсингом» и сборной Москвы на первой полосе парижской газеты L`Auto опубликован снимок, и Корчебоков на нем – центральная фигура (правда, французы напутали, указав в подписи имя Александра Старостина). В 35-м динамовец выступал в матчах триумфального турне сборной СССР по Турции. Одним из лучших советских защитников показался он приехавшим в Москву в 1937 году знаменитым баскам.

Непримиримый носитель динамовского духа – под бело-голубые знамена вступил еще 18-летним, – Корчебоков был вечно в контрах со спартаковским патриархом Николаем Старостиным. Скорее всего, именно поэтому основатель «Спартака» лишь мельком упомянул в воспоминаниях фамилию динамовца, причем только во втором издании своих «Звезд большого футбола», и тут выдвинув на первый план партнера Корчебокова – Виктора Тетерина. «Со своим одноклубником Львом Корчебоковым Тетерин придерживался классических канонов зонной защиты, – писал Старостин. – Вместе они составили ту динамовскую пару, которая служила примером расстановки защитников до тех пор, пока на футбольном поле вместо двух не воцарилось три представителя задней линии».

А вот журналисты – современники Корчебокова – в полной мере отдавали дань его таланту. Журнал «Физкультура и Спорт», посвятив по горячим следам большой материал первому в истории советского футбола дублю – победе московского «Динамо» в чемпионате и розыгрыше Кубка СССР 1937 года, – задался вопросом: кто из игроков – лидер в команде? И ответил: «Корчебоков, Ильин, Семичастный. Корчебоков – игрок не без доли позерства, но надежнейший, «железный» бек, игрок, ведущий всю защиту, обладающий всеми качествами классного футболиста».

Утверждение «не без доли позерства» явно требует комментария. Большинство защитников тех времен считали своим долгом разрушать атаки соперников, не заботясь при этом о впечатлении, произведенном на публику. В отличие от них, пластичный, отлично координированный (сказалось детское увлечение лаун-теннисом) Корчебоков и на футбольном поле старался демонстрировать изящество, соблюдать гармонию и точность линий, чем еще больше выводил из равновесия соперников и покорял публику. Он и в обыденной жизни нигде не появлялся неряшливо одетым, предпочитал сорочку с модно повязанным галстуком, пальто в талию – не купленное, а сшитое у первоклассного портного. На тренировку отправлялся с чемоданчиком не фибровым, не фанерным, а из крокодиловой кожи, в котором покоились бутсы, тоже сшитые по мерке, по спецзаказу – с них он пылинки сдувал.

«ГЕОДЕЗИСТ» ЯКУШИН

А вот зарисовка о бравом динамовце другого журналиста – его современника Бориса Чеснокова: «Лев Корчебоков – бек московского «Динамо» – является высококлассным игроком. Нападение турецких и чешских команд разбивалось об игру Корчебокова, опытные игроки парижского «Рэсинга» знали, что там, где «Кортшебокофф», гол забить трудно. (Кстати, не в силах выговорить фамилию надежного защитника сборной Москвы, французы тут же наградили его коротким прозвищем, которое в переводе на русский звучало как «стена у ворот». – Прим. П. А.). 90000 москвичей стали свидетелями блестящей игры Корчебокова в матче против замечательной команды басков. Корчебокову команда поручила закрыть форварда-«танка» Исидро Лангару. Это задание Корчебоков выполнил лучше всех других беков наших команд. Корчебоков – игрок советского стиля. В нем соединены расчет и темперамент, смелость и спортивная хитрость, быстрота и умение выбирать место. Корчебоков – классный теннисист и один из лучших хоккеистов СССР».

Оставалось только диву даваться, как, когда «спортсмен-любитель» Корчебоков ухитрился выигрывать высшие награды советского футбола, хоккея, да еще и чемпионат Москвы по теннису (помимо прочего, он был завсегдатаем бильярдных – кием тоже владел прекрасно). Одновременно в буквальном смысле слова сочетать два вида спорта – явление уникальное даже для тех времен, когда почти все футболисты зимой играли в хоккей. В редакцию «Красного спорта» однажды поступил запрос от читателей: есть ли у нас спортсмены, имеющие хорошие достижения по двум видам летнего спорта? Судя по ответу, редакция газеты была не в восторге от такого спортивного совмещения: «Как исключение есть товарищ Корчебоков. Он играет в защите первой футбольной команды «Динамо», кандидат в сборную Москвы и первоклассный теннисист. Но если бы он занимался одним видом спорта – его достижения были бы еще лучше!»

Понять газету нетрудно – ведь в то время прессой упорно насаждалось мнение, что в Советском Союзе спортсмены выходят на площадки исключительно по окончании рабочего дня. А корчебоковское совмещение в советскую легенду никак не укладывалось. Показателен в этой связи воспроизведенный на страницах того же «Красного спорта» накануне июньского матча 1936 года «Динамо» – сборная Турции разговор, якобы состоявшийся после знаменитой встречи на «Парк де Пренс» между нашими игроками и капитаном «Рэсинга» Куаром. В той беседе парижанин сообщил недавним соперникам: «Когда не играю, я тренируюсь, а когда не тренируюсь и не играю, то отдыхаю». На что левый край сборной Москвы Сергей Ильин вроде бы похвастался, что он, «когда кончает работу на заводе, играет», а Василий Павлов «тренируется и участвует в матчах тогда, когда отходит от руля машины». «Собеседниками капитана были слесарь и шофер из Москвы», – подчеркнула очевидное-невероятное вранье газета. И не успокоившись на этом, продолжила: «Вчера у динамовцев был отдых. Квасникова на этот день отпустили из полка, электрик Елисеев забыл на 24 часа о токе постоянном и переменном, Ремин пропустил лекцию в вузе, техник Семичастный не пошел на стройку, Павлов не сел за руль автомобиля, а Ильин не встал у тисков. А сегодня 11 динамовцев выйдут на поле. В воротах будет стоять рядовой боец РККА Квасников, в защите слесарь Тетерин и служащий Корчебоков, в полузащите электрик Елисеев, бухгалтер Лапшин и студент Ремин, а в пятерке динамовского нападения техник Семичастный, геодезист Якушин, шофер Павлов, слесарь Ильин и служащий Смирнов».

На самом деле карта, составленная «геодезистом» Якушиным, годилась бы разве что для дезинформации врага, «электрика» Елисеева, случись ему связаться с электропроводкой, наверняка убило бы как постоянным, так и переменным током, «бухгалтер» Лапшин вряд ли слышал о дебете и кредите, а слесари Тетерин и Ильин смутно представляли себе, как выглядят тиски или напильник. На службе (а всем известно, как футболисты показательных команд, называемых так до войны – впоследствии команд мастеров, – «служили» в советское время) числился лишь призванный незадолго до этого в армию Квасников, но и он наряду с остальными футболом занимался профессионально.

По итогам сезона 1936 года впервые был составлен список 33-х лучших футболистов Москвы. Лев Корчебоков значился в нем под первым номером на позиции левого защитника. Дабы подчеркнуть значимость факта, стоит привести всю эту звездную компанию: Анатолий Акимов («Спартак»), Иван Андреев («Локомотив»), Лев Корчебоков, Алексей Лапшин (оба – «Динамо»), Андрей Старостин («Спартак»), Александр Ремин, Михаил Семичастный, Михаил Якушин (все – «Динамо»), Виктор Семенов («Спартак»), Виктор Лавров («Локомотив»), Сергей Ильин («Динамо»). В русском хоккее Корчебоков считался лучшим левым защитником почти целое десятилетие. В теннис играл за сборные Москвы и РСФСР.

НА ПЬЕДЕСТАЛЕ – ТОЛЬКО ДЕВУШКИ

Послефутбольная жизнь Корчебокова отличалась разнообразием. Как человека авторитетного, в сентябре 1939 года его назначили старшим тренером «Динамо», переживавшего глубокий кризис. Динамовские звезды переругались между собой, команда утратила игру и былое величие. В 1938 году «Динамо» в большинстве матчей выглядело тенью великой команды и заняло 5-е место, блистая лишь в принципиальных матчах. В их числе неожиданно оказался и матч с дебютантом первенства столичным «Торпедо». Встретившись по своим кремлевским делам, директор автозавода имени Сталина, пылкий торпедовский шеф Иван Лихачев поспорил с тогдашним министром внутренних дел на автомобиль, что его «Торпедо» разнесет «Динамо» в пух и прах. Бело-голубые тут же получили приказ: «Ни шагу назад!» И блестяще выполнили его, победив со счетом 3:0, после чего МВД получило в свое распоряжение новенький ЗИС-101.

Но это были лишь всплески, и в 1939 году в «Динамо» успели поработать аж три тренера. Ни тогда, ни позже, вернувшись на должность старшего тренера своей команды в мае 44-го после службы в знаменитом ОМСБОНе (Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения, где в годы войны воевали в основном спортсмены), Корчебоков не сумел сплотить игроков, большинство которых составляли его недавние партнеры на поле. И из первого послевоенного розыгрыша Кубка СССР 1944 года динамовцы выбыли сразу же, проиграв будущему его обладателю, ленинградскому «Зениту», – 1:3.

Мягкий по характеру, Корчебоков вдруг, явно с чьей-то подачи, прибегал к драконовским мерам наведения порядка в команде. За какой-то проступок отправил, например, на перевоспитание в камчатский гарнизон Николая Дементьева, и тот припомнил «Динамо» эту «командировку», когда ему предложил руку и сердце «Спартак». Удачнее складывалась тренерская карьера в киевском и минском «Динамо», но в 40-е годы этим ныне заслуженным клубам не хватало духу претендовать на награды чемпионатов, хотя тогдашний министр внутренних дел Белоруссии Цанава частенько наведывался в команду и высоко оценивал работу Корчебокова.

В середине 50-х Корчебоков был переведен по службе в столицу Латвии, да так и остался там до конца дней. В рижском «Динамо» он воспитал сильнейших латвийских игроков советского периода – Георгия Смирнова, впоследствии лучшего бомбардира в истории «Даугавы», выступавшего и за вторую сборную СССР, Гуннара Улманиса, многолетнего капитана «Даугавы» Вилниса Страуме и других. Затем работал с ними в «Даугаве», а на закате карьеры тренировал «Звейниекс» (Лиепая). За эти команды вскоре стал играть и его сын Алексей, но не долго – переквалифицировался в капитаны дальнего плавания.

Есть в тренерской карьере Корчебокова и любопытное хоккейное достижение. В 1945 и 1947 годах под его руководством Кубок СССР по русскому хоккею выиграла женская команда «Динамо». А ведь известно, насколько тонкая материя женский коллектив. Но – воспитание…