Игорь Ледяхов: «За спиной – целая очередь»

«Спорт-Экспресс», 29.08.2008

Судьба причудлива. Игорь Ледяхов, подзабытый полузащитник романцевского «Спартака», незаметно вернулся в Россию. Возглавил дубль – не уверенный, что это надолго. Даже автомобилем в столице не торопился обзаводиться. Вместо машины купил проездной на метро.

Прошло полтора месяца – Ледяхов стал главным тренером основного состава. Пусть временно, пусть с приставкой «и. о.» – однако ж оцените стремительность. Драматизм поворота.

Ледяхова вспомнили. Кто-то даже назвал его, отличного в прошлом футболиста, «легендой».

Пройдет еще неделя-другая – Игорь вернется к своим дублерам. Начнет так же спокойно работать не в Тарасовке, а на стадионе имени Нетто. Только теперь ни в чем сомневаться не будет.

Говорить о своем спартаковском настоящем ему сложно – правильнее пожать плечами. Коротко кивнуть в сторону клубного офиса – который все решает. Мы Ледяхова прекрасно понимаем.

А вот прошлое стоит того, чтобы к нему ненадолго вернуться.

В ТАРАСОВКУ – НА ЭЛЕКТРИЧКЕ

– Вы, наверное, первый главный тренер «Спартака» после Никиты Симоняна, который постоянно ездит на метро.

– Правда, езжу. Если друзья на машине не подбросят.

– От клуба автомобиль не полагается?

– Полагается только зарплата. Хочешь – квартиру покупай, хочешь – автомобиль. Но я не спешу. Просто до сих пор не определился с будущим. Контракт со «Спартаком» до конца сезона.

– В метро узнают?

– Случается. Но совсем не та популярность, что была раньше.

– В прежние времена тоже метрополитеном не брезговали?

– Я и на электричке в Тарасовку часто ездил. Что особенного? Как-то с молодыми ребятами из «Спартака» поехали без билета, смотрим – навстречу контролеры…

– Ссадили на ближайшей станции?

– Нет, договорились. Но было неудобно – полный вагон народа, и все на нас смотрят.

– Сейчас окажетесь в электричке – в станциях не запутаетесь?

– А я недавно прокатился. Впервые после 93-го года. И на Ярославском вокзале, представьте себе, потерялся. Все перестроили за пятнадцать лет. Сел наугад в поезд, думаю: интересно, куда ж меня завезет? Одного человека спросил, другого – никто не знает… Хотя спрашивал я на свой лад.

– Как?

– Говорю: «Эта электричка по Ярославскому шоссе едет?» Потом увидел Мытищи за окном – и успокоился. В правильном направлении двигался.

– Старую квартиру на Рижской, которую получали когда-то от «Спартака», продали?

– Да. Цены уже были нормальные, отдавали не за бесценок. Ту продали, другую сразу купили – на Краснопресненской набережной. Я никогда не планировал расставаться с Россией насовсем.

– Испанский паспорт у вас есть?

– Захотел бы – получил, но мне он не слишком нужен. Вот Валерий Карпин оформил испанский паспорт. У меня же вид на жительство, летаю с ним без виз по всему Евросоюзу.

НА УСТАНОВКУ – ПРИ ПАРАДЕ

– В этом году вам исполнилось 40 лет.

– Все-то вам известно.

– Грустный юбилей?

– Я его даже не праздновал. Услышал что-то про примету – дескать, плохая дата. Ощущения в самом деле необычные: сорок лет, рубеж. Какая-то ностальгия по футболу, по своим игровым временам. Как в «Покровских воротах»: «Москва молодеет, я старею…»

– Первый день рождения, который не праздновали?

– Первый. Но 41 год обязательно справим.

– Хоть один день рождения прошел как в тумане?

– Не было у меня «в тумане» – но занятный случай помню. День рождения у меня 22 мая, и выпал он как-то на финал Кубка. 94-й год, играли с ЦСКА. Сумасшедший матч – 2:0 вели, позволили сравнять, но по пенальти победили. Я забил и в игре, и в серии 11-метровых. Но еще интереснее, что банкет по поводу дня рождения заказали заранее, чем бы ни закончился матч. Был один милый грузинский ресторанчик.

– Романцев был в курсе?

– Нет. Перед отъездом на игру Олег Иваныч приходит в Тарасовке на установку. Видит: мы все при параде. Я вообще в костюме и при галстуке. У Романцева глаза расширились: «Это что за дела?!» Правда, мы были уверены, что ЦСКА обыграем.

– Дмитрий Ульянов рассказывал нам, что торпедовцы запросто могли выпивать со спартаковцами. И вы однажды после такой пьянки высказались философски.

– Знаю-знаю, только это не я высказался – Андрей Пятницкий. Я такого брякнуть не мог. Рассказываю: тогда была практика спаренных выездов. «Спартак» ездил по городам вместе с «Торпедо». Сначала мы отыграем, следом за нами торпедовцы. Всегда по-дружески с ними общались, запросто могли совместный стол организовать. И очень прилично посидеть. Разок так посидели – а потом грохнули «Торпедо» 3:0. Андрей и выдал: «За столом они душевные ребята, а вот в футбол играют слабовато…»

– С Пятницким видитесь?

– Иногда. На стадионе имени Нетто играют ветераны, он тоже приходит. Когда-то мы постоянно общались, но жизнь немножко развела. На днях встретил Цымбаларя. Андрея Иванова по телевизору увидел. Печальная картина.

– Пятницкий до сих пор катается на «Жигулях», которые ему подарил Онопко, уезжая в Испанию?

– Кажется, сменил.

– Онопко нам говорил, что он – наполовину испанец. А в вас – много испанского?

– Уж побольше, наверное, чем в Савельиче. У меня даже дети испанцы, две дочки в Хихоне родились. Сын – в Йокогаме.

– Может претендовать на японское гражданство?

– Нет, японцы не дают. Да и зачем сыну это? Вот дочки будут выбирать паспорт. Пока у них тоже вид на жительство. А японцы, помню, с большим подозрением смотрели на наши советские паспорта. Быстрее дали визу собакам, с которыми мы приехали, чем жене.

– Старшей дочке сколько?

– 12 лет. Прекрасно знает русский, а у младших какой-то кавказский выговор. «Он пошел…» – «Кто он?» – «Света». Сейчас семья со мной, им тут нравится.

– Насовсем в Москву переедут?

– Пока не решили. До 15 сентября в Испании каникулы. У меня сезон заканчивается в ноябре. К тому моменту будет ясно, задержусь ли в «Спартаке».

«ПАДАЛЬ» ДЛЯ НИКИФОРОВА

– Самый долгий срок, который провели вне России?

– Когда играл в Японии – года три не приезжал. Знаете, первое время после отъезда даже ностальгии не было. Заглядывал в Москву – и не совсем понимал, где нахожусь и что делаю. Думал: «О, Господи, как хорошо, что мы уехали…» А году в 2000-м снова потянуло в Россию.

– Когда вернулись в Москву – первый месяц жили один. Помните, какая бытовая проблема вас особенно озадачивала?

– Дома у меня всегда завтрак, обед и ужин. Пришел – жена накрыла на стол. А здесь надо было думать самому. Изучил все «Макдоналдсы» в округе.

– Дурной пример подаете молодежи.

– Мне за весом следить уже не надо, я не футболист.

– Онопко, перебравшийся в Москву из Испании раньше вас, что-то советует?

– Савельич подсказывает. Особенно запомнился такой совет: «В России надо больше слушать, меньше говорить…»

– Другой старый товарищ, Юрий Никифоров, в Москву приезжает?

– Редко, с Москвой его ничего не связывает. Все родственники в Одессе, вот туда он мотается регулярно. А в Хихоне увлекся игрой «падаль», очень в Испании распространенной.

– Что за игра?

– Маленькие ракетки, сетка. Огороженная площадка. Все очень похоже на бадминтон, но играют мячиком. Увлекательная штука. Столько приходится двигаться, что вес моментально уходит. Увидите Никифорова, поразитесь. Человек вообще не изменился!

– Нам судить трудно. Когда российские журналисты наведываются в Хихон – Юрий оттуда уезжает.

– Да? Странно. Мне казалось, с Никифоровым-то у корреспондентов проблем никаких. Человек коммуникабельный.

– Часто за первый месяц в Москве вам становилось невмоготу от одиночества?

– Я скучал! Еще как скучал! Но у меня был опыт жизни вдали от семьи – полгода отработал в Ростове начальником команды. А когда стал тренером спартаковского дубля, отвлекали всякие оргвопросы. Но вечерами возвращался в пустую квартиру – и тоска накатывала еще сильнее. Только и спасался телевизором…

– В театры не ходили?

– Пока не был. Даже до кино не дошел.

– Когда были игроком, всей командой в театр выбирались?

– Ни разу. Как-то с женой взяли билеты в Большой. Пришли – там балет. А я поляну-то боковым зрением контролирую. Вижу: какой-то парнишка все бегает по сторонам. То в одну ложу заскочит, кричит «браво», то в другую… Потом понял – он работает. Ему платят за это. И я смотрел не столько на сцену, сколько за этим хлопчиком.

МИЛЛИАРД ПЕСЕТ

– Ростовские полгода в странной для вас должности что дали?

– Я так давно не был в стране, что пришлось по новой представляться старым товарищам. Частенько бывало: лицо знакомое, а кто именно – вспомнить не в силах. Пообщался со многими судьями, например. Вернулся к реальной жизни.

– Ростов – город вашей юности.

– Мятежной… Восемь лет там прожил!

– Садовая изменилась?

– Какая еще Садовая? Ах да, вспомнил. Она прежде называлась улицей Энгельса. Стала красивее. Главное, сохранились веселые заведения на левом берегу Дона, – там футболисты с давних пор оставляли сбережения.

– О чем сожалеете, вспоминая прошлое?

– О том, что в футбол мог поиграть на очень высоком уровне. Отдать десять лет не хихонскому «Спортингу», а клубу посолиднее.

– Был упущенный шанс?

– А у кого такого нет? Чуть было не перешел в «Барселону». Потом оказался в Японии с тренером Рексачем, который работал когда-то в «Барсе». Он и рассказал: с Хихоном по моему поводу не договорились, купили у «Депортиво» Ривалдо. Что, впрочем, об этом вспоминать – лишь душу травить…

– Может, кто-то прочитает – и на вашей ошибке научится.

– Сейчас подобных ошибок никто не делает. Ребята стали грамотные. В моем контракте был пункт, на который поначалу не обратил внимания, – неустойка за переход в другую команду.

– Сумасшедшая сумма?

– Огромная. Под миллиард песет. Я-то, подписывая контракт, испанского не знал – зато все отлично понимал агент. Проходимец. Надул меня.

– С первым контрактом?

– Да. Это через год, когда стал сносно говорить, заключил новый договор. На других условиях. Тут меня уж никто не одурачил бы.

– С этим агентом выяснили отношения?

– О его обмане как раз и говорили. Он из тех людей, которые не стыдятся. Смотрит в глаза: «Да, я тебя обманул. Но пойми, это моя работа. Все зарабатывают, как могут…»

ОРАТЬ НА ИГРОКОВ НЕ БУДУ

– Сегодня у вас есть четкое ощущение, что занимаетесь своим делом?

– Скажу так: мне нравится то, чем занимаюсь.

– Тренировать интереснее, чем встречать судей от имени «Ростова»?

– В Ростове судей встречали другие люди. Я больше находился в команде. Тренерская кухня меня увлекала уже тогда. Я заканчивал курсы, у меня есть лицензия – год отучился в Испании.

– Оплачивали учебу за свои деньги?

– Естественно.

– Дорогое удовольствие?

– 1200 евро в год.

– Почему не доучились?

– Мы переехали с семьей из Хихона в Барселону, а там совсем другой язык. Каталонский. Мне было трудно – вот и взял паузу. Однажды созванивался с кем-то из российских приятелей – выяснил, какая собирается группа в ВШТ. Заинтересовался.

– Вас пригласили в «Спартак» по инициативе Черчесова?

– Он был не против. Хотя до моего прихода в «Спартак» созванивались всего раз. Стас еще работал в Австрии, и мы разговаривали относительно футболиста, которого я неплохо знал.

– Когда сильно волновались в последний раз?

– Еще игроком. Внезапно поймал себя на ощущении: а коленки-то – дрожат… Дебют в составе «Днепра» получился в потрясающем матче. Португалия, четвертьфинал Кубка УЕФА с «Бенфикой». Я, парень из первой лиги, приехавший из ростовского СКА, только увидел из тоннеля набитый стотысячник – эх! Не по себе стало! Проиграли 0:1, причем пенальти сделал я. Играл центрального защитника, и напорол в конце матча – завалил бразильца Исайаша. Но старшие товарищи не слишком меня осуждали – казалось, 0:1 в Португалии нормальный результат. Никто ж не знал, что дома 0:3 попадем.

– Романцев приблизительно в вашем возрасте говорил: «Мне хотелось бы огрубеть, стать нечувствительным, поскольку я очень раним от природы…» Готовы подписаться под этими словами?

– Да. Тренер должен быть немножко и… плохим человеком, наверное. У меня маловато тренерского опыта, чтобы до конца это понять. Природную доброту заглушить будет сложно, но некоторые другие качества – смогу.

– В прежние годы у вас была репутация весельчака. Человека не самого серьезного.

– А что, главный тренер обязан быть хмурым? Это все рассказы из советского прошлого. Если человек обладает тренерскими способностями, жизнерадостность ничего не испортит. На Западе тренеры не мрачные люди. Многие – очень даже веселые ребята.

– Орать на футболистов уже приходилось?

– Никогда не буду. Я же сам бывший футболист. Не любил, когда на меня орали. Старался абстрагироваться. Давал понять, что меня крик не задевает. В этом смысле тяжелее всего было в Хихоне с одним голландцем. С головой-то совсем не дружил. Самое любопытное, известный человек – Ад де Мос. В Германии и Японии работал. Сейчас исчез куда-то.

– Что у него творилось с головой?

– Идем на тренировку – а на поле пятьдесят человек. Основной состав, дубль, какие-то странные люди… И вот он придумывал упражнения для полусотни. Месяца три продержался – «Спортинг» шел на последнем месте во втором дивизионе. А как мы познакомились – это вообще комедия!

– Так расскажите же.

– Я возвращаюсь из японской аренды. Мне говорят: тренер у нас теперь де Мос. Иди, знакомься с ним. Только зашел в кабинет, тот заорал: «Вон отсюда!» Мы еще не знали друг друга!

– Но познакомились?

– На следующий день. Он мне говорит: извини, не узнал. Да какая разница – узнал, не узнал? Человек заходит – хоть выясни, кто такой!

– Сразу поняли, что этот тренер в «Спортинге» ненадолго?

– Моментально. Едва увидел 50 человек на тренировке. На установке смех был. Нарисует одну схему, выходим на поле – кричит вдогонку: «Подождите, я передумал, будем играть не так…»

«ТАРАКАНЫ» ФЛОРО

– А где сейчас другой славный тренер, Новоа?

– С футболом давно завязал, открыл хлебопекарню. Туда ему и дорога.

– Кажется, Новоа назначал тренировки на утро 1 января?

– Он. Это как раз еще ничего. В Испании такое принято. Недельный перерыв в чемпионате дают на католическое Рождество. Новый год за праздник там не держат. 3 января – уже тур. Поэтому в новогоднюю ночь ничего, кроме сока, я не пил.

– Нелюбовь Новоа к русским – легенда?

– К сожалению, нет. Еще в «Эспаньоле» Кузнецов, Корнеев, Галямин и Мох на себе это прочувствовали. Сам Новоа из Хихона, «Спортинг» на моем веку принимал дважды. И первое, что от него слышали: «Русские в моей команде играть не будут». Ладно были бы худшими, так нет – тащили на себе всю команду. Однако Новоа нас из клуба выдавливал. С президентом «Спортинга» у меня были добрые отношения. Как-то вызвал меня с Новоа в кабинет. Я честно сказал: «Сами видите – результата никакого, команда не играет. Все наши беды от этого человека», – и показал на тренера. Тот побледнел.

– Что президент?

– Ответил в духе кота Леопольда: мол, ребята, давайте жить дружно. Предложил помириться, пожать друг другу руки. Пожать-то пожали, но ничего не изменилось. На следующий матч Новоа меня опять не поставил. За десять сезонов в «Спортинге» я пережил 14 тренеров! Причем некоторые были настолько убогого уровня, что непонятно, как их заносило на эту должность. По дружбе, что ли?

– Хотя среди них попадались известные. Например, Бенито Флоро в начале 90-х возглавлял «Реал».

– Как все обрадовались, узнав о его приходе! Наконец-то приличного тренера взяли. Но у Флоро были свои «тараканы».

– Какие?

– Выходим на поле, Флоро кричит: «Убирайте мячи». «Наверное, бегать будем», – думаю. Оказалось – хуже.

– Что может быть хуже?

– Всю тренировку маршировали – как солдаты по плацу! А Флоро командовал: «Нале-во! Напра-во!» Сначала все улыбались, перемигивались, дальше стало не до смеха. Порой тренеры прибегают к нестандартным ходам – чтобы повеселить команду, разрядить обстановку. Но это длится пару минут. А у Флоро – полтора часа. И марши были для него – серьезная часть тренировочного процесса.

В другой раз они с Никифоровым собачились – когда Флоро начал отрабатывать искусственный офсайд в центральном круге. Соперник забрасывает мяч со своей половины поля – и получай выход один на один с вратарем. Азбука! Но Флоро рассуждал иначе.

«ЧЕРНАЯ» КАССА

– Однажды в Хихоне ваш номер поместили в телефонной книге, и фанаты начали названивать ночами. Это был кошмар?

– Нет. По ночам тревожили редко. А если в нормальное время звонили – почему бы не поговорить? В городе меня уважали. От болельщиков дурного слова не слышал.

– Зато со «Спортингом» пришлось даже судиться?

– После Японии вернулся в Хихон и подписал контракт на пять лет. Вскоре у клуба возникли денежные неприятности. Ждал я долго, но в какой-то момент терпение лопнуло. Пошел на принцип: или отдавайте заработанное, или сижу на трибуне. Меня отстранили от команды. Клубу было легче судиться, чем платить. Для мелких испанских клубов – рядовая история. В «Овьедо» Онопко через это прошел, в «Сельте» – Мостовой и Карпин.

– Чем закончилась тяжба?

– Суд обязал «Спортинг» раскошелиться. Но отдали не сразу и не все.

– Почему не все?

– Деликатная тема. Если коротко – в контрактах игроков чаще всего прописана одна сумма, а другая, основная, – выплачивалась из «черной» кассы. Обычная схема, чтобы уходить от налогов.

– Все, как в России?

– Да везде это делается! Суд, разумеется, признает лишь ту сумму, которая указана в «белом» контракте. С остальными деньгами можно попрощаться. Вот поэтому испанским клубам суд не страшен.

– Радимов нам рассказывал, что многие результаты матчей чемпионата Испании в последних турах вызывают у него подозрение…

– Прекрасно понимаю, о чем говорил Влад. Наша команда тоже участвовала в этих играх.

– Об этом все игроки знали?

– Конечно. Иногда руководство напрямую говорило об этом, иногда – доводило через капитана. В конце сезона такие матчи там в порядке вещей.

– Как реагировали?

– Внутренне возмущался, а что сделаешь? У тебя контракт. Никуда не денешься, когда говорят: «Так надо».

ПОЛГОДА БЫЛ ПРИКОВАН К ПОСТЕЛИ

– Почему, закончив карьеру, из Хихона переехали в Барселону?

– У сына были серьезные проблемы со здоровьем – а в Барселоне с ними справились. Сейчас, слава Богу, пацан в норме, занимается каратэ.

– Об этом немногие знают, но ведь и вы когда-то полгода были прикованы к постели.

– Это было в Днепропетровске. Успел сыграть за «Днепр» пять матчей, причем в одном из них забил «Спартаку». Кстати, Черчесову. Как-то утром просыпаюсь – и не могу встать с кровати. Суставы опухли – колени и голеностопы напоминали дыни. Положили в больницу. Передвигался на каталке, за неделю отощал на десять килограммов. Я был на грани истерики – целый месяц врачи путались с диагнозом. Потом догадались в Москву отвезти – там сразу все прояснилось.

– Что же произошло?

– Обнаружили какой-то вирус в организме. Доктора сказали: дело в нагрузке. Был бы боксером – получил осложнение на руки. А раз футболист – на ноги. В Москве быстро пошел на поправку. Пропил курс таблеток и через пару месяцев был как огурчик. А в Сочи батя народную медицину подключил. Бабульки, святая вода, заговоры… Черт его знает, может, и это помогло. У меня больше за всю карьеру не было серьезных повреждений. Так, по мелочи – ушибы, растяжения.

– Как можно всю карьеру избегать травм?

– Повезло. Никто в меня не прыгал, а если и прыгали – не поймали. К тому же у меня мышцы очень эластичные. Не был я предрасположен к травмам.

– Кучеревский каким запомнился?

– Колоритный мужик, светлая ему память. Очень простой. Была смешная история. Должны были в Днепропетровске квартиру дать, но что-то постоянно срывалось. Я забеспокоился. Евгений Мефодиевич при встрече хлопнул по плечу: «Парень, зачем тебе квартира?» – «Как зачем? Надо же куда-то девчонок водить» – «С девчонками можно и в подъезде», – рассмеялся он. Вот это, думаю, главный тренер! Демократ!

– Романцев на первых порах в «Спартаке» тоже поражал демократичностью. Пока вы жили в Испании, он жаловался газетам – в «Спартаке», обыграв его в дыр-дыр, вы угодили Олегу Ивановичу мячом по заднице со страшной силой. Помните?

– Грех не помнить. После тренировки Олег Иванович сам предложил сыграть. Взял в пару Вову Бакшеева, своего красноярского земляка, а я – Витька Онопко. Суть в следующем: каждый наносит по удару с линии штрафной. В воротах стоят вдвоем. Кто больше забил – тот и выиграл серию. Проигравшие поворачиваются задом, а победители с трех метров лупят по ним мячом.

– Крепко досталось тренеру?

– Прилично. Вся Тарасовка сбежалась на это зрелище. Даже повара высыпали к полю – смотрели, как мы Олегу Ивановичу в одно место метим. Мы ведь семь раз подряд выиграли! На восьмой решили проиграть – иначе никогда бы не закончили. Романцев завелся.

– С поздним Романцевым такие номера не проходили?

– Я давно с ним не пересекался – года с 95-го. Говорят, он сильно изменился. Но раньше с ним работалось легко. Хорошие были времена. Однажды мы обыграли ЦСКА 6:0, я сделал хет-трик. А комментировавший матч Маслаченко с Гашкиным меня перепутал. После моего третьего гола сказал: «Олегу Ивановичу теперь надо задуматься, кого включать в состав – Ледяхова или Гашкина…» Узнал я об этом от самого Маслаченко. После матча он зашел в нашу раздевалку и покаялся: «Игорь, бес попутал». Да ладно, отвечаю. Бывает.

– Старостин вам стихи читал?

– И подолгу! Предпочитал длинные поэмы. Я сидел часами, а Николай Петрович читал и ни разу не сбивался. Начиналось все скромно – брал меня под локоть, заводил в кабинет. Сначала говорили про футбол. Потом садился на своего конька: «Вот послушай…» Я думал: все, понеслось. Не встанешь же: «Николай Петрович, извините, я опаздываю». Приходилось ерзать на стуле. Все, приезжая в клуб, только и думали: лишь бы не встретиться со Старостиным.

САМЫЙ ДЛИННЫЙ КРОСС

– В Японии вы играли в одном городе со Стоичковым и Салинасом. Общались?

– В основном с Салинасом. Ему из Испании постоянно какую-то особенную колбасу присылали. А когда я туда мотался, мне специально для Салинаса эти свертки передавали. Как-то Салинас позвал в ресторан, расположенный на 85-м этаже. Поднимаемся в прозрачном лифте – сначала кругом были огни большого города, и вдруг сплошной туман. Ничего не видно. Стало жутко. «Хулио, мы где?» – спрашиваю. «Не волнуйся, все под контролем». В тот день была низкая облачность и верхнюю часть небоскреба заволокла дымка.

– А Стоичков?

– Он там почти не играл. Но это не мешало ему переругиваться с японцами – которые отказывались понимать его футбол.

– Самые экзотические предложения в вашей жизни?

– Приглашали в Мексику, в «Гвадалахару». Но всего забавнее вариант возник, когда играл в «Спартаке». После матча подошел к раздевалке человек и на полном серьезе пригласил в Тюмень. Обещал нефтяную вышку. Я катался от хохота.

– Вы же и в армии успели послужить?

– Курс молодого бойца проходил в Майкопе. В армии много веселого было. Помню, отправили патрулировать город. Заметили парня, который без разрешения вышел за пределы части. Он бросился от нас наутек. С нами был офицер – начальник патруля, большой энтузиаст. Чтобы он ни делал – рядовые должны находиться под боком. Он бежит – и ты дуешь за ним. Вот мы и неслись за этим солдатом, проклиная все на свете. Полгорода обежали, прежде чем его схватили. Самый длинный в жизни кросс.

– Отличная у вас была физподготовка.

– Не у меня – у офицера. Я-то уже еле на ногах держался к финишу. Одно дело в бутсах по полю отрабатывать ускорения, совсем другое – в кирзачах и шинели по улице.

– В Испании бывали на корриде?

– Бывал. И всегда болел за быка. Но при мне ему ни разу не удалось заколоть тореадора.

– Страшное зрелище?

– Не особо. Я только самолетов боюсь. В ростовском СКА был один ветеран, так он во время посадки сползал под кресло и там сидел, прикрыв голову руками. Ему почему-то казалось, что на полу у него больше шансов остаться невредимым, если вдруг самолет рухнет. Я над ним угорал, а он качал головой: «Погоди, молодой, твое время еще придет». И действительно, с возрастом стал побаиваться летать. Хотя до паники не доходит.

– Бизнес в Испании остался?

– Занимаемся недвижимостью. Дела ведет жена, я почти не вмешиваюсь. Первое время помогал, но наскучило. Мне футбол интереснее.

– Вы богатый человек?

– Нам хватает. А богатый я прежде всего потому, что у меня жена и трое детишек.

– Чего вам сейчас больше всего хочется?

– Определенности. Знать, что я необходим «Спартаку».

– Вы сказали про контракт, который заканчивается в конце сезона. И вспомнили мы Сергея Шавло, который в интервью нам говорил: «Чувствую очередь за своей спиной».

– Я тоже чувствую. Здесь расслабляться нельзя. Это ж «Спартак»! Имя! Желающих работать – целая очередь…