Разрушить, создать, завершить!..

«Футбол-Хоккей», 1973

Лучший футболист 1972 года спартаковец Евгений Ловчев с тринадцати лет играет защитником, т. е. с тех пор, как стал выступать за команду мальчиков футбольного отделения ДЮСШ «Юность» Дзержинского района столицы.

Те, кто считают, что Ловчеву повезло – он, не играя в дубле, сразу занял место 35-летнего левого защитника Анатолия Крутикова в основном составе «Спартака», – ошибаются. У этого везения есть название: самоотречение во имя футбола. Во всем – в игре, в быту, во взаимоотношениях с близкими и знакомыми. Недаром Симонян, пригласивший в 1969 году 20-летнего Ловчева в московский «Спартак», с уважением называет его «преданнейшим футболу человеком».

В его игре много страсти, вдохновения, юношеского желания сражаться до конца. Он играет всегда надежно. И в своем клубе, и в сборной СССР. Именно поэтому даже в неудачном для «Спартака» сезоне 1972 года Евгений Ловчев по праву стал лучшим футболистом страны.

– Скажите, Евгений, когда вы почувствовали себя игроком высшей лиги?

– Вернее, игроком московского «Спартака». Я болел за «Спартак», мечтал играть в этой команде и буду в ней до тех пор, пока нужен. Выходит, я всегда верил, что смогу играть в основном составе. Ну, а первое испытание выпало мне уже в 1969 году, на предсезонном сборе в Сочи. Тогда я впервые вышел на контрольный матч с «Днепром». В один из моментов ошиблись наши центральные защитники, выпустили один на один с вратарем нападающего днепропетровцев. Я догонял его со своего фланга, проигрывая метра четыре. Уже в штрафной площади удалось настичь форварда и в подкате выбить мяч. И тут я услышал, как Николай Петрович Старостин громко сказал кому-то у бровки поля: «Ну, скоростина!» В то мгновение я был счастлив. Ведь так хотелось доказать тренерам, что они не ошиблись во мне!

– В 1969 году в составе «Спартака» вы стали чемпионом страны. И тогда же впервые надели футболку игрока сборной, участвовали в отборочном турнире мирового первенства. Завидное начало для перворазрядника…

– А я и мечтал о многом. Только не подумайте, что я хвалюсь. Но если отдаешь все силы борьбе, если измеряешь каждый свой шаг интересами команды, если отказываешь себе постоянно в большом и малом, то почему прямо не говорить об этом? Я ненавижу зазнайство и трусость, но не знаю, лучше ли ложная скромность и самоуверенность. Не давать повода говорить о тебе плохо – это еще не значит быть хорошим, самым нужным.

Почему был взлет в 1969 году? Потому что был в команде истинно спартаковский дух, истинно спартаковская игра. Я хотел играть в этой команде, потому что знаменитые игроки ее были для меня олицетворением мужества, благородства, таланта. Вот почему каждое слово тренера, любое игровое задание считал законом, военным приказом, если хотите, не выполнить который просто невозможно. И коли меня оставили в основном составе, пригласили в сборную, значит, я чего-то достиг. Зачем же мне говорить: «Я и не мечтал об этом…»? Нет, именно мечтал! Как мечтаю сейчас о будущих больших победах «Спартака».

– После такой горячей исповеди, Евгений, с вас еще больше спросят тренеры «Спартака» и сборной СССР, да и рядовые любители футбола.

– Пока играю, готов держать ответ. От того, что сказал, не отступлюсь. Ведь я говорю о самом дорогом в моей жизни. Я никогда, например, не держал в руках сигареты, не знаю даже вкуса водки или вина. Стараюсь в каждом матче доказывать свою необходимость команде. Иначе какой же ты спартаковец, игрок сборной?

– Нередко слышишь, что крайнему защитнику играть легче: мол, его основное дело – просто разрушать чужие замыслы.

– Не так-то это все просто – персональная опека, позиционная игра, предугадывание ходов… Кажется, еще Борис Андреевич Аркадьев сказал, что место крайнего защитника самое трудное. Все зависит от того, каков этот защитник. Один ограничивается тем, что только разрушает. Другой же, овладев мячом, стремится создать партнерам наилучшую возможность для ответного наступления. Третий успевает не только разрушить и создать, но и принять участие в завершении атаки.

– Вам пока удачно удается это сочетать. Расскажите, пожалуйста, подробнее, что значит «разрушить»?

– Я много работаю над скоростью, считаю, что скорость – мой конек. Я просто бегу чуть сзади крайнего нападающего, не пускаю его в центр, думаю: «Беги себе по краю, я всегда тебя догоню… или в крайнем случае выбью мяч в аут». Тут моя задача – просто выбить мяч.

А при аутах, когда мяч летит вдоль бровки, стараюсь сыграть наперехват, иду на опережение. За что и достается от соперников в каждой игре. Опередил – и сразу чувствуешь толчок сзади или что-нибудь похуже. А что делать, если моя игра в основном на перехвате? Вот говорят: тактика мелкого фола. Я глубоко убежден, что мне от нападающих перепадает значительно больше, чем им от меня. Приходится терпеть. Пока в высшей лиге ни один судья ни разу не показывал мне желтую карточку. Но, честно говоря, когда бьют, сдерживаться становится все труднее и труднее. Иной раз требуется огромное усилие воли, чтобы не вспылить и не ответить футбольному хулигану. Особенно когда при явной грубости почему-то молчит судейский свисток.

Сложнее бывает, если меня с края нападающий повел в центр, а в мою зону устремился полузащитник соперника. Здесь необходимо угадать, куда будет передан мяч, где опаснее, кого прикрывать. Получит мой подопечный форвард мяч в центре – и сразу возникает острейший момент. Этого нельзя допустить. Да и он сам нередко облегчает мне задачу – лезет в кучу игроков, значит, его можно «передать» возгласом партнеру по обороне, а самому все внимание уделить оказавшемуся на фланге полузащитнику. Смотришь, мяч как раз к нему и летит! Дальше уже просто играешь наперехват. Подобных ситуаций возникает в игре множество. Тут главное, чтобы соперник не догадался, что ты успел разгадать его намерения. Даже на мгновение остановиться нельзя – решение может быть единственным.

– А как вы решаете задачу создания ответной атаки?

– Что такое создание, или, как принято говорить, созидание, атаки? Это когда защитник получил мяч и быстро отдал его своему полузащитнику или сразу нападающему. В принципе так оно и должно быть. Но вот нападающие разобраны, их плотно опекают. Есть ли смысл отдавать им пас? Увидев, предположим, что Редин освободился от опеки, я ему, конечно, тут же обязан отдать мяч. Но защитник, глядишь, снова рядом. Можно ли такой мой пас считать созиданием? Вот почему стараешься пройти с мячом это же расстояние на скорости. Появляется, во-первых, лишний игрок, во-вторых, Редина не цепляют и, в-третьих, выиграно время. Конечно, тут все зависит от ситуации, и подключаться в атаку нужно обдуманно.

Сейчас у большинства крайних защитников вошло в привычку эпизодически превращаться в крайних нападающих. При все возрастающей универсализации крайних защитников этого требуют обстоятельства, и в большинстве других клубов так и поступают. Иное дело у нас, в «Спартаке». Попробую объяснить. Защитник впереди обязан быть нападающим и атаковать без оглядки на свои ворота. Здесь взаимозаменяемость играет решающую роль. Я не должен волноваться, что сзади на моем фланге пусто. В этом отношении может служить примером полузащитник «Зари» Виктор Кузнецов. Как только защитник идет вперед, он сразу же занимает его фланг. В «Спартаке» же все любят атаковать. Булгаков, Папаев больше думают о наступательных действиях, чем об обороне. Даже Киселев не всегда находится в зоне Логофета, когда правый защитник уходит вперед.

В последнее время меня нередко упрекали и тренеры и обозреватели, что я слишком увлекаюсь вылазками вперед. Называли это чуть ли не самоуправством. Не могу с этим согласиться. Сегодня у «Спартака» не такое уж мощное нападение, и когда впереди «не клеится», считаю, что своими рейдами через все поле к чужим воротам могу помочь нападающим. Ну скажите, как же еще зажечь в них желание играть острее, злее?! Не могу забыть прошлогодний ответный кубковый матч с «Атлетико», когда мне удалось дойти почти до углового фланга и сделать подачу во вратарскую площадку испанцев. И я горжусь, что именно с моей подачи Хусаинов тогда забил гол, который был так нужен «Спартаку».

– По-моему, вы и сами забили несколько мячей в играх на первенство и Кубок страны?

– Кому же из игроков не приятно забивать голы? Но в завершении атак я, к сожалению, еще не все использую. Вот если бы у меня был удар, как у Осянина… Но я все же стараюсь приблизиться к чужим воротам, проникнуть в штрафную за счет «стенки», которую мы всегда разыгрываем с Володей Рединым. Мы с ним вообще очень хорошо чувствуем друг друга. Но чаще бывает так: сыграв с ним в «стенку» и выйдя вперед, создав у соперника уверенность, что буду бить по воротам, в последний момент отдаю вновь мяч Редину.

– Как вы перенесли бремя звания лучшего футболиста года, что хотели бы пожелать друзьям-соперникам?

– Счастливыми были для меня те новогодние дни, когда вышел еженедельник с этим радостным известием. И все принялись хвалить, поздравлять. Зато потом уж не простили ни одной ошибочки… А что касается пожелания, то могу сказать, что мне очень понравился ответ на этот же вопрос лауреата 1969 года Владимира Мунтяна. Он пожелал тогда друзьям-соперникам быть немного доброжелательнее друг к другу.

Вот и я хочу еще раз пожелать это.