Алексей Мамыкин: «Отказал самому Раймону Копа»

«Советский Спорт»,

Многие сожалеют о том, что день рождения только раз в году. Каково же тогда людям, родившимся 29 февраля, – ведь формально самый важный в их жизни день бывает только раз в четыре года. К этим несчастливцам относится и заслуженный тренер России, бывший нападающий сборной СССР, «Динамо», ЦСКА Алексей Иванович Мамыкин. В большом футболе Мамыкин появился в юниорском возрасте, и о нем сразу заговорили, как о восходящей «звезде», как еще об одном Стрельцове. Однако постепенно «звезда» Мамыкина стала угасать, так и не достигнув апогея. Мамыкину же не в чем себя винить, разве только в том, что в далеком декабре 1957 года он вышел на поле в Монтевидео на матч с уругвайским «Насьоналем», когда получил серьезную травму, сильно изменившую его дальнейшую судьбу.

– Алексей Иванович, вы рано стали одним из ведущих игроков в советском футболе, однако ваша «звезда» на футбольном небосклоне продержалась недолго. Почему?

– Мне здорово повезло в том, что в 19 лет я не просто попал в команду мастеров «Динамо», а к великому тренеру Михаилу Иосифовичу Якушину, который всегда относился ко мне очень доброжелательно. Когда я впервые пришел к нему, то первое, что он спросил, действительно ли меня зовут Мишей. Оказывается, Михаил Семичастный, который рекомендовал меня Якушину, сказал ему, что я очень похож на Михаила Иосифовича в молодости, и тренер решил, что если похож, то не только ростом, игровой манерой, но и имя у нас с ним одно. Пришлось разочаровать. Но это нисколько не отразилось на отношении Михаила Иосифовича ко мне – более того, я был одним из его любимцев. И он много сделал, чтобы я быстро стал игроком основного состава. Немаловажную роль сыграло и то, что в дубле мне посчастливилось поиграть вместе с такими асами, как Константин Бесков и Василий Трофимов.

– Вы отлично сыграли в 1957 году, но уже в следующем сезоне все пошло по нисходящей.

– 57-й год у меня действительно получился очень удачным. Я постоянно играл в основном составе, а осенью Гавриил Дмитриевич Качалин пригласил меня в сборную страны, и я ездил в Лейпциг на дополнительный отборочный матч чемпионата мира с национальной сборной Польши. Правда, поиграть мне не удалось. В декабре мы завоевали золотые медали чемпионов СССР, опередив серебряных призеров торпедовцев на 8 (!) очков. После этого наша команда вылетела на товарищеские матчи в Южную Америку, и в Монтевидео защитник «Насьоналя» сломал мне большую берцовую кость. Травма была настолько серьезной, что хруст слышали тренеры, сидевшие на скамейке запасных, и игра была прервана на 20 минут. Во всяком случае, при воспоминании о грубом приеме уругвайца у меня до сих пор мурашки бегают по телу. В итоге я пропустил весь первый круг следующего чемпионата.

– И вы ушли в ЦДСА. Что же случилось?

– Видимо, сказалась армейская закваска. Ведь я начал играть в первенстве Москвы в юношеской команде ВВС, а после расформирования этого клуба перешел в ЦДСА. Но и он в 53-м году тоже был расформирован, и мне ничего не оставалось делать, как искать новую команду. Я выбрал «Динамо», и сразу стал в динамовском коллективе своим человеком, а тренер Михаил Иосифович Якушин открыл мне дорогу в большой футбол. В дальнейшем я поиграл под руководством многих великих тренеров – Качалина, Аркадьева, Маслова, Бескова, Пономарева, Гуляева. Но осенью 58-го года я допустил, конечно, большую ошибку – мой переход в ЦСК МО.

– А закончили вы игровую карьеру, кажется, в Ростове. Почему же вы уехали из Москвы?

– Причина тому – разногласие с руководителями ЦСКА. Распоряжением министра обороны Гречко мне была выделена квартира, но, увы, в хорошей жилплощади нуждался не только я, но и мои начальники. В итоге кто-то из них въехал в мою квартиру, а я в знак протеста отправился в ростовский СКА. После же окончания военного института физкультуры в Ленинграде я попал в одесский СКА.

– В ЦСКА, несмотря на то, что вы считаете переход в армейский клуб большой ошибкой, у вас, тем не менее, были успехи. Например, вы участвовали в чемпионате мира в Чили.

– Мне и в самом деле довелось поиграть в чемпионате мира. Провел я тогда два матча – с Уругваем и Чили и забил один мяч. Но на этом наше выступление закончилось.

– А за год до этого, слышал, вас уговаривали стать «французом»?

– В 61-м году ЦСКА ездил на товарищеские матчи во Францию. После матча с «Нантом» менеджер клуба знаменитый Раймон Копа целый час уговаривал меня остаться во Франции, предлагал контракт на любую сумму. Но так и не уговорил. У меня были свои веские аргументы – капитан команды, офицер, в Москве у меня жена с ребенком, и вряд ли я скоро бы увидел близких. Копа уверял, что все эти вопросы он решит, но его разговор со мной был бесполезным. Он просил меня поговорить на эту тему с Метревели, но я и в этом не пошел ему навстречу.

– Не жалели потом, что не остались?

– Жалел не о том, что не остался, а о том, что у нас тогда были такие порядки, что мы вынуждены были долго жить за железным занавесом. А теперь завидую тем, кто родился лет на 40 позже меня. Правда, многие делают это не столько ради того, чтобы играть, сколько, чтобы зарабатывать деньги.

– А как обстоят финансовые дела у вас?

– На офицерскую пенсию да на скромную зарплату в «Москвиче» ни коттедж не построишь, ни хорошую машину не купишь. Спасибо бывшему одноклубнику Анатолию Коршунову, который через свой фонд поддерживает ветеранов. Ежемесячно я встречаю у него бывших партнеров по сборной, по «Динамо» и ЦСКА, и у всех одна забота – как прожить до следующей получки. Так что в этом отношении я не одинок.

– Ваше семейное положение?

– Тоже радоваться нечему. 25 лет назад умерла первая жена, у которой болело сердце. Женился второй раз, родилась дочь, прожили 17 лет, но недавно вторая жена уехала к другому мужчине на Украину, взяла с собой дочь. Но дочь сбежала от матери и сейчас живет со мной, учится в 10-м классе. А сын давно женился.

– Ваше мнение о российском футболе?

– Он оставляет такое же грустное впечатление, как хмурый февральский вечер. Причина заключается в том, что детскому футболу у нас перестали уделять должное внимание.

– Но ДЮСШ в Москве сейчас гораздо больше, чем было в годы нашей юности?

– Школ действительно много, но там работают тренеры, закончившие лишь институт физкультуры, но сами практически не игравшие в настоящий футбол. Бывшие же футболисты не проявляют большой заинтересованности работать в ДЮСШ, прежде всего, из-за низкой зарплаты.

– Алексей Иванович, на прощание позвольте от имени «Советского спорта» поздравить вас с 65-летием и пожелать крепкого здоровья и материального благополучия.

– Спасибо, но это от меня уже мало зависит.

Анатолий Коршунов: «Алексей сразу пришелся ко двору»

– В «Динамо» я пришел на год позже Мамыкина и сразу увидел, что, несмотря на молодость, Алексей был в команде своим человеком, зарекомендовал себя футболистом способным, с хорошими перспективами. У Алексея было много ценных качеств: сильный и точный удар обеими ногами, хорошо играл головой, быстро бегал, физически был крепким и легко выдерживал высокие нагрузки, обладал оригинальным дриблингом. Наиболее полно способности Мамыкина раскрылись, на мой взгляд, в 1957 году, когда он стал лучшим бомбардиром «Динамо» и был приглашен в сборную страны. Но лучший в жизни Мамыкина сезон, увы, закончился для него печально – в конце года в Уругвае в матче с «Насьоналем» ему сломали ногу, и из-за травмы он пропустил первый круг следующего чемпионата, а осенью 1958 года неожиданно для нас решил перейти в ЦСКА. И сколько мы ни уговаривали его этого не делать, в следующем сезоне Мамыкин играл уже в армейской форме. В новой команде дела у него тоже шли вроде бы неплохо – он был ведущим ЦСКА, в 1962 году участвовал в чемпионате мира в Чили и все же его переход из «Динамо» в ЦСКА считаю большой ошибкой – в армейской команде он играл явно ниже своих потенциальных возможностей и не случайно рано закончил игровую карьеру. Причем вдали от Москвы, кажется, в Ростове или Одессе.