Феномен. Маношин

«Спорт-Экспресс», 20.09.2003

Футбольного бога я гневить не стану есть игроки ранга Маношина с судьбами гораздо менее успешными, чем у Николая Алексеевича, который в общем-то всю жизнь на виду. Я не привожу здесь примеры лишь потому, что надеюсь особо обратиться и к тем, кто совсем незаслуженно забыт или оттеснен необъяснимым невниманием к себе. Таких людей – я, кстати, не одни только титулы подразумеваю, но и прежде всего масштаб дарования – наперечет. И, убежден, в истории они так или иначе останутся, за что не поручусь, задумываясь о перспективах большинства известных игроков более позднего времени.

Николаю Маношину выпало сыграть за ту торпедовскую команду, состав которой и через 40 с лишним лет после самой большой ее удачи помнят наизусть – среди ночи их разбуди – истинные ценители футбола, то время заставшие. Потом популярнейший полузащитник перешел в клуб Армии – и положенный там футболистам военный мундир, а тем более добавлявшиеся на погонах звездочки упрочили общественное положение Николая Алексеевича, к тому же проявившего себя дельным специалистом, вполне успешным на тренерской и административной работе. Тем не менее в жизни Маношина, если рассматривать ее с заинтересованностью и в подробностях, различаешь иной раз несоответствия, повлиявшие на драматургию судьбы, пусть и совершенно незаметно для большинства…

Догадываюсь, что покажусь этому большинству чудаком с измененной по-шукшински первой буквой, если скажу про знаменитого торпедовского классика: за десять сезонов, проведенных в большом футболе, четырежды оказываясь среди 33 лучших футболистов страны, в том числе и в составе армейского клуба, совсем своей команды он так и не нашел. И не думаю, что искал. Зачем искать от добра добра, с одной стороны. А, с другой, была ли вообще вероятна самостоятельность подобного поиска в те времена? Да и в наши вряд ли…

Еще в ФШМ, когда входил он в молодежную сборную СССР, готовившуюся к соревнованиям в Тарасовке, Николая немедленно прозвали Гусем-2 за внешнее сходство с Нетто – такой же длинный и сухой. И главное, считали все, играет он в том же ключе. Прямая, значит, дорога в спартаковский дубль. Но начинающий тренер Бесков, принявший «Торпедо», отбил Маношина у «Спартака». 35-летний Константин Иванович спешил омолодить команду, в которой уже был прецедент, когда Эдик Стрельцов в 17 лет оказался на главных ролях, да и Валентин Иванов, минуя дубль, стал ведущим игроком. Правда, Бескова уволили еще до окончания сезона, и Николаю пришлось потерпеть, повременить. Однако в торпедовскую основу его начали подпускать раньше, чем другого бесковского протеже, юношу на год моложе по имени и фамилии Валерий Воронин…

С победного сезона 1960 года журналисты ухватились за сочетание Воронин – Маношин. Полузащитников непременно фотографировали вдвоем для обложек спортивных изданий, их пытались представить публике неразлучниками. И противоречие в этом игровом союзе замечалось только внутри команды. Сезон 60-го принес Маношину несколько больше популярности, чем Воронину. Но у Валерия уже появились стойкие почитатели. Впоследствии Николай не без обиды говорил, что со следующего сезона «Валера стал рваться вперед». Тесть Воронина – человек из артистического мира – настропалял зятя выйти на первый план. В маношинском наблюдении есть наверняка некоторый резон. Но вряд ли одним влиянием тестя объяснима большая заметность Воронина на поле в сезонах-61/62. Он становился торпедовским мотором, а Маношин по своим физическим особенностям мотором быть не мог – и начал выпадать из торпедовской фирменности, не переставая восхищать публику сложными техническими приемами и тем стилем обводки и дриблинга, которые футболисты называют «полотерством». Получалось, что вне «Торпедо» он ценился выше, чем внутри.

Например, Андрей Петрович Старостин говорил Валентину Иванову, уже выступавшему за сборную не первый год, что среди торпедовской молодежи есть готовый игрок для национальной команды – Маношин. Однако капитан автозаводского клуба его поправлял: «Не Маношин, а Воронин». Пригласили в сборную, впрочем, обоих. Но на чемпионате мира в Чили они не сыграли парой. На волне всеобщего отношения к «Торпедо» начала 60-х Гусь-2 некоторое время боролся за место в основном составе сборной СССР, однако своим преимуществом в возрасте над Гусем-1 – у них была разница в восемь лет – так и не воспользовался, вышел на поле в официальных матчах всего восемь раз. Перед игрой с чилийцами на утренней разминке начальник команды Андрей Старостин спросил, готов ли он сыграть сегодня. Маношин ответил, что разорвет любого, настолько уверенно себя чувствует. Но старший тренер Гавриил Дмитриевич Качалин так и не решился выпустить на поле второго торпедовского полузащитника. Хотя годом раньше в победном товарищеском матче с чилийцами в Сантьяго Маношин сыграл от звонка до звонка. А на чемпионате в проигранной, как известно, встрече Качалин предпочел ему все-таки Игоря Александровича.

Нет, пожалуй, не прогадал Николай, когда в «Спартак» после ФШМ не пошел. А вот с ЦСКА, на мой взгляд, прогадал. Конечно, и там он, к восторгу зрителей, мог, допустим, пронести мяч на голове через все поле. Но в тогдашнем армейском клубе совсем не нужен был человек, не тяготевший к футболу, стесненному строгим игровым заданием. И в моей памяти Николай Маношин остается эффектной рекламной паузой в насмешливой вязи комбинационной торпедовской игры.