«Здравствуйте, я Медвидь…»

«Факты», 12.04.2002

Ференц (Фёдор) Медвидь провел в составе киевского «Динамо» 12 сезонов. С его именем связана славная эпоха легендарной киевской команды 60-х годов. Четырехкратный чемпион Советского Союза и двукратный обладатель Кубка СССР. Дважды входил в список 33 лучших игроков Советского Союза. Провел шесть матчей в составе главной сборной страны (играл против сборных ГДР, Франции, Шотландии, трижды против мексиканцев).

Их знакомство началось с… ссоры. Они встретились морозным январским вечером на остановке такси и долго спорили, кто первый поедет в этой машине. В итоге оказались в салоне оба. В этот же вечер Он пришел знакомиться с ее родителями. А через месяц они поженились. Вопреки злым языкам и назло всем гороскопам, которые утверждали, что брак двух Овнов – двух лидеров – будет неудачным и коротким, Они прожили вместе 31 год. Он – известный в прошлом игрок киевского «Динамо» Ференц Медвидь. Она – профессиональный переводчик с красивым именем Валерия. Из любого уголка необъятного земного шара Они всегда возвращались в свой маленький семейный уютный мирок, где их с нетерпением ждали две дочери. Разлучить их могла только Смерть. В ту роковую минуту Валерия была очень далеко – в Бухаресте. Но с ним рядом были их дочери и внук…

Будущей жене футболист киевского «Динамо» представился механизатором, который только что вернулся с Кубы

– У нас с Федей две дочери – старшая Наталья и младшая Яна. Муж очень надеялся, что вторым родится мальчик… Сын родился у нашей Наташи, дед был страшно горд и счастлив. В Валерке он души не чаял. Внешне они очень похожи. Собственно говоря, Федя и умер на руках у детей и внука, – в глазах Валерии Васильевны появляются слезы. Даже по прошествии почти пяти лет ее боль не стала меньше. – Валере тогда было восемь лет. Он очень переживал эту трагедию, плакал по ночам… Я была в командировке в Румынии. Утром позвонила домой, поговорила с Федей. Настроение у него было отличное. Говорит: «О, как раз девочки сегодня придут ко мне на обед». Он больше переживал за меня. В Румынии у нас были очень напряженные переговоры. Спросил, как я себя чувствую. Потом пошел на прогулку с собакой, купил Валерке всяких сладостей. Вернулся домой к обеду. Зашел в квартиру, снял куртку и вдруг на глазах наших девочек стал медленно оседать на пол… Даже минуты это не длилось. Приехали две «скорые» – сердце и «будили», и электрошок подключали… Потом врач, который делал вскрытие, сказал мне, что тромб буквально разорвал его сердце. Смерть у него была быстрой – как кинжал в сердце…

Беды никто не предчувствовал – ни я, ни дочери. Даже в ту страшную последнюю минуту я ничего не почувствовала. В последний год он перешел на работу к Григорию Суркису в Профессиональную футбольную лигу. Там ему очень нравилось, он был абсолютно всем доволен. За это время даже ни разу к врачу не обратился. А ведь в 88-м Федя перенес инфаркт…

– Когда вы познакомились, он уже был известным футболистом?

– Это было в Закарпатье в 1966 году. Я училась на втором курсе романо-германского факультета Ужгородского университета. Первая встреча состоялась зимой на остановке такси. Я сдавала сессию в Ужгороде, а на выходные ездила к родителям в Мукачево. Началось наше знакомство… со спора – кто первый сядет в машину. В результате сели вдвоем. По дороге познакомились. Сперва он представился механизатором, который только что вернулся с Кубы. Обманул… В этот же вечер Федя пришел ко мне домой, познакомился с родителями и уже честно рассказал, кто он и чем занимается. Он мне очень понравился, да и я ему тоже. Вот так у нас и начался роман. Поженились мы очень быстро. Где-то в январе познакомились, а 12 февраля уже и поженились.

– Быть женой футболиста, наверное, было нелегко?

– В 25 лет у меня уже было двое детей. В Киеве помогать нам было некому – мы оба из Закарпатья. Начинали с яслей, садиков. Я тогда работала гидом-переводчиком. Детьми занимались по очереди. Только когда Федя перешел на тренерскую работу, стало полегче. Я всегда со спокойным сердцем оставляла Федю с детьми, он мог решить все бытовые вопросы. Правда, готовить не сильно любил и домашней работой не особо себя обременял. Зато был прекрасным организатором, как сейчас говорят, хорошим менеджером. Всегда умел все организовать так, чтобы приготовил или убрал кто-то другой. Мы с девочками жили за ним, как за каменной стеной. Когда его не стало, у меня начиналась истерика, даже когда надо было просто вызвать слесаря. Мне понадобилось около полутора лет, чтобы войти в эту жизнь и научиться жить без него. Думала, что умею все, а после смерти мужа оказалось, что я не знаю элементарных вещей.

У нас была необыкновенная семья. Каждый из нас развивался в своем направлении. У меня свой круг интересов, у него – свой. Но мы сумели найти золотую середину в нашем общении – семья, дети, дом. Конечно же, я была в курсе громких побед киевского «Динамо» на чемпионатах, в Кубках. Тем более живя в Киеве, где всегда царил культ футбола, я не могла стоять в стороне, не интересоваться успехами мужа и его команды и не гордиться этим.

Самое парадоксальное – мы оба Овны, оба – лидеры по своей натуре, и по всем гороскопам не должны были быть вместе. В семейной жизни нам удалось избежать монотонности и однообразия. Работа у меня и у него была связана с постоянными разъездами. Федя, Царствие ему Небесное, не стал ломать меня, дав возможность самореализоваться. В динамовской команде особого восторга по поводу моей работы в Интуристе не было. Почему-то эта работа для жены футболиста считалась не очень приличной. Когда меня пригласили работать сюда, в Верховную Раду, он был очень горд. (Наш разговор проходил в уютном рабочем кабинете Валерии Васильевны на Банковой, где она работает главным консультантом секретариата Комитета по иностранным делам. – Авт.) Нам всегда хватало ума уступать друг другу, хотя были и бурные ссоры, и бурные примирения…

– Ревновал?

– Бывало. Но всегда очень быстро отходил. Знаете, может, где-то в глубине души он и испытывал сильную ревность. Но поскольку муж был уверенным в себе человеком, да к тому же еще и очень востребованным в жизни, его ревность отходила на второй план.

– Наверное, вам редко удавалось вместе вырваться в отпуск?

– Пока были живы наши родители, отпуск мы проводили только в Закарпатье. Федя настаивал на этом. Это был прекрасный отдых. Чудесные места! Да и родителям всегда нужна была какая-то помощь – и в доме, и на огороде. Он все делал сам. В тот год, когда муж умер, мы в августе решили отдохнуть в доставшемся нам по наследству родительском доме в Мукачево. Он ни минуты не сидел на месте и быстро сделал там капитальный ремонт. Когда вернулись в Киев, поехали на дачу. Не поверите, мы ее так долго строили, а в тот трагический 97-й год Федя буквально за месяц успел все достроить. Спешил… И, знаете, все оставил после себя в таком идеальном порядке, даже ремонт успел в квартире сделать. И это все с августа по октябрь! А в ноябре взял и умер…

Весь наш сад на даче посажен его руками. Фруктовые деревья, виноградник и ягодные кусты до сих пор прекрасно плодоносят. После инфаркта врачи прописали мужу щадящий режим. Я просила его поберечь себя, а он мне говорил: «Валерка, я буду жить столько, сколько мне отведено в этой жизни. И я буду жить, как здоровый человек». Врачей он терпеть не мог…

Федя узнал, что по гороскопу мой камень – алмаз, и дарил мне бриллианты

– Три женщины в доме. Супруг, наверное, баловал вас…

– Он умел так красиво делать подарки! Каждый день рождения превращался в настоящий праздник. Но особенно он любил дарить украшения. Всегда выбирал их, полагаясь исключительно на свой вкус. Знал, что у меня тонкие пальцы, знал, какого размера колечко мне нужно. Любил изящные вещички. Сейчас этими кольцами, сережками, цепочками обеспечена не только я, но и наши дочери. Он так гордился нашими девочками!..

Первым кольцом, которое он мне подарил, был вот этот «маркизик». (Валерия Васильевна протянула ухоженную руку с красивыми тонкими пальцами. На безымянном пальце левой руки красовалось изумительное кольцо. – Авт.) Тогда оно стоило 500 рублей. По тем временам это были очень большие деньги! Потом Федя узнал, что по гороскопу мой камень – алмаз, и всегда дарил мне бриллианты. В один из периодов, когда с деньгами было туго и о бриллиантах и речи не шло, он очень переживал, что не может сделать мне достойного подарка. И тогда со сборов в Италии он привез вот эту золотую цепочку (Валерия Васильевна чуть отвернула ворот белой блузки, и стала видна массивная, оригинального плетения цепочка. Так уж получилось, что в день нашей встречи на ней были надеты первый и последний подарок мужа. – Авт.).

Федя очень любил дарить цветы, особенно розы. Очень нервничал, когда они на следующий день увядали. Каждый раз зарекался, что больше розы покупать не будет. И снова приносил именно эти цветы – такие нежные, кремовые… А вот на его могиле мы традиционно высаживаем только красные цветы. Не идут ему никакие другие цветы, кроме красных роз. Он был огненным человеком. Федя, Царствие ему Небесное, не жил, а горел.

– А как ваш пес воспринял смерть хозяина?

– Просто ужасно! Четыре месяца после смерти Феди он тосковал – часто выл, не находил себе места, порой делался просто неуправляемым. Породистого элитного щенка черного терьера привезли и подарили Феде поклонники из Санкт-Петербурга. Я вернулась из командировки в Штаты и обнаружила дома улыбающегося мужа с шевелящимся черным комочком в руках. На вопрос: «Что это?» – Федя ответил: «Песик. Это ведь год Собаки – так надо». Я спрашиваю: «А что за порода?» А он: «Не знаю, но мне понравился». Прошел месяц-другой, песик все растет и растет. В общем, вырос он у нас каким-то мутантом: огромный – 80 см в холке, больше 60 кг весом. До сих пор задиристый и скандальный, а ему уже почти девять лет. Федя называл его Берия, но это не очень нравилось нашим соседям, и он стал Акбарчиком.

– Валерия Васильевна, часто к вам Фёдор Йожефович приходит во сне?

– Были сны с Федей. Но они такие легкие, успокаивающие… После них я всегда просыпаюсь со светлой грустью. И всегда после того, как Федя приходит ко мне во сне, меняется погода.

Однажды Медвидь, которого приняли за злодея, всю ночь в милиции… давал автографы

– Мы дружили с Федей более 30 лет. Все его считали здоровяком, – рассказывает бывший партнер Медвидя по «Динамо» Виталий Хмельницкий. – Его даже называли человеком с двумя сердцами. После тяжелых тренировок или игр всегда казалось, что он совсем не устал и что может сыграть еще пару матчей. Его смерть была неожиданной, я еще очень долго не верил, что его больше нет. Федя редко грустил, был оптимистом и очень веселым человеком. Любил сам пошутить и не обижался, когда подшучивали над ним. Я тоже частенько разыгрывал его.

Однажды мы приехали на товарищеский матч, который проходил в Ивано-Франковске. После игры вернулись в гостиницу, а самолет на Киев был только на следующий день. Мы посидели в ресторане, выпили шампанского – благо, близился конец сезона и мы могли себе это позволить. Когда вернулись в номер, Федя вдруг мечтательно произнес: «Эх, сейчас бы еще шампанского!» Я в общем-то тоже не возражал, только где его взять в полночь: гостиничный ресторан уже закрылся. «Спокойно, Хмель, не суетись, – говорит Федя. – Рванем на вокзал – там круглые сутки все работает». Поймали такси. По дороге таксист подобрал двух женщин-гуцулок. Как я понял, они приехали из соседнего села торговать на базаре и опоздали к последнему автобусу. Водитель согласился их отвезти, но, разумеется, предварительно свозив нас на вокзал и обратно.

На вокзале Федя помчался искать шампанское, а я остался в машине. Время идет, счетчик тикает, расстраивая наших спутниц. Наконец одна не выдерживает: «Шановний водiю, скiльки ж ще чекати и якi грошi нам треба буде сплатити?» Тут я и спрашиваю у водителя: «У вас найдутся в багажнике какие-нибудь щипцы, клещи?» – «Зачем?» – «Да языки надо бы этим теткам откусить – много лишнего болтают».

Женщины испуганно замолчали, а водитель вышел из машины, открыл багажник, якобы в поисках инструмента, а потом помчался в отделение милиции – оно находилось неподалеку. Я понял, что перегнул палку, выскочил из машины – и в ближайшую подворотню. Оттуда стал наблюдать за дальнейшими событиями. Шофер вернулся с нарядом милиции. И тут появляется Федя, кстати, без шампанского. «Цэ ж другий злодiй!» – завопили женщины. И ничего не подозревающего Фёдора блюстители правопорядка потащили в отделение.

Я поймал другое такси и вернулся в гостиницу. Второй тренер «Динамо» Терентьев спрашивает: «А где Медвидь?» Говорю, как есть: «Милиция замела». Терентьев морщится: дескать, надоел ты, Хмель, со своими шутками…

Злющий Федя вернулся только под утро. Ну и выдал мне по полной программе. Правда, отошел быстро. По его рассказам, в милиции все, разумеется, выяснилось в считанные минуты. Дежурные милиционеры, поголовно болеющие за «Динамо», выстроились в очередь к Медвидю за автографами и были готовы хоть на руках доставить его в гостиницу. Однако не таков Фёдор, чтобы вот так просто вынести «произвол». Он стал требовать «письменного извинения» от начальника отделения, который, естественно, ни о чем не подозревая, спал дома. Войдя в роль, Медвидь пригрозил, что «это дело так не оставит и дойдет до самого министра». В общем, все были на седьмом небе от счастья, когда на рассвете Федя исчерпал свой обличительный запал и великодушно разрешил отвезти себя в гостиницу.

– А в последние годы Фёдор Йожефович жаловался на здоровье?

– Иногда да. Началось это года за два до его смерти. Он тогда в Профессиональной футбольной лиге Украины работал. Бывало, приду к нему на работу, сядем, вспоминаем, как играли, смеемся, шутим… Я уже уходить собираюсь, а он и говорит: «Знаешь, мне так плохо». – «Да брось!» Я не мог поверить, что ему может быть плохо. Знаете, когда дружишь с человеком с юношеских лет, помнишь его крепким и здоровым… В общем, кажется, что так будет всегда. А годы-то идут… Медвидь ушел из жизни первым из нашей славной команды 65-го и 66-го годов. Такой для нас всех удар! А потом умерли Колотов, Банников…

Мне его очень не хватает, часто вспоминаю Федю. Он, знаете, всегда очень рано вставал. Проснется, бывало, в пять-шесть утра и сразу мне звонит. Я говорю: «Федя, имей совесть. Ты же меня разбудил». – «Ха, да брось ты». Через день та же история. Горько, что он так рано ушел из жизни…

Фразы Медвидя «Встретимся на угле» и «Вылетаю поездом» стали в команде крылатыми

– Фёдор Медвидь приехал в киевское «Динамо» из Закарпатья, – вспоминает капитан «Динамо» 60-х Андрей Биба. – Футболистов, выходцев из этого региона Украины, отличало необыкновенное трудолюбие, жажда борьбы, отменная физическая подготовка. Надо сказать, Федя очень органично вписался в команду. Он был настоящим универсалом – мог играть и в нападении, и в полузащите, и в защите. Поначалу тренеры «Динамо» чаще использовали его в полузащите, но затем перевели на правый фланг обороны, где, как я считаю, он и проявил себя с самой лучшей стороны. На этой позиции Медвидь был просто незаменим.

– Какая игра Медвидя вам особенно запомнилась?

– Пожалуй, поединок сборной СССР с национальной командой Шотландии. Эта встреча проходила в Великобритании и закончилась нашей победой со счетом 2:0. Федя тогда забил потрясающий по красоте мяч – нанес мощнейший удар с дальней дистанции и попал в самую девятку. С этим голом связана одна забавная история. В киевском «Динамо» многие ребята любили подшутить друг над другом, розыгрыши были обычным делом. Накануне отъезда сборной СССР в Шотландию Медвидя не раз подкалывал Володя Левченко: мол, надо же, играть не умеет, а его в сборную Союза приглашают. Так вот, после игры Федя вернулся в гостиницу и, учитывая разницу во времени, в три часа ночи набрал киевский номер Левченко. Когда на другом конце провода раздалось сонное: «Ало!», Медвидь произнес только одно слово: «Бачив?» И повесил трубку.

– Конфликтов из-за подобных шуток в «Динамо» не было?

– Нет, шутки все понимали и отвечали тем же. У нас был дружный коллектив, конфликты случались крайне редко. Например, в 1966 году Медвидь поссорился с главным тренером «Динамо» Виктором Масловым. Дело было так. Пятеро динамовцев – Банников, Серебряников, Сабо, Островский и Медвидь долгое время провели в тренировочном лагере сборной СССР. Тем временем в киевский клуб пришли молодые, талантливые ребята, такие, как Бышовец, Круликовский, которые быстро влились в коллектив и показывали хорошую игру. Когда сборники вернулись, динамовцы проводили товарищескую игру со своими тбилисскими одноклубниками. Медвидь и Серебряников отыграли в том поединке всего по тайму, чем были очень не довольны. Уж очень они не любили уступать кому-то свое место на поле. Они так обиделись на тренера, что не нашли ничего лучшего, как нарушить спортивный режим. Какой тогда поднялся шум! Маслов высказал игрокам все, что он о них думал. «Разборки» были еще те! Но потом страсти, конечно, поутихли, и отношения наладились.

– А каким Фёдор Йожефович был за пределами футбольного поля?

– Чрезвычайно коммуникабельным человеком! Во времена постоянных дефицитов у Феди, как нам казалось, были связи абсолютно везде. А будучи по натуре добрым, отзывчивым, он чем мог помогал своим товарищам – кому холодильник купить, кому картошку привезти, кому помочь в институт поступить. Причем все свои связи Федя налаживал легко и непринужденно. Например, заходит в магазин и говорит продавцу: «Здравствуйте, я Медвидь». Те только плечами пожимают: какой, мол, такой медведь? «Как это какой? Я вчера два гола забил, а вы меня не узнаете?!» В следующий раз Федю уже все узнавали.

– Йожеф Сабо – земляк Фёдора Йожефовича, рассказывал, что, когда Медвидь приехал в Киев, он не говорил ни по-русски, ни по-украински…

– Ну, с украинским у Феди все было в порядке! Это он по-русски поначалу не слишком хорошо говорил. В команде чуть ли не крылатыми стали фразы Медвидя: «Встретимся на угле» – в смысле, встретимся на углу дома, а вовсе не в шахте, «вылетаю поездом» и другие. Однажды Федя присутствовал на заседании суда – судили какого-то подонка, который ножом ранил его сестру. Когда вернулся, его спросили: «Как дела?» «Все добре, – ответил он. – Дали 12 рокiв розстрiлу».

– Чем Фёдор Йожефович занимался после завершения игровой карьеры?

– Тогда-то у футболистов и выбора большого не было – подавляющее большинство переходило на тренерскую работу. Сначала Федя работал в футбольной школе «Динамо». Но когда с него, как и с других динамовцев, закончивших играть, сняли офицерское звание, зарплата оказалась слишком маленькой. Этот факт и побудил Медвидя, Хмельницкого и Рудакова перейти в Спортинтернат, где платили в два раза больше. За время работы с детьми Медвидь воспитал много хороших футболистов, которые затем играли на высоком уровне, входили в состав сборной Советского Союза. В 90-х годах Медвидь вернулся в динамовскую школу, работал в ПФЛ.