Руслан Нигматуллин: «И тогда мне позвонил Интерпол»

«Спорт-Экспресс», 05.06.2009

Руслан Нигматуллин в последние годы времени не терял – успел и селекцией «Локомотива» позаниматься, и на телевидении поработать, и коммерческих проектов пропустить через себя без счета.

Но вдруг решил вернуться во вратари. Прошлым летом с ростовским СКА на автобусе по 15 часов колесил. Теперь с «Локомотивом-2» в прицепном вагоне по России-матушке разъезжает. То 36 часов в Мурманскую область, то еще куда-то.

Мы встретили его, лучшего спортсмена России восьмилетней давности, бредущего с тренировки в Черкизове. Казалось все, как раньше. Тот же стадион, тот же «Локомотив». Так, но не так. И поле резервное, и команда похожа только формой – «Локомотив-2»…

– Вы сегодня – счастливый человек?

– Не сказал бы. Не нравится, как развивается моя карьера. Да, я пропустил два с половиной года, но возвращался для того, чтобы играть на хорошем уровне. А этого нет. Как быть довольным?

– «Локомотив-2» – уровень не тот?

– Спасибо ему за доверие. Приятно поработать с Женей Харлачевым, который тренирует «Локомотив-2». Я полностью выкладываюсь – но все-таки цели у меня другие. Поэтому контракт подписал до июля, периода дозаявок. Хотелось быть на виду у главной команды, однако там сейчас пять вратарей. Шестой ей ни к чему. Я понимаю – попасть в главный «Локомотив» сложно. Но почему-то продолжаю надеяться. Это моя мечта.

– По мастерству вы были бы в нынешнем «Локомотиве» вратарем номер шесть?

– Ни в коем случае. Поэтому хочу через «Спорт-Экспресс» предложить: я готов тренироваться с первой командой без контракта и зарплаты. Если докажу, что сильнее, – остаюсь. Если нет – ухожу. Мне нужен шанс.

– А могли быть вратарем первой лиги. Сами решили в феврале расстаться с «Анжи»?

– Сам. Мы с Омари Тетрадзе просто не поняли друг друга. Желаю «Анжи» выйти в премьер-лигу.

– Что после возвращения в футбол оказалось для вас самым трудным?

– Весь первый месяц. На каждой тренировке выбивал пальцы – все по очереди. Понял, насколько отвык от мяча. Весну прошлого года привыкал, в июне отправился в Нальчик уже готовым. Юрий Красножан очень хотел подписать со мной контракт. Каждый день подходил: «Когда же приедут твои представители, чтобы оформить бумаги?» Мне предложили нормальную зарплату, я был доволен. И с Красножаном остались в добрых отношениях, с Новым годом друг друга поздравляли.

– Почему же все сорвалось?

– Потому что меня привез не тот агент, который работает со «Спартаком».

– Говорили, чемодан ваш остался в Нальчике.

– Вернули. Прислали автобусом.

РАЗОЗЛИЛ СМЕТАНИН. ПОЗАБАВИЛ ОВЧИННИКОВ

– Когда объявил и о возвращении, было много комментариев. Чей особенно задел?

– Коллега Сметанин в одной газете высказался: «Я бы так народ смешить не согласился». Это меня разозлило. А позабавили слова Сергея Овчинникова: «Наверное, у Нигматуллина деньги кончились».

– Не обиделись?

– Нет. Вернулся я только потому, что пропал адреналин. Дать его мог футбол. Мне не хватало сборов. Образа жизни, к которому привык за двадцать лет. Мне стало скучно!

– Деньги не кончались?

– У меня была в «Локомотиве» отличная работа, высокооплачиваемая. Нынче получаю в разы меньше, чем тогда.

– С Овчинниковым встречались?

– На сборах оказались в одной гостинице. Сергей изменился в общении. Раньше болтали как коллеги, а сейчас у него тон тренера. Говорить стал немного официально.

– Два с половиной года вы вообще не выходили на футбольное поле?

– Пару раз. Зазывали знакомые в Лужники, я бегал в поле. Понял – не мое. Больше не играл. А в ворота не вставал специально, чтоб не будить ностальгию. Пока не пригласил на свой прощальный матч Дмитрий Аленичев.

– Сказали ему спасибо за возвращение?

– С тех пор не пересекались, но через вашу газету передаю огромную благодарность. Аленичев вернул к жизни.

– Завязав с футболом, раздавали приятелям перчатки?

– Да, перчаток у меня было навалом. Известные фирмы предлагали контракты. Сохранил только перчатки 2001 года, в которых играл в Тироле. Недавно старший сын спросил: «Папа, зачем плевать на перчатки?»

– Кстати – зачем?

– Даже самым современным перчаткам необходимо чуть-чуть влаги для сцепления. Обязательно надо плевать.

– Сыну сколько лет?

– Девять, и тоже вратарь в «Локомотиве». В школе его тренирует Михаил Харин, в остальное время – я.

– Ту игру с «Тиролем» вспоминаете?

– Кассета осталась. После того матча я давал интервью в раздевалке, а проходящий мимо Семин по отечески хлопнул по плечу. Больше ничего не сказал. Это была лучшая оценка.

– Гениальная игра?

– Тогда казалось – обычный матч, в котором поймал кураж. Хотя вся Европа смотрела ту переигровку. Но годы спустя я вставил кассету – и многое понял. Бывали игры, когда выручал несколько раз. А «Тироль» весь второй тайм лупил по нашим воротам.

– В чем вы сегодня слабее того Нигматуллина?

– На сборах играл против команд премьер-лиги – никаких трудностей не испытывал. Вот восстанавливаться уже сложнее, как любому игроку после тридцати. Прежде мог два раза в день тренироваться, затем на дискотеку махнуть. А сейчас скорее домой, принять горизонтальное положение. До следующей тренировки.

– Падать больнее не стало?

– Нет такой проблемы. Но я больше думаю о здоровье. Год назад бросил курить. После какой-то тренировки затянулся – и сказал: «Хватит!» Дома собрал в кучу все сигареты, мундштуки и зажигалки, свалил в мусорное ведро. Перешел на семечки.

– Уже был опыт бросания?

– Лет семь назад – продержался недолго. У меня еще не было такого характера.

– Теперь точно не начнете?

– Конечно, не начну! Одно время меня мучили страшные головные боли. Проходил разные обследования, месяц лежал в клинике ничего не помогало. А бросил курить – все исчезло само собой. Так, оказывается, никотин влиял на сосуды мозга.

– От тренеров за табак доставалось?

– Никогда. Кого в нашем футболе удивишь сигаретами? После игры порой в душ не зайдешь – дымовая завеса…

ПОТЕРЯЛ 150 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ

– У вас были свои сайты. Они сохранились?

– Теперь у меня другой бизнес. Все активы интернета выставил на продажу. Остыл я к этому направлению.

– Мотивы?

– Решил сосредоточиться на чем-то крупнее. Интернет – мелковато. Хотя люди сколачивают на этом состояния.

– Вы остались в минусе?

– Не пострадал.

– Что за бизнес у вас сейчас?

– Мне пока не хотелось бы для людей ассоциироваться с бизнесом – только с вратарским делом. Но деловую хватку стараюсь не терять. Ноутбук и телефон всегда со мной, контролировать все не проблема. Развиваю несколько перспективных проектов.

– Кризис отразился на них?

– У меня, например, есть компания, которая занимается дизайном интерьеров и ремонтом. Еще недавно от заказов отбоя не было, клиентов выбирали. Сегодня объемы уже не те.

– У многих футболистов бизнес простой и хороший – сдают квартиры в Москве.

– И я свою квартиру на Преображенке собираюсь сдавать. Сам перееду в новый дом возле метро «Сокольники», который наконец-то достроили. Моими соседями будут Роман Павлюченко и Станислав Черчесов.

– Главный совет для человека, который оставляет футбол и уходит в бизнес?

– Пусть знает – в бизнесе все куда сложнее. Там ты как ребенок, который лишь начинает ходить. Я и сейчас не считаю себя состоявшимся бизнесменом. Не очень доволен результатами.

– У Дмитрия Хохлова хостинговая компания с Владиславом Радимовым. А вы ни один проект не замышляли с футбольными людьми?

– Даже не думал об этом. Футбол футболом…

– Есть футбольный человек, с которым легко пошли бы в бизнес? У кого и хватка, и человеческие качества?

– Наверняка есть. Но я убедился – доверять можно разве что близким родственникам. Нельзя делать бизнес на основе дружбы. Дружбу на основе бизнеса – запросто, а наоборот ни-ни. Товарища потеряешь быстро.

– Самая большая ошибка в коммерческих делах?

– Моя неудача – открыл компанию по веб-дизайну и рекламное агентство. Поверил в людей, которые способны были красиво говорить. Но ничего собой не представляли.

– Много на этом потеряли?

– 150 тысяч долларов.

– Вас так легко провести?

– Я уже обрел чутье на ложь. Чувствую, когда меня хотят обмануть.

– Как?

– Разговариваю с человеком – и обращаю внимание на его глаза и руки. Если прячет значит, что-то скрывает. Это мне очень помогало в селекционной работе в «Локомотиве».

– К ней еще вернетесь?

– Сомневаюсь. Слишком много подводных течений, мне все это не доставляет удовольствия. Хочется творчества. Но когда закончу играть, надеюсь, буду служить «Локомотиву». Пригожусь как менеджер или тренер.

– Сергей Гуренко скептически отзывался о ваших селекционных способностях: «Раз возобновил вратарскую карьеру, значит, не лучший из него был скаут».

– Когда я сообщил Сергею Липатову, что оставляю должность селекционера, – он выписал мне премию в размере полугодовой зарплаты. Еще он сказал: «Руслан, не занимайся ерундой, оставайся. Закончил играть – так закончил…» Считал, что поступаю по-мальчишески.

ПРО ОДЕМВИНГИЕ И ВЕЛЛИТОНА

– История с вратарем Гильерме, которого вы привезли в «Локомотив», стала нарицательной.

– До меня доходило, будто приобретение бразильца ставят в вину именно мне. Но его живьем несколько раз смотрел селекционный отдел. А передо мной поставили задачу – договориться и купить этого футболиста.

– Он хороший вратарь?

– Во многом на нем, 21-летнем, держался «Атлетико Паранаэнсе», крепкий середняк высшей лиги. В Москве Гильерме никто не видел – Бышовец задвинул его далеко. А затем он получил две серьезные травмы, полетели «кресты». Не было ни одного шанса.

– Куда он пропал?

– Тренируется с основой «Локомотива». Залечил болячки. Полагаю, лучший вариант – отправиться ему в аренду в Бразилию.

– А Хамину Драман чем приглянулся?

– Его заметили в игре Гана – Бразилия, он порвал на фланге своего соперника. Потом Драмана ездили смотреть в турецком «Генчлербирлиги» Семин, Липатов, Тищенко (директор селекционно-аналитической службы «Локомотива». – Прим. «СЭ»). Просто в Локомотиве» Драману почти не давали шансов.

– Может, «Кубань» – его потолок?

– Когда брали Драмана, он отыграл 15 матчей за сборную Ганы. На чемпионате мира выходил в основном составе. Скорее Драману по стилю российская премьер-лига не очень подходит.

– Шарлес по-прежнему по три часа разговаривает с домом?

– Ему несладко. Прежде ни разу за границей не был, а здесь сразу – в Россию. Сейчас-то ясно, что игрок толковый, а в прошлом году его, опорника, задвигали на фланг.

– Самые тяжелые для вас переговоры?

– Непросто было с тем же Драманом. Пытался вклиниться еще один агент, причем называл себя представителем «Локомотива». Мне позже дали прослушать запись – это нечто. Тот человек говорил: «Все, кроме меня, ничего не решающие люди. Я предлагаю на 500 тысяч больше…» Далее появился третий агент – якобы тоже от «Локомотива». А у турка-президента голова шла кругом, не знал, кому верить.

– Кто вам дал послушать эти записи?

– Агент Драмана. Игроку в какой-то момент до того запудрили мозги, что перестал отвечать на звонки. Лишь увидев меня в Москве на переговорах рядом с руководителями «Локомотива», Драман понял, что я не шарлатан. А тот агент, обещавший больше денег, тоже явился на встречу. Липатов рассудил: «Ничего, пусть приходит, расскажет – а мы послушаем». Но пробыл недолго. Убедившись, что ему ничего не светит, молча встал и закрыл за собой дверь.

Трудные переговоры были и с сербом Любомиром Фейсой. Но в отличие от Драмана его приобрести не получилось.

– Это кто такой?

– 19-летний защитник молодежной сборной Сербии, играл за «Хайдук» из Кулы. Талантливый парень. Контракт уже был на мази, но Фейса не прошел медосмотр – врачи обнаружили шумы в сердце. Провели дополнительное обследование в Германии. Я полетел туда с игроком. Немцы успокоили – дескать, это возрастное. Можете смело заключать контракт. Но после этого президент «Хайдука» внезапно поднял цену на 500 тысяч долларов.

– С какой стати?

– А бог его знает. То ли его задело, что мы усомнились в здоровье футболиста. То ли беспокоился, что информация о проблемах с сердцем всплывет в прессе, и Фейсу больше никто не купит. Кроме «Локомотива» этого защитника мечтала заполучить «Герта», но давала на полмиллиона меньше. Немцы месяц сидели в Куле и уговаривали президента. Тот ни в какую. В итоге Фейса стал игроком «Партизана»… Еще в Бразилии я влип в неприятную историю.

– Это как?

– Торчал в Сантосе, договаривался о покупке Родригу Соуту, которого признали лучшим опорником чемпионата. Никак отпускать его не хотели – в разгаре был Кубок Либертадорес, «Сантос» выступал неплохо. Предлагали, чтоб доиграл и только после этого приехал. Потом пошли на уступки – обговорили сумму, футболиста отзаявили, и он двинул в Рио-де-Жанейро оформлять российскую визу. Мы сидели с агентом – и тут звонок из «Локо». Сообщают, что покупают Перейру. Я положил трубку, бразильцы видят – у меня лицо изменилось. Никто и представить не мог, что произойдет такое: столько добиваться игрока – и вдруг от него отказаться…

– Скандал?

– Жуткий. Мне лучше было поскорее уехать, никому не показываясь на глаза. Даже звонили с угрозами: «Ты не улетишь из Бразилии, с нами так поступать нельзя, мы клуб Пеле…» Партнеров там потерял навсегда. Мне было жалко футболиста. Видел, какое у него счастье в глазах, насколько хотелось играть в Европе.

– «Локомотив» и «Спартак» одновременно нацелились на Питера Одемвингие. Как обошли конкурентов?

– В тот период оба клуба вели Одемвингие и Веллитона. Для нас интереснее была покупка Питера. Хотя и «Спартак» не прогадал, оставшись с Веллитоном. А то, что Одемвингие удалось склонить к переходу в наш клуб – заслуга Липатова.

– Перебил деньгами?

– Были другие причины. Поверьте, в таких вещах имеет значение любая мелочь. Питеру задали вопрос: «Где ты хочешь играть – на красавце стадионе в Черкизове или на искусственном газоне в Лужниках?» Тот поразился: «Разве «Спартак» домашние матчи проводит на синтетике?» Возможно, это все решило.

КАНУТЕ ПРОСИЛ ЧЕТЫРЕ МИЛЛИОНА

– Гарри О'Коннор действительно оказался негодяем?

– Это я сгоряча так сказал. Сейчас выскажусь мягче – О'Коннор непорядочный человек. Играть-то умеет. Мы как раз искали быстрого и мощного форварда таранного типа. Муслин, который просматривал шотландца, был от него в восторге. Однако по человеческим качествам О'Коннор разочаровал. Постоянные проблемы то с ним, то с женой, которой не нравилась Москва. В клубе нянчились с этим семейством, как с малыми детьми. Меняли квартиры, выполняли любую прихоть.

– В «Локомотиве» О'Коннор зарабатывал около миллиона евро – в десять раз больше, чем в родном «Хайберниане»?

– Точных цифр не назову, но зарплата у него была приличная. Он и часть этих денег не отработал. Когда укатил в Англию, ни единого доброго слова не сказал – ни о «Локомотиве», ни о русских. Чего стоит фраза в интервью О'Коннора: «Русские – идиоты, если за победу в Кубке платят такие деньги, что на них я смог купить «феррари».

– Врет?

– Либо врет, либо это был сильно подержанный «феррари». Я как игрок «Локомотива» дважды завоевывал Кубок России и получал по 20 тысяч долларов. Понятно, что нынче футболистам платят гораздо больше. Но не настолько, чтоб с одной премии обзавестись машиной, которая стоит 250 тысяч долларов. А О'Коннор, кстати говоря, и в Англии отметился скандалом. Журналисты застукали его в борделе и расписали это в красках.

– Кто из легионеров, готовых приехать в Россию, просил такую сумму личного контракта, что у вас отвисала челюсть?

– Фредерик Кануте. У него заканчивался контракт с «Севильей». Агент игрока прислал мне факс – за четыре миллиона евро в год Кануте согласен играть в вашем клубе. При этом оговорился, что три миллиона игроку дают в «Шахтере». Думаю, блефовал. Хотел припугнуть «Севилью», чтоб вытрясти из нее побольше. А вот с Роке Санта Крусом был реальный вариант. И «Бавария» цену назвала приемлемую, и сам форвард дал добро на переезд в «Локомотив». Смущало одно – слишком высокая зарплата.

– Высокая – это сколько?

– Два с половиной миллиона евро в год. После того как обожглись на О'Конноре, возникли сомнения, что иностранец с большим контрактом сохранит мотивацию в России.

– В «Баварии» Санта Крус получал эти два с половиной миллиона?

– Вряд ли. И в «Блэкберне», где играет теперь, наверняка не получает. Но если хочешь затащить легионера в Россию, переплачивай. Северная надбавка.

– У нас есть футболисты, зарабатывающие столько?

– Только в «Зените». Речь о Данни, Тимощуке. В «Локомотиве» таких цифр нет.

– «Спартак» принципиально не берет футболистов с огромной зарплатой – чтобы не создавать дисбаланс в платежной ведомости.

– И правильно делает. Подобный дисбаланс быстро приводит к конфликтам. Это зависть, и никуда от нее не деться. Когда в 98-м я перешел в «Локомотив», у нас была фантастически сплоченная команда. Потому все получали одинаково.

Прошлым летом в СКА я сразу вспомнил тот «Локомотив». В Ростове тоже всем игрокам положили равную зарплату – пять тысяч долларов. Коллектив был прекрасный.

– И вы получали пять тысяч?

– Конечно. Для меня зарплата не имела значения. В Ростов ехал не за деньгами – мне надо было играть.

– С такими окладами СКА был одной из самых бедных команд первого дивизиона?

– Похоже на то. Но в кризисные времена в первой лиге и таких зарплат уже нет. В этом году во многих клубах фиксированная ставка – 100 тысяч рублей в месяц.

– За ростовские полсезона наездились автобусом по городам и весям на десять лет вперед?

– Верно. Весь год в таком режиме провести было бы тяжеловато, но я-то в СКА пришел в конце августа. Мучительный выезд был из Ростова в Брянск – 15 часов на автобусе. Мне как ветерану предоставили самое удобное место.

– Где же?

– В проходе. Кинул матрас на пол, сверху подушки, одеяло, которые захватил с собой с базы. Нормально. Тем более что выехали в ночь. А на днях вернулся из Мурманской области, куда пилили с «Локомотивом-2» в прицепном вагоне тридцать шесть часов. Неизвестно, что хуже.

ДОПРОС В РИМЕ

– Пару лет назад в разгар коррупционного скандала в кальчо вас через Интерпол разыскивала итальянская прокуратура. Зачем?

– Допрашивали как свидетеля. Мурыжили два с половиной часа. Хоть мое участие в этом деле не стоит выеденного яйца. Еще по телефону пытался растолковать это итальянцам. Те уперлись: «Нет, приезжайте. Так надо».

– А причем здесь Интерпол?

– Я ни от кого не скрывался, но итальянская прокуратура почему-то послала запрос через Интерпол. Мне позвонили – я прилетел в Рим.

– За чей счет?

– Получилось, что за свой. Итальянцы сказали, что все оплатят, но это так и осталось обещанием. До сих пор жду из Рима чек на полторы тысячи евро.

– Так в чем проблема?

– В 2001 году на меня вышла агентская контора, которую возглавлял Алессандро Моджи – сын Лучано Моджи, бывшего гендиректора «Ювентуса». Речь шла о переходе в этот клуб, и мы с Валерием Филатовым вылетели в Турин. Пробыли там два дня. Кроме агентов, я ни с кем не встречался. Обставлено все было очень странно.

– Что имеете в виду?

– Я ничего не понимал. Казалось, едем договариваться с руководством «Ювентуса» о трансфере, но происходила какая-то загадочная игра. Ее суть мне стала ясна лишь время спустя. Обычный блеф.

– В смысле?

– Прикрываясь именем «Ювентуса» и Лучано Моджи, итальянцы хотели заключить со мной агентское соглашение, дальше куда-то пристроить и получить процент. Я ничего не подписывал, уехали с Филатовым ни с чем. А потом та поездка вдруг обросла слухами. Говорили, что меня чуть ли не похитили, два дня в отеле удерживали силой – только чтоб согласился работать с этими агентами. Вот итальянская прокуратура и захотела меня допросить, когда громыхнуло «дело Моджи». Я рассказал там то же, что и вам. Больше всего поразило, что в прокуратуре мне показали фотографии пятилетней давности, на которых мы с Филатовым и агентами-итальянцами гуляем по Турину. Уже тогда за Моджи, его сыном и окружением велась слежка.

– Филатов позже сказал: «Все беды Нигматуллина от того, что доверялся агентам-проходимцам». Как вам морочили голову?

– Через две недели после поездки в Турин мне прислал готовый контракт «Лацио». Срок – пять лет, шикарные условия, внизу – подпись президента клуба. Но все сорвалось.

– Причина?

– Никто ничего не объяснил. Теперь, покрутившись в этом бизнесе, догадался, где допустил просчет. Нужно было идти в «Лацио» через тех агентов, которые устроили этот контракт. Я же, наивный, думал: «Зачем связываться черте с кем? У меня агент есть. И предложение от клуба тоже. Значит, меня и так примут с распростертыми». Логично?

– Вполне.

– Однако не учел, что «Лацио» работает только с агентами, авторизованными клубом. В Европе это вообще распространенная практика.

– Оглядываясь на карьеру – каких еще ошибок не повторили бы?

– Зря ушел в «Верону». Но я так устал от неопределенности, что среагировал на первое конкретное предложение. Та история научила дорожить тем, что имеешь. И ценить отношения, которые у меня были в «Локомотиве» с Семиным и Филатовым. Я в одночасье все разрушил.

– А об отъезде из ЦСКА в Италию – не жалеете?

– Понимаете, я-то думал, что все-таки попаду в «Лацио», который не оставлял надежды меня заполучить. В октябре в Москву приехал спортивный директор этого клуба. Сказал фразу, которую с того дня ненавижу: «На 99,9 процента все решено». Расклад был такой: аренда в ЦСКА заканчивается, в январе возвращаюсь в «Верону», с которой связан контрактом, и «Лацио» выкупает мой трансфер. Но опять ничего не выгорело.

– Снова была какая-то афера?

– Едва ли. Просто клубы не договорились. Не будет же человек получать российскую визу, тащиться в Москву, сообщать о 99,9 процента – и все для того, чтоб испортить мне карьеру?

– Евгений Гинер с Валерием Газзаевым держат обиду за тот уход?

– С Газзаевым даже побеседовать тогда не успел. А с Гинером в его кабинете разговор получился коротким. Я объявил, что возвращаюсь в Италию. Он попробовал переубедить, но я ответил, что решение принято. Попрощался Гинер очень сухо. Больше не встречались.

ТРИ УГОНА

– Легенды ходят про ваши приключения с автомобилями.

– Да уж. Первый раз у меня машину украли в 96-м. Поставил спортивную BMW в сервис – порвался ремень генератора. Но это не помешало ночью увести ее с закрытой территории.

– Пытались разобраться?

– Подозревал директора сервиса. Я общался с ним, однажды приехал с друзьями, чтоб по-мужски поговорить. Вернулся домой – звонок из РУБОП.

– Что хотели?

– Говорят: «Зачем честного человека обижаете? Может, вы сами и украли машину, а теперь на другого все сваливаете?» Словом, директор принял меры. Так я ничего и не добился. Обидно – ведь в те годы машины еще не страховали. Но самое смешное, что эта BMW долго меня преследовала.

– То есть?

– Каждый год приходил дорожный налог на нее. Я, разумеется, ничего не платил – думал, недоразумение, которое утрясется. Но квитанции шлют и шлют. Набежало почти десять тысяч долларов! Когда пару месяцев назад стали угрожать судебными приставами, отправился в ГАИ. И был потрясен.

– Чем?

– Оказывается, BMW в угоне даже не числилась. По их документам выходило, что я до сих пор владелец машины, которую угнали 13 лет назад! Пришлось походить по кабинетам, чтобы с меня сняли претензии.

Второй раз машины я лишился в 2004 году. Toyota Land Cruiser уже была и застрахована, и спутниковой сигнализацией оборудована. Благодаря ей автомобиль нашли – в заброшенных гаражах возле МКАДа.

– Вернули?

– Да. Land Cruiser был весь раскурочен угонщики так и не сумели отыскать чип, чтобы отключить спутниковую сигнализацию. Два месяца машину восстанавливали в сервисе. Потом забрал, прошел техосмотр. И на следующий день ее угнали. Теперь с концами. Никакая сигнализация не помогла. Мне кажется, без работников автосервиса в этой истории снова не обошлось.

– Где это произошло?

– Машина в тот день была у жены. Она училась в международной школе дизайна на Нахимовском проспекте. Вышла – автомобиля нет. Но можно сказать, ей повезло. Через месяц с той же стоянки угнали иномарку, причем вместе с девушкой, которая училась в школе дизайна. Запихнули в салон, дали по голове и выкинули где-то за кольцевой… Я же, наученный опытом, могу дать совет тем, кто покупает дорогие машины.

– Какой?

– Лучше ее сразу разрисовать ромашками. Сделать аэрографию, чтоб машина была единственная в своем роде и никому не захотелось с ней связываться.

– Вы так и поступаете?

– Нет. Сейчас у меня тоже джип – но не новый. Надеюсь, угонщики на него не позарятся.

– Ваш отец входит в общество книголюбов. Его страсть к чтению передалась?

– Нет. У отца огромная библиотека, которой он очень дорожит. Но я за всю жизнь прочитал две книги – «Унесенные ветром» и какой-то роман Жюля Верна. Да и те осилил с трудом. Есть газеты, журналы, кино, интернет. Развиваюсь с их помощью. Каждому свое.

– Какой фильм из недавно увиденных точно не будете смотреть второй раз?

– «Самый лучший фильм». Хорошо отношусь к ребятам из «Камеди», с удовольствием бываю на их концертах, но с кино у них не сложилось. Я и на вторую часть этого фильма тратить время не стал.

– Когда-то вы назвали себя сентиментальным. Остаетесь таким?

– Да. Меня способны растрогать даже грустные мультфильмы, которые смотрю с детьми.

– Самая нелепая покупка за последнее время – из серьезных?

– (После паузы.) Пусть будет О'Коннор, к приобретению которого приложил руку.

– Сколько еще собираетесь играть?

– Для меня пример – 39-летний Йенс Леманн, который продлил контракт со «Штутгартом». Знаете, если б на Северном полюсе была команда премьер-лиги, а меня позвали основным вратарем, – рванул бы не раздумывая. И был бы счастлив.