Феномен. Никаноров

«Спорт-Экспресс», 17.04.2004

В рассказе из журнала «Огонек» конца сороковых годов токарь-новатор, человек скромный, как оно и положено было положительному герою советской литературы, и якобы удивленный повышенным к себе вниманием, говорил: «Я же не Лемешев (имелся в виду знаменитый тенор Большого театра. – Прим. А. Н.) и не Хомич!» Ну разве запомнил бы я этот ничем не примечательный рассказ, если бы не был, как тогдашний болельщик ЦДКА, уязвлен в лучших чувствах: почему же динамовец Хомич, а не наш Никаноров?

И вскоре я почувствовал себя отчасти отомщенным, когда известный фельетонист Нариньяни описал возмутительный случай. Некий предприимчивый администратор для спасения финансово прогорающего на гастролях ансамбля Центрального дома культуры железнодорожников пустился на авантюру: он организовал силами артистов футбольный матч, причем выдал на афише аббревиатуру ЦДКЖ за название клуба-чемпиона (то ли вовсе отрубил последнюю букву, то ли набрал ее самым мелким шрифтом).

В конце концов авантюра лопнула – из-за опрометчивой фразы самого же администратора, заимствованной из репортажей Синявского. Натянув вратарский свитер и перчатки, незадачливый бизнесмен крикнул, выбегая на поле: «Хомич на месте»! И со скандалом был немедленно разоблачен. Кто же не знал, что в ЦДКА вратарем – Никаноров?!

Читая рассказ в «Огоньке», я – в своем увлечении футболом – как-то и не подумал, что в премьерах Большого театра ходит и Козловский, соперничавший тогда с Лемешевым в теноровых партиях. То есть автор рассказа просто выдал свои пристрастия, которые уж никак не могли быть истиной в последней инстанции. Поставь он вместо Лемешева с Хомичем Козловского с Никаноровым, эффект параллели оказался бы ненамного меньшим. Но все-таки – из-за Никанорова, пожалуй.

Вообще-то вратарем №1 того времени следовало бы считать (что и подтвердилось, когда определили основной состав на первую для наших футболистов Олимпиаду) Леонида Иванова из ленинградского «Зенита». Объективно он играл сильнее – зенитовскую оборону смешно было даже сравнивать с лучшими защитниками, выступавшими за ЦДКА и московское «Динамо». Но ЦДКА с «Динамо» соперничали после войны на равных, как Лемешев с Козловским. Соответственно, соперничество Хомича с Никаноровым занимало всех в большей степени. И я вынужден признать, что после триумфа английского турне Тигр (таково было прозвище Хомича) превосходил Владимира Никанорова в популярности.

Армейский вратарь своей статью – на десять сантиметров выше Хомича и больше чем на десять килограммов тяжелее – скорее напоминал тех британских голкиперов, на чьем фоне столь выгодно смотрелась эксцентрика динамовца из Москвы. Но кто сказал, что в нашем отечестве не ценят богатырей?

В любом очерке о Никанорове непременно подчеркивалось, что со своими 185 сантиметрами роста и весом под девяносто кило он в юности не без успеха занимался классической борьбой. Это был тип спортсмена, который, безусловно, импонировал приверженцам армейского клуба. За его обескураживающей форвардов противника – никак не меньше, чем броски Хомича – простотой поведения в «раме» чувствовалась уверенность, которая не могла не подкупить, не могла не передаваться всем, кто видел его с трибун, кто играл с ним за одну команду.

На дружеском шарже в брошюрке-календаре карикатурист изобразил Никанорова стоящим перед запертыми на замок воротами ЦДКА. В руке, на запястье которой ключ повешен, – блюдечко, а в другой чашка: чай пьет… И в списке лучших вратарей страны по итогам сезона сорок восьмого года голкипер ЦДКА стоял выше Хомича. Но «Динамо» безоговорочно выигрывало международные матчи, а клуб Аркадьева опростоволосился в Чехословакии. И международный авторитет Тигра все равно рос. А ведь Никаноров, будучи тремя годами старше Хомича, еще до войны успел приобрести опыт игр против иностранцев – ездил в составе «Спартака» в Болгарию. Правда, опыт скорее созерцательный – он тогда оставался в запасе…

 

На рубеже пятидесятых и Хомичу, и Никанорову пришлось испытать серьезную конкуренцию с вратарями-дублерами, претендовавшими на место в основном составе. Хомича подпирал Вальтер Саная – гигант никаноровского толка. Тогда как Никанорову Аркадьев в сезонах пятидесятого и пятьдесят первого годов не так-то и редко предпочитал талантливого Виктора Чанова – папу знаменитых впоследствии вратарей киевского «Динамо», «Шахтера», ЦСКА и московского «Торпедо» Виктора и Вячеслава. Хомичу пришлось в итоге перебраться в Минск. Никаноров же своего места не уступил. И более того – закрепился в олимпийской сборной. Не на первой, однако, роли. Первую – по справедливости – исполнил Леонид Иванов.

В зимние сезоны равнодушный к хоккею Хомич отходил на задний план. А вот его армейский коллега и в русский хоккей играл отменно, и в канадском сразу же преуспел. Пикантность ситуации придавало и то, что знаменитый вратарь переквалифицировался в полевого игрока, в защитника. А место в воротах занял хавбек – Борис Афанасьев.

Только вот заслуженному мастеру спорта Афанасьеву особо заметным хоккейным голкипером стать было не суждено, а Владимира Никанорова смело отнесем к защитникам выдающимся, умевшим и к атаке подключиться, что в те первые сезоны не слишком практиковалось. И за четыре чемпионата он забросил шайб шесть.

Дальше в хоккей Никаноров играть не стал – футбол после тридцати трех потребовал к себе большего внимания. За олимпийскую сборную Владимир Николаевич выступал и в тридцать пять. Но в истории хоккея с шайбой он тоже навсегда останется – в знаменитых матчах против чехословацкого ЛТЦ среди защитников его сочли едва ли не лучшим.