Сергей Овчинников: «А мне не страшно»

«Спорт-Экспресс», 06.02.2009

Овчинникова мы знали другим – и были крепко поражены последней встречей в кафе на Кутузовском. Приехал Сергей Иванович с очаровательной девушкой. Казалось, на много-много лет моложе нашего героя. А выяснилось, что всего на десять – просто выглядит бесподобно. Представил коротко: «Аня, моя жена».

Мы даже вопросы задать решились не сразу – слишком были удивлены. Встречались вроде бы не так давно в Баковке, где Сергей жил с милой рижанкой Ингой. Думалось, уж где-где, а в этой-то семье идиллия полная. Вместе они были с 99-го года, расписались еще в Лиссабоне, когда Сергей Овчинников играл за «Порту». И вот – поворот.

Прочие изменения – вроде очков в стильной оправе – уже казались мелкими. Незначительными.

Совсем другим стал Сергей и в разговоре. Чаще улыбается. Уходит от острых вопросов, чуть раздражаясь. Прежде такие его лишь забавляли. Тогда у него была одна игра: на острый вопрос ответить поизящнее. Кого-то поддеть, не задумываясь о реакции. Вчерашний Овчинников говорил, например, про итальянского вратаря Пелиццоли: «Хороший парень, просто в воротах стоять не умеет». Сказал бы он такое сегодня? Едва ли.

Нынче правила игры изменились: ты спрашиваешь – Овчинников от ответа уходит. Кстати, тоже довольно ловко – дипломат из бывшего вратаря и нового главного тренера «Кубани» вышел хоть куда.

БУДУ ХОДИТЬ НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ

– В последнее время частенько видим вас, Сергей, в очках. Проблемы со зрением?

– Человек надевает кепку, ему говорят: «Никогда вас в кепке не видели…» Ну да, зрение ухудшается. Вы думали, у меня простые стекла?

– Знавали мы персонажей, которые носили именно такие. Имидж.

– Не моя история. Правда, очки редко ношу. Не скажу, что совсем беда с глазами, но видеть стал хуже. Это возрастное. Играл я без линз, немножко неудобно было. Особенно при искусственном освещении.

– Голы из-за этого пропускали?

– Никогда.

– Тогда еще об имидже. Динияр Билялетдинов недавно сказал, что ни в коем случае Овчинникову не следует отрезать хвостик – это часть образа, который дорог не одному Сергею Ивановичу.

– Я срезать и не планировал. В Европе не принято резко менять внешность. Как и имидж. За границей философия такая: если человек что-то круто меняет – значит, у него не все в порядке.

– Зато ваш коллега Дэвид Симэн, однажды решившись свой хвостик отрезать, выставил его на аукцион.

– О, отличная идея, запомню! Нужны будут деньги – с женой отрежем и выставим…

– Сезон скоро начнется. Вам страшно?

– Почему я должен пугаться?

– Даже Луиз Фелипе Сколари, приняв «Челси», признался: «Мне очень страшно».

– А вот мне совсем не страшно. Это же приятная работа, любимая – чего бояться? Никакого шага в неизвестность, все то же самое, что уже было в моей жизни. Я на каждом шагу слышу, что тренер и игрок – профессии разные. Но мне так не кажется.

– Хоть раз за время тренерской работы испытывали растерянность?

– Нет. Я очень уверенный в себе человек. Все время четко знал, что, зачем и куда. Да и не имеет тренер права на растерянность – игроки это моментально просекут. Семина, например, я никогда не видел в таком состоянии.

– Вы понимаете, какая потеря для журналистов – отсутствие у вас лицензии Pro? Не будете ходить на пресс-конференции…

– А я буду ходить на пресс-конференции! Кто-то же должен переводить Мариану Баррету?

– Это ход.

– Еще какой!

– Когда натура искренняя и импульсивная – тяжело лукавить перед корреспондентами?

– Насчет моей импульсивности – это больше журналистские штампы. В жизни я очень спокойный.

– Необходимое для тренера искусство вранья освоите?

– А зачем врать? Я просто не буду отвечать на некоторые вопросы.

– Сложный вы человек для руководства?

– Да что вы! Со мною работать легко. В «Кубани» прекрасное взаимопонимание.

– За два месяца, что возглавляете краснодарский клуб, уже слышали от начальства слово «нет»?

– Не было такого. В этом, наверное, и заключается гибкость главного тренера – формулировать свои пожелания таким образом, чтобы всегда слышать «да». Я прекрасно знаю, когда прозвучит «нет».

– С футболистом Овчинниковым начальству было труднее?

– Со мною у руководителей никогда не было проблем! Ни-ког-да!

– Зато они же были в постоянном напряжении – если что, Сергей Иванович молчать не станет.

– Когда играл в «Локомотиве» – там это приветствовалось. Все понимали, что люди искренне переживают за клуб. Если о чем-то говорят через газеты – значит, стараются поправить. Семин, наоборот, призывал футболистов все озвучивать!

– В нынешнем «Локомотиве» не всегда рады высказываниям собственных игроков.

– Я знал, что такая ситуация будет. Но это их внутренняя кухня. Меня больше волнует собственная команда.

– О «Локомотиве» размышляете отстраненно?

– Нет. Как болельщик – я переживаю за клуб. Однако таких отношений, какие были в прежнем «Локомотиве», там не будет уже никогда.

– Когда опубликовали календарь, первым делом посмотрели – когда матч с «Локо»?

– Меня интересовали лишь первые два тура. С «Локомотивом» играем в седьмом, кажется?

– В шестом. Характер ваш меняется с годами?

– Я теперь более привередливый – во всем. Дотошный какой-то… Вредный, вредный стал.

– Когда-то Борис Игнатьев бранил Гуса Хиддинка последними словами, а пару лет спустя сказал: «Я с тем Игнатьевым не согласен». В чем вы не согласны с самим собой пятилетней давности, например?

– Можно было обойтись порой без резких заявлений. Не только в интервью. Взять хотя бы самый звонкий случай – когда таскал за грудки судью Захарова. Конечно, любое проявление эмоций на футбольном поле – это естественно. И все-таки тогда во мне было слишком много мальчишеского.

– Неужели в себе это изжили?

– Не то чтобы я боялся последствий… Просто начал понимать, что люди по-разному реагируют на высказывания. Поэтому стараюсь себя контролировать. Спокойнее быть, рассудительнее. Мне это даже нравится.

– В одном из недавних ваших интервью были какие-то реверансы в адрес Андрея Кобелева. Мы поразились.

– Я вам расскажу, как все было. Меня спросили: кому из тренеров я мог бы позвонить? Отвечаю: да кому угодно! А уж журналист вписал туда Кобелева.

– Если бы Кобелев захотел – вы бы до сих пор играли.

– Я не в курсе, кто принял решение убрать меня из «Динамо» – он или руководство. Но Кобелев – тренер, имел право. Мы нормально общаемся.

– Нам казалось, дело обстояло иначе. Принимая «Динамо», Кобелев сказал, что вратарь Овчинников ему нужен. Когда же до конца дозаявок оставалось всего ничего – выставил на трансфер…

– Ну и что?

– И на такого человека – нет обид?

– Никаких. У меня же потом отлично все сложилось.

– Внутренне наигрались?

– Да. Не хочу играть! Раньше читал интервью людей, которые заканчивают: «Ой, как я скучаю по футболу…» Я не скучаю! Играть без удовольствия – не мое.

– В «рамку» когда вставали в последний раз?

– В Киеве, на тренировке. Нужен был еще один вратарь.

– Сильно удивились, что ничего не растеряли?

– Растерял. Хотя в двусторонке наша команда всегда побеждала.

НОВАЯ КОМАНДА, НОВАЯ ЛЮБОВЬ

– Лицензию Pro получите в конце года?

– Скоро объявят набор – пойду учиться. В декабре 2009 года, надеюсь, у меня будет лицензия.

– Готовы стать первым тренером в истории российского футбола, который совершенно не употребляет матерных слов?

– Сейчас считаю мат для себя недопустимым. У нас в клубе за такие речи – штраф. И вы не услышите на тренировках в «Кубани» не то что мата – вообще никакого базара.

– Уже приходилось штрафовать?

– Приходилось. Денег, правда, не брал. Я, как Юрий Палыч, – оштрафую, но не беру.

– Почему?

– Главное – не деньги, а влияние на футболистов. Пока ни одного повторения проступка. Ребята адекватные, все понимают.

– Андрей Чернышов, работая в Брянске, сказал: «Я понял – по разболтанности игроков лучше бить рублем. Никакие слова настолько хорошо не подействуют».

– А у меня есть обратный пример – тот же Семин, который все строил на диалоге. Доносил исключительно через слова. И срабатывало.

– Вы говорите, не переносите мата на тренировках. А как относитесь к тому, что футболисты свободное время на сборах убивают в PlayStation?

– Пусть играют. Хоть на глазах.

– Вас эта штука не захватила?

– Не умею. От компьютера далек. Знаю, где кнопка power, – все. Включить-выключить. Зато жена здорово в этом разбирается.

– С интернетом тоже на «вы»?

– Я – на «вы». Она – на «ты». Если что-то надо, всегда могу у Ани спросить. Вчера рылись в интернете, и я впервые с помощью жены посмотрел, как меня Захаров удалял. По телевизору не видел этот эпизод ни разу.

– И как выглядело со стороны?

– Супер! Мне понравилось!

– В интернете подборка ваших подвигов приличная.

– Да, много всякого откопал. Ролик, как кому-то в лоб обещал дать. Аня после этого сказала, что гордится мужем. Эх, хулиганом я был!

– С недавних пор ваша жизнь кардинально изменилась. Новая должность, новая команда, новая жена. Никакой ностальгии по прошлому?

– Абсолютно! Я легко перевернул эту страницу. С того момента, как познакомился с Аней, у меня вообще дела пошли в гору.

– Сколько уже вместе?

– С 2007-го. Расписались в прошлом году. Познакомились в Москве. Но подробности не выпытывайте. Личную жизнь с корреспондентами не обсуждаю.

– С каких это пор?

– Я решил: зачем рассказывать, если у нас всех есть недоброжелатели?

– Много у вас недоброжелателей?

– Хватает. Кому-то не нравится, что все у Овчинникова хорошо. А у меня сейчас жизнь просто замечательная.

– Хиддинк сказал про свою подругу: «Она сделала для меня открытие – законы существуют для того, чтобы их обходить». А чему вы научились у жены?

– Аня всегда настроена позитивно. Даже когда скверно на душе, этого не показывает. Пытаюсь брать с нее пример.

– В футбольной среде таких людей встречали?

– Это большая редкость. Вот Лешка Поляков – тоже всегда на позитивной волне. Не представляю, что ему может испортить настроение.

– В Краснодар жена поедет с вами?

– Нет. Аня в Москве учится и работает. Время от времени будет навещать. В Киев она прилетала раз в месяц.

– Как в одиночку по хозяйству управлялись?

– Квартирка была небольшая, так что на уборку много времени не тратил. Поесть всегда в ресторане можно. Вещи в химчистку таскал – там их заодно и погладят.

– Кстати, в цивильном костюме вас увидишь нечасто.

– Костюмов у меня штук двадцать, но многие так с бирками и висят. Я не большой любитель пиджака и галстука. Предпочитаю одежу попроще – джинсы, рубашку…

– Мы уверены, что Овчинников никогда не превратится в тренера, который руководит игрой в спортивном костюме.

– Вот это – обещаю!

НЕ ХОЧУ БЫТЬ НА ПОДХВАТЕ

– Смотритесь довольно подтянутым.

– Стараюсь. В Киеве скинул двадцать килограммов.

– Ничего себе. Что ж надо делать, чтоб столько ушло?

– Кушать меньше. Бегать больше.

– Это второй ваш опыт экстремального худения?

– Да. Первый был в Португалии, тогда сбросил десять килограммов. Восемь ушло за одну неделю. Жил по диете Людмилы Марковны Гурченко – закрыл рот. Не ел вовсе. Мне это не так тяжело давалось. А нынче был график щадящий, поэтому сбросил двадцатник – но за год.

– В «Локомотиве» вас тоже отправляли за особый, «диетический» столик, где сидели Джанашия, Черевченко, Соломатин и Арифуллин?

– Нет, меня никто не принуждал питаться одними листиками салата. Об этом столике больше разговоров, чем правды. На том сборе «Локомотива» неподалеку был немецкий ресторан с колбасками. И никто ребятам не мешал там наверстывать.

– В самом деле отъедались?

– Конечно! Кто на одном салатике во время предсезонки проживет?

– Главное для голодающего – перетерпеть утро?

– Нет. Главное – занять себя чем-то. Ем раз в день. Только ужинаю. Впрочем, никого не призываю поступать так же.

– Для пробежек в Киеве облюбовали какой-то парк?

– Нет, там на базе все условия. Великолепные тренажеры. Постоянно участвовал в тренировках с ребятами.

– Последний кросс в вашей жизни?

– Очень давно. Я кроссы ненавидел.

– А теперь чем занимаетесь?

– Пятнадцать минут пробежаться – это не кросс. Баловство.

– Вы уже третий год не играете. Неудивительно, что по-прежнему узнают на улицах?

– Узнают в Москве чаще, чем раньше. Не знаю почему. А с другой стороны, я ж из обоймы не выпал.

– И не стали неприметным «вторым тренером» в народном понимании.

– Я и не хотел быть вторым. Может, жизнь заставит, еще поработаю помощником. Но это мечта не моей жизни – быть у кого-то на подхвате.

– Кроме «Кубани» куда-то звали главным?

– В первый дивизион приглашали. Если говорить о премьер-лиге, самым реальным был вариант с «Кубанью» и еще один – в Португалии. Решил, что лучше начинать дома.

– Готовы к тому, что для вас на каждом шагу будет много открытий? Хотя вам кажется, что в футболе знаете все…

– Когда человек говорит, что знает все, – значит, он не знает ничего. Но чисто футбольными вещами меня уже трудно удивить.

– Рашид Рахимов в «Локомотиве» вникает в сферы клубной жизни. Почему это не ваш путь?

– Потому что тренер должен заниматься своими непосредственными обязанностями. Если человек распыляется на вопросы, в которых не совсем компетентен, – его основная работа страдает.

– Пару лет назад вы довольно резко высказались про ЦСКА и Даниэла Карвальо. Так Валерий Газзаев перед матчем с «Локомотивом» зачитывал ваше интервью на установке. Заводил ребят…

– Знаю. Но в том интервью, как всегда, журналисты много накрутили. Написали – и написали, ладно. Я посмеялся. А цитаты на установках, кстати говоря, – шаг толковый. Я тоже буду зачитывать. И Юрий Палыч нам читал заметки, если кто-то что-нибудь ляпнет.

– Вас лично это заводило?

– Нет. Мне было все равно.

– С Валерием Георгиевичем давно общались?

– Виделись год назад в Израиле на Кубке Первого канала. В Баковке живем в двух шагах друг от друга, но у Газзаева вход с другой стороны улицы.

– Помним-помним, как приехали однажды к вам в гости. Указали вы на соседские ворота: «Заварил Валерий Георгиевич, когда проиграл «Локомотиву» золотой матч…»

– Не знаю, что он там заварил и когда – это скорее шутка была. У каждого своя жизнь – зачем нам с Газзаевым встречаться?

– После развода остались жить в Баковке?

– Да.

В КИЕВСКОЙ ФИЛАРМОНИИ

– Весь прошедший год вы наверняка смотрели на Семина новыми глазами. Что было особенно необычно?

– Я лишь сейчас увидел, как он нервничает. Когда ты футболист, на тренера по ходу матча не обращаешь внимания. А здесь Семин был совсем рядом – и я поражался!

– О чем думали?

– Как мне этого избежать? Как контролировать эмоции?

– Из-за напряжения тренеры становятся подозрительными. Вы ведь не забыли, как Семин огорошил в перерыве игры с «Динамо»: «Сдаете!»

– Если не верить своим футболистам – зачем вообще с ними работать? А тогда была другая история. «Локомотив» уступал 0:2, Юрий Палыч вошел в раздевалку: «Такое впечатление, что хотите эту игру отдать…» И мы ему объяснили, что так выражаться не стоит. Во втором тайме забили четыре.

– В вас тренерское дело подозрительность не развивает?

– Нет. Я в состоянии узнать все.

– Как считаете, почему у Семина получилось в Киеве – после катастрофы в московском «Динамо» и сборной?

– В сборной у него все удачно было. Семин – единственный тренер, при ком сборная не проиграла ни одного матча. Задачу не решил – но он же не с начала цикла работал. Вот этого очка нам и не хватило. В московском «Динамо» тоже получилось.

– То есть?

– Принял команду в сложный период. Смотрите на сегодняшнее «Динамо» – почти вся основа заложена Семиным. На братьев Комбаровых никто не рассчитывал, а Юрий Палыч их подтянул из дубля. Все у виска крутили: «Зачем ему эти пацаны?!» Не вытащи их Семин – думаю, мы бы и не узнали таких футболистов. Он делал все постепенно, основательно. Не предполагая, что ему придется уйти через полгода. Заметьте, о Семине никто никогда не писал плохо. И не говорил.

– Говорили. Дмитрий Парфенов совместной работой остался разочарован. Еще тем, что Семин никак его фамилию запомнить не мог, называл Поповым.

– Димка в «Динамо» не заиграл. Когда футболист на лавке – обида на тренера есть всегда. Даже простые вещи болезненно воспринимаешь. Думаешь, что тебя обижают.

– Какую черту Семина хотели бы перенять?

– Его любовь к футболистам. Кого бы он ни тренировал, искренне любит ребят, с которыми оказался в клубе. Играет ли человек, не играет…

– Казалось, он может простить своему футболисту что угодно.

– Так и есть.

– Это хорошая черта?

– Я считаю – да.

– Вы тоже будете прощать?

– Думаю, да. Рано или поздно все ошибаются. Но неуправляемых игроков я не встречал.

– А португальцы в московском «Динамо»?

– Управляемые. На них нефутбольные факторы действовали.

– Сколько историй связано с киевлянином Александром Алиевым. И он – управляемый?

– Вполне. Порядочный парень. Назвал судью «козлом» – и что? Посчитал, что тот – козел. Можете написать: и Алиев, и Милевский – беспроблемные футболисты. Внутренне высококультурные. Не верьте всему, что писали о них газеты.

– После матча с «Арсеналом» Алиев был не в себе – и Семин попросил вас проводить его до раздевалки. Там ногой дверь он на ваших глазах вынес?

– Не мог же я ему ноги держать! Да и не было там ничего особенного. Ударил по двери – и что с того?

– Иногда от такого дыры образуются.

– Стадион же не наш, «Арсенала». Не жалко. Я Алиеву всего два слова сказал: «Саша, успокойся».

– Вы никогда не били ногой по двери?

– Наверняка бил. Хотя и не помню. Зато помню игру с «Ротором», когда пропустил на последней минуте. Тогда, не переодеваясь, прямо в бутсах прыгнул за руль и уехал со стадиона. Очень злой.

– К чему на Украине так и не привыкли?

– Мне почему-то было там не слишком комфортно. Вроде все нравилось – команда, база… Но город своим не стал.

– Как в Киеве развлекались?

– По-разному. В филармонию однажды забрел.

– С женой?

– Один. Что слушал – не помню. Но понравилось.

– В театрах бываете часто?

– Года два назад выбрались в «Сатиру». Жена давно тянет на какой-нибудь спектакль, однако пока не получается. В отличие от Ани я не театрал.

– Чувствуете, что теперь времени не хватает ни на что, кроме футбола?

– Наоборот, свободного времени прибавилось. Мне вообще кажется, что играть труднее, чем тренировать. Разумеется, у каждого свой подход к работе. Но я, надеюсь, никогда не стану тренером, который одну и ту же игру способен по восемь раз пересматривать на диске. Ночами не спать.

– Теория у вас длится долго?

– Нет. Теоретические занятия лучше всего совмещать с тренировкой на поле. На мой взгляд, пользы от этого гораздо больше, чем просиживать в душной комнате и капать на мозги игроков, по сорок минут двигая фишки. От этого только в сон тянет. По себе знаю.

– Сами спали на теории?

– Было дело. В 1991 году Семин уехал в Новую Зеландию, и «Локомотив» принял Филатов. Включил он раз видеозапись матча, свет притушили – и я задремал. Но самое долгое теоретическое занятие пережил в «Порту». Накануне игры с «Эспаньолом» тренер отчего-то завелся и дал теорию на три с лишним часа! К концу у всех игроков пар шел из ушей, а тренер был как огурчик. На следующий день, когда спокойно обыграли «Эспаньол» 2:0, радовалась вся команда, кроме него, нашего теоретика. Все эмоции у макета оставил.

«С «КАПУСТОЙ» ВАС, РЕБЯТА!»

– С кем из игроков «Локомотива» созваниваетесь?

– Билялетдинов звонил как-то. В «Локомотиве» все меньше игроков, которых знаю. Из чемпионского состава остались трое – Сенников, Билялетдинов да Сычев.

– Удивило, что Малхаз Асатиани оказался не нужен нынешнему «Локо»?

– Да. Малхаз – классный игрок. «Локомотиву» он бы еще помог. В Киеве у Асатиани была травма, но в конце года выглядел очень прилично.

– Почему бы вам не пригласить его в «Кубань»?

– Жить надо по средствам. Малхаз дорогой для «Кубани» футболист. А жаль.

– Наверное, будь ваша воля – вы и Дмитрия Лоськова с его контрактом выкупили бы у «Сатурна»?

– Вот в отношении Лоськова таких мыслей не возникало.

– Почему?

– Мне что, пригласить всех, с кем я играл?! У меня свое видение футбола, свои принципы – мне и решать, подходит под них игрок или нет.

– Вадим Евсеев обмолвился в интервью, что чувствует себя не хуже, чем в 25, и как игрок ничего не растерял. Поработав с Евсеевым на первом сборе, разделяете его оптимизм?

– Мне нужен не просто хороший защитник, но и лидер в раздевалке. Такой игрок любой команде необходим. Если удастся договориться с «Сатурном» о трансфере Вадима, «Кубань» от этого выиграет.

– Валерий Лобановский встретил восстанавливающегося после тяжелой травмы Вагиза Хидиятуллина. «Стараюсь, бегаю», – сказал Вагиз. «Я тоже бегаю, – ответил Лобановский. – Только в футбол больше играть не могу». Были какие-то фразы тренера, которые вас сильно зацепили?

– Сразу на ум пришел один эпизод. Правда, обойдусь без фамилий. Тренер подзывает игрока: «Где себя на поле видишь?» Тот отвечает: «На позиции правого хавбека». Затем спрашивает: «А вы меня где видите?» «Здесь», – ухмыляется тренер и показывает на лавку… Еще вспоминаю, как в «Локомотиве» после победных матчей Евсеев влетал в раздевалку и кричал: «С «капустой» вас, мужики!»

– Многие игроки «Локомотива» говорят, что первое чемпионство «Локомотива» для них гораздо дороже второго. А для вас?

– Тоже. Потому что оно – первое! Сколько лет мы к нему шли! Для меня самый яркий момент в карьере – финальный свисток в золотом матче с ЦСКА. Непередаваемое ощущение счастья… Оно очень короткое. Но этот миг ни с чем не сравнишь. Вторая победа такого восторга уже не вызвала.

– Семин считает, что все беды сегодняшнего «Локомотива» от Сергея Липатова. Согласны?

– Не готов комментировать слова Юрия Палыча. Скажу лишь, что много неразумного было в управлении клубом. Кто за это отвечает, как не председатель совета директоров?

– Как с вами попрощались в «Локомотиве»?

– Никак. Ушел и ушел. Трудовую книжку из клуба забирал отец – я не успевал за ней заехать.

– С президентом клуба Наумовым знакомы?

– У нас нормальные отношения. Он звонил, поздравлял с назначением в «Кубань». А вот с Липатовым ни разу не общался. Он со мною даже не здоровался. Не знаю, почему Липатов относится ко мне с такой неприязнью. Причем этого не скрывает.

– Обижены на Анатолия Бышовца, который был против вашего возвращения в «Локомотив»?

– Если человек так решил, почему я должен на него обижаться? Выше надо быть!

– Но ведь вы звонили Бышовцу и предлагали свои услуги еще в качестве вратаря. И услышали ответ: «В «Локомотиве» есть голкиперы сильнее Овчинникова».

– Был такой разговор. Честно говоря, позже о собственном звонке пожалел. Лучше бы я не набирал этот номер.

КИПЯТИЛЬНИК ДЛЯ ТУЗЕМЦЕВ

– Григорий Суркис нам рассказывал, как переборол страх – и прыгнул с парашютом. Вы прыгали?

– Нет! И не собираюсь! Если б это был вопрос жизни и смерти, я бы прыгнул. А просто так рисковать не вижу смысла. Потому что со мною обязательно случится, как в анекдоте: «Или парашют не раскроется, или свисток сломанный попадется, или акула глухая…»

– Чего боитесь, кроме высоты?

– Походов к стоматологу. Но этого все боятся, я думаю.

– Почему не катаетесь на горных лыжах?

– Пока играл в футбол, ни о каких лыжах и слышать не хотел. А недавно решил попробовать.

– И что?

– В лыжных ботинках ужасно заболели ноги. Я переобулся и с облегчением отправился пить кофе. Так ни разу и не прокатился. Не для меня забава.

– Колено, которым мучились много лет, тревожит?

– Бывает, реагирует на погоду. И в самолете, когда долго без движения сидишь, затекает. Ничего не поделаешь – артроз.

– Собственной физической силе когда-нибудь поражались?

– Давным-давно переезжали на новую квартиру, так с отцом всю мебель перетаскали. Обошлись без грузчиков. «Стенку», кровати, шкафы… В лифт ничего не влезало, пришлось с четвертого этажа на себе переть. В другой раз поспорил с ребятами, что оторву двумя руками от пола холодильник. И оторвал.

– Часто спорите?

– Случается. Последний раз на спор выпил залпом соус табаско.

– Стакан этой огненной дряни?!

– Не стакан – поменьше. Для меня это не проблема. Я даже не поморщился.

– Когда Виктора Черномырдина одолевает хандра, он достает баян. Что в такой момент достаете вы?

– У меня нет баяна, да и играть на нем не умею. Если плохо на душе, мне надо с кем-нибудь поговорить. Например, с Аней. Она всегда найдет нужные слова, успокоит. Увы, чем старше становишься, тем уже круг людей, с которыми можно пообщаться в тяжелые минуты.

– Есть привычки, которые сильнее вас?

– Курю.

– Давно?

– В семнадцать попробовал – и втянулся.

– Бросать пытались?

– Ни разу. Все равно знаю, что это нереально.

– Какую вещь первым делом вынесли бы из дома в случае пожара?

– Паспорт надо сразу хватать. Что ж еще?

– А деньги?

– Ребята, кто их сегодня держит дома? Другие места есть!

– Самый интересный способ, которым зарабатывали деньги в юности?

– Икрой за границей торговал. С детской командой «Динамо» поехали на турнир во Францию. Набрал с собой несколько банок черной икры. Потом ходил с ребятами по барам, продавал. Заработал 1200 франков – сумасшедшие деньги по тем временам! Домой нарядный вернулся, во всем фирменном. А в Камбодже какому-то туземцу за шесть долларов загнал два кипятильника. Был безумно доволен, так как ящик пива стоил два доллара. Как раз на три ящика хватило.

– Из-за границы что обычно привозите?

– Сейчас – ничего. А в начале 90-х из Сингапура пять телевизоров зараз притащил! Это не рекорд – некоторые игроки набрали с собой еще больше.

– В Москве продали?

– Я не на продажу вез. Два родителям отдал, остальные оставил себе – чтоб в каждой комнате было по телевизору.

– Вид на жительство, который оформили в Португалии, у вас сохранился?

– Выкинул я его. В знак протеста.

– ???

– Эта бумага здорово облегчала передвижение по Европе, никаких виз не требовалось. Но когда три года назад в Португалии отобрали дом, решил: не хочу, чтоб с этой страной меня еще что-то связывало! Так стало обидно – не передать… Дом-то был чудесный, на берегу океана. Полмиллиона долларов потерял. Утешает одно – я не единственный, кто пострадал. Многие легионеры в Португалии точно так же погорели.

– Неужели вас никто не предостерег?

– Сомневаюсь, что это бы помогло. Такая в государстве установка – любым способом отобрать у иностранцев недвижимость. И начинается бюрократическая волынка – не так налоги заплатил, не ту декларацию подал… Я долго судился – бесполезно. Мне открытым текстом сказали: «Бороться нет смысла – еще больше денег на адвоката выкинешь».

– Как поживает ваш строительный бизнес в Риге?

– После переезда в Киев с бизнесом завязал. В моей жизни отныне есть только футбол. И Аня.

– Последнее ваше раздумье: покупать – не покупать?

– Вот, думали, брать эту машинку или нет, – Овчинников кивнул в окно, где рядом с кафе стоял его серебристый BMW.

– Что же перевесило?

– Желание Ани. Ей машина очень понравилась. Мне-то в Москве она ни к чему.

– В «Кубани» по статусу вам, наверное, полагается служебный автомобиль с водителем?

– Возможно.

– Зачем вам водитель – вы же сами любите сидеть за рулем?

– Люблю. Но с водителем удобнее – можно отдохнуть на заднем сиденье. Газеты полистать.

– Где ваш знаменитый джип с литерой «Л» на борту?

– В гараже. Иногда выезжаю, он много внимания на дороге привлекает. ГАИ не останавливает, а люди в окно показывают: о, здорово!

– Напомните историю появления этой буквы?

– Я стал лучшим игроком первого круга чемпионата России-2005, и какая-то компания меня наградила. Предложили бесплатно сделать аэрографию, любой рисунок на моем автомобиле. Надо было на три дня отдать машину – пообещали, что все получится красивенько. У меня была единственная просьба.

– Какая?

– Чтоб никакой футбольной тематики. Потом пригоняют – и пожалуйста!

– Расстроились?

– Нисколько. Сделали – и сделали. Мне же это ни копейки не стоило. Теперь, думаю, джип будет меня возить, пока окончательно не развалится. Никому его не отдам.

– О том, что Лоськов заядлый охотник, знают все. Но и вы на охоте, кажется, бывали?

– Пару раз. Ездили большой толпой из «Локомотива» – Смирнов, Арифуллин, Лоськов, Чугайнов, массажист Ткаченко. Выдали ружье, но я его тут же вернул. Жалко мне зверюшек. Не для того на охоту ездил, чтобы их убивать.

– Тогда зачем?

– Сам процесс интересен. Природа, свежий воздух, разговоры у костра. Я и без всякой стрельбы получал удовольствие. И добычу никогда не забирал, хотя предлагали. Пусть охотники ее делят. А я лучше мясо на рынке куплю.

– Какой видите свою жизнь лет через пять?

– Понятия не имею. Главное, чтоб здоровье было. Все остальное поправимо.

– Дети у вас будут?

– Это уж как Бог даст. Но мы постараемся, – улыбнулся Овчинников и с нежностью посмотрел на Аню.

…Он все-таки вернется в хит-парады. Его прорвет, обязательно прорвет. Не усидит Овчинников на пресс-конференциях в скромнейшей роли переводчика товарища Баррету.

Пройдет немного времени, и решит для себя – к тренерской должности скупость суждений прилагаться не должна. Совсем наоборот. Искренность натуры напомнит о себе – и все мы будем переглядываться: «Слышали, что Овчинников вчера сказал?!»