Учитель здоровья

«Спорт-Экспресс», 20.02.2004

В историю советского футбола Игорь Пономарёв вошел как лучший пенальтист чемпионатов СССР. 24 забитых пенальти подряд – рекорд, который в обозримом будущем едва ли кому-то удастся повторить! Причем цифра эта могла быть еще внушительнее, если бы Пономарёв не подался к шведским берегам.

В его жизни была только одна команда – «Нефтчи». Нет, конечно, никуда не выкинешь 12 месяцев «под ружьем» в ЦСКА и полсезона в «Норрчепинге», но главными из тех 29, что отмерила футбольная судьба Пономарёву, были годы в скромном бакинском клубе.

БАКУ

– Многие удивляются, когда узнают, что я коренной бакинец. Хотя азербайджанцев среди моих предков не было. Родители у меня русские, но на свет появились уже в Баку. Кстати, как и у моей жены. Дед ее был туда сослан в 30-е годы. А моя бабушка переехала в Азербайджан, когда в России начался голод. Баку вообще раньше был интернациональным городом. Порт, добыча нефти – многие приезжали на заработки из разных уголков страны. Теперь, конечно, это совсем другой Баку.

– Родственники у вас там остались?

– Да, мама и сестра. Когда в отборочном цикле чемпионата мира-2002 возглавлял сборную Азербайджана, постоянно с ними виделся. Бывало, не заглянешь к маме денек-другой, так она волноваться начинает, сама звонит: «Сынок, когда придешь? Что тебе приготовить?» «Мама, – отвечаю, – мне уже 40 лет, а ты со мной все как с ребенком…» Для нее, конечно, огромной радостью было, что спустя столько лет я домой вернулся. Но через полтора года контракт закончился, и я обратно в Швецию уехал.

– Задумывались когда-нибудь: чем кроме футбола могли бы в жизни заниматься?

– Был момент лет в 14, когда я неожиданно бросил футбол. Надоело. Решил в техникум поступить и стать фрезеровщиком, как отец. Однако передумал, едва тренеры сообщили, что берут меня в сборную Азербайджана, где все ребята были на два года старше. Да еще впервые выдали настоящие бутсы. Боже, как я был счастлив! Домой со стадиона бежал, как пишут в книгах, «не чувствуя под ногами асфальта». После этого играть и тренироваться был готов хоть круглые сутки.

– Первые бутсы – как первая любовь?

– Точно. Память на всю жизнь. Они страшным дефицитом были. Нам к тому же до 14 лет почему-то запрещали в них играть – только в кедах. А бутсы мне тогда достались годов 50-х – без шипов, дубовые, скорее, напоминавшие ботинки. В таких, наверное, еще Бобров с Федотовым мяч гоняли. Причем были они совершенно новые – видимо, сохранились у тренера с тех времен. Он их из сейфа вытащил и мне вручил. Разносить эти бутсы оказалось задачей не из легких. Но все равно мне завидовал весь двор.

МАРАДОНА

– Начинали вы, помнится, ярко: в 78-м – золото юношеского чемпионата Европы, через год – серебро юниорского первенства мира. Сами-то ожидали от себя такой прыти?

– В сборной у нас приличная компания была – Витя Чанов, Хачатрян, Янушевский, Стукашов, Гуринович, Таран. За несколько лет проиграли всего два матча. Один из них – как раз в финале, Аргентине во главе с Марадоной и Диасом… А на чемпионате Европы мне больше всего запомнилась игра с Грецией. Накануне я долго не мог заснуть. Прокручивал в голове, как бы действовал на поле в том или ином эпизоде. Представил, что получаю мяч на фланге, финтом убираю защитника, потом другого, приближаюсь к штрафной и мягко перекидываю мяч через вратаря… В стартовый состав я не попал – выпустили на замену минут за 20 до конца. И вскоре та ситуация повторилась в игре – один в один! И финт такой же получился, и проход к штрафной, и удар через вратаря. Когда увидел, что мяч в сетке, глазам не мог поверить.

– Аргентину в финале чемпионата мира был шанс обыграть?

– То-то и оно! Невероятно, но полтора тайма Марадону на поле видно не было. Диаса, который с восемью голами там лучшим бомбардиром стал, тоже. Мы уверенно держали игру под контролем, на 65-й минуте открыли счет – я забил свой четвертый гол на турнире. И тут, конечно, допустили ошибку. Зачем-то к своим воротам откатились, потеряли темп, и все мгновенно развалилось. В оставшееся время пропустили три мяча. Последний – со штрафного – Марадона нам и вколотил.

– Как он вам тогда показался?

– Марадона в 79-м уже гремел. Посмотрев на его игру, понял, что на поле все надо делать быстрее. А как он корпусом мяч укрывал – и не подступиться.

– Это был ваш единственный матч против великого аргентинца?

– Как ни странно, нет. За первую сборную СССР я провел всего одну игру – но снова с Аргентиной! В декабре 80-го Бесков вызвал меня на товарищеский матч, который проходил в городке Мар-дель-Плата. На сей раз мы разошлись миром – 1:1. У Аргентины опять забил Марадона, а у нас – Хорик Оганесян.

БЕСКОВ

– Бесков, слышал, и в «Спартак» вас к себе приглашал?

– Да, впервые об этом разговор зашел, когда мне 18 стукнуло. Но в тот год умер отец. Мама одна с двумя детьми осталась – моими младшими братом и сестрой. Надо было помогать. Я не мог тогда уехать. А потом… Бесков чуть ли не после каждого сезона хотел меня в «Спартаке» видеть. Когда прошлой осенью приезжал в Москву на матч, посвященный 15-летию победы сборной СССР на Олимпиаде в Сеуле, повстречал бывшего спартаковского селекционера Валентина Покровского. Он вспоминал: «Игорь, сколько же тебя Константин Иванович в «Спартак» тянул! А ты так и не согласился…»

– Но почему?! Чем же был «Нефтчи» привлекательнее «Спартака»?

– В те годы футболисты не часто меняли команды. Нас так воспитывали: ушел из родного клуба – значит, предал. Нынешнему поколению, наверное, сложно это понять… Но я действительно был верен «Нефтчи», любил Баку и никуда не рвался. Вроде все устраивало, а начинать в Москве с нуля было тяжело.

– Не жалеете?

– Постарше стал – конечно, пожалел. Как профессионал я точно проиграл. Смешно сравнивать «Спартак» и «Нефтчи». Одни за медали сражались и в еврокубках участвовали, другим же в «десятку» попасть за счастье было. Эх, не нашлось рядом человека, который объяснил бы тогда, что подобными предложениями разбрасываться не стоит…

АРМИЯ

– Однако сезон-82 вы все же отыграли в Москве – в ЦСКА. И согласия вашего, насколько я понимаю, уже никто не спрашивал?

– Да, отсрочка от армии закончилась вместе с получением диплома института физкультуры. Многие игроки «Нефтчи» проходили службу в бакинском СКА, но на меня положило глаз московское «Динамо». Даже бумагу о том, что направлен в погранвойска, успел получить. И тут на горизонте внезапно всплыл ЦСКА. Какое-то время я от армейцев скрывался, так за мной в Баку специально послали полковника. Руководству «Нефтчи» он с порога заявил: «Не отпустите по-хорошему Пономарёва – полкоманды призовем». Разумеется, меня быстренько отыскали и под конвоем доставили в Москву.

– В ЦСКА армейских «прелестей» вкусили?

– Не без этого. После поражения от «Спартака» разъяренный генерал всю команду на следующий день отправил на полигон. Там я в первый и последний раз стрелял из автомата. Потом в окопы посадили. Над нами проезжали танки, а мы кидали в них учебные гранаты с криками: «Получай, «Спартак»!» Это уже легендарная история… Возникли у меня проблемы и к концу службы, когда заявил, что оставаться в ЦСКА не собираюсь. В отместку запихнули в какой-то медвежий угол под Москвой. Но повезло. Меня там шикарно принял один майор. У него жена была олимпийская чемпионка по плаванию, поэтому к спортсменам он очень тепло относился. Неделю я жил у него, как у Христа за пазухой. А дальше весна, начиналась демобилизация, и он мне говорит: «Езжай-ка ты домой. Тебе здесь делать нечего»… Позже рассказывали, что к делу подключили самого Гейдара Алиева, который лично звонил министру обороны Устинову с просьбой не чинить мне препятствий при возвращении в «Нефтчи». В ответ из ЦСКА на меня накатали «телегу», где выставили махровым нарушителем режима. Хотя повода для этого никогда не давал.

«НЕФТЧИ»

– Сомнения ближе к «дембелю» не одолевали – в «Нефтчи» возвращаться или, может, в другом клубе счастья попытать?

– На исходе сезона ко мне из «Нефтчи» приехали: «Ну как, не против домой вернуться?» К Москве я уже привыкать потихоньку начал, но желание играть дома перевесило. Только обо всем договорились – звонок от Бескова. Сидели у него дома на «Маяковской». Я честно все объяснил: «Большое спасибо за приглашение, Константин Иванович. Но уже пообещал людям, что вернусь в «Нефтчи», и не могу их подвести. Надеюсь, вы меня поймете».

– Мэтр не обиделся?

– Нет. Лишь руками развел: «Что ж, это твой выбор…» А я, признаться, в «Нефтчи» первые несколько месяцев места себе не находил. После Москвы – совершенно другой уровень. И в голове занозой мысль: «Что я наделал?» Ладно…

– Помните, как «Нефтчи» в 84-м проиграл дома «Арарату» 0:2 и болельщики едва не спалили республиканский стадион в Баку?

– Еще бы! Матчи против «Арарата» были из разряда тех, что нынче именуют новомодным словом «дерби». Более принципиального соперника у «Нефтчи» в Союзе не было. В Армении этим играм также придавалось колоссальное значение. Но иногда, чтобы не волновать народ и избежать лишних инцидентов, руководители клубов договаривались между собой. Либо оба матча в чемпионате завершали вничью, либо каждый побеждал на своем поле. И все были довольны.

– А в тот раз, выходит, не договорились?

– Судя по всему. Я за тем матчем наблюдал из-за ворот – незадолго до этого прооперировали мениск. И после финального свистка очутился в гуще болельщиков, которые как с цепи сорвались. Крушили витрины, переворачивали машины. Кто-то пытался поджечь стадион. Затем окружили базу «Нефтчи», которая находилась в черте города, и стали забрасывать камнями.

– Вас-то в толпе не тронули?

– Нет, в Баку меня уважали. К тому же с «Араратом» я не играл. К счастью… Это был не первый случай, когда народ бушевал после поражения «Нефтчи». В 78-м мы с «Пахтакором» умудрились дома 1:5 сыграть. И тоже нашлись зачинщики, которые запалили трибуны. А команду с арены увозили на милицейских «воронках».

– «Нефтчи» долго балансировал на грани вылета из высшей лиги, но неизменно выходил сухим из воды. Почему роковым стал именно 88-й год?

– Все уже к этому шло. Слабенькие мы тогда были. Постарели лидеры – Ахмедов, Джавадов. Я после Олимпиады из-за травмы два месяца пропустил.

– С кем-то из той команды общаетесь?

– Когда в Баку приехал, почти со всеми повидался. Рад, что Джавадова наконец-то приобщили к футболу – он теперь в исполком федерации входит. А до этого в прокуратуре служил. Ахмедов бизнесом занимается. Вахаб-заде – тренер одного из местных клубов.

ПЕНАЛЬТИ

– Наш знаменитый статистик Аксель Вартанян подсчитал, что всего в чемпионатах СССР из 34 пенальти вы забили 31 – столько же, сколько и одессит Владимир Плоскина. Но у вас 24 точных удара подряд, а у него на один меньше. Не поделитесь секретом, как удавалось бить без промаха?

– Вратари – ребята здоровые. Когда мяч на «точку» ставишь, кажется, везде его достанут. Сразу в панике гадаешь: куда бить? У меня поначалу три осечки было, правда, каждый раз я успевал добить мяч в ворота повторным ударом. А со временем выработал способ, который действовал безотказно. Обычно ловил вратаря на паузе – он в одну сторону качнется, а я посылаю мяч в другую.

– А если кипер не поддавался на уловку и стоял на месте?

– Тогда просто сильно бил в угол впритирку со штангой. Поверьте, такие мячи не берутся.

– Много тренировались?

– Не сказал бы. Все само собой как-то стало получаться.

– А манеру вратарей изучали?

– Лишь двух – Виктора Чанова и Габелию. С Чановым мы в юношеской сборной играли, так что он прекрасно знал, как я пенальти исполняю. А Габелия тот еще хитрец был! Любил какой-нибудь угол чуть приоткрыть, всем своим видом провоцируя игрока именно в него-то и пробить. И сам же коршуном туда летел. Впрочем, забивал я и тому и другому.

– Неужели ваша бесконечная серия не давила психологически?

– Об этом не думал. У меня вообще-то нервы крепкие. Пенальти всегда бил спокойно, без суеты.

– В курсе, кому рекордный, 24-й пенальти положили?

– Нет.

– Октябрь 88-го. «Нефтчи» играл в Баку с «Локомотивом». Это был ваш предпоследний матч в союзном чемпионате…

– Спасибо, что напомнили. О рекорде тогда я даже не подозревал. Знал, что лучшим пенальтистом считался Володя Плоскина из одесского «Черноморца», но за статистикой не следил.

– Как полагаете: сумеют когда-нибудь перекрыть ваше достижение?

– Наверняка. Жизнь не стоит на месте. Когда Григорий Федотов забил за карьеру 100 мячей, это считалось фантастикой. А сейчас Ларссон с ван Нистелроем за четыре сезона сотню закрывают.

– В Швеции с пенальти забивали?

– Дважды. А еще забил с центра поля. Заметил, что кипер далековато из ворот вышел – и запустил ему за шиворот «парашют».

ОЛИМПИАДА

– Правда, что в заявку сборной на Олимпиаду вас включили в последний момент?

– Да, в отборочных матчах я участия не принимал. Восстановление после травмы колена у меня затянулось. Форму набрал лишь незадолго до Игр. Костяк олимпийской сборной, понятно, был давно сформирован. Разве что две-три позиции оставались свободными. На одну из них Бышовец и выбрал меня. Без обмана – если бы не взяли в Сеул, трагедией это не стало бы. Слишком уж далекой в то время казалась мне эта Олимпиада. А вот когда в дебютном матче с Кореей вновь серьезно травмировал колено и понял, что Игры для меня на этом закончились, обидно уже было до слез.

– А что произошло?

– Сломался на ровном месте: выпрыгнул за мячом и неудачно приземлился. Причем ничего не почувствовал, матч доиграл. А наутро проснулся – нога не сгибается. Перед следующем матчем Бышовец спросил: «Играть можешь?» – «Минут на 45, думаю, хватит». Мне сделали укол и во втором тайме решили выпустить на замену. Начал разминаться на бровке, но пробежал 20 метров – и от боли в коленном суставе прошиб холодный пот. И все оставшееся на Олимпиаде дни испытывал страшную неловкость от того, что ребята сражаются за победу, а я стал для них обузой. В финале пытался принести им хоть какую-то пользу – таскал бутылки с водой…

– Когда встретились 15 лет спустя – сразу всех узнали?

– Конечно, несмотря на то, что все изменились. Да и я сам в том числе. Прибавил килограммов 20. Серега Фокин, к примеру, меня поначалу не признал.

– А какой самый забавный эпизод всплывает в памяти, когда заходит речь об Олимпиаде в Сеуле?

– Пошли однажды в ресторан. Хотели мясо заказать, но боялись, что нам собаку подсунут. Языка-то никто не знает. Как быть? Подозвали официанта, ткнули пальцем в меню и спрашиваем: «Гав-гав?» А кореец заулыбался и головой мотает: «Ноу. Му-у-у…»

ШВЕЦИЯ

– Вы один из первых наших легионеров. Как с «Норрчепингом» вариант возник?

– После вылета «Нефтчи» понял, что пора искать новую команду. О чем и сообщил председателю азербайджанского спорткомитета. А тот вдруг говорит: «О, кстати. Тебя в «Шальке» приглашают. Не возражаешь?» Начали готовить документы на отъезд. Тем временем я отправился на сборы с «Нефтчи». Возвращаюсь и с изумлением узнаю, что ждут меня уже не в «Шальке», а в «Норрчепинге». Оказывается, пока сидел на сборе, жене позвонили домой из нашего спорткомитета и спросили: «У вашего мужа есть предложение из Швеции. Хотите поехать?» Оля согласилась.

– То есть в Швеции вместо Германии вы очутились только благодаря супруге?

–  Получается, так. Но я не переживал. Швеция так Швеция. Тоже не самая плохая страна.

– Контракт по западным меркам, поди, смешной подписали?

– Да, я ведь еще застал правило, согласно которому наши соотечественники, работавшие за рубежом, не имели права получать больше, чем посол СССР в этой стране. Каждый месяц приходил в советское консульство, где мне отсчитывали 4500 крон – около тысячи долларов. Знакомый швед, узнав об этом, посочувствовал: «У нас, Игорь, пособие по безработице больше».

– Шведы знали о вашем больном колене?

– Видели, что я слегка прихрамываю, интересовались, в чем дело. Приходилось выкручиваться: «Это у меня с детства». Но через полсезона на тренировке окончательно доломался. Домой пришел и говорю жене: «По-моему, все». Еще месяц, правда, «на зубах» выдержал. Тренировался раз в неделю по четвергам, а в субботу выходил на поле в матче чемпионата. Последние минут двадцать колено опухало, и я еле передвигался. Перенес очередную операцию, но от расставания с футболом это не спасло… Впрочем, без ложной скромности замечу, что в «Норрчепинге», который в тот год стал чемпионом, я сделал себе доброе имя. Иначе бы не предложили мне потом работу в клубе.

– Вы сразу решили, что будете жить в Швеции?

– И мыслей таких не было! Домой собирались возвращаться. Уже и билеты на самолет купили, и подарки родным, и в «Норрчепинге» со всеми попрощались. Но перед отъездом включили телевизор и узнали, что в Азербайджане началась война. Жена в слезы: «Куда детей повезем?» И мы остались. А подарки в Баку пришлось отправлять по почте…

ТРЕНЕР

– Что намеревались делать дальше?

– Если бы не помощь руководства «Норчепинга», боюсь, пропали бы. Денег за полгода, естественно, не скопили, шведского я толком не знал. Но клуб меня не бросил, за что ему огромное спасибо. Мне сохранили квартиру, машину, зарплату. И должность придумали. Я отвечал за техническую подготовку всех юношеских команд «Норчепинга» и основного состава. Параллельно учился на тренерских курсах, лихорадочно изучал язык. В общем, начиналась новая жизнь.

– Сколько всего шведских клубов вы тренировали за эти годы?

– После «Норчепинга» возглавлял команду 4-го дивизиона, а затем года на три от футбола отошел. Закончил школу бизнеса, переключился на коммерцию. Но получилось не очень удачно. К тому же в 95-м мы переехали в Стокгольм. Дети подрастали – решили, что в столице у них перспектив больше. Там я к бизнесу окончательно охладел. Снова на тренерскую скамейку потянуло, и вскоре шведская федерация футбола порекомендовала меня в клуб 6-го дивизиона.

– Представляю, что это за уровень…

– Нет, не представляете. Когда увидел этих игроков, первое, о чем подумал: «Господи, как они в футбол играют? Куда я попал?» У нас в первенстве колхозов уровень, пожалуй, был повыше.

– Тем не менее не отказались?

– Альтернативы не было, а хотелось работать, проявить себя. Потом Вадим Евтушенко позвонил: «Меня зовут помощником в первый дивизион. Возьмешь мой «Реймерсхольм»?» Эта команда в 5-м дивизионе выступала – уже веселее. С боссами клуба быстро ударили по рукам.

– В таких командах тренеру можно прожить на одну зарплату?

– Исключено. В Швеции только тренерам высшего и первого дивизиона платят достойные деньги. Остальные получают копейки и вынуждены еще где-то служить. Я, например, по сей день в гимназии преподаю молодежи 16-19 лет предмет, который называется «здоровье и спорт». Я не учитель физкультуры в общепринятом понимании – все-таки круг обязанностей гораздо шире. Помимо теоретической подготовки и практические занятия веду. На протяжении многих лет это основной заработок нашей семьи.

– Что вам дали годы работы с любительскими шведскими коллективами?

– Опыт. Я имел возможность экспериментировать. Это была очень полезная школа. С «Реймерсхольмом» мы поднялись в 4-й дивизион, на следующий год едва не вышли в 3-й. И мне предложили принять сборную Азербайджана.

СБОРНАЯ

– Это стало сюрпризом?

– И не только для меня. Президент Федерации футбола Азербайджана Фуад Мусаев держал информацию о моем назначении в секрете. В Баку проанонсировали пресс-конференцию нового главного тренера сборной, и репортеры терялись в догадках, кого же им представят. Увидев меня, от неожиданности все опешили.

– Довольны, как потрудились на родине?

– Местные журналисты подсчитали, что из всех тренеров сборной Азербайджана под моим руководством она набрала наибольшее количество очков – пять. Кроме того, я единственный, кто отработал с командой весь отборочный цикл. Финишировали мы в группе последними, но от 4-го места нас отделило всего два очка. Убежден, могли быть и повыше. Играли-то в целом неплохо. Нам бы чуть-чуть удачи. Швеции уступили 0:1, пропустив гол почти с центра поля. Дима Крамаренко потом говорил, что мяч в кочку попал. Других моментов у шведов не было, мы же, напротив, несколько загубили. А с Македонией на выезде при счете 0:0 не забили пенальти, после чего из ребят словно выпустили воздух. Расклеились, и в итоге – 0:3.

– Почему с вами не продлили контракт?

– Отборочный цикл ЧМ-2002 я отработал на весьма скромных финансовых условиях. Резонно считал, что они должны быть пересмотрены. И пошел на принцип. Мусаев на словах был «за», утверждая в многочисленных интервью, что Пономарёв сохранит пост в сборной. Я поехал отдохнуть в Швецию и как-то в Интернете прочитал, что у Азербайджана новый тренер… Жаль, что так вышло. Моя работа стала приносить плоды. Меня многие ждали назад – и игроки, и болельщики.

– Говорят, вы не прочь возглавить российский клуб?

– Да, это было бы очень интересно. В Швеции иностранцу пробиться в элиту практически нереально. Своих специалистов навалом. А к шведским полупрофи душа после сборной, откровенно говоря, не лежит. Не скрою, соскучился по серьезному делу.

СЫН

– Знаю, что ваш сын Анатолий под Новый год заключил контракт с греческим клубом первого дивизиона «Ксанти». Как у него успехи?

– Регулярно выходит на замену. Толе 21 год. Форвард. Пару лет назад был на сборах в Испании со шведской командой, и его заметила «Мальорка». С ходу предложила контракт по системе 1+3. Толя тренировался с основой, а выступал за второй состав. Но потом случилось несчастье – его и товарища по команде сбила машина. Сын сломал малую берцовую кость, товарищ же и вовсе попал в кому. В этот момент истек первый год контракта, и продлевать его «Мальорка» не пожелала. Толя вернулся в Швецию. Слава Богу, с ногой сейчас у него все в порядке.

– А в «Ксанти» его каким ветром занесло?

– Вообще-то он в ПАОК на переговоры ехал. Но возникла какая-то заминка, а люди из «Ксанти» сразу под суетились. Посадили в такси и вместе с агентом повезли на дачу к президенту клуба, где сын подписал соглашение на 3,5 года.

– Правда, что он уже заигран за юношескую сборную Швеции?

– Нет, он провел за нее неофициальный матч. У сына шведское гражданство, однако его и в сборную Азербайджана приглашают. С выбором он еще не определился.

– Интересно, а как Пономарёв-младший бьет пенальти?

– До отца ему пока далеко. Зато у меня никогда не было такой скорости, как у него. Так что каждому свое. Вот в чем от меня Толик не отстает, так это в том, что тоже рано женился. И полтора года назад я уже стал дедушкой…