Дипкурьер, опекавший Пеле

«Спорт-Экспресс», 12.12.2000

Из разговора болельщиков:

– Ты видел, чтобы кто-нибудь из футболистов брал футбольный мяч, как теннисный, одной лапой?

– А!?

– А у Жоры Рябова получалось – брал мяч, ставил на угол вратарской: «Лева, на – пробей!»

– В юности в хоккей я играл лучше, чем в футбол. В 15 лет – в 53-м году – за команду мастеров таллинского «Динамо» выступал. Но на 1-ю Спартакиаду народов СССР в 56-м я поехал в составе футбольной сборной Эстонии. Чемпионом тогда стала Москва (у них в заявке был, между прочим, и Лев Иваныч) – обыграли нас 3:0. Но Якушин меня заметил и пригласил в московское «Динамо». В 57-м я приехал в столицу. Потренировался на сборах в Гагре и поехал домой. Тогда в «Динамо» играли Кесарев, Крижевский, Царев, Мамедов, Кузнецов. Пробиться в основу нереально. А мне 18 лет. Да в тот год я вымахал еще на 19 сантиметров. Был, как стебель: ветер дунет – качает. Вернулся в Таллин – начал качаться. Дома в углу у меня вместо штанги стоял мешок с песком.

Призвали в погранвойска, играл за «Динамо» Таллин. И каждый месяц Якушин бомбил руководство звонками, чтобы перевести меня в Москву. Но ЦК партии Эстонии не отпускал, да и тренер Лапшин Василий Семеныч, хоть до войны они вместе с Якушиным играли, боролся за меня изо всех сил. В 59-м его освободили, а меня приказом перевели в Москву и из погранвойск – в МВД. Заменил я в московском «Динамо» Крижевского.

С ЯШИНЫМ НА РУКАХ

– Я в команде был, пожалуй, самым габаритным. Игровой вес – 88 кг. Взрывной скоростью не отличался, но дистанционная – приличная. Поэтому тяжело было играть против «малышей». Мустыгин мне «по пояс», шустрый – казалось, меж ног прошмыгнуть мог. Но с такими же габаритными, как я, проблем не было. Удачно играл против Понедельника, Красницкого, Казакова…

– …Стрельцова.

– Да. При мне он динамовцам, кажется, не забивал. Мы с Эдиком в хороших отношениях были. Когда за ветеранов уже играли, мне, собственно, его доверяли, как самому сильному: «Давай, следи за ним». Чтобы «транспортировать», если на грудь лишнего принял. Везде ведь банкеты, приемы на высшем уровне. Если б не горе в 58-м, он бы, конечно, был футболистом уровня Пеле. Я все-таки и против Пеле поиграл, и видел, как играет молодой Стрельцов. Могу сравнивать. Когда он вернулся после отсидки, манера игры здорово изменилась. Погрузнел, двигался меньше, но, получив мяч, сразу создавал опасность. Недаром два раза лучшим игроком чемпионата его признавали. И это после тюрьмы!

– Не много в нашем футболе тех, кто противостоял Пеле.

– Против него я играл дважды. В 62-м году наша олимпийская сборная проиграла «Сантосу» в Сан-Паулу – 1:2. Завидонов довольно удачно опекал Пеле, но тот все равно забил. Фантастический гол – тысячу раз набрасывай ему, вряд ли повторит! С левого края Загалло подает свободный, Пеле бежит по линии штрафной, боднул головой – мяч в дальнем углу! А Серега Котрикадзе стоит, как вкопанный. Мы знали, конечно, на что способен этот парень. За день до игры ходили в кино и в киножурнале видели, как он в матче чемпионата всю оборону «Сан-Паулу», как слаломист, с центра поля прошел и забил гол. А центральным защитником там, между прочим, играл капитан сборной Белини! «Сантос» выиграл 5:1.

В Москве в 65-м он нам уже два гола забил. Георгий Сичинава его сначала опекал. После 0:2 – первый гол опять Пеле забил – следить за ним стали уже мы с Ворониным. Но Пеле убежал от нас с центра поля и забил свой второй гол. Мы, конечно, такого разгрома не ожидали. За неделю до матча датчан 6:0 обыграли. Кураж был, а тут такой облом!

– Может, стоило пожестче сыграть?

– Зачем портить болельщикам праздник? Товарищеский матч, в «Лужниках». 100 тысяч народа. И потом – никаких разборок. Поехали с женами на банкет в «Метрополь». Бразильцы выпили символически – шампанского. Зато мы набрали-и-ись! С горя.

– Не будем брать Стрельцова, но кого-нибудь еще можно было в нашем футболе сравнить с Пеле?

– Толю Кожемякина. Хоть и говорят про его случайную смерть в лифте, но погубил он себя сам. 18 лет, а позволял себе многое. Женщины… Хотя – скромный, симпатяга, курносый, черные вьющиеся волосы. А играл как! Талантище! Мог стать игроком мирового класса. Гена Еврюжихин навешивал, а он забивал и забивал.

– Еврюжихин мне почему-то запомнился совершенно нелогичными пушечными ударами с нулевых углов.

– В футболе Гена мог достичь большего, если бы воспитывался, скажем, в Москве. Была бы другая школа, техническая оснастка. Он ведь самоучка, в деревне под Казанью жил – какая там школа! Хорошо, если мяч есть! Или мать сошьет из тряпья… Рано он умер. Стрессы, физическая нагрузка – все наложилось. Да и поддавать начал в последние годы. А ведь какое здоровье было у человека! Ноги, как оковалки! Застолье, свадьба, поминки – ни в одном глазу, сколько б ни выпил!

– В московском «Динамо» нарушителей режима было много?

– Единицы. Число позволял себе иногда. Он жил напротив гостиницы «Советская», там неплохой магазин был. Но у него смягчающее обстоятельство – несчастная любовь. Мы, кстати, с Численко женились в 61-м году в один день. Справили свадьбу в ресторане, а утром уже летели со сборной в Тбилиси на сборы. И едва не разбились при посадке. Вышли из тучи, до посадочной полосы совсем ничего, а мы явно идем носом в землю. Наша-то компания, которая в ресторане гуляла – ей все до фени! – так ничего не заметила. Валя Иванов, который перелетов вообще боялся и все время смотрел в иллюминатор, подумал: «Хана!» Андрей Петрович Старостин нас встречал на аэродроме и даже отвернулся, чтобы не видеть катастрофы. Но пилот, молодец, смог выжать наверх, на второй крут.

– Легенды гласят, что вы Яшина в парилку на руках носили в последние его годы.

– Мы по субботам всегда ходили в Центральные бани. А когда Леве ампутировали ногу, он доверял только мне нести себя. Я заезжал на машине, его – на горб, потому что на этих костылях пока дойдешь! Спустишь его вниз, посадишь в машину. В парилке надраишь его… Самое главное – он не один. в компании. У нас компания очень хорошая была – динамовская. Человек двенадцать. У каждого – свое дежурство. Приготовишь дома в свою очередь закуску – помидоры с огурчиками, да горячее – пюре, бефстроганов, отбивные котлеты. Все припасы – в сумку, и в баню!

ПОДРОБНОСТИ «ЗОЛОТОГО ПОРАЖЕНИЯ»

– В 70-м осенью меня попросили съездить с ветеранами в Среднюю Азию. Играли в Узбекистане, Казахстане чуть не по 2 матча в день, да еще против молодых. Потом в автобус – поддача, другое разное. Короче, нагрузка выпала не меньше, чем на сборах. Форму я хорошую набрал, и, когда вернулся в Москву, Бескову посоветовали взять меня в Ташкент на переигровку за золото с ЦСКА. Были разговоры, что матч сдали. Нет, произошел несчастный случай…

Сижу, значит, в запасе. До конца матча 19 минут, ведем 3:1, но уже обезумели от усталости. Надо выпустить просто опытного защитника с трезвой головой, но Адамас (Голодец. – Прим. ред.) говорит Бескову: «Давай Ларина поставим!» Мол, он с ударом. Выпускают Ларина. А потом Авруцкий пытается зачем-то прокинуть мяч между ног Истомину, теряет мяч, проваливается, Истомин делает прострел, Федот бьет, мяч попадает в кочку и над руками Пильгуя влетает в ворота! За 15 минут умудрились пропустить 3 гола и проиграли 3:4! А выпустил бы меня… Здоровья у меня хватило бы.

– Бесков игроков не обвинил в сдаче матча?

– Ни в коем случае! Хотя на Маслова и на Анюту (Аничкина. – Прим. ред.) обиделся – основные игроки были в середине поля.

– Из «Динамо» футболисты редко переходили в другие клубы.

– Редко. Хотя зарплата была не самая высокая – не такая, как в Тбилиси или в Киеве, но держало офицерское звание, пенсия. Если уходишь, звания лишаешься. Потом, есть незначительный, но все-таки момент: каждый год ехали в часть – получали обмундирование, кальсоны, сапоги кирзовые, яловые, шапку-ушанку, погоны. Каптенармусу обратно за полцены и сдавали. Выдавали еще ткань и деньги на пошив кителей.

– Какие премиальные были?

– Все зависело от количества зрителей. Если в «Лужниках» играли и приходили 100 тысяч – а на играх московских команд почти всегда был аншлаг – получали по 60 рублей (ставка – 80, минус налоги). В Ленинграде на стадионе Кирова тоже всегда под 100 тысяч приходили. А до случая с Эдиком – наши ветераны рассказывали – за победу платили по 2 тысячи, то есть по 200 послереформенных. Срезали, получается, в два раза. Мол, много получаете, зажрались, поскромнее надо быть.

ТРУДОВЫЕ ДОБЛЕСТИ ФУТБОЛИСТОВ В ВОЗДУХЕ

– Весной 71-го пришел на тренировку, смотрю, Константин Иванович и Голодец как-то без энтузиазма восприняли мое появление. Ну и решил: пора завязывать. Хотя поиграть еще мог. 32 года мне было. Сразу мне предложили работать в МИДе. Вступил в партию (беспартийных не принимали) и устроился дипкурьером. В МИДе спортсменов много: боксеры, гребцы. Юра Волков – хоккеист, чемпион мира. Но дипкурьерами работают только футболисты. Савдунин, Шабров, Рыжкин, Бреднев, Вшивцев, Стрелков, Еврюжихин, я. Последним пришел Витя Круглов. Круглов и Бреднев – торпедовцы, остальные из московского «Динамо».

– Ну динамовцы понятно – офицеры МВД, а как туда «Торпедо» заетесалось?

– Бреднев, когда закончил играть, поехал завхозом в посольство в Пакистан, а потом перешел к нам. Витя Круглов устроился, по-моему, по ходатайству руководства ЗИЛа.

– Почему дипкурьерами становились именно футболисты, а не, скажем, те же гребцы?

– Так уж повелось. Но уж точно – для этой работы желательно иметь спортивные навыки. Работа тяжелейшая. Нужно быть выносливым, мобильным. Представьте, вдвоем перевозили 150 мешков документации (можете подсчитать, сколько это тонн!), и за них отвечаешь не то чтобы головой, но и всеми своими внутренностями. Погрузка – разгрузка, если есть пересадки, то перегрузка с самолета на самолет, с поезда на поезд.

– Как же два дипкурьера могут перемещать такое количество груза, да еще обеспечивать его сохранность?

– Так и могут! Перебежками по 10-50 метров – чтобы всегда груз был в пределах видимости. Пересекаешь климатические, часовые пояса. Москва – Нью-Йорк – 8 часов разница. Спишь по очереди с напарником. Летишь в Африку – из 30 градусов мороза попадаешь в те же тридцать, только с плюсом. В среднем в год мы 220 дней были в командировках. Здоровье надо иметь отменное!

– Было из-за чего страдать, по советским-то меркам. Не у станка же стоять. Все-таки заграница, валюта.

– Ну на командировочные особо не по-шикуешь. Чтобы что-то купить, семье привезти, приходилось экономить, туше-ночки с собой возьмешь, колбаски.

– Наверное, много случаев интересных в вашей дипкурьерской жизни?

– Работа как работа. У меня особо экстремальных ситуаций не было. Ну бывало, загорится самолет – слава Богу, не в воздухе! У Савдунина вот был интересный случай – спас жизнь бортпроводнице в Дакаре. При взлете дверь в самолете открылась, и женщина чуть не улетела. Так Савдунин за шкирку ее схватил и втащил в самолет. Однажды произошло крушение пассажирского поезда с нашими футболистами. Спасли секретную почту – через окно выбрасывали. Наградили ребят медалями «За трудовую доблесть». При исполнении служебных обязанностей погибли 6 дипкурьеров. Среди них один динамовец – Владимир Зябликов: самолет рухнул на землю в ФРГ.

– В посольстве мячик погонять, если есть время, святое дело?

– Основная игра в посольствах – волейбол. Да еще домино. Но если была такая возможность, в футбол играли. А когда прилетали в Женеву, обязательно выступали за посольство на первенство иностранных представительств на большом поле. Там игры круглый год. Когда мы с Еврюжихиным выходили, соперники недоумевали: что за подстава такая? Сразу же видно, другой уровень. И не важно, махнули мы накануне или приехали уставшими. Я, как каланча, в защите, Гешка – впереди. Фиг его догонишь. Разбуди – пьяный, трезвый – по прямой рванет, только лови его!

– Почему давно в вашем отделе не было футбольного пополнения?

– Кто-то пробовал устроиться, но в отделе кадров дали отбой. Предлог, кажется, такой: вы, мол, известные люди, часто за границу ездили, засветились там.

После разговора, когда мы ходили по вестибюлю в поисках колонны покрасивее, чтобы на ее фоне сфотографировать Георгия Ильича, к нам быстрым шагом подошел некий очевидно немалый дипломатический чин и властно спросил меня, указывая на Георгия: «Вы знаете, кто это?» «Знаю», – сказал я. «Нет, не знаете! – с воодушевлением продолжил дипломат. – На таких, как Жора, весь МИД держится!»