Удар в «паутину»

«Спорт-Экспресс», 31.07.2000

«Нападающих киевского «Динамо» чемпионов страны сезона-1999/2000 награждает четырехкратный чемпион СССР Виктор Серебряников», – произнес ведущий, и Дворец Украины взорвался аплодисментами. «Вот о ком пора вспомнить, – как бы невзначай заметил сидевший по соседству тренер национальной сборной Леонид Буряк. – Замечательный был футболист, и человек на редкость скромный».

Я ведь и сам неплохо знаком с Серебряниковым, хотя не видел его много лет. И тем более приятно и волнительно было встретиться с ним в Киеве неподалеку от стадиона «Динамо» и прогуляться по живописному парку имени генерала Ватутина. Только вот мой собеседник с гораздо большим удовольствием рассказывал не о себе, а о людях большого спорта – тренерах и игроках, с которыми свела его футбольная судьба за долгие годы яркой карьеры.

«БЫСТРО СОБИРАЙ ВЕЩИ!»

– В каком году и откуда вы переехали в Киев?

– В 59-м из Запорожья. Я в ту пору за юношескую сборную СССР играл. Вместе с московскими торпедовцами Посуэлло и Олегом Сергеевым, Ананченко из донецкого «Шахтера», Колбасюком из кишиневской «Молдовы», Валентином Трояновским из киевского «Динамо». Помню, встречались в Ленинграде с болгарами – они чемпионами Европы были. Из двух мячей, которые привели к ничьей, один я забил.

– Наверное, коронным обводящим ударом со штрафного в верхний угол?

– Нет, с игры. Принял мяч на грудь и, не дав ему коснуться травы, с лета пробил – мяч от штанги в землю ударился и под самую перекладину влетел. Мы, правда, по ветру играли, но все равно красиво получилось. После матча заходит ко мне в номер – а жили мы в «Астории» – наш старший тренер Вячеслав Дмитриевич Соловьев. А у меня в гостях Посуэлло с Сергеевым сидят. Он, не обращая на них внимания, чуть ли не с порога мне приказывает: «Ну-ка быстро собирай вещи и – домой в Запорожье!»

– Отчислить из сборной что ли хотел, за нарушение режима?

– Да нет. И режим-то мы особенно не нарушали. Просто Соловьев знал, что за мной известные клубы уже охоту начали – например, ЦСКА. А он Киев со дня на день должен был возглавить и, судя по всему, на меня сильно рассчитывал. Но самое интересное, что из Запорожья в принципе я никуда уходить не собирался. Во-первых, команда у нас хорошая подобралась – Коршунов-старший, Терентьев, Горностаев, Павлов… Во-вторых, выступая в классе Б, мы неплохо зарабатывали на премиальных, поскольку часто выигрывали, и потому в класс, А, признаюсь, не рвались. А в-третьих, мне только-только отдельную квартиру начальство предоставило, куда мы все вместе – мама, брат, сестра и я перебрались из коммуналки. Словом, отнеслись люди ко мне по-человечески, и обижать никого из них ужасно не хотелось.

– В каком смысле?

– В том смысле, что если бы я ушел в другую команду, то они, конечно, расстроились бы и обиделись на меня – молодого игрока, подающего большие надежды.

– Но вы же все равно ушли…

– А что было делать – призывной возраст. Меня через Одесский военный округ – Запорожье в него входило – хотели в ЦСКА перебросить. Но Соловьев уже Киев принял и за считанные часы сделал так, чтобы я в «Динамо» служил. Короче, как говорят футболисты, сыграл на опережение.

– А можете вспомнить, кого из опытных футболистов «Динамо» вы застали в команде?

– Конечно, могу: Виталика Голубева, Грамматикопуло, Голодца, Юру Войнова, Сучкова Толю и замечательного вратаря Олега Макарова нашего украинского Яшина. С кем-то из них потом подольше поиграл, с кем-то поменьше. Но для всех сразу стало очевидно, что Соловьев берет курс на омоложение. Конкуренция страшная была. Шутка ли сказать – 12 нападающих! Ну, а выживали, как говорится, сильнейшие.

«ИГРАТЬ, ПОКА КОЛЕНИ НЕ СОТРУТСЯ»

– Постепенно молодые, наверняка, вытесняли из состава старожилов, вынуждая их преждевременно заканчивать карьеру.

– Ну почему же?! Заканчивали не все. Были и те, кто доигрывал в других командах до степенного для футбола возраста. Все-таки мы получше жили, чем народ, и потому футболисты моего поколения, пока силенки были, бутсы на гвоздь не вешали. Однажды, как сейчас помню, встретил в Баку защитника московского «Локомотива» Ивана Моргунова (немало ему тогда по футбольным меркам годков было) и говорю ему: «Ну что, Ваня, все играешь?» А он в ответ: «Играю. И играть, Витя, буду до тех пор, пока коленки не сотрутся!»

– Так это ж тот самый Моргунов, который на экзамене по истории никак не мог назвать хотя бы один строй, по какому развивалось общество, начиная от первобытного. И тогда преподаватель бросил ему спасательный круг, спросив напрямик: «Ну вот вы сейчас в каком обществе живете?» «Я? – переспросил Моргунов и тут же победоносно отрапортовал: «Как в каком – в «Локомотиве», конечно!»

– Эта история потом в анекдот превратилась, я его в самых разных компаниях слышал. А если серьезно, без смеха, то защитники тогда быстрые были. И в «Локомотиве», и в других командах. Иначе за такими форвардами-спринтерами, как Валерий Урин из московского «Динамо», Герман Апухтин из ЦСКА, Слава Метревели из «Торпедо», угнаться было невозможно.

– Это точно! Но скорость, по-моему, к вашим козырям не относилась.

– Ошибаетесь. Я бежал хорошо. 30 метров – за 3,8-3,9 секунды. Даже Виталий Хмельницкий с Анатолием Бышовцем, ярко выраженные нападающие, хуже результат показывали. Хотя у них, конечно, были свои достоинства.

– А вы сразу правого инсайда начали играть?

– Нет, Соловьев меня на левый фланг атаки определил вместо Виктора Фомина, который с футболом расставался. А подо мной Валера Лобановский играл. Но он меня не так уж часто, как мне хотелось бы, мячами снабжал – скорее всего потому, что левая нога у меня «чужая»: я ведь правоножка. Проскочу по краю, а отдать точно слева не могу. Пока под правую ногу мяч уберешь – защитник тут как тут. И работал почти вхолостую. Значит, и партнеры вхолостую метров по 50 рывки делали, из-за чего, понятное дело, на меня косо посматривали. И вот как-то раз после матча я не выдержал, пришел к Соловьеву и выпалил: «Я больше левого края играть не буду!» А он только руками развел: «Быстро ты, Витенька, «звездняк» поймал». «Нет, Вячеслав Дмитрич, – я каким был, таким и остался. А если вам кажется, что Серебряников зазнался, то лучше отпустить его в другую команду».

«НА ИМЕНА Я ВНИМАНИЯ НЕ ОБРАЩАЛ»

– Однако Соловьев вас никуда не отпустил.

– Отпустить не отпустил, но в дубль на перевоспитание моментально перевел. Зато я там матчей десять инсайда сыграл. И, видимо, неплохо у меня получалось, если Соловьев против московского «Спартака» в Киеве за основной состав поставил. А за «Спартак» помните кто играл – Симонян, Сальников, Ильин, Исаев…

– …Нетто, Парамонов.

– …Масленкин, Мишка. В общем, кого ни возьми, олимпийский чемпион Мельбурна. Но я на громкие имена внимания не обращал и потому ни капельки не оробел. Отработал инсайда от первой до 90-й минуты и еще гол забил. А сыграли мы – 3:3. С тех пор я футболку под восьмым номером очень долго никому не отдавал.

– А Лобановский стал на поле под 11-м выходить…

– Верно. Но ему, по-моему, не крайнего нападающего надо было играть, а где-то ближе к центру, чуть в оттяжке – он ведь думающим, созидающим футболистом был. А потом фланговые форварды – они же, как правило, невысокого росточка были, зато с бешеной скоростью. А Лобановский с его внушительными габаритами такой скоростью не обладал. Но за счет дриблинга, неожиданных и расчетливых передач, крученых ударов со стандартных положений, особенно с угловых, когда мяч по дуге летел в ворота, неизменно оставался в 60-е годы заметной фигурой на поле.

– Именно тогда, в начале 60-х, советские поклонники футбола стали свидетелями острой дуэли между киевским «Динамо» и московским «Торпедо».

– Виктор Александрович Маслов омолодил тогда торпедовцев. В середине поля появились отличные полузащитники Николай Маношин и Валерий Воронин. Кстати, в «Зените» тоже хорошая пара хавбеков подобралась – Дергачев – Завидонов. Но почему-то она не заиграла так ярко, как торпедовская. Маношин таким спокойным, техничным, интеллигентным игроком был. Воронин же умел на поле все: и, взорвавшись, уйти от соперника, и вложить мяч в ноги партнеру, и, если надо, выдать ему на ход, и пробить, и выиграть любое единоборство. А как он головой играл! Чего там говорить – Валерий первоклассный футболист был, и в решающие минуты всю игру мог переломить.

– Положа руку на сердце, признайтесь: вам доводилось в тот период видеть игрока выше Воронина? Мне – нет.

– Да он один из лучших в мире в ту пору был. Воронина смело можно отнести к элитной компании, куда входили, например, немец Франц Беккенбауэр и британец Бобби Чарльтон. И тот, и другой были выдающимися личностями. Воронин – тоже. Я даже не могу выделить кого-то из них троих – каждый был по-своему велик. Недаром знаменитая фирма «Адидас», говорят, до последнего дня его бурной жизни, со взлетами и падениями, присылала ему в Москву подарки в виде сумок, до краев наполненных футбольной амуницией, начиная от бутс и заканчивая цивильными костюмами.

– И все же в 61-м Воронин и его «Торпедо» вынуждены были уступить первенство вашей команде. А для того чтобы киевлянам повторить свой успех, потребовалось пять лет. Хотя состав к тому времени у вас был очень неплохим.

– Согласен. Но в 62-м мы просто-напросто провалились. И на чемпионате мира в Чили, куда я отправился вместе с моими партнерами по «Динамо» Йожефом Сабо и Виктором Каневским, мне страшно не повезло травма не позволила сыграть. Так же, как и торпедовцу Геннадию Гусарову.

«НЕРВЫ У ЛЬВА ИВАНОВИЧА НЕ ВЫДЕРЖАЛИ»

– Зато вас по возвращении в Союз спортивное руководство страны не обвинило во всех смертных грехах, как, скажем, Льва Яшина после матча с хозяевами турнира.

– Что про это могу сказать – трагедия произошла. Нервы, пожалуй, первый и последний раз у Льва Ивановича не выдержали. Но ведь нечто подобное с любым может случиться. Да, два мяча оказались в его воротах. Но ведь и наши полевые игроки не сумели забить столько же или на один больше. Что же они не пришли на выручку вратарю, который спасал команды – и московское «Динамо», и сборную СССР – столько раз, сколько никакому голкиперу и не снилось. А какой бойцовский характер у Яшина был! Другого такой шквал несправедливой критики заставил бы навсегда покинуть ворота. А Яшину нужно было лишь совсем немного времени, чтобы перевести дух, прийти в себя и снова занять свой пост, доказать, что ему ни в стране, ни в мире равных нет.

К слову сказать, за границей его обожали. Нет, даже боготворили. И в Европе, и в Латинской Америке болельщикам, по-моему, было все равно, какая команда к ним приехала – сборная или московское «Динамо». Они уже в аэропорту наперебой задавали один и тот же вопрос: «Яшин есть? Яшин есть?» Причем нередко почему-то делали ударение на второй слог.

– Вы встречались с Яшиным в сборной после того, как состязались на поле, защищая честь своих клубных команд. А ведь матчи между представителями Центрального всесоюзного совета «Динамо» всегда носили сверхпринципиальный характер. Любопытно, как вел себя Лев Иванович по отношению к вчерашним соперникам?

– Очень доброжелательно. А для меня он был как отец родной. Видно, чем-то приглянулся я ему. Дада, он меня всегда опекал, поддерживал. Хотя, как вы правильно подметили, иной раз, играя за Киев, я по долгу службы вынужден был его огорчать.

«ВСЕХ РАЗГОНЮ!»

– Судьба сводила вас не только с потрясающими партнерами, но и с феноменальными тренерами.

– Абсолютная правда. И с Михеем, как звали в Москве Михаила Иосифовича Якушина, который футбол очень прилично знал. И с Константином Ивановичем Бесковым, для которого, казалось, не осталось тайн в игре. Слушая каждого из них, я открывал для себя что-то новое. Но встречались на моем пути и тренеры, которые такую ерунду мололи, что я в душе посылал их вместе с громкими призывами куда-нибудь подальше.

– К счастью, Виктор Александрович Маслов громких речей на моей памяти никогда не произносил. Между тем тренер был от Бога. Но не мне вам об этом рассказывать…

– Да, у Маслова необыкновенно простой язык был. И крепких слов он порой не избегал, если до кого-то из нас суть не доходила. Я даже сейчас его голос слышу, чуть хрипловатый, ироничный и вместе с тем твердый, не терпящий возражений. Однажды мы только собрались из раздевалки на игру выходить, а он остановил нас в дверях и говорит: «Вы знаете пришел полный стадион. А зачем люди пришли? На вас посмотреть. Грош цена вам, хохлам, если сыграете так, что следующий матч они захотят смотреть по телевизору. Да я вас всех тогда разгоню, потому что вы ничего не стоите…»

Самое интересное, что Маслов не изменял себе, кто бы ни был его собеседником – резал матку-правду в глаза кому угодно. В раздевалку же посторонним вход был категорически воспрещен, и даже Шелест, первый секретарь ЦК Украины, не говоря уже о его подчиненных, помня об этом, не смел перед игрой нарушить неписаный масловский закон.

– Полагаю, не у всех партийных и спортивных руководителей Украины Виктор Александрович вызывал симпатию.

– Вы угадали. Многим, очень многим Маслов с его раз и навсегда установившимися жесткими правилами пришелся не по душе. Не случайно он вынужден был расстаться с киевским «Динамо», которое под его руководством повторило достижение легендарного ЦДКА, став трижды подряд чемпионом страны. Чтобы добиться такого, нужно было иметь прекрасную команду, и Маслов создал ее, первым уловив перемены в развитии футбола. Ведь бразильцы в Чили отказались от системы «дубль вэ», который мы придерживались. И Маслов, увидев в этом прогресс, переделал игру нашей команды и ее тактическое построение на современный лад. «Мы начинаем играть в другой футбол, сообщил он как-то команде. – А кто меня не поймет, тому придется уйти».

Наш тренер слов на ветер не бросал и, пожертвовав несколькими ведущими футболистами, доказал собственную правоту. Хотя подобного напряжения, как во время той перестройки, команда никогда не испытывала. Что там рассуждать: на такой смелый эксперимент отважился бы один тренер из тысячи. Да Маслов к тому же и подходящее для строительства новой футбольной базы место отыскал – в Конча-Заспе, где благодаря песчаному грунту и отличному дренажу даже в проливной дождь мы не грязь месили, а тренировались на травяном поле без единой лужицы.

– И тем не менее в сердцах далеко не всех поклонников «Динамо» масловские эксперименты – по крайней мере до тех пор, пока они не дали столь поразительного результата, – нашли поддержку.

– Я сам в этом убеждался, когда, бывало, к спорящей до хрипоты толпе болельщиков незаметно подкрадывался. Мне им, честно говоря, так и хотелось сказать: «Хлопцы, да сядьте вы хотя бы разок в один сектор – тогда игру будете одинаково видеть. А то ведь смотрите на поле под разными углами кто-то с первого ряда, а кто-то с галерки».

Дело, бывало, чуть ли не до драки доходило. Но с другой стороны, может, на то они и фанаты, чтобы вот так до конца свою точку зрения отстаивать, невзирая ни на какие авторитеты. Насколько бы беден был футбол без них, переполнявших в мое время трибуны стадионов-гигантов в Москве, Ленинграде, Киеве… И мы играли для них. Не думая о деньгах, которые нам платили. И о машинах, которые можно было купить без очереди. Хотя, конечно же, ценили те блага, которые предоставлялись футболистам «сверху». Ценили вдвойне, ибо наше поколение это поколение детей голодных военных лет.

– Зато оно, становившееся на ноги в суровые послевоенные годы, столь яростно и страстно сражалось за осуществление своей мечты, как, пожалуй, никакое другое.

– Мечты, мечты… Многие из них сбылись, за исключением одной – с Пеле лицом к лицу на поле ни разу не довелось повстречаться. Видел его играющим за «Сантос», за сборную Бразилии, надеялся, что в Англии на чемпионате мира в 1966 году наши пути пересекутся. Но этого не произошло. Кстати, Пеле там нещадно били, а португальский защитник Колуна добил окончательно. Но, между прочим, и с Гарринчей в Чили без фола невозможно было справиться. Этот дьявол «раздевал» всех подряд. Мы еще, помню, шутили: его проще закопать на поле, чем мяч отнять…

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

В этот момент я поймал себя на мысли, что приблизительно то же самое, только заменяя глагол «отнять» на «поймать», думали о Серебряникове вратари, когда он тщательно устанавливал мяч, чтобы выполнить свой коронный «сухой лист». Они были бессильны преградить путь мячу, и тот неизменно врезался в «паутину», как называют футболисты верхний угол ворот.

«Я ночами не спал перед матчами с киевским «Динамо», ломая голову над тем, как достать мяч, закрученный Серебряниковым, признался мне один из самых надежных вратарей за всю историю отечественного футбола Анзор Кавазашвили, когда 19 июля я поздравил его с 60-летием и поведал о недавней встрече с Виктором Серебряниковым. – И вот глубокой осенью 69-го в Киеве в матче за золотые медали судья Хярмс под занавес назначает штрафной в наши, спартаковские, ворота. Я делю «стенку» на две части, а сам занимаю позицию в центре ворот – чтобы успеть долететь до любого угла. Первым ударом киевлянин посылает мяч в правый, и я намертво его беру. Вслед за первым последовал второй, поскольку Хярмс попросил перебить. Серебряников закручивает мяч в левую «девятку», но мне лишь благодаря домашней заготовке удается парировать его. Как ни странно, последователей у меня не нашлось, и, вероятно, по этой причине Виктор продолжал огорчать моих коллег до того самого дня, пока не покинул футбольное поле».