Игорь Симутенков: «Я – везучий!»

«Спорт-Экспресс», 03.04.1993

Сегодня он обязательно выйдет на поле в Набережных Челнах. Во-первых, потому, что исполняется человеку ровно двадцать лет, a во-вторых, легендарный доктор Савелий Евсеевич Мышалов успел залечить ему ушибленную в последней игре с владикавказским «Спартаком» пятку. Забьет? Лучший ведь все-таки бомбардир первенства – какой же подарок себе еще сделать?

Хотя забивать он, собственно, только с этого сезона стабильно и начал. Что его тренер Валерий Газзаев предсказывал еще два года назад. Только-только приняв «Динамо», он рассказывал мне, какой там есть потрясающе перспективный нападающий. «Он уже сейчас, в восемнадцать, начнет у меня играть понемногу, а через пару сезонов, если доживем, посмотришь, что из него получится». Играть понемногу в компании Колыванова, Кирьякова, Леоненко уже тогда было больше признанием мастерства, нежели авансом. А уж сегодня динамовский правый край – это законная вотчина Симутёнкова. Два года прошли.

– Форвардом надо родиться?

– Не знаю. Вон Касумов или Тишков – они ими точно родились. А я со своей комплекцией – какой забивала? Нет, меня форвардом тренеры сделали.

– И где же?

– Сначала – в сменовской школе, где со мной возился тренер Лопандин, а потом – в ФШМ. Там у тренера Бобкова прекрасная компания подобралась – Файзулин, Бавыкин, Бут, мы учились не только у тренера, но и друг у друга.

– И верили, что прорветесь в большой футбол?

– Кто как. Мне, например, все говорили, что я буду играть. А сам я смотрел на матчи дублеров, где играли ребята немного только постарше, но выше на две головы и в плечах вдвое шире меня, и думал, как бы мне не затеряться среди всех этих гренадеров. Сначала, правда, в какой-нибудь дубль нужно было попасть.

– И в какой же позвали в первый раз?

– В локомотивский. Мне тогда шестнадцать только исполнилось. Я посоветовался с Бобковым, и Владимир Сергеевич оказал, что дергаться пока не стоит – у него на меня были другие виды. Какие конкретно, он тогда не сказал, но вскоре, когда на «Красной Пресне» юношеская сборная Союза играла с итальянцами и меня выпустили на второй тайм, я глянул на трибуну, увидел там сидящего рядом с моим тренером Бышовца и все понял. Сразу после игры получил приглашение в «Динамо» – и сразу же, с одобрения уже Бобкова, согласился.

– А болели-то в детстве за кого?

– За «Спартак»…

– И сейчас продолжаете?

– Ну, теперь-то я профессионал – как можно чужой команде симпатизировать? Хотя, как она играет, мне по-прежнему нравится.

– И как же вы осваивались в динамовском дубле?

– С трудом. Хотя вообще-то мысли о комплексе некоторой неполноценности меня только между играми иногда посещали – выходя на поле, я начисто о них забывал. Существовали только мяч, защитник, которого нужно обыграть, и ворота, в которые нужно забить.

– Я помню, как в свое время Лосев говорил совсем юному Кирьякову: «Тебе, Киря, чтобы с линии штрафной до ворот добить, нужно бить два раза: ударить, догнать мяч и еще раз ударить». И по комплекции, и по манере игры вы с ним очень похожи…

– Все верно – у нас же школа одна, фэшээмовская. И бить подъемом по мячу нас учили очень правильно. Но, когда мощи нет, удар сильным разве получится? Так что приходилось хитростью и точностью брать. Сейчас, правда, чувствую, что и в силе прибавляю.

– И никакого страха перед защитниками не испытываете? Знаете ведь, что выйдете на поле – и вас начнут бить по ногам.

– Издержки профессии – что поделаешь. Страха нет, но, когда чувствуешь, что готов не очень, появляются опасения – можешь вовремя не обмануть, не увернуться, а стало быть, и травмироваться. А боль – кто ж ее не боится?

– Вам легко дался переход из юношеского футбола во взрослый?

– Я очень старался проскочить этот этап побыстрее. Засидишься на нем – кончишься как футболист, я уже много тому примеров видел. И двадцати минут, проведенных осенью девяностого года в матче с «Памиром», мне хватило, чтобы почувствовать, насколько мужской футбол отличается от того, в который я играл раньше. Совершенно другое напряжение. Спасибо тренерам, что выпустили тогда – я знал уже, к чему себя готовить на будущий сезон.

– В том сезоне «Динамо» и принял Газзаев. И в дополнение к Колыванову с Кирьяковым пригласил еще и Леоненко. Вы не боялись оказаться лишним?

– Не боялся. Во-первых, я с детства привык играть как форварда, так и правого хава. Во-вторых, Валерий Георгиевич всегда отдавал приоритет атаке, а в-третьих, я знал, что в «Динамо» тепличных условий для вхождения в основной состав мне никто создавать не будет, и был готов и к работе, и к конкуренции. Наверное, Газзаев чувствовал, как я хочу играть, и поэтому довольно часто меня ставил.

– А не было подспудной мысли, что Колыванов уедет, за ним, видимо, Кирьяков и место в составе вам достанется по наследству?

– Я знаю, что есть люди, которые сидят себе и ждут потихоньку вакансий. Но только вряд ли они когда заиграют – на место уехавших всегда найдется кого пригласить, а выжидальщики опять будут пересиживать. В прошлом году к нам пришел Касумов, теперь вот – Тишков, Гудименко и Рыбаков. Я играть с ними хочу, а не дожидаться, пока они мне место освободят.

– И сколько же форвардов должно выходить на поле в команде?

– Расстановки – они ведь очень разные бывают. Кому-то кажется, что мы, например, играем в одного чистого форварда – Тишкова, а кому-то – что в трех, Черышев слева, и справа – я. И те и другие по-своему правы: при атаке мы все трое – нападающие, да еще и Тедеев, выдвигаясь из глубины, превращается порой во второго центра, а когда мяч не наш, края превращаются в хавбеков. По-моему, это очень гибкая и мобильная схема.

– И что, лучшему бомбардиру первенства никакого приоритета, а ней не отводится?

– Да я забил-то всего четыре мяча – посмотрим еще, как дальше пойдет. И я ведь не стремлюсь выскочить на ворота со своего правого края и непременно пробить. Если увижу, что Тишков в лучшей голевой позиции, непременно ему отдам, я пас точный не меньше, чем удар, ценю.

– И какой же пас и гол для вас на сегодня самые ценные?

– Пас – не знаю, а гол – тот, что я «Торино» в Турине забил. Я даже позиции вратаря не видел, мне важно было успеть ударить пока защитник мне на ногу не сел. Но ворота я чувствовал и верил: успею – забью. Успел…

– Но с ответным матчем у вас связаны не самые, наверное, лучшие воспоминания?

– Когда Агилера мне в лицо плюнул, я чисто машинально его ударил. Собой не владел – затмение какое-то нашло. А тут судья с красной карточкой бежит. И ребятам вдесятером еще уйму времени играть. Мне так было стыдно, обидно и горько – не передать. К счастью, все обошлось, и мне никто ни слова не сказал – поняли все мое состояние.

– А что чувствует дисквалифицированный игрок?

– Опустошение. Играть готов, а тебя не пускают. ИНОЕ дело, когда ты не в форме. Помню, осенью позапрошлого года, когда предстояла ответная игра с венгерским «Вацем», надо было отыгрываться, и меня хотели ставить в состав, а я как-то неуверенно себя почувствовал. Пошел и сказал об этом тренерам. Так, наверное, честнее, чем на поле потом надежд не оправдать.

– Приятно иметь дело с профессионалами. Но скажите, когда футбол из удовольствия превращается в работу, на каком этапе?

– Наверное, с подписанием контракта. Ведь школа, дубль – это все попытки сделать удовольствие профессией, – то есть устроиться на работу. Но, чтобы дожить до этого момента, в душе, конечно, нужно еще раньше стать профессионалом. Для себя.

– А как профессионалы совмещают работу в нескольких фирмах?

– Так в молодежной сборной играть – это же то самое удовольствие! Там же у замечательного тренера Игнатьева вся почти наша фэшээмовская банда и играет. Это же, как в детство вернуться.

– Везет же вам на тренеров.

– Это точно – больше десяти лет уже везет. В меня почему-то все верят. А при таком отношении как людей подводить?

– Кодекс чести профессионала?

– Наверное. Раз я голы забиваю – значит не подвожу.

– И много, по вашим расчетам, за сезон забить можно?

– Да мячей 15-20. Но вообще-то вслух об этом нельзя говорить – это как фарт спугивать.

– Суеверный же вы, однако, народ, двадцатилетние.

– А как же в нашем деле – да без примет? Несерьезно даже.

– Например, если в день двадцатилетия забьете, то еще столько же лет забивать будете?

– А вот это уже чистая провокация. Хотя, конечно, так хочется выбраться из манежа и уличный такой гол забить. На естественной поляне и дышится легче, И играется. В Ростове вон какое тяжелое вроде поле было, а я просто летал по нему. И – забил. На открытом поле, скажу я вам, даже падать приятнее – не то что о синтетику, прикрывающую бетон, корябаться. Впрочем, я в манеже четыре гола забил – три в первенстве я еще на Кубок.

– Считаете их?

– Да пока вот пальцев одной руки хватает. Вот если бы забить, сколько Газзаев. Он мне на тренировках свои игроцкие хитрости раскрывает. А я к ним и собственные стараюсь добавить. Иногда даже получается – так и рождаются голы.

…Когда Газзаеву было двадцать лет, его, пожалуй, знало поменьше народу, чем сейчас этого хитреца Симутенкова. Я не знаю, как сложится футбольная его судьба дальше, но в день рождения желаю ему оставаться самим собой – благодарным парнем из Люблино, который помнит и любит всех, кто дал ему путевку в большую футбольную жизнь и кто ведет его сейчас по этой жизни. И так же уверенно и красиво идти по ней и дальше.