Дмитрий Тарасов: «Не все игроки, которым Билич доверял, выполняли его требования»

«Р-Спорт» («РИА Новости»), 26.06.2013

Полузащитник московского «Локомотива» Дмитрий Тарасов в полуторачасовой беседе с корреспондентом агентства «Р-Спорт» размышлял над ошибками прежнего тренера Славена Билича, рассказывал о своих – подкатах исподтишка, детской мягкости, о пользе мата на поле, раскрывал нюансы своего становления и восторгался женой Ольгой Бузовой, с которой отмечает год со дня свадьбы.

Нас распускать нельзя

– Когда в команду приходит Гус Хиддинк, все твердят в один голос: «О, я мечтал с ним поработать». Когда Фабио Капелло – то же. Что ощущается при приходе Леонида Кучука?

– Когда каждый год меняется тренер, думаешь, побыстрее бы команда заиграла. Я был на отдыхе, потом в сборной и до последнего не знал, что ждет «Локомотив». Будет ли Билич, не будет… Пытался абстрагироваться от этого. Но каждый из нас в любой момент может оказаться вне «Локомотива». Это касается и игроков, и тренеров. Профессионально нужно к этому относиться.

– Билич как-то незаметно исчез.

– Я сам не застал эту ситуацию, так как был в отпуске, а от ребят ничего не слышал. Вроде он приезжал на базу и попрощался с теми, кто был в тот момент. Знаю, что после окончания прошлого чемпионата он был настроен продолжать работу и готовить команду.

– Как вам презентовали Кучука?

– Тренер приехал с президентом Ольгой Смородской, сказал о себе несколько слов. Идея у него есть, это заметно, только мне, как игроку, нужно время, чтобы систематизировать для себя Кучука как тренера, четче понять его требования. Важно, что он говорит по-русски, потому что когда между тренером и игроками два переводчика, это не совсем правильно, на мой взгляд.

– Кучук уже дал что-то понять вам?

– Да, сказал, что он нас всех знает и понимает, как нужно с нами работать.

– Тренерские требования Билича вам были понятны?

– Мы его понимали, но не все получалось выполнять.

– Почему?

– Сложно сказать, но точно, что нельзя винить в этом только тренера. Мне во всяком случае было приятно работать с Биличем, я благодарен ему за то, что он выкладывался в работе с нами и очень хочу, чтобы в следующем клубе у него дела пошли в гору.

– Перед началом сезона Александр Самедов рассказывал о том, что Билич привнес свежую струю в его карьеру, что фактически менял менталитет, а завершался год разносом тренера в исполнении Дениса Глушакова. Как все это связать?

– Не видел, кстати, высказываний Глушакова, хотя слышу об этом не впервые. Жестко он сказал?

– Сказал, что тренеру не хватило жесткости.

– Это правда. Но здесь важно понимать, что Билич все-таки не новичок в тренерском деле, и он сам выбирает модель общения и поведения с игроками, поэтому я могу лишь выражать свои ощущения, не утверждая о том, правильно он делал или нет.

– А она вам лично нужна, эта жесткость?

– Нужна. Менталитет у нас, российских игроков, не свободный еще. Нас распускать нельзя. Требуется дисциплина не только игрового характера, но и в быту.

– В день матча собираться командой пока не готовы?

– Это точно не о нас. Пока мы к этому не пришли, так как есть боязнь за некоторых, которые могут себе позволить лишнего.

– Ролан Гусев, вспоминая ЦСКА начала 2000-х, говорил, что если русский недоработает, то в игре это ему аукнется, а бразилец мог три дня гулять и в игре быть лучшим.

– Самое важное – это правильный сон и питание. Это я за себя говорю.

– Умные тренеры говорят: нет игры на поле, значит, недостаточно интересен тренировочный процесс.

– У Билича план был, и мы его придерживались. Тренировки его всех устраивали. Проблемы все-таки в играх имелись.

– Ощущение, что не было игровой идеи, которая в любом случае закладывается в тренировочном процессе.

– Проблема в дисциплине. Именно в игровой. Билич говорил, объяснял, работал с футболистами, и все это были правильные вещи. Но не все люди, которым он доверял место в стартовом составе, выполняли его требования. И ему надо было действовать жестче. Он ничего не предпринимал, и в этом, я считаю, была его ошибка. Но опять-таки это мое личное мнение.

– Тренер не пробивал свою идею?

– Не наказывал, не требовал настолько, чтобы люди боялись не выполнить его указание.

«Локо» в каждой игре нарушал дисциплину

– Что можно трактовать как нарушение игровой дисциплины в то время, когда ведущие европейские клубы демонстрируют торжество импровизации? «Боруссия» (Дортмунд), например…

– Так что у нее, что у «Баварии» игровая дисциплина очевидна. Люди идут в командный прессинг, и ни один человек не выпадает.

– Но при этом у каждого игрока уйма вариантов действий, а атакующую комбинацию могут разыгрывать два защитника.

– Но все это происходит в рамках игровой дисциплины. Каждый знает свой игровой маневр. И, что очень важно – то, чего не было у нас – каждый не просто знает, а делает то, что он знает.

– Дисциплина при импровизации – это великолепно. А дисциплина без творчества – это жутко неэффективно сегодня.

– Без импровизации вообще нельзя в футболе.

– Насколько у Билича обстояли дела с этой составляющей игры?

– Все зависело от конкретного матча. Мы же в каждой игре допускали ошибки дисциплинарного характера. За редким исключением, вроде последнего матча с махачкалинским «Анжи». Тогда смотрелись как команда. Но очень часто мы выпадали и действовали поодиночке. А когда нападающего винят за отсутствие голов, невзирая на то, что проваливается средняя линия, это неверно. Вообще хочу поскорее забыть этот сезон.

– Тем не менее те, кто бывал на тренировках у Хиддинка, настаивают на том, что на них все предельно просто, но голландец добивается синхронности действий. Подобного в «Локомотиве» не имелось?

– Нельзя каждого тренера мерить одним лекалом, у каждого своя методика. Я не застал Хиддинка в сборной. Один раз он меня вызывал, но помимо него у меня хватало интересных тренеров, и абсолютно каждый из них преподнес что-то свое. Но ни при ком нельзя было нарушать игровую дисциплину.

– А что такое «игровая дисциплина»? Вы в матче против столичного ЦСКА (1:4) не единожды рисковали, вытаскивая мяч сквозь двоих опекунов в центре поля, но улучшали командную позицию. Нарушали?

– Во мне играло чрезмерное желание помочь в атакующих действиях. Был бы счет другим, играл бы в своей зоне спокойно и никуда бы не лез. В другом матче с тем же ЦСКА я ведь играл через заднюю линию, через других опорных. По счету. А игра, о которой вы вспомнили, была настолько провальной, что любой эпизод можно было трактовать нарушением игровой дисциплины.

Каково доверие, таков и игрок

– Вы какой игрок вообще? Большинство созерцающих российский футбол считают Тарасова мощным жестким опорником. Развейте этот близорукий взгляд.

– Знаете, каково доверие тренера, таков я как игрок. Для меня это очень важно. При Жозе Коусейру я доверие чувствовал и был сосредоточен на игре. Знал, если ошибусь, то тренер меня поддержит. Коусейру обеспечивал такой психологический микроклимат, который раскрывал, в частности, мои лучшие качества. Я мог свободно атаковать, и мои намерения понимала команда. При Биличе была другая ситуация. Я должен был играть чистого опорного, без права на атаку, хотя навыки для подключений у меня есть. Вспомнить хотя бы первый сезон в «Москве» Миодрага Божовича. Я постоянно включался вперед, постоянно нагнетал давление на соперника и чувствовал, что приношу пользу.

– Да и голы вам свойственные – это резкое включение из глубины, будь то при «стандартах» или с игры.

– Да, но самое главное – это все-таки соответствовать тренерскому видению. Иначе наступает то самое нарушение игровой дисциплины. Правда, еще главнее чувство момента. Если умеешь читать на поле, то делать можно многое и ничего в итоге не нарушишь.

– Коусейру ничего не запрещал?

– В зависимости от игровой ситуации. По большей части он меня использовал максимально, но были моменты, когда я исполнял исключительно на своем участке поля.

– Интересно, что Андрей Ещенко говорил о том, что при Коусейру команда играла в более оборонительный футбол, чем того требовал Билич.

– Я бы не делил их таким образом. Когда-то Билич требовал невероятного прессинга, когда и Коусейру избирал такую схему, что от обороны никак не сыграешь. А когда оба затачивали нас на футбол на контратаках.

– Против кого был самый закрытый футбол?

– При Биличе? Даже не вспомню.

– Играя против грандов, больше опасались персоналий или командной атаки?

– Командной, конечно. Любого мастера нашего чемпионата прикрыть вполне реально.

– На молодежном Евро в Израиле Ибрагим Цаллагов персонально опекал Иско в матче с испанцами.

– В «Локомотиве» не припомню таких случаев, когда игрок фактически становился разменной монетой, идя работать «персональщиком».

– Эффективности от таких трудов немного.

– Эффективности никакой.

– Кто вам близок по духу из мирового футбола?

– Много кто импонирует: Фрэнк Лэмпард, Стивен Джеррард, Хави.

– Все – мастера баланса на поле.

– Наблюдаешь за ними и понимаешь, что такое реализация собственных возможностей, а не игра в одном каком-то ключе. Еще большое удовольствие получаю от Хави Мартинеса из «Баварии». Вначале я сам сыграл против него в матче Лиги Европы против «Атлетика» из Бильбао, а после уже стал следить за его карьерой. «Баварию» он усилил в центре поля, так как никто из его предшественников не выполнял того объема работ и не обладал той техникой владения мячом.

– Я ни разу не видел при этом, чтобы Хави Мартинес как следует разбежался на поле.

– Это отличительная черта классного опорника. У него все по делу, чтение игры плюс ощущение собственных качеств.

– Анатолий Тимощук был похуже?

– Толя практически не играл там. Серхио Бускетс нравится еще, но он системный игрок в том плане, что непонятно, как будет смотреться вне «Барселоны». А на самом деле наблюдал за полузащитниками с открытым ртом я лишь в детстве. Сейчас гораздо важнее подмечать действия игроков, а не следить за персоналиями.

Валера сказал: «Забудь про «Спартак»

– Вы, кстати, тоже росли системным – в спартаковской академии.

– Конечно. Нас заставляли мыслить спартаковским футболом.

– Потом «Спартак» для вас закончился, не начавшись, а аристократический футбольный менталитет стал уже мешать?

– Этот период жизни у меня начался в 18 лет, когда приехал в Томск и пытался играть в футбол. Но мне повезло, вовремя появился партнер-наставник – Валера Климов, с которым дружу по сей день. Он взял меня, можно сказать, под свое крыло и сразу сказал: «Забудь свой спартаковский футбол, здесь люди думают по-другому, здесь другая игра. Чем быстрее ты перестроишься, тем лучше будет для тебя».

– Хотя Климов сам не был чужд мысли на поле, несмотря на внушительную фактуру. Такой периферийный Ян Коллер…

– Мощный, быстрый, до сих пор мне советы грамотные дает.

– А как можно забыть спартаковский футбол? Не хотелось ответить: да вы просто колхозники?..

– В глубине души ты вправе о нем помнить, но каждая команда играет в свой футбол, каждый тренер себе на уме – у кого-то играй через фланги, у кого через опорную зону, и таких примеров полно. Для спартаковской изобретательности нужен опыт, а мне 18 лет, чужой город, и не очень-то много шансов остаться в профессиональном футболе, так как «Спартак» выпустил меня – по сути полуфабрикат, – но не захотел продлевать контракт. Тут же в моей карьере появился агент Олег Артемов, который и предложил трудоустройство в Томске.

– И вы согласились.

– Сразу же. Родители были поражены. Всю жизнь прожил с ними в Москве, а тут в 18 лет прихожу домой и заявляю: уезжаю в Сибирь. Папа, царствие ему небесное, по жизни моим лучшим другом был и всегда находил для меня очень правильные слова. В тот день он тоже повел себя мудро, сказав: «Это твой выбор, если ты чувствуешь, что тебе это нужно, то езжай». Мама была против, но через месяц я с чемоданом был уже в Томске.

– Родителей не смущало, что инициатором контракта с «Томью» стал агент – потенциальный «жучок» и вор?

– Естественно, они боялись, что меня в итоге обманут. Это переживают все родители футболистов. Я доверился Олегу, ведь знал ребят, с которыми он работал. Того же Олега Иванова, Сашу Самедова, Пашу Погребняка, с которым впервые летел в Томск одним рейсом.

– Для Погребняка «Томь» стала выдающимся этапом.

– Он там раскрылся и попал в «Зенит».

– Отчего? Сибирь, периферия…

– Иногда нужно спуститься на уровень ниже, чтобы понять истинный смысл того, что ты делаешь. У меня, кстати, была внутренняя уверенность, что смогу показать себя в провинции. Несмотря на то, что условия были такими: тренируешься с основным составом, но играешь за дубль. Правда, буквально через две игры главный тренер Валерий Петраков забрал меня в основную команду окончательно со словами «за дубль ты свое наиграл». Помню матч своего дебюта в премьер-лиге против «Ростова». Вышел на тридцать минут, после чего Петраков подошел и сказал: «Запомни этот день на всю жизнь». А для себя я тогда понял, что нужно показать себя и вернуться в Москву.

– Егор Титов меня убеждал не верить словам футболистов о первом их профессиональном матче. Он, говорит, вышел в матче с Ираком, пульнул куда-то мяч, остальное из памяти стерлось из-за невероятного стресса.

– Саму игру я не помню. Разве что только счет – 0:0. Но Петраков с напутственными словами до сих пор перед глазами.

– Петраков любит поматериться, правда?

– Еще бы! Он естественен в этом. Это его рабочий момент. Впрочем, многие тренеры любят нецензурную брань. А Петраков делает это искренне. Так, что обиды потом не возникает.

– Сейчас на вас можно ругнуться?

– Конечно! А почему нет?

– Андрей Аршавин говорил, что после Властимила Петржелы он не сработается с российским тренером из-за разницы в менталитете.

– Зависит от воспитания. Если мне что-то высказывают не по делу, то могу спокойно возразить. А ради пользы я и сам матом могу выругаться так, чтоб доходчиво было.

– В том памятном матче с ЦСКА (1:4) вы капитанствовали, однажды что-то выговорили Ренату Янбаеву, однажды скамейке запасных…

– …доктору. Было жарко, ребята с дальнего фланга просили пить. Я и высказался: вы видите, какая игра, чего сидите, принесите людям воды! Эмоции.

– Понравилось с повязкой играть?

– Билич лично назначил меня третьим капитаном. Первый – Гильерме, второй – Роман Шишкин, третий – я. Не сказать, что понравилось, – это дополнительная ответственность. На моей игре, моем поведении это никак не сказалось.

– Но смотрелись гармонично и улучшениями позиций на поле, и словами на нем.

– Пытался достучаться до игроков, сам не упасть в грязь лицом, наорать, «напихать». Здесь тоже должен быть баланс.

– Кому в «Локомотиве» «напихать» нельзя?

– Лично я могу каждому высказать все, что считаю нужным. Главное ведь в том, чтобы донести до человека определенную информацию, а сделать это можно по-разному. В грубой форме неправильно, но в спокойной, убедительной вполне оправдано. Хотя я не знаю ни одного игрока, который бы воспринимал лишь вежливые слова, все у нас адаптированы к эмоциональности. Допустим, я могу и поругаться во время игры, но напряженных отношений ни с кем не имею. Все быстро сглаживается.

Божович, Семин… Стыд

– Еще о провинции. Если там еще как-то можно было практично использовать вашу жесткость и фактуру, то умнейший спартаковец Олег Иванов до сих пор мучается в поисках интеллектуальной команды. Почему?

– Голова у него что надо, он не может носиться по полю, так как понимает, что возьмет свое за счет мысли. Но не всегда это понимают команда и тренеры. Олега нужно уметь использовать, что под силу не каждому специалисту.

– «Локомотив» весь год жил грезами о плеймейкере. Не хотелось сказать: Олег же есть?!

– Думаю, приобретения будут, но кто именно – не знаю.

– Но каков будет футбол Кучука? Если «Локомотив» заиграет в кубанскую прагматику, зачем он нужен, этот плеймейкер? Может, хватит и пары Гекденизов Караденизов, чтоб бежали и реализовывали?

– Если честно, хочется начать уже бороться за места в верхах таблицы. А то так стыдно уже давно не было.

– А чего стыдиться, если есть ощущение профессиональной отдачи делу? Все равно ведь сегодня время тренеров, когда ни одна звезда не способна ничего сделать без внятной тренерской идеологии.

– Девятое место… Кому интересны оправдания? А нам не хватает игры, где каждый знает свои функции и выполняет их. Нужно ее поставить, и тогда зритель сам отличит сиюминутную неудачу от провала.

– Кто в вашей карьере и игру ставил, и личные качества раскрывал?

– Да много кто на самом деле. Божович, Семин… У меня ни с одним из тренеров не было проблем. Уверен, если вы любого из них спросите о том, выполнял ли Тарасов возложенные на него обязанности, то любой из них скажет да.

– При ком вы стали по-настоящему профи?

– Я вообще-то не считаю себя особо хорошим футболистом, но открыл меня как игрока Божович. После него у меня появилось много предложений. Он не делал ничего особенного, зато создал такой коллектив, который дорогого стоит.

– Хотя в «Москве» вроде и игроки-то были…

– Средние. Можно и так сказать. Но то, что творилось в коллективе, как мы общались, как тренировались, как выходили друг за друга играть… После этого я понял, что в футбол играют люди, а не имена. За последний год мы с Сашей Самедовым не раз вспомнили ту «Москву». Разговаривали и задавались вопросом: почему там так было, а здесь, в «Локомотиве», такого нет?

– И что отвечали друг другу?

– Ничего. Ищем ответ до сих пор.

– Билич с Божовичем по менталитету схожи?

– Нет, разница ощутимая. Сложно сказать, в чем, но они разные.

– Божович приехал в Россию скромным деятелем, а Билич, по сути, государственным. Это чувствовалось?

– В Биличе ощущалось, что он тренер сборной, а не клуба. По-моему, он не совсем привык к пониманию, что команду нужно готовить на целый сезон. Если бы мы приезжали к нему, будучи в форме, на пару-тройку дней потренироваться и выйти на игру, то, может, все было бы по-другому, но нас он был вынужден видеть каждый день, и каждый день надо было проводить не просто так. У меня сразу же появились мысли сомнений в том, получится у него или нет в клубе. Думаю, отсутствие у Билича опыта работы клубным тренером сказалось на итоговом результате.

Билич никогда не перестраховывался

– Класс кого из новичков «Локомотива» впечатлил?

– Да ничей особо. У нас ровный состав без перегибов.

– В Фелипе Кайседо нет ничего крутого?

– Хороший футболист, мне нравится, но психологически не самый устойчивый. Последние матчи при Биличе он не играл, и это его надломило.

– А Дам Н'Дой?

– А ему, на мой взгляд, вовремя не дали отдохнуть. Напрашивалась смена на острие атаки Н'Дой-Кайседо, так как на сенегальца было большое давление. В каждой игре от него ждали голов, которых не было. Мне кажется, если бы он посидел одну игру, собрался, то было бы лучше, чем постоянно ставить в состав человека, у которого заметно не шла игра.

– Но сенегалец очень грамотно цеплялся за мяч и выглядел незаменимым впереди.

– Согласен, но поддержки у него не было, и он начинал изматывать себя вхолостую. Это к вопросу об игровой дисциплине со стороны его партнеров.

– Полузащитник «молодежки» Павел Яковлев сетовал на ту же проблему в Израиле на чемпионате Европы. Это же проблема моделирования игры.

– Ну конечно.

– Не от перестраховщины ли тренерской эта проблема поддержки атаки происходит?

– Билич не страховался чересчур, мы никогда не играли с ним на ничью, например. Другое дело, если мы пропускали первыми, то отыграться практически никогда не могли. Моменты создавали, но реализации не было. Когда мы говорили о невезении, все над нами смеялись, но в спорте, увы, многое зависит от фарта.

– Почему вы не считаете себя хорошим игроком?

– Потому что отношусь к себе критически, с претензиями.

– Что у вас до сего момента не получилось?

– Некой стабильности исполнения. Вроде все, что нужно, умею, но порой пересматриваешь матч и видишь технические ошибки, над которыми смеешься ввиду их простоты. Классный игрок такого не допускает.

– Ваш нынешний партнер по «Локомотиву» со спартаковской школой в голове Дмитрий Торбинский еще при Семине говорил о том, что развитие атакующей игры в команде не всегда было разумным, и это его мучило. С ним, с Самедовым, Шишкиным не фантазировали на тему «настоящего» футбола, которому вас учили в детстве?

– Мечтами мы уж точно не занимаемся, хотя рассуждаем, в чем корень проблем, но ищем более приземленные варианты. По-моему, в «Локомотиве» была проблема языкового барьера. Может, что-то не так доносили нам переводчики, может, слова тренера звучали не в нужном контексте. Сейчас, с приходом Кучука, стало легче, ведь русских у нас больше, чем иностранцев. Я слышу русскую речь и понимаю, что от меня требуют. Билич с нами общался на английском, а не каждый у нас им владеет на сто процентов. Хотя тренер сразу стал учить русский и в последних турах уже установку проводил на нашем языке, причем довольно неплохо.

– Кто из наших тренеров и по-русски говорит, и футбол ставит?

– То, что я пока слышал от Кучука, то мне все нравится. Видение, приоритеты им перед нами расставлены. Дай бог, чтобы у него все получилось, а нам, игрокам, удалось систематизировать его требования.

Поражение в Лиссабоне Капелло изобразил победой

– Фабио Капелло чем подкупает? С виду он жуткий прагматик, который заставляет пахать.

– Первое, что мне сразу бросилось в глаза, – это дисциплина и его личное главенство во всем. В игре, на базе, в ресторане, в холле отеля. В чем мы ужинаем, в чем одеты, как… Он главный и он все решает. Статус игрока для него не важен совершенно. Кто чего добился, кто откуда пришел – не имеет значения. С другой стороны, слушать его интересно, информация легко усваивается, и она интересная. Потом, понимание того, что это великий тренер, работавший с великими футболистами, добавляет уверенности в нем.

– Вы рассказываете о Капелло, а я вспоминаю Марселя Десайи из его «Милана», который врывается из «вашего» амплуа из глубины поля и забивает четвертый гол «Барселоне» в финале Кубка чемпионов 1994 года.

– Помню Десайи, но смутно. Маленьким был. Кстати, из парней прошлого мне очень нравится фантастический Патрик Виейра. Всегда наблюдал за его работоспособностью, за техникой и за тем, как по-хозяйски он чувствовал себя в нашей опорной зоне.

– Те ребята были еще победителями…

– …что наглядно отражалось на их игре. И что исходит из Капелло.

– На психологии нашей сборной это отражается?

– Он внушает нам, что нужно побеждать, а не просто выходить на поле. Когда мы недавно уступили португальцам, он зашел в раздевалку и произнес: «Минуточку внимания. После этой игры я понял, что мы способны играть против любой команды мира». Затем всех поблагодарил и ушел.

– Опять-таки Аршавин, еще будучи перспективным футболистом «Зенита», сыграл в товарищеском матче против сборной Бразилии (0:1), когда Роналдо забил рукой, а после сказал, что именно та встреча дала ему понять, что играть действительно можно с каждым.

– У меня схожее ощущение возникло после игры с «Атлетиком». Тот сезон баски провели в сумасшедшей форме. Мы, когда к ним готовились, посмотрели еще их встречу с «Барселоной», после чего я был уверен: они нас разорвут. Была просто-напросто боязнь перед «Атлетиком». Коусейру еще в пару к Тарасу Бурлаку в центре обороны поставил неопытного Макса Беляева. Я был удивлен, как и все остальные. Когда узнали, всей командой к Максу. «Ты не переживай, играй попроще», – успокаивали его. Но Макс и по жизни хороший человек, и на поле не по возрасту психологически устойчивый, без паники. Вышел и показал то, что может, тем самым создав конкуренцию тому же Яну Дюрице и другим. А мы тогда пару-троечку минут поиграли на мандраже, затем раз-раз, еще раз, и заиграли в футбол. Я не выходил пока против подлинных грандов, надеялся, что вот выпустят против Бразилии на «Стэмфорд Бридж», но страха никакого уже не испытывал. Коусейру и вправду создавал интересную команду.

– Причем он конструировал перспективу. Тот же дуэт Бурлака и Беляева был любопытен в том плане, что через полгода можно было получить реально двух классных защитников. Все же связка Ведрана Чорлуки и Яна Дюрицы стабильна, но за ней нет будущего.

– Коусейру уходил из «Локомотива» очень расстроенным, я с ним поддерживаю отношения по сей день. Он приходил на матч нашей сборной в Лиссабоне, и после него я, Денис Глушаков и он минут пятнадцать проговорили возле автобуса. Пока Коусейру без команды, но уверен, что она его скоро найдет. Он ведь тоже из тех тренеров, которые сами принимают решения и никого не слушают. Если он верил в игрока, то ставил его в состав, ничего не боясь и беря всю ответственность на себя.

Отец

– После того, как не стало вашего отца, кто ваш главный мотиватор?

– Если честно, то очень тяжело сейчас. Уже год, как нет отца, и я, разговаривая с женой или мамой, признаюсь, что нет человека, который способен мне заменить его. Нет того, кто бы мог в трудную минуту настолько четко все расставить и подсказать. Не обязательно в футболе, хотя отец в этом разбирался очень хорошо, сам играл. Есть у меня два друга, с которыми я делюсь. Один постарше – Рома, второй – Миша – помладше меня на год. Они знали отца и мои взаимоотношения с ним, поэтому стараются мне заменять его. Но сделать это невозможно.

– С отцом где уединялись?

– Он домосед, никаких совместных рыбалок не устраивали, максимум, что могли придумать – это собраться на даче.

– Голос повышал?

– Когда я был помладше, то отец вел себя очень строго. Я его боялся, но именно он воспитал во мне качество не проигрывать. В детстве я был мягким и добрым, в маму, после чего отец стал ломать, ломать и ломать эту черту характера во мне.

– Каким образом?

– Эмоциональным. Играю в юношах, проигрываю, после отец разносит: «Тебя бьют по ногам, а ты ответить не можешь. Что ты за мужик, что за спортсмен?» Если ты берешься во что-то играть, то неважно, что это – футбол или шашки, – необходимо обязательно победить. Это отцовское внушение было постоянным.

– А потом, в профессиональном футболе, как пошли красные карточки…

– Они еще в юношах начались. И за это он меня ругал. Я ведь стал исподтишка фолить. «Ты не можешь понять, дело не в том, что нужно кому-то зарядить по ногам. Исподтишка – это не по-мужски…», – он всегда так ругался. Я взрослел, голова умнела, и его воспитание осталось во мне глубоко.

Жена

– Жена теперь тоже на каждом матче.

– Болеет. Одна из главных моих фанаток.

– В футболе разбирается?

– Пытается, очень любопытная. Спрашивает абсолютно все и до тех пор, пока не поймет. Если человек не разбирается в вопросе, я могу так ответить, что он отстает от меня. А она: «расскажи конкретно, какая у тебя позиция», «почему все бегут туда, а ты нет»… Приходится объяснять. Недавно выучила амплуа, в котором я играю.

– Опорный полузащитник.

– Или центральный.

– Что сказала после матча с ЦСКА, о котором мы уже вспоминали?

– Она меня очень хорошо знает, и если видит по выражению лица, что лучше ни о чем не спрашивать, то будет молчать, пока я спустя час сам не начну общение. Есть моменты, когда не хочется ничего слышать.

– Вы оба, что называется, self-made man/woman. Это объединяет?

– У нас много общего. Нет богатых родителей, всего своими усилиями добивались, что она, что я. Мы периодически вспоминаем какие-то нелегкие моменты из жизни.

– У Ольги чему-то учитесь?

– Нам сложно что-то перенимать друг у друга, так как мы очень похожи. Целеустремленность, желание чего-то добиться… На Олином характере очень сказалась ее мама Ирина Александровна. Большое спасибо теще за то, что сейчас имеет ее дочь, а также Олиной сестре. Мама их очень строго воспитывала, и с Олей у них были сложные отношения в детстве, в отличие от таковых у мамы с сестрой. Она отправляла дочь в школу чуть ли не с четырех лет, полагая, что перед ней вундеркинд, заставляла учить языки. В итоге Оля знает немецкий и английский в совершенстве.

– Вам-то с ней просто?

– Когда мы познакомились, то был о ней совершенно другого мнения, чем сейчас. Мне она показалась пафосной, с какой-то звездностью. На деле же оказалась совсем иной. И те, кто узнают Олю, мнение обязательно меняют. То, что ты видишь на экране, что читаешь, с действительностью не имеет ничего общего. Мне очень комфортно, поэтому я и женился второй раз.

– Когда Евгений Алдонин женился на Юлии Началовой, Игорь Акинфеев, отвечая на вопрос о свадьбе с популярной особой, категорически сказал, что это не для него.

– Я сам об этом никогда не мечтал и не думал. Стечение обстоятельств, судьба. Значит, не просто так мы нашли друг друга и живем уже ровно как год. Но я опять на сборах.

– Форвард «молодежки» Федор Смолов вроде как прилетал в Израиль с подругой Викторией Лопыревой. Вам нельзя?

– Оля спрашивала, говорила, ну давай хотя бы на день приеду, сходили бы в ресторан, отметили бы годовщину. Но она знает мой ответ на подобное: это работа, и в ней нет места празднованиям. Хотя работа эта делает меня лучше и лучше во многом из-за поддержки жены, которая в душе всегда рядом со мной, где бы я ни находился – в отпуске в Дубае, дома в Москве или на сборах в Словении.