Александр Точилин: «Вор от меня ушел нарядным»

«Спорт-Экспресс», 03.04.2009

В его жизни было все – от работы в сосисочном цехе до вызовов в сборную. Несколько месяцев назад Александр Точилин завершил карьеру, став тренером в школе той самой команды, где провел 14 лет. Начал он играть за московское «Динамо» в дырявых кедах – закончил уважаемым человеком. Почти легендой. И рассказывает о «Динамо» подробности, какими не радовали корреспондентов игроки этого клуба давно.

– Уже успели пожалеть, что рано завязали с футболом?

– Нет. Раз сделал шаг, жалеть никакого смысла. Да и звали-то в первую лигу.

– ФК МВД, например?

– С МВД я лишь тренировался. Юра Ковтун, старый товарищ, разрешил. В одиночку поддерживать форму тяжело, а этот клуб базируется в Москве. Будь огромное желание остаться в футболе – может, и поиграл бы за них.

– С 1 апреля работаете в детской школе «Динамо»?

– Да.

– В любой команде первой лиги заработки выше, чем у детского тренера. Неужели этот момент ничего не значил?

– Так кризис, ребята. В первой лиге сильно урезали зарплаты по сравнению с прошлым годом. Размениваться на ерунду, срывать из Москвы семью… Слава Богу, я не бедный человек.

– Сколько платят детскому тренеру?

– В «Динамо» три категории. У первой зарплата – 70 тысяч рублей. Я, видимо, начну с третьей – 50. Денежки на бензин, ребенку на мороженое.

– Да будет вам.

– У меня водитель получает почти столько же.

– Вас возит?

– Сына в школу. У меня на это времени не хватало.

– Кому из футбольных людей первому сообщили, что больше не играете?

– Заместителю генерального директора «Динамо». Прежде мне обещали работу в динамовской школе, если надумаю заканчивать. Вот я и спрашивал – обещания в силе? Еще клуб собирался оплатить учебу, но в этом году поступить в ВШТ не успел.

– С Кобелевым, закончив играть, снова перешли на «ты»?

– Пока нет. Говорю «вы» – по привычке…

ШАЛИМОВ № 2

– Давным-давно Бесков сравнил вас с Шалимовым. Почему вы не заиграли, как Шалимов?

– Повезло бы подольше работать с Бесковым – может, и сделал бы из меня второго Шалимова. А так – всего по полгода в «Асмарале» и «Динамо». Другие тренеры Шалимова во мне не видели. Я на Бескова с открытым ртом смотрел, заново учился играть в футбол. Константин Иванович показывал, как правильно ногу ставить при ударе. Тренировку специально останавливал. Но авторитетов для него не было вообще – секунды хватало, чтоб «закопать» любого футболиста. Вроде Смертина-старшего или Калитвинцева.

– Какая из его вспышек ярости особенно запомнилась?

– Бесков любил опрятных людей. Для него преступлением было, если кто-то в столовую заглянет без носков. И вот приезжаем в Ростов, жара страшная. Эрик Яхимович подходит к автобусу в тапках на босу ногу. Футболка не заправлена. Как же Бесков орал!

– Яхимович побежал переодеваться?

– Ничего подобного. Обошел автобус с другой стороны и спокойно сел.

– К Яхимовичу истории липли.

– Одну никогда не забуду. Победу в Кубке России ребята собрались отметить в квартире Сергея Некрасова. Музыка гремела на весь подъезд. Спустился сосед, повозмущался – его выпроводили. Сказали, чтоб больше не приходил с такими пустяками.

– Тот не послушал?

– Ага. Оказался из какой-то группировки – вскоре на пороге Некрасова стояла целая бригада. Больше всего накостыляли Яхимовичу.

– Сломали челюсть?

– Ребра. Но этих ребят потом нашли по динамовской линии, наказали.

– Разборы игр при Бескове длились часами?

– По два часа крутили взад-вперед один эпизод! Каждую передачу обсуждали!

– Ветераны в последнем ряду засыпали?

– Даже меня, молодого, тянуло в сон. Эти собрания устраивались после обеда. Сидишь сытый – и дремлешь. Как Бесков голос повысит – сразу встряхиваешься.

– Никого не выгонял?

– Выгонял только Газзаев. Ребята из молодежки вернулись на сбор не выспавшиеся, и на разборе парнишка на заднем ряду прикемарил. Валерий Георгиевич повысил голос: «Спишь?» Тот вздрогнул: «Нет». – «Ну иди-иди, поспи, тебе даже слушать ничего не надо…» Выставил его за дверь. Человек за «Динамо» больше не сыграл ни одного матча.

– Последняя встреча с Бесковым?

– Когда Бесков приехал прощаться с командой, я опоздал на тренировку. Стоял в пробке, ничего не знал. Голодец меня встретил у ворот: «Ступай, с дублем тренируйся. Здесь такие перемены, а ты опаздываешь…»

– Смешно.

– А у меня часто такое бывало. Например, первый матч в высшей лиге, за «Асмарал», отыграл в дырявых кедах. Об одном думал – лишь бы подошва не оторвалась. Они еще на размер больше были. Меня случайно на эту игру вызвали, для количества, и приехал я с нормальными кедами. Не думал, что на поле выпустят. Поменялся с Валерой Шикуновым, у которого на ногах какая-то рвань была. И вдруг выхожу на замену!

– Из «Асмарала» кто-то еще играет?

– Клюев и Аюпов – в ФК МВД. Губернский работает начальником мини-футбольного «Динамо». Уже полковником милиции стал.

МЫШИ В КОЛБАСЕ

– Ваша учительница говорила, что закончите дни в тюрьме. Почему?

– Плохо учился, постоянно дрался.

– Вы же умный – почему плохо учились?

– Кто умный?! Не знаю… Тяжеловато мне давалось образование. О некоторых поступках юности сейчас сыну боюсь рассказывать. Стараюсь ему другого папу показать. Говорю: «Твой отец никогда так не поступал!»

– Хотя поступал?

– А то! Такие были ситуации, что потом понимал – Боженька спас. Как-то школьный тир грабанули. Устроили стрельбу во дворе – один парень получил ранение. На следующий день приехала милиция с собакой.

– Собака привела к вашей квартире?

– К дому того, кто жил ближе к школе. Затем по цепочке всех вычислили. Мы ружья вернули – и школа замяла дело. В те неспокойные времена модно было махаться район на район цепями. И я в свободное от тренировок время участвовал. Чаще доставалось от своих. В куче-мале никто не разбирал. Однажды нас троих в чужом районе поймала компания человек в пятнадцать. Я был единственный, кому сразу врезали. Потом извинились: «Мы обознались» – и пошли прочь.

– В милицию в сознательном возрасте попадали?

– Попадал, а как же? У подружки жены заглохла машина. Попросила дотолкать до подземного гаража. На дворе было три часа ночи. Я с товарищем примчался, помог – и едва сели в свой автомобиль, как налетела милиция. План «Перехват».

– Что стряслось?

– Бдительные соседи. Решили, что мы угонщики, а милиция проводила в «обезьянник» до выяснения. К счастью, никого, кроме нас, там не было. Вообще мне понравилось – чистенько.

– Вы и в сосисочном цехе успели поработать.

– Отличная школа – посмотрел, как другие люди зарабатывают. Понял, насколько повезло мне с футболом. А мог бы до сих пор сосиски делать.

– Колбасу по-прежнему не едите?

– Тяга к колбасе пересилила, но лишь когда забыл, как все это делается. На сосиски тоже долго не мог смотреть.

– В колбасу, говорят, и мышей пристраивают?

– Попадались хвостики. Мыши бегают где попало, залезут в мясной отсек. Кто их там сортировать будет? Много было гадких открытий. Всегда думал, что сосиски и колбасу готовят из мяса.

– А оказалось?

– Из массы сомнительного цвета. Знаете, как едят колбасу люди, работающие на мясокомбинате? Если лежала полчаса на столе – к ней уже никто не притронется. Чистили колбасу как картошку – вырезали сердцевину и ели лишь ее. Старались приворовывать в экспериментальном цехе, где работали на экспорт. Времена были строгие, если тебя на территории завода увидели с куском колбасы – тут же выгоняли.

– Одна наша знакомая выносила яйца с птицефабрики – надевала лифчик огромного размера, в который десяток вмещался легко.

– Наши приблизительно так же выносили мясо. Но мне было 17 лет – опытные люди сказали: «Саша, пока тебе этого не надо. Поработай подольше, заведи знакомых на проходной».

– На проходной просвечивали?

– Нет, но обыскать вполне могли.

– Говорят, вы и поваром потрудились?

– Нет. Я вообще готовить не умею. Когда жил один, жарил курицу, так чуть квартиру не спалил. Масло попало в огонь – и полыхнуло.

– Зато от армии «косили» талантливо.

– Очень уж в сапоги не хотелось. Мама – медик, полно знакомых врачей. Научили, как правильно изображать больного на голову.

– Научите и нас.

– Футболисту это не сложно. Когда головой постоянно бьешь по мячу, томограмма непременно покажет нарушения. Главное – знать симптомы. Я втирал, что на доли секунды выключаюсь, сознание уходит. Мошки перед глазами.

– Для убедительности в обмороки падали перед комиссией?

– Не пришлось. Направили в больницу.

– В «Кащенко»?

– В обыкновенную. Ничего мне не кололи, психов рядом не видел.

– Читали в глазах комиссии недоверие?

– Я был настолько убедителен, что доктор меня потом провожал: «Молодой человек, вам надо завязывать с футболом, и поскорее. Иначе инвалидность». Сначала мне смешно стало, потом страшно. Из больницы вышел с заключением, что к службе не годен. Но до военкомата я с этим заключением так и не дошел. И однажды накануне Нового года в 7 утра на моем пороге стоял милицейский патруль. «Александр Васильевич? – «Да» – «Пойдемте, послужим».

– Почему?

– «Динамо» мне армию делало через областной военкомат. Не по месту прописки. Когда выяснилось, что я действительно служу, военком пришел в бешенство. Его полным дураком выставили. «Нам все равно что ты призван. Сейчас посадим в самолет, через десять часов будешь дослуживать на Сахалине, никто не найдет…»

– Испугались?

– Я, говорю, два раза присягу не принимаю. Меня этим не возьмешь.

ПОИСКИ СТУКАЧА

– Это легенда, что Толстых двенадцать часов уговаривал вас не переходить в «Зенит»?

– Нет. В 11 утра зашел к нему в кабинет, в 11 вечера вышел. Толстых забросил все дела и убеждал остаться в «Динамо». Потом жену мою вызвал в клуб – через нее воздействовал. Честно говоря, некрасиво получилось. До сих пор стыдно перед Мутко. В ту пору он был президентом «Зенита». Как меня встречали в Петербурге!

– Как?

– Машина с водителем, ресторан, обратные билеты в шикарном СВ. Я был потрясен. Никогда прежде не сталкивался с такой заботой. Чувствовал себя звездой. Но сам поступил по-свински – по-другому не скажешь.

– Потом извинились перед Мутко?

– Да. Он был страшно зол. Я его понимаю – приезжает игрок, перед которым все расшаркиваются, прием по высшему разряду Мы ведь с Мутко договорились. Я был уверен, что через пару дней стану игроком «Зенита». Через «Спорт-Экспресс» еще раз говорю: простите, Виталий Леонтьевич…

– Как же Толстых вас уговорил?

– Я столько о себе услышал теплых слов! Когда смеркалось, Толстых сообщил, что для него я не только футболист «Динамо», но и личный друг.

– И никаких угроз?

– Нет. Хотя никто не верит. Толстых говорил: «Подумай, что делаешь? Срываешься из родного города. Но ты нужен «Динамо». Условия сделаем такие же, как в Питере». И я подумал: действительно, зачем уезжать?

– Это же при вас Николай Александрович проводил в «Динамо» расследование – кто сдает матчи? И отыскал троих виноватых – Ковтуна, Кобелева и Тяпушкина.

– Перед игрой Толстых мог в любую секунду прийти в раздевалку, помахать перед носом игроков листочком бумаги и ошарашить: «Вот список тех, кто сегодня собирается сдавать игру. Эти люди выйдут на поле – просто хочу убедиться, сдадут ли они матч». И закрывал дверь. Мне кажется, это был психологический ход. Каждый, выходя на поле, думал: «Буду землю жрать, лишь бы не подумали на меня».

– Как на речи Толстых реагировал главный тренер?

– Голодец был тот еще любитель «внутренних расследований». Помню, проиграли в Тюмени, первый гол забили из-за меня. Чартеров тогда не было – оставались ночевать в гостинице, наутро улетали. Так вместо отбоя Адамас Соломонович позвал в свой номер. Там уже сидел Толстых. Притащили откуда-то видеомагнитофон и давай крутить пленку. Разбирали эпизод с голом – специально я позволил забить или нет. Туда-сюда, туда-сюда…

– Светили лампой в лицо? Обещали, что при покаянии легче станет?

– Лампы не было, Адамас Соломонович вкрадчивостью брал: «Ты скажи, не бойся. Может, тебя кто-то попросил? Или вынудил это сделать? Мы все равно правду узнаем…» Было противно. Я объяснял: мол, как же мог сдать матч, если до последнего не знал, что выйду в основном составе?

– Чем кончилось?

– Первым не выдержал Толстых. «Ладно, заканчиваем, – сказал устало. – Иди спать».

– Когда такой человек, как Толстых говорит, что футболисты сдают – сомнения в товарищах не закрадывались?

– Закрадывались – и не у меня одного. Бесследно такие разговоры для команды не проходят. Именно поэтому «Динамо» постоянно лихорадило. С приличным составом мы так ничего и не выиграли. После ухода Голодца клуб возглавил Ярцев, и Николай Александрович успокоился. Разговоры на эту тему маленько поутихли. Хотя если проигрывали, порой Толстых заводил старую пластинку: дескать, что-то здесь нечисто. А тут и другая напасть возникла.

– Какая?

– Иногда до руководства доходила такая информация из команды, что стало ясно: завелся стукач. Игроки начали выяснять, кто «крысятничает». Первым делом на кого думаешь? На того, кто постоянно в составе и получает меньше всех претензий. Как-то после матча Тяпушкин говорит: «Островский, я думаю, это ты стучишь». – «Почему?» – поразился Андрей. – «Ты все матчи играешь и никто из начальства не пихает. А нас после каждого мурыжат…»

– Необычные установки в вашей жизни?

– Ярцев принял «Динамо», когда боролись за выживание. Предстоял выездной матч с главным конкурентом – «Балтикой». Ярцев зашел в комнату, обвел всех хмурым взглядом: «Чего расселись? Состав знаете? Пошли и выиграли!» Короче установок в жизни не было.

– Как сыграли?

– Победили 2:0. Газзаев тоже умел зажечь игроков словом. Увидит на предыгровой тренировке, что футболисты чуток расслабились, сразу останавливает занятие: «Хоть понимаете, что завтра против вас выйдут злые псы? Они же разорвут! С таким отношением к делу никогда не выиграете. Вы должны выйти, как злые волки, – и в клочья порвать этих псов!» Каждого пробирало.

– Газзаев гонял на сборах так, что игроков выворачивало наизнанку?

– Не без этого. Первый сбор у Газзаева – тяжелейший. Причем, если не добежал или не уложился в норматив – наказывал рублем. Доходило до смешного – некоторые новички, не успев получить ни одной зарплаты в «Динамо», уже были должны клубу. Как же мне было жалко на кипрском сборе Кутарбу! Нагрузки ему давались с огромным трудом – и раз Герман не выдержал. Упал на колени, воздел руки к небу: «Заберите все деньги – больше я никуда не побегу…» Вот меня Бог наградил выносливостью. Наверное, потому и продержался в «Динамо» столько лет.

– Кто из тренеров особенно дружил с юмором?

– Виктор Прокопенко. Позитивный такой человек, всегда в хорошем настроении. Уступили кому-то на Кубок 0:2, Прокопенко на матч не ездил. Наутро тренировка в Москве, хмурый ходит вдоль строя: «Да-а, проиграли. Вот что я вам хочу сказать. Да х… с ним, с этим Кубком!»

– Над Голодцом в команде посмеивались?

– Над его одежками. То Адамас Соломонович появлялся на поле в спортивном костюме и цивильных ботинках. То где-то отыскивал милицейскую рубашку. Не менялось одно – секундомер на груди.

– Однажды во время телефонного разговора с корреспондентом Адамас Соломонович заснул.

– И с нами такое было. Любимое упражнение Голодца – игра в «квадрат» один в один. Продолжалось несколько минут. А тут нет свистка и нет. Мы переглядываемся, понять ничего не можем. Через полчаса даже у железного Лаки Изибора ноги свело – рухнул на газон. А Голодец и бровью не повел. То ли ему понравилось как играли, то ли заснул с секундомером.

– Правда, что Изибор умер от СПИДа?

– Пару лет назад прошел такой слух. Тут из Нигерии как раз вернулся Патрик Овие и рассказал, что все это брехня: «Вчера общался с Изибором – тот на здоровье не жаловался». Лаки был потрясающе сложен. Гора мышц и ни грамма жира. Будь я таким, спокойно до сорока бы играл. У африканцев от природы мощная мускулатура. Взять Паскаля Менди. Тощий как спичка – но очень рельефный.

У ОВЧИННИКОВА ЧЕСАЛИСЬ КУЛАКИ

– Давайте поговорим про Федорычева. Вы сразу поняли, что его интересовала только земля в Петровском парке?

– Нетрудно догадаться – такая площадь в центре Москвы… Пока Петровский парк словно червивое яблоко. С виду все красиво и аккуратно, но если «укусить», выясняется: стадион прохудился, инфраструктура не развита. Долгое время никто этим не занимался, дай денег, наверное, не было. Федорычев прекрасно понял, что можно выстроить на этом месте. Но вмешались другие люди.

– Манише и Коштинья опечалены были московской действительностью?

– Конечно. Все вводило в апатию – и состояние базы, и стадион, и климат.

– В какой-то момент Овчинников был близок к тому, чтоб кинуться на португальцев с кулаками?

– Чувствовалось, что сдерживается из последних сил. Особенно жестко все было на зимнем сборе в Португалии, когда встречались с «Порту». Манише уже ушел, Дерлей не играл, но смотрелось «Динамо» неплохо. В первом тайме пропустили случайный гол, в раздевалку Коштинья пришел разъяренным. Бранился, швырнул футболку: «На второй тайм не выйду». Овчинников приподнялся, что-то высказал Коштинье на повышенных тонах. Было видно, Сереге очень хочется начистить португальцу рожу.

– Семин молчал?

– А что он мог? «Наезжать» на легионеров – себе дороже. Пример-то был перед глазами. В 2005-м «сгорели» в Ярославле. После матча в раздевалку зашел Заварзин: «Играете в великом клубе, получаете большие деньги, проигрываете кому попало…» Встал Коштинья, усмехнулся: «Вы кто такой? Мне платит Федорычев – вот от него буду что-то слушать».

– Заварзин сник?

– Остаток речи предназначался русскоговорящим. Им платил Юрий Владимирович.

– Коштинья был неуправляемым?

– При всем гоноре из португальцев он больше всех общался с российскими футболистами, даже пару раз к себе домой приглашал. Объяснялись на смеси жестов и английских слов.

– Где он жил?

– В том коттедже, где сейчас поселился Кержаков.

– Футболист-то Коштинья хороший?

– Плохие в финале чемпионата Европы не играют. Я могу объяснить, почему в «Динамо» у него не пошло. Требования к опорному полузащитнику у нас и в Португалии разные. В России ты должен встречать первую волну атак, отбирать мячи, начинать атаку. А там – достаточно держать под контролем участок поля перед штрафной. Это же, кстати, помешало заиграть Куштодиу

– Соотечественники хлопотали за отчисленного Коштинью?

– Нуну пришел к нам, российским игрокам: дескать, португальцы уже ходили просить за Коштинью, теперь сходите вы. А тот готов извиниться. Но не договорились.

– Почему?

– Против был Овчинников, а остальным – вообще наплевать. Если б Сергей сказал «пошли» – так и сделали бы. Но он принял другое решение.

– Вскоре у одного из португальцев, Тиаго, нашли туберкулез.

– Меня тогда оперировали – ситуация обошла стороной. Я единственный из команды, кого позже не отправили на медобследование.

– Никто и предположить не мог, что туберкулезник однажды окажется в «Милане»?

– Почему нет? По Тиагу было заметно – сильный футболист. Быстрый, фактурный, техничный.

– Был еще странный случай. Семин что-то жестко подсказал с бровки Семшову – а тот в ответ Юрия Палыча послал.

– Овчинников нам объяснил, как это происходило в «Локомотиве». Палыч во время матча так переживал, что время от времени переставал контролировать себя. Он кого-то обругает – футболист его посылает в ответ. Никто не обижается, через минуту все забыто. А с Семшовым они просто не притерлись друг к другу. У Игоря поначалу не ладилась игра нервничал.

– А Парфенова тренер постоянно называл Поповым.

– Вся команда над этим смеялась. У Палыча память на фамилии не очень хорошая. Карчемарскас, например, для него часто был Чеснаускисом.

– Хоть раз видели слезы в раздевалке?

– Нет. Но слышал, что Андрей Соломатин поражения принимал очень близко к сердцу. Мог заплакать.

ПО ВСТРЕЧНОЙ ПОЛОСЕ

– Что должен был сделать бедняга Корчагин, чтобы получить от вас в глаз?

– Я был весь на нервах. На сбор Ярослав Гжебик меня брать не хотел, повез только после звонка сверху. А тут еще Корчагин… Обычный стык, слово за слово – и я приложился.

– Он ответил?

– Пытался. Не попал.

– Потом долго из номера не выходил?

– Говорят, два дня. Знаете, есть фильм «Без лица»? Это было что-то похожее. Хоть я нанес всего три удара.

– Извиняться ходили?

– А меня сразу со сбора вытурили. Но потом мы встречались с Корчагиным, нормально общались. Еще Прокопенко говорил: если команда две недели сидит на сборе и никто не подрался – значит, что-то не так.

– Гжебик тогда кричал про вас: «Бандит»?

– Не помню. Зато Танасьевич до сих пор благодарит – ту тренировку Гжебик из-за меня прервал. Кросс бежать не пришлось. А от Гжебика я такое услышал! Говорил, что я очень жестокий, могу поколотить кого угодно, команда меня боится…

– Почему партнеры приняли вашу сторону?

– Потому что зачинщиком был Корчагин. Первый перешел на оскорбления.

– Еще были похожие истории?

– С Балтиевым как-то сцепился. Про ту драку Прокопенко сказал: «Дерутся – значит, все в порядке». Даже не оштрафовал.

– На ваших глазах Колодин дрался с Жорже Рибейру?

– Да. Все было настолько неожиданно, что я в ступор впал. Выглядело очень некрасиво: Колодин с Жорже едва схватили друг друга за грудки, как сзади подлетел Манише. Ударил Дениса по голове и побежал дальше. Хорошо, ребята разняли – Колодин уж готов был «казнить» всех…

– Денис с виду – парень флегматичный.

– Способен долго сохранять спокойствие. Но если такого разозлишь – лучше близко не подходить.

– Колотить Манише довольно сложно – за человека 16 миллионов евро уплачено.

– Вот это особенно интересный момент – Колодин-то тоже был любимчиком Федорычева, тот его купил для «Динамо». Лично мне было очень любопытно – чью сторону он принял бы в случае скандала?

– Самые большие штрафы в истории «Динамо»?

– Думаю, все рекорды переписал Данни. После пары выходных обязательно опаздывал. Штраф зависел от размера зарплаты, а она была немаленькая. В 2006-м, когда Данни и Дерлей одновременно получили серьезные дисквалификации, им по ползарплаты срезали.

– С динамовскими фанатами у вас проблемы были?

– Нет. Года три назад к нам на базу заявились болельщики – человек двадцать. Хотели пообщаться с командой. Вышли к ним Овчинников, Ромащенко и я. Обменялись претензиями. Они были недовольны тем, как играет «Динамо». Мы отвечали: если вы такие преданные фанаты, – так соберите полный стадион. Чтоб на матчах с ЦСКА или «Спартаком» не ощущалось, будто играем на выезде. Настроены ребята поначалу были не слишком дружелюбно, но постепенно агрессия ушла. В конце пообещали, что больше не будут скандировать оскорбительные речевки в адрес команды.

– Португальцы перепугались, увидев толпу под окнами?

– Им по барабану. Да они бы и не вышли к болельщикам. Те португальцев просто разорвали бы.

– Ваша жизнь когда-нибудь висела на волоске?

– Был эпизод. Только познакомился с будущей женой, ехали из кафе. Купили пирожных, и одно было с клубникой – за него-то и начали в шутку бороться. Увлеклись, я не заметил, как вылетел на встречную полосу. Лоб в лоб летел другой автомобиль. В последний момент вывернул руль, почти ушел от столкновения – но в заднее крыло мне все-таки въехали. Чудом уцелели.

Но всего страшнее был случай в детстве. Поехали на такси покупать мне велосипед, я сидел у отца на коленях. Незаметно ковырял ручку на двери, на повороте та открылась, и я кубарем выкатился на асфальт. Счастье, рядом никаких машин не было. Обошлось без переломов – но ободрался так, что всего пришлось зеленкой вымазать.

– Велосипед-то купили?

– Еще бы меня без велосипеда оставили!

ЭТАЖИ В ЭМИРАТАХ

– Несколько лет назад ограбили вашу квартиру. Воров нашли?

– Нет. Перед этим у нас белорусские строители делали ремонт. Думаю, кто-то из них поработал, навел. Взлома не было – квартиру открыли ключами, к которым у этих белорусов был доступ.

– Что милиция?

– Я написал заявление, поведал о своих подозрениях. Допросили белорусов – те, разумеется, все отрицали. Милиционеры предупредили: «Если квартирную кражу не раскрываешь по горячим следам – потом шансов практически нет».

– У вас же охраняемый дом?

– Это нынешний. Прежде жили в обычной сталинской девятиэтажке на Кутузовском. Как назло, накануне я снял со счета все сбережения – 55 тысяч долларов. Дома упрятал в сейф вместе с зарплатой, которую только выдали.

– До такой степени не доверяли банкам?

– Не в этом дело. Наступало 8 Марта, потом выходные – банк не работал. А я собрался квартиру покупать, за которую сразу после праздника нужно было частично расплатиться. Деньги положил в сейф и уехал с женой на дачу. Домой заехала теща и обнаружила кражу. Сначала вор упаковал кучу вещей в сумки. Но когда обнаружил сейф, встроенный в стену, сумки бросил. Взял лишь две шубы, на себя натянул мои джинсы и кожаную куртку – видно, мы одной комплекции. Ушел нарядным.

– Как же уволок железный ящик?

– Да сейф был небольшой. Выломать его при наличии инструментов не составляло труда. Обидно, что кроме денег в сейфе хранились старинные монеты, которые жене достались от дедушки. Он был знаменитый нумизмат.

– Что за монеты?

– Я особо не вникал. Лежат и лежат. Потом выяснилось, что среди этой горстки золота было несколько очень дорогих. Говорили, некоторые монеты стоили под 50 тысяч долларов.

– Долго приходили в себя после ограбления?

– Жена переживала сильнее. Я рассуждал: «Здесь убудет – там прибудет». Но поначалу у тещи пришлось занимать – денег в семье не было. Я даже к Заварзину отправился, объяснил ситуацию: «Можно получить апрельскую зарплату пораньше?» – «Рассмотрим вопрос». До сих пор рассматривает…

– О чем мечтаете?

– Руководить чем-нибудь. Например, страной. Хотя бы недельку.

– Самый дорогой отпуск в вашей жизни?

– Две недели на Сейшелах обошлись в тридцать тысяч долларов. Летели бизнес-классом, своя вилла на берегу… Это было год назад, а предыдущий отдых на Мальдивах стоил чуть дешевле. Сегодня вряд ли на такие траты решился бы.

– В конце прошлого года в «Динамо» для игроков проводили специальное собрание на тему кризиса?

– Да. Рубль падал – и все запаниковали. Кто-то скупал евро, кто-то – доллары, кто-то квартиры. Чтобы успокоить игроков, финансовый директор клуба прочитал лекцию. Смысл свелся к простому совету: «Сидите на деньгах – и не дергайтесь». Еще предложили хранить деньги в разной валюте – в рублях, долларах и евро.

– Прислушались?

– У меня давно все вложено в недвижимость. Одно время скупал ценные бумаги – немножко прогорел. Решил, что недвижимость надежнее. Приобретаешь в строящемся доме несколько квартир – потом продаешь. До кризиса бизнес шел очень неплохо. Сейчас упор делаю на Эмираты.

– У вас там квартира?

– Целые этажи. Эмираты кризис почти не коснулся. Такие законы, что тебя точно в этой стране никто не кинет. Начали строить дом – обязательно закончат. А если вдруг тебе срочно понадобились деньги, можешь расторгнуть контракт и получишь 70 процентов от вложенной суммы.

– Вы не пропадете, даже если останетесь тренером третьей категории.

– Нет-нет, я бы хотел расти как тренер. Тем более что бизнесом в основном занимается жена – а я так, на подхвате…