Дмитрий Хлестов: «Если бьют по ногам, надо подпрыгивать»

«Спорт-Экспресс», 11.02.1994

В московском «Спартаке» его кличка – Барези. Вряд ли настоящего Барези в «Милане» зовут Хлестовым, а зря: он ведь похож на Дмитрия ничуть не меньше, чем Дмитрий на него. Впрочем, итальянцев можно извинить: как объяснил мне Олег Романцев, Франко Барези и Дмитрий Хлестов все же несколько разноплановые игроки.

…Когда Хлестов по телефону предупредил меня, что приедет на интервью с женой (ее зовут Юля), я удивился: зачем, мол, ее мучить?

– Она и так редко меня видит, – сказал он. – Пусть посидит, послушает. Потом ошибки, если надо, исправит: она, кстати, филолог.

Я, как мы и договорились, встретил его «девятку» на перекрестке. Когда подъехали к моему дому, Хлестов спросил:

– А машины-то у вас угоняют?

– Конечно, – сказал я. – А у вас есть сигнализация?

– Нет, – беззаботно улыбнулся он.

В моем возрасте (я намного старше Хлестова) люди щедры на советы. Поэтому я собрался уже произнести: надо, дескать, обязательно поставить сигнализацию, потому что в наше время… Меня спасла замедленная реакция: пока я обдумывал, что сказать, Хлестов успокоил меня:

– Все это ерунда. Во-первых, на моей машине далеко не уедешь, а во-вторых, она застрахована. На приличную сумму.

Жизнь не так проста, как кажется. Она гораздо проще… Дмитрий Хлестов не раз заставлял меня возвращаться к этой истине.

Беседу я начал с вопроса о футбольном амплуа. Как он его искал? И долго ли? Ведь найти свое амплуа – значит, найти судьбу.

– Я ничего не искал, – сразу же оставил он в стороне судьбу и прочие высокие материи. – Когда учился в первом классе, отец (он всю жизнь проработал сборщиком на АЗЛК) отвел меня в футбольный клуб «Москвич». В первый день тренер походя разбил нас на две команды, и мы сыграли в дыр-дыр на хоккейной площадке. На следующий день вывел нас на большое поле. Берет за плечо одного: «Твое место в воротах!» – берет другого: «Ты – левый защитник!» И так далее. Меня поставил правым защитником: «Вот твой квадрат, здесь ты бегаешь». С этого все и поехало. Поставил бы он меня нападающим – играл бы я сейчас впереди.

– Не жалеете, что не стали форвардом?

– А чего жалеть? Теперь уже поздно что-то менять. Сейчас я не смогу сыграть ни на каком другом месте.

– А в «Спартак» как пришли? Наверное, с детства болели за эту команду? – спросил я, готовясь услышать рассказ о романтических грезах юного футболиста.

– Я никогда ни за кого не болел, – рассеял он мои надежды. – Занимался в спортшколе «Смена», а в 17 лет по совету тренеров решил попробоваться в «Спартаке». Тогда Бесков уже ушел, а Романцев еще не пришел. Поэтому чувствовал себя свободно, и на просмотрах у меня все получалось.

Хлестов, как я понял, уверен, что попал в «Спартак» лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. У Романцева другое мнение:

– Как только его увидел, мне стало ясно: этот игрок с будущим. Он отличался скоростью, цепкостью, жесткостью, может быть, даже излишней, и – на своем тогдашнем уровне – тактической грамотностью в обороне. Мы надеялись, что через год-полтора он займет место в основном составе. И не ошиблись.

Заставить Хлестова сказать, что ему в себе нравится, мне удалось далеко не с первой попытки. Только после консультаций с Юлей относительно того, что скромно, а что не скромно (вот когда я понял, зачем он на самом деле взял ее с собой!), сказал, резко убавив громкость, что видит в себе только одно достоинство:

– Я очень спокойный.

Воспользовавшись этой уступкой, я вытянул из него еще одно признание:

– Мой лучший матч – это игра с «Ливерпулем» в Англии. Там очень уютный такой футбольный стадион. Мне нравилось брать мяч около бровки – в метре от нее уже сидели зрители.

Романцев, вспоминая о той встрече, был более обстоятелен:

– Тогда Хлестов сыграл очень хорошо. Чего стоит хотя бы такой эпизод: били по нашим воротам, Черчесов не успевал преградить дорогу мячу, и Дима выбил его из пустых ворот. Почти с линии. За весь матч он не проиграл ни одного единоборства, даже вверху. Ну, а внизу отобрать у него мяч практически невозможно.

Партнер Хлестова по обороне Рамиз Мамедов тоже запомнил тот матч:

– Англичане очень жестко играли против Димы, часто нарушали правила. Но он не останавливался и ни в чем не уступал соперникам, хотя физически они были намного сильнее, чем он.

Поскольку Хлестову явно не хотелось говорить о себе, я спросил его о партнерах:

– С кем приятнее всего играть?

– С Рамизом Мамедовым, с Володей Бесчастных. Мы – друзья.

– А как это сказывается на игре?

– Мы по крайней мере не кричим друг на друга.

– А остальные кричат?

– Конечно. И игроки, и тренеры, и зрители.

У Дмитрия Хлестова репутация очень жесткого «персональщика».

«И в то же время, – говорит Федор Черенков, – он совершенно не грубый. А это большая редкость среди защитников такого плана».

«Таких скромных защитников, по-моему, больше нет» – вторит ему Рамиз Мамедов.

Но ведь приходится же ему сталкиваться с откровенной грубостью. Неужели он никогда не отвечает на нее?

– Я всегда в мяч отвечаю, – говорит Хлестов. – Бывало, конечно, и промахивался, но сзади по ногам никогда не бил.

– А если вас специально бьют?

– Подпрыгивать надо, – серьезно посоветовал мне Хлестов.

– А в жизни можете кого-нибудь ударить?

– Вряд ли. Если только другого выхода не будет.

– А когда-нибудь дрались?

– Три раза. Еще в ПТУ. Два раза меня побили, а в третий я отыгрался.

– В незнакомой компании говорите, что вы футболист?

– Обычно не говорю.

– Почему?

– Никто не спрашивает…

Возможно, именно его неправдоподобной скромностью объясняются и недостатки Хлестова-футболиста: он, как считает Романцев, не использует в полной мере свои возможности в организации игры в центре поля, на подступах к чужой штрафной площади и при завершении атак. Сам Хлестов, когда я спросил его, в состоянии ли он улучшить свою игру, осторожно заметил:

– Хотелось бы чуть-чуть подрасти, но для этого надо очень постараться.

Ответ этот прозвучал так убедительно, что, беседуя потом с Романцевым, я задал ему вопрос:

– А можно ли в самом деле заметно прибавить в мастерстве в 23 года? Реально ли это для Хлестова?

– Ха! – насмешливо выдохнул Романцев. – Не то слово! Вырастет он, прибавит. Тут и вопросов даже нет.

Об атакующем потенциале Хлестова говорит редкий по красоте гол, который он забил «Леху» с лета.

– Сами-то любите атаковать?

– Не знаю, – вопросительно взглянув на жену, ответил Хлестов. – Для меня сейчас большее удовольствие перехватить мяч. Довериться своему чутью – и перехватить.

– Но все же иногда вы забиваете.

– Редко. Поэтому, наверное, и не привык радоваться голу. Когда «Леху» забил, не успел даже крикнуть – на меня уже все накинулись.

Восьмого декабря в матче с «Галатасараем» Дмитрий Хлестов получил тяжелую травму. Что же тогда произошло на поле московских Лужников?

– Я не помню всего в деталях. Помню только, что бежал. Очень быстро. И турок меня зацепил рукой. Когда падал, успел подумать, как упасть, но все равно неудачно приземлился. Когда встал, было ощущение, что сломал ключицу. Но доктор сказал: «Нет, это шок». Ну я решил, что все нормально – рука-то ведь двигается, и побежал. А через несколько минут чувствую: рука болтается, да и больно очень. Ну и ушел.

– И что же оказалось?

– Смещение ключицы и разрыв связок. Мне сделали укольчик, и до больницы я спокойный был. А на следующий день порезали немножко. У меня это четвертая травма подряд. Из-за травм я сезон потерял.

– Скажите, очередной матч для вас – это что-то совершенно новое или же в какой-то степени продолжение того, что было?

– Бывает, прошлое цепляет тебя. Наверное, так будет во время встречи с «Галатасараем» в Турции.

– Помните игрока, из-за которого повредили плечо?

– Только его номер – одиннадцатый. (Под этим номером за «Галатасарай» играл Ариф. – Прим. «СЭ».)

– И как же с ним будете играть?

– Это уже мое дело…

– Не боитесь снова получить травму?

– Боюсь. Но ничего не могу с этим поделать. Получу – значит, так мне на роду написано. Поплачу чуть-чуть, и все.

– От боли или от обиды?

– От обиды, конечно.

Второго марта «Спартак» играет в Испании с «Барселоной». Романцев говорит, что Хлестов почти наверняка примет участие в игре:

– Он относится к числу тех редких игроков, которые мгновенно набирают форму. Ну, и кроме того, его характер не позволит ему пропустить эту встречу.

– Когда для вас начнется этот матч? – спрашиваю Хлестова.

– Когда судья свистнет.

– Но разве уже сейчас не думаете об игре в Испании, не стараетесь представить, как будут действовать знаменитые форварды «Барселоны»?

– Заранее я ни чего не могу предугадать: кто побежит, кто не побежит. Только когда выхожу на поле, начинаю чувствовать, кто на что способен.

– А разве видеозаписи не дают представления о противнике?

– Когда выходишь на поле, там все другое: игроки, обстановка, пространство…

– Сильно ли волнуетесь, если против вас выходят мировые знаменитости – такие, как Папен, например? На чем, кстати, вы его ловили?

– Да не он Папена ловил, а Папен его! – не выдержав, вступила в разговор Юля. – Тогда ведь они позорно проиграли сборной Франции -1:3!

– Все равно, мне Папен как-то не запал, – спокойно сказал Хлестов. – Я и не думал о том, что он – такая знаменитость. Отыграл и забыл его.

После этого ответа я понял, что смутить Хлестова напоминаниями о предыдущих поражениях трудно. Но на всякий случай все же задал пару вопросов:

– Как объясняете ваш сокрушительный проигрыш «Монако»?

– Мы с жесткого грунта перешли на мягкий. Вот ноги и сели сразу. Еще на разминке я почувствовал: будет очень тяжело.

– А как вы ухитрились сыграть вничью с «Галатасараем» в Москве?

– Не в фарт пошло, – дал Хлестов исчерпывающее объяснение непостижимой спартаковской неудаче.

– Кто из звезд мирового футбола производит на вас самое большое впечатление? Ван Бастен, Баджо, Ромарио?

– Федор Черенков. Как только я его увидел, с тех пор он мне и запал.

– Часто с ним разговариваете?

– Нет.

– А дома у него бывали?

– Не приходилось.

– Хотелось бы его о чем-то спросить?

– Все, что мне надо, я от него уже услышал. Однажды в компании Черенков рассказывал, что он делал в таком-то и таком-то матче, какие пасы отдавал. Я только это и слушал.

О тайнах семейной жизни четы Хлестовых мне рассказала Юля. Познакомились они случайно – в поезде. Хлестов держался очень скромно, и она даже не надеялась, что он позвонит ей. Но он позвонил.

Поженились два года назад. И оказалось, что Хлестов – находка для семейной жизни.

– Когда мы приводили в порядок квартиру (недавно получили двухкомнатную), – сказала Юля, – нам не нужно было вызывать ни слесаря, ни электрика, ни столяра: Дима – мастер на все руки.

– Но не может же быть, чтобы у вас не было никаких недостатков! – обратился я к Хлестову. – Как считаете, вы человек вспыльчивый, ревнивый?

– Не вспыльчивый – это точно, а вот ревнивый ли, не знаю. У меня не было повода ревновать.

– Вы игрок по натуре? Играете ли в карты, в бильярд?

На этот вопрос ответила Юля:

– Если Дима садится играть, то всегда проигрывает. Поэтому не любит азартные игры.

– А если пойдете на ипподром, поставите на какую-нибудь лошадку?

– Нет. Я люблю оставаться при своих.

– Как себя чувствуете за пределами футбольных полей и манежей?

– Не слишком уверенно. Здесь для меня много непонятного, я очень часто не знаю, что делать в той или иной ситуации.

«Спартак» для всех его многочисленных поклонников – это еще и символ той соединенности, о которой мы мечтаем, когда, утверждая в борьбе свое «я», человек ощущает себя частью огромного «мы», охватывающего и предыдущие поколения.

Но сколь прочна связь Дмитрия Хлестова с этим миром? И может ли что-то разорвать ее?

– В «Спартаке» на каждое место – множество претендентов. Может ли случиться так, что, устав от конкурентной борьбы, вы уйдете в другую команду?

– Нет, я не уйду, даже если кто-то вытеснит меня с моего места, – сказал он. – Буду сидеть и ждать своего часа.

…Закончив беседу, я вышел проводить их. Бросив взгляд на машину, Хлестов задумчиво произнес: «Не угнали…» – оставив меня гадать, рад он этому или нет.