Дмитрий Хохлов: «Заработки в нашем футболе давно кажутся мне завышенными»

«Советский спорт – Футбол», 14.04.2009

Капитан московского «Динамо» Дмитрий Хохлов предложил встретиться на базе в Новогорске в окне между двумя тренировками – утренней и вечерней. Дескать, все равно день разорван. Четырехчасового зазора достаточно, чтобы передохнуть, подремать, сыграть партию в бильярд, решить прочие неспешные дела, но его явно мало, если пытаться смотаться куда-нибудь в Москву на встречу или обед с приятелями. По нынешним столичным пробкам велик шанс зависнуть на полпути и опоздать к сроку на базу. С Хохловым такое уже случалось. Правда, не в этом году.

«ТЫ ПОМНИШЬ, КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ?»

– Далеко от Новогорска квартируете, Дмитрий?

– Прилично. База на северо-западе Москвы, а я живу на юго-западе, в районе немецкого посольства на Ленинском проспекте. Обычно закладываю на дорогу часа два, а то и больше. Сегодня, правда, проскочил по МКАД за сорок пять минут. Перед выходом из дома всегда смотрю в интернете, где какие пробки, маршрут планирую, чтобы в засаду не попасть. Лучше приехать заранее, спокойно подготовиться к тренировке, чем в мыле влетать в последнюю секунду.

– Тем не менее в прошлом году прокалывались.

– Дважды подряд, дуплетом. Сначала наглухо застрял на кольце со стороны Дмитровки, восемь километров полз час пятнадцать минут. Потом еще раз похожим образом отметился.

– И?

– Штраф. Все, как полагается.

– Сумма ощутимая?

– Пять тысяч.

– Чего?

– Рублей.

– По-божески!

– Все равно неприятно. Особенно, когда против собственной воли оказываешься заложником дорожной ситуации. Приходится звонить кому-то из ребят, просить, чтобы предупредили тренера… Чувствуешь себя виноватым, хотя вроде бы никакого преступления не совершал. Осадок надолго остается. К счастью, в этом году пока не успел отличиться. Но сезон только начался, как говорится, все впереди.

– А ведь могли, Дмитрий, уже угодить в штрафники, если бы повелись на первоапрельский призыв «Советского спорта – Футбола» отвезти «роженицу» в больницу. Редакционные шутники собирались гнать вас на Планерную, и вы безропотно согласились.

– Думаю, если бы понадобилась реальная помощь, в клубе в порядке исключения пошли бы навстречу, не стали меня строго наказывать. Все-таки ситуация из ряда вон: не каждый день женщины в дороге рожают.

– К слову, никто из одноклубников, раньше вас попавшихся на удочку, не пытался предупредить по телефону: мол, будь начеку?

– Мы потом обсуждали в раздевалке этот розыгрыш. В первую минуту в него все поверили, ни один не заподозрил подвох. Наверное, поэтому клюнувшие на приманку и не звонили другим, не готовили к встрече. Мол, меня провели на мякине, вот и вы сами выпутывайтесь.

– Ну, а по-настоящему вы когда-нибудь оказывались в похожих обстоятельствах?

– Не припоминаю. Едва ли.

– Глядишь, могли бы стать крестным отцом новорожденному.

– Не думаю, что согласился бы на такую роль. Большая ответственность. Надо знать людей, с которыми предстоит породниться, факта случайной причастности к появлению на свет тут маловато.

– Но дедом-то в 33 года вы оказались.

– Динамовские болельщики меня так прозвали. Ну да, в команде старше тридцати только я да Йован Танасиевич, на фоне Смолова и Кокорина вообще могу показаться стариком. Хотя не считаю себя ветераном.

– Хорошо, а партнеры как вас величают?

– По имени или Хохлом. Ничего нового.

– Клич «Бей, Хохлов, спасай Россию!» когда впервые прозвучал? Наверное, на приснопамятном отборочном матче со сборной Украины в Лужниках, в котором Шевченко забросил мяч за шиворот Филимонову?

– В подобной редакции – да, но мою фамилию всегда обыгрывали в вариациях на хохляцкую тему. Со школьных времен. Отношусь к этому спокойно. В конце концов я вырос в Краснодаре, где полным-полно украинцев. Вполне допускаю, есть они и в моем роду, хотя генеалогией никогда не занимался, дальше дедов-прадедов историю семьи не знаю. Руки пока не доходят. Дедушка прошел солдатом всю войну, вернулся с орденами и медалями. Помню, я в детстве любил их рассматривать. Дед Филипп умер в 1996 году. Я уже жил в Москве, как-то приехал в Краснодар, решил взглянуть на награды, но не смог отыскать. Пропали куда-то непостижимым образом. Так и не нашли их до сих пор.

Дедушка был ярым болельщиком, всю жизнь симпатизировал двум командам – местной «Кубани» и столичному «Спартаку». В знак земляческой солидарности я тоже поддерживал краснодарцев, но за москвичей болеть не захотел, из духа противоречия выбрав заклятых врагов красно-белых – киевское «Динамо». Дед в глубине души сердился, даже обижался, но терпел, признавая за мной право выбора. Он и умер, возвращаясь с домашнего матча «Кубани». Сел в трамвай, но до дома не доехал… Сердце. Наверное, перенервничал на игре. А может, возраст сказался. Кто знает? Дед гордился моими первыми футбольными успехами, уверен, порадовался бы тому, как у меня сложилась карьера в дальнейшем.

– Вас легко отпустили в Москву?

– Лет с двенадцати я много времени проводил в разъездах – то соревнования, то вызовы в юношескую сборную. Мама понимала: рано или поздно обязательно уеду из Краснодара. К семнадцати годам у меня было три приглашения из серьезных клубов – двух московских и из минского «Динамо». Я выбрал ЦСКА.

«ЛЮБОВЬ НЕЧАЯННО НАГРЯНЕТ»

– К столице быстро адаптировались?

– Не скажу, будто город сразу мне понравился, пару лет к нему привыкал. В Краснодаре жизнь другая – более спокойная, размеренная. Мама, например, ни в какую не соглашается переезжать сюда, хотя давно ее уговариваю и прошу. Нет – и все! Гостит у нас с удовольствием, но через какое-то время начинает собираться домой. Там у нее родная сестра, моя тетя, другие родственники, подруги. Мама долго работала бухгалтером, а перед выходом на пенсию устроилась почтальоном. Всегда помогал ей материально, продолжаю делать это и сейчас. А как иначе?

– Где было ваше первое московское жилье?

– В пансионате на Песчаной. Рядом со стадионом. Там теперь шикарный отель стоит, а раньше жили армейские спортсмены. На втором этаже – футболисты и волейболисты, на третьем – хоккеисты и баскетболисты… Когда регулярно заиграл в основе, перебрался на базу ЦСКА в Архангельском. А еще через год клуб снял мне квартиру на «Войковской». К тому моменту в Краснодаре уже родился мой старший сын – Игорь.

– Вы рано женились?

– В восемнадцать лет. Ульяна на год моложе. Поскольку к моменту подачи заявления в ЗАГС невеста не достигла совершеннолетия, требовалось согласие родителей. Сначала они пытались нас отговаривать, просили не торопиться, но потом поняли: напрасно тратят время и слова. Едва Ульяна окончила десятилетку, мы расписались. До этого учились в одной школе, но я шел классом старше. Первое время жена жила в Краснодаре, а потом перебралась с малышом в Москву. Пару лет провели на съемной квартире, пока не получили свою на Таганке. Такая радость, помню, была: собственное жилье! Это случилось незадолго до нашего отъезда в Голландию.

– Второй сын там на свет появился?

– Да, в Эйндховене.

– Значит, теоретически Сергей может претендовать на паспорт Нидерландов?

– Все не так просто. Есть юридические нюансы, которыми я пока не забивал себе голову. Вопрос станет актуальным, когда сыну исполнится восемнадцать лет, а сейчас ему десять. Если двойное гражданство допустимо, почему не воспользоваться? Второй паспорт не помешает. При условии, что ради него не придется отказываться от российского. В противном случае буду возражать. Родина у человека одна.

– Какие воспоминания остались у вас от Голландии?

– Самые положительные. ПСВ постоянно участвовал в Лиге чемпионов, в национальном первенстве боролся за призовые места. В бытовом плане проблем не было. И материально я выиграл. Нравилось в Нидерландах все. Может, лишь климат там не самый комфортный, дождей и туманов многовато. Но через два года я покидал Эйндховен, разумеется, не из-за погоды. Возник конфликт с Эриком Геретсом. У нас сразу отношения не заладились. Тренер публично не слишком корректно высказался о русских, а я не стал сдерживаться и ответил. После чего услышал, что больше играть в этой команде не буду.

– Пожалели о сказанном?

– В той ситуации я не мог смолчать, поступить иначе. Сейчас, наверное, постарался бы как-то смикшировать конфликт, поговорил бы с тренером без свидетелей, а тогда рубанул с плеча. Ведь была задета не моя личная честь, а нанесено оскорбление стране. Посчитал долгом вступиться… Все, что ни делается, к лучшему. От переезда в Испанию я только выиграл. Замечательная страна!

– Когда я узнал, что последний отпуск вы проводили в Сан-Себастьяне, то предположил: там у вас недвижимость, оставшаяся со времен выступлений за местный «Реал Сосьедад». Оказывается, нет.

– Даже не думал покупать что-либо за границей. Какой смысл? С точки зрения инвестиций, жилье на продажу выгоднее брать в России, здесь прибыль всегда выше. А приобретать квартиру в Марбелье или на другом курорте, чтобы она пустовала круглый год, тоже смысла не видел. На неделю-другую всегда можно снять номер в хорошем отеле. Или у друзей остановиться, как в последний раз, когда мы заезжали в гости к Юре Никифорову.

– Как у него дела, к слову?

– Все в порядке.

– Чем занимается?

– Отдыхает, жизни радуется, в футбол поигрывает. Да вы сами можете поинтересоваться. Юра сейчас в Москве, у меня гостит.

«ЗДЕСЬ ВАМ НЕ РАВНИНА, ЗДЕСЬ КЛИМАТ ИНОЙ»

– А вы никогда не думали о ПМЖ в той же Испании?

– Чтобы претендовать на гражданство, в стране надо прожить не менее десяти лет, а я провел там три с половиной года, поэтому о паспорте речь не шла. Но если бы даже теоретически удалось получить его, что мне делать на чужбине? В 2003 году истечение срока моего контракта с «Реалом Сосьедад» совпало с введением жесткого лимита на легионеров, я оказывался четвертым лишним. В принципе мог перейти в другой клуб, но это было бы явным понижением во всех смыслах, поэтому решил возвращаться в Россию.

– Ульяну ваш выбор вряд ли обрадовал?

– Да, жена хотела остаться в Испании.

– Но мужское слово оказалось тверже?

– Диктату предпочитаю диалог. Считаю, надо уважать мнение человека, с которым живешь. Мы долго разговаривали об отъезде, взвешивали аргументы за и против, в итоге мне удалось убедить супругу. В принципе ее доводы понять можно. Жизнь в Испании гораздо спокойнее, комфортнее. Мы там отпускали девятилетнего сына кататься на велосипеде и совершенно не волновались, когда он возвращался через три часа. В Москве ни за что не отважился бы на подобное. Плюс море, отличная экология, приятный климат, качественное питание. Все это важно для детей. К тому же Игорь обзавелся в Сан-Себастьяне настоящими друзьями, общался с ними по-испански, как я с вами по-русски, и совсем не жаждал расставаться. А сейчас сын из Москвы уезжать не хочет. Впрочем, мы никуда отсюда и не собираемся.

– Притерпелись?

– Не скажу, будто за пять с половиной лет так уж сильно отвык от местных реалий. Хотя, например, на уличную грязь трудно спокойно реагировать. Честно говоря, устал по три раза в неделю мыть машину и оттирать мокрой тряпкой обувь после каждого выхода из дома. В Испании никто не разувается, когда заходит к соседям. В этом нет необходимости. А у нас любого гостя сразу встречают тапками…

Еще не устаю удивляться тому, что в Москве, куда ни глянь, сплошные заборы, шлагбаумы и секьюрити. Понимаю, обстановка требует определенных мер предосторожности, тем не менее возникает чувство, будто попал на территорию, где за каждым углом прячется неприятель. Все шифруются, боятся друг друга. В этом смысле на Западе обстановка менее напряженная.

Отдельная тема – продукты питания. Постоянно приходится проверять дату на ценниках, чтобы не подсунули просроченный товар. За границей подобное исключено. И качество у производимого в России совсем иное. Этикетка может быть той же, что и за рубежом, а вкус другим. Покупаешь какой-нибудь «Актимель» или пиво известной марки и понимаешь: наглая подделка! Как говорят в Одессе, две большие разницы. Впрочем, пиво – полбеды, хуже, что повсеместно торгуют «левыми» лекарствами. Это настоящее преступление, за которое нужно строго наказывать. Да что рассказывать? Вы же здесь живете, все сами не хуже меня видите. Мы любим равняться на Европу, но почему-то часто берем пример не в том, в чем надо…

– Похоже, оседлали любимого конька, Дмитрий.

– Трудно молчать, когда наблюдаешь за происходящим. Не понимаю, как Москва может входить в число самых дорогих городов мира при таком уровне жизни населения? Мне грех жаловаться, не бедствую, но стыдно ведь смотреть людям в глаза. Многие еле сводят концы с концами. Да и я не всегда в полном достатке существовал, не забыл свое детство, а в нем всякое случалось. Помню, мечтал о скейте и бутсах, а родители сказали: «Мы накопили на подарок двадцать рублей, на все денег не хватит, выбирай что-то одно».

– Вы предпочли?

– Бутсы. Они быстро порвались, я сильно расстроился, подумал, что стоило взять скейт, он дольше послужил бы. Тогда ведь поля были земляными, с камнями и ямами, обувь на них горела в мгновение ока. Да и качество экипировки оставляло желать лучшего.

– «Адидас», наверное?

– У нас в Краснодаре продавали еще бутсы фирмы «Ботас». Кажется, чешского производства. Вот и весь ассортимент.

– Формой хотя бы обеспечивали?

– В СДЮШОР №5 раз в год выдавали комплект из ткани типа болонья и по паре кед. Все!

«МАХНЕМ НЕ ГЛЯДЯ, КАК НА ФРОНТЕ ГОВОРЯТ»

– То ли дело сейчас: бери – не хочу?

– Напрасно думаете, будто в «Динамо» никто не ведет контроль и учет. Игровых футболок на сезон нам, например, полагается по пять штук. В принципе можно хоть после каждого матча меняться с игроками других команд, но оплачивать майки придется самому. Нормальный европейский подход: выкладывай шестьдесят евро (или сколько там администратор насчитает) и забирай вещь. А почему клуб должен терять деньги?

– Вы любитель махнуться не глядя?

– Не коллекционер – это точно. За длинную карьеру с кем-то, конечно, менялся футболками, но по стенам в собственной квартире их никогда не развешивал. Так и валяются в сумке. Игорь иной раз достанет майку Йерро или Мендьеты и спросит: «Папа, кто они?» Эти фамилии сыну ничего не говорят. Ему гораздо ближе Роналдиньо или Пату. Был момент, я хотел обменяться футболками с Зиданом, который мне всегда нравился. Мы несколько раз встречались на поле в матчах чемпионата Испании, но обладателем заветной майки я так и не стал. После игры к Зидану обычно очередь выстраивалась, другие вечно оказывались расторопнее. Зато у меня есть футболки друзей – Сереги Семака, Влада Радимова, Валеры Карпина, Юры Никифорова, Димы Аленичева. Людей, которые реально дороги.

– А собственные майки сохранили? Скажем, ту, в которой обыграли чемпионов мира французов в Париже?

– Говорю же: не фетишист. Да, важный был матч, но в итоге та победа оказалась пирровой, мы не вышли из отборочной группы, уступив второе место украинцам. Зачем же мне беречь футболку, если она не вызывает приятных воспоминаний? Да и не в моем характере оглядываться, копаться в прошлом. Что сделано, то сделано. Надо идти вперед. Часто спрашивают: не жалею ли, что рано закончил выступать за сборную? Мол, могли бы на Евро-2008 засветиться, медалистом стать. А кто знает, как все повернулось бы, останься я в команде. Вдруг тянул бы ее назад? Такой вариант тоже исключать нельзя. Не люблю гадать: если бы да кабы… С Хиддинком встречался один раз и сразу сказал, что на два фронта уже не потяну. Тренер меня правильно понял. Всему свое время, я собственный шанс использовал. Или нет. В любом случае это не повод брать веревку и идти в амбар, чтобы там повеситься.

– Трезво рассуждаете. Как и положено умудренному опытом капитану. Вас в «Динамо», кстати, выбрали или назначили?

– Решение Кобелева. Я ему подчинился.

– Без охоты?

– У меня не самые приятные ассоциации связаны с капитанством. Стоило взять повязку, почему-то каждый раз все заканчивалось травмой. Так повелось с юношеской сборной, потом повторилось во взрослой команде. Я тогда сломался в матче с эстонцами. А последний случай был года два назад, когда «Динамо» играло на Кубок России, и после замены Саши Точилина капитанские обязанности перешли ко мне. Буквально через пять минут потянул переднюю мышцу бедра и не закончил встречу. Невольно стал ловить себя на мысли, что лучше не рисковать с этой повязкой. Рассказал все тренеру, попросил не назначать капитаном, однако Андрей Николаевич ответил, что плохие традиции надо когда-то нарушать. На первый матч в новом качестве выходил с опаской, но постепенно успокоился. Видите, играю, все нормально.

– Тем не менее в приметы верите?

– Скорее, есть привычки, которым стараюсь следовать с детства. На ночь ногти не стригу и не бреюсь, ключи не кладу на стол, не ставлю на него пустую бутылку. Логически это объяснить невозможно. Некий ритуал…

– Может, у вас существует какой-нибудь рецепт, чтобы и нагрянувший кризис без особых потерь преодолеть?

– Это вне власти одного конкретного человека. Если, конечно, он не президент страны. Могу признаться: меня кризис пока не слишком затронул. По крайней мере, на зарплате он никак не сказался. Клуб полностью выполняет обязательства перед всеми игроками.

– То есть сумму не пытались перевести в рубли, курс зафиксировать?

– Все по-прежнему. Другое дело, что заработки в нашем футболе давно кажутся мне завышенными. Может, стоит пойти на ограничение потолка зарплат, особенно у молодых игроков. Большие деньги развращают, сносят крышу. Ненормально, что в российской премьер-лиге получают столько же, а то и больше, чем в испанской примере. Хотя сравнение уровня футбола будет не в нашу пользу. Налицо явный перекос, его следовало бы исправить, но не все отечественные клубы ведут разумную политику.

«ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ И НЕ ДРУГ, И НЕ ВРАГ, А ТАК»

– Подозреваю, вы о «Зените»?

– В первую очередь. Питер взрывает рынок. Игроки ведь приблизительно представляют, сколько зарабатывают в других командах. Начинаются ненужные разговоры, пересуды… Или возьмите эпизод с покупкой Семшова. Зачем было выдергивать из «Динамо» одного из лидеров, футболиста сборной и усаживать его на скамейку в Питере? Неправильно это. Игоря не осуждаю, трудно устоять перед соблазном, когда тебе предлагают зарплату в несколько раз больше прежней, но к руководству «Зенита» вопросы есть.

– Клуб из Петербурга теперь ваш самый принципиальный соперник?

– Не из-за Семшова или Данни, хотя трансферная политика тоже лепту внесла. Но все же главное – оскорбительный баннер, вывешенный питерскими болельщиками на прошлогоднем матче с нами. Такие вещи тяжело забыть и простить. По большому счету, никто из «Зенита» ведь так и не извинился перед вдовой Льва Яшина. На мой взгляд, любому нормальному человеку в подобной ситуации должно стать обидно, вне зависимости от того, кто он – спартаковец, динамовец или армеец…

– Это не единственное, чего можно стыдиться в нашем футболе.

– Спорт таков, какова жизнь вокруг. Не лучше и не хуже. Хотя, замечу, в последнее время порядка в премьер-лиге стало больше.

– А «странных» матчей?

– Их по-прежнему хватает. Но об этом лучше рассуждать с неопровержимыми фактами в руках. Футболисты могут что-то знать, о чем-то догадываться, но полной информацией располагают те, кто наверху. Многое решается не на поле, а за его пределами.

– Но вы же водите дружбу с Дмитрием Ивановым, гендиректором «Динамо»?

– Лет десять. У нас оказался общий знакомый, как-то встретились в одной компании, стали поддерживать отношения. Дмитрий на тот момент не был связан с футболом, работал в ТНК.

– Не вы ли его в клуб сосватали?

– Без меня обошлось… Никогда не злоупотреблял дружбой. Да и не умею заводить полезные знакомства. Это принципиально.

– А разочаровываться в близких людях случалось?

– Кто из нас не ошибался? Был друг со школьной скамьи, думал, это навсегда, до гробовой доски, но года три назад мы расстались. Виной всему деньги.

– Кинул вас?

– Как сказал другой мой товарищ, считай, что откупился от плохого человека.

– С тех пор в долг даете?

– Стараюсь избегать. Однажды по-крупному обжегся и пару раз по мелочи. Зачем рисковать? У меня семья, дети. Отрываю от своих, чтобы помогать чужим, и сам же потом отгребаю по полной… Предпочитаю теперь не попадать в подобные ситуации. Как в бородатом анекдоте: «У дверей банка сидит старый еврей и продает семечки. К нему подбегает знакомый и просит: «Абрам, займи три рубля». Тот отвечает: «Знаешь, Мойша, у нас уговор с банком. Я не даю в долг, а они не торгуют семечками». Вот так и я…

– А как поживает ваш совместный бизнес с Владом Радимовым?

– У нас хостинговая компания. Направление оказалось весьма перспективным, по крайней мере, мы и в кризис не упали, удержались на плаву. Но, честно говоря, я в детали особенно не вникаю, есть люди, которые занимаются всем предметно, для меня же это вложение средств, а главным по-прежнему остается футбол.

– У вас контракт когда заканчивается?

– В конце года.

– Рассчитываете на продление?

– Пока предпочел бы не касаться этой темы. Доживем до осени – посмотрим.

– Старший сын по-прежнему тренируется в «Нике»? Слышал, его Романцев хвалит.

– Там и Тарханов консультирует, и Петросян. Говорят, вроде бы неплохо у Игоря получается. Желание играть есть, это главное.

– В «Динамо» забрать сына не хотите? В Новогорске ведь и ДЮСШ занимается. Вместе было бы веселее на базу ездить.

– Игорю пятнадцать лет, а в динамовский интернат берут на два выпускных класса. Сыну сначала надо подрасти на год да и результаты достойные показать. Рано загадывать. Так что придется мне пока одному в московских пробках скучать…