Дмитрий Черышев: «Играть с поднятой головой»

«Футбол», 03.1995

Вспоминается, каким именинником выглядел два года назад в начале сезона главный тренер нижегородского «Локомотива» Валерий Овчинников. «Все-таки приятно иметь дело с обязательными людьми, – не скрывал он своих чувств. – Не успел наш Черышев уехать московское «Динамо», а деньги за него уже прибыли. И немалые. Мы довольны вдвойне. Почему? Да потому, что и прибыль в клубе, и соперника не усилили. Дима – хороший футболист, но не для московского «Динамо». Не того он калибра, не столичного. Для нас – да, это фигура. Думаю, что, в конце концов, к нам он и вернется»…

Вероятно, лишь в классификации оружия калибр устанавливается раз и навсегда, а в футболе это понятие растяжимое. Особенно для игроков, наделенных каким-то природным даром. Черышев – это своего рода наш футбольный Линфорд Кристи, чемпион высшей лиги по спринтерскому бегу: в скоростных качествах равных ему нет. Казалось бы, чего проще использовать такой козырь: длинный пас на выход «бегуну» – вот и вся тактика наступления. Но тут как нельзя к месту припев из популярной песни в исполнении Аллы Пугачевой: «Беги, беги, беглец, беги, мы знаем наизусть друг друга»… Под этими словами могли бы подписаться защитники любого клуба высшей лиги. Прямая линия ведет к цели лишь на беговой дорожке. Не потому ли свой лицевой счет в «Динамо» (как, впрочем, и в первом сезоне не уровне высшей лиги за нижегородский «Локомотив») Черышев открыл лишь глубокой осенью, в октябре, три четверти сезона отбегав вхолостую».

В прошлом году дело у него заспорилось уже в мае. А по итогам сезона форвард вошел в список 33-х лучших футболистов России вторым номером вслед за Владимиром Бесчастных. И хотя восемь забитых им мячей не идут ни в какое сравнение с 21 голом его партнера по нападению Игоря Симутенкова, о возвращении в Нижний Новгород и речи нет. Выходит, в своих расчетах Овчинников дал маху?

– А разве непонятно? – удивляется Дмитрий Черышев. – Вот уже два сезона, как я в основном составе «Динамо». Значит, нужен, полезен команде, в меня верят.

– А сами-то вы, переезжая из Нижнего Новгорода, надеялись на постоянную прописку в столице?

– Я ехал в Москву насовсем. И не потому, что такой самоуверенный. Просто меня приглашали не на пробу, а как сложившегося игрока, люди, которые не первый день в футболе, – Валерий Газзаев, Николай Толстых, Сергей Никулин, предоставили квартиру, другие условия. И это придавало уверенность.

– Значит, Овчинников вас уже не дождется, недооценил он ваш потенциал. И вообще ходят слухи, что его функции в нижегородском «Локомотиве» в основном представительские.

– Ложные слухи. Мне, игроку, негоже давать оценки тренерам, но придется, раз складывается такое мнение. Овчинников все время с игроками, с командой. Не кто иной, как он за три сезона подвел меня практически с нуля к приглашению в московское «Динамо». Любой, кто с ним работал, скажет вам, что это добрый, душевный человек.

– А почему – «с нуля»? Ведь и до прихода в нижегородский «Локомотив» вы, наверное, где-то учились футболу?

– Начинал я в нижегородской ДЮСШ «Торпедо», директором которой был Семен Гурвиц. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, уже занимаясь легкой атлетикой, получил туда приглашение. Я любил футбол, но сам как-то предложить себя не решался. А тут и мама поддержала: «Соглашайся, футбол ведь интереснее». Потом из школы попал в дзержинский «Химик», команду второй лиги. Оттуда в армию, демобилизовался в звании старшины. Два года не прикасался к мячу – это же нулевой вариант для футболиста.

– Два года из футбольной биографии армия у вас вычеркнула. А ведь свой воинский долг многие игроки отдавали по принципу: футболист играет, служба идет.

– Меня тоже пытались устроить таким липовым танкистом в часть, расположенную в области. Но из Москвы вдруг пришел вызов: вместе с товарищем по команде Игорем Егоровым, талантливым футболистом, но рано закончившим играть из-за тяжелой травмы, прибыть в ЦСКА. Поехали – нас двое и четверо боксеров, кандидатов в сборную СССР. Когда прибыли на место, боксеров сразу же забрали, а мы так и сидим на пересыльном пункте. Потом узнаем: Юрий Морозов, который приглядел нас, уже не главный тренер ЦСКА. А кроме него, никому до нас не было дела. Так вместо ЦСКА пришлось стать настоящим танкистом в Кантемировской дивизии.

– Тем не менее, с мечтой о большом футболе вы не расставались?

– Честно говоря, особых надежд на возвращение уже не питал. Но после демобилизации Овчинников все-таки разыскал меня.

– Чем же вы его привлекли?

– Скоростью, наверное. Помню, только вернулся из армии, как после двух тренировок пробежал 100-метровку за 11,5 секунды.

– А сейчас какой у вас результат?

– Не знаю. Давно не засекал время.

– Почему, ведь ваша скорость серьезный козырь и проблема для соперников?

– Моя скорость – и для меня проблема.

– В чем она заключается?

– В том, чтобы в ладу со скоростью находилась техника владения мячом, чтобы ноги не опережали мысль. В «Локомотиве» я бегал много, но бестолково, часто пасовал на авось, считая, что не одна, так другая, третья моя передача дойдет до партнера. Уровень «Динамо» не позволяет так играть. Здесь я учусь видеть поле, играть с поднятой головой, даже в самой сложной ситуации чувствовать партнера.

– А в чем заключается эта учеба?

– Тут много аспектов. Мне постоянно втолковывают, как надо действовать в той или иной ситуации, куда бежать, как открываться, чего нельзя делать.

– А чего вам нельзя делать?

– Например, заниматься организацией атак. Константин Иванович Бесков запрещает это категорически, говорит: это все равно, что Ярцева поставить на место Гаврилова в «Спартаке» 80-х годов.

– То есть за вами только последняя точка в атаке?

– Не совсем так. Мы видим сейчас лучшие образцы зарубежного футбола. Сильнейшие игроки, настоящие звезды, обязательно принимают на себя в какой-то мере и оборонительные функции.

– Но отбор мяча, наверное, не самое сильное ваше качество?

– Это вообще мое слабое место. На тренировках Константин Иванович работает со мной в этом плане, объясняет, что не надо бросаться на соперника, как краб, всеми щупальцами и клешнями, и при этом показывает, как надо плассироваться, мешать сопернику, владеющему мячом. В общем, осваиваю и оборонительную игру.

– А кто для вас сейчас образец игры в атаке?

– Особое внимание обращаю на игру Ромарио, Бебето, Стоичкова, на их способность в любую секунду взорваться, на невероятную концентрацию в решающие моменты, которая приводит к почти 100-процентной их реализации.

– А кто из звезд вам ближе по духу?

– Стоичков. Мне бы такое хладнокровие в критических ситуациях! Моя беда – вечный перебор в эмоциях. В прошлогоднем матче первого круга со ставропольским «Динамо» дошло даже до удаления, ударил соперника. Если игра не клеится, начинаю психовать, становлюсь неуправляемым.

– А вы не пытались найти в себе причину этой нервозности?

– Может быть, это звучит несколько высокопарно и для кого-то странно: мне мешает чувство долга. Характер такой: если берусь за какое-то дело, то со всей душой, страшно переживаю, если что-то не получается. Бывает, команда, партнеры создают для меня такую ситуацию, что не забить невозможно. А я «мажу». В этот момент готов сквозь землю провалиться. После проигранного прошлогоднего матча «Ротору», когда я дважды чисто выходил один на один с вратарем, и все насмарку, всю ночь не мог заснуть, душили слезы…

– Но ведь такое, наверное, случается редко. «Динамо» все-таки чаще выигрывает…

– Для обретения психологической устойчивости победы играют, конечно, не последнюю роль. А еще очень важно постоянное общение с тренером. Бесков, например, обязательно раз в день, а на сборах и дважды, устраивает нам видеопросмотры, на конкретных примерах объясняя каждому, как надо действовать в той или иной ситуации. А когда отчетливо понимаешь, в чем была твоя ошибка при неиспользованном эпизоде и то, что она вполне преодолима, чувствуешь себя увереннее, и в следующий раз уже не ошибешься. Вообще Константин Иванович учит нас играть в свой футбол, а не плясать на поле под дудку соперников, прививает нам собственный почерк. Сейчас «Динамо» сильно обновилось. Сыграться мы пока еще не успели. Но когда эпизодами проклевывается эта своя игра, то и я, и каждый из нас чувствует себя увереннее, способным к еще большему самовыражению на поле. Именно в такой игре, на мой взгляд, ключ к психологической стабильности игроков и к успехам команды.

– В прошлом сезоне были игры, от которых вы получили настоящее удовольствие?

– Например, победа над «Уралмашем» – 6:0, или когда, уступая после первого тайма «Динамо-Газовику» – 1:2, мы выиграли 5:2…

– «Уралмаш», «Динамо-Газовик»… Разве победы над ними показательны для клуба с таким именем, как московское «Динамо»?

– Но ведь и «Спартак» обыграл нас в прошлом году только в кубковом матче, да и то случайно.

– Равным соперником «Спартаку» «Динамо» было только в очных встречах, а в итоговой таблице чемпионата опять уступило 11 очков. Почему?

– На «Спартак» нас не надо настраивать, это такой раздражитель, что полная самоотдача в матчах с ним обеспечивается сама собой. Не скажу, что какие-то другие игры мы проводили спустя рукава, но очков растеряли многовато…

– Так в чем же причина?

– На мой взгляд, практически вся созидательная игра у нас шла через Игоря Добровольского. Весь первый круг мы были в таблице рядом со «Спартаком». Когда же Добровольский уехал в мадридский «Атлетико», игра у нас пошла со скрипом. Я почувствовал это сразу. Меня Добровольский понимал так, как будто мы всю жизнь играли вместе. Стоило мне во время рывка приблизиться к сопернику, как тут же следовала передача, да такая, что мяч я встречал уже на корпус впереди своего визави. Добровольский, словно компьютер, сопоставлял наши скорости, точно знал, насколько я выиграю этот забег, моментально находил ответ каждой такой задачки. Помимо чисто футбольного, практического смысла, такие ситуации несут в себе еще и положительные эмоции. Ведь это же так здорово, когда тебя понимают.

– Но Добровольского нет и, похоже, уже не будет в «Динамо». Как жить дальше? Или «Спартак» у нас чемпион на все времена?

– В новом сезоне постараемся всерьез лишить спартаковцев покоя. У нас в составе появились классные игроки – вернулся Андрей Кобелев, пришел Александр Гришин, обыгрывавший вместе с ЦСКА саму «Барселону», опытный Сергей Подпалый… С такой средней линией в атаке не застоишься.

– В обновленном «Динамо» у вас та же позиция и те же функции – левого нападающего?

– Позиция та же, но функции постепенно меняются. Чаще, например, приходится вступать в борьбу за мяч, оттягиваясь назад, если «мой» левый полузащитник подключается к атаке.

– Бесков не экспериментировал с вами? Не пытался переставить вас на иную позицию?

– Куда меня переставлять, если это мое единственное место на поле, ну, может быть, еще справа в атаке могу сыграть…

– Дебютируя в «Динамо», вы выступали не только в роли форварда. Ведь девизом Валерия Газзаева было: если в моем распоряжении пять классных нападающих, играют все пять. А тогда в «Динамо», кроме вас, были Симутенков, Тишков, Тедеев, Рыбаков… И почти все из этой пятерки играли.

– Да, мы играли в три, а то и в четыре нападающих. Потом как-то в Чили Газзаев увидел игру бразильского «Сан-Паулу», у которого на флангах полузащиты, как челноки, сновали двое сверхбыстрых футболистов. Он долго беседовал с тренером бразильцев, а вернувшись в Москву, оттянул в среднюю линию меня и Симутенкова. Но из этой затеи ничего не вышло. У меня такая игра не пошла из-за того, что не хватало сил. Нападающий постоянно должен быть свежим для атаки. И Газзаев быстро отказался от этого варианта.

– «Динамо» сейчас регулярно играет в Кубке УЕФА, и что ни сезон, то получает, чувствительный удар по самолюбию: 0:6 от франкфуртского «Айнтрахта» осенью 1993 года, 0:4 – от мадридского «Реала» прошлой осенью. Неужели так далеко зашел разрыв в классе между вами и лучшими европейскими клубами?

– Я так не считаю. Причины крупного поражения от «Айнтрахта» исчерпывающе объяснил в прессе Газзаев. И мы сами потом доказали, что не так уж плохи, обыграв «Айнтрахт» на его поле.

В Мадриде, по-моему, мы выглядели в целом неплохо, разрыв в два мяча был бы наиболее справедлив. А забей мы гол, как раз при счете 0:2, когда я, Симутенков и Бородкин вышли на одного защитника или когда я убежал один на один с вратарем, ситуация на поле вообще могла измениться. В классе «Реалу» мы, конечно, уступали. Например, мяч мадридцы держали просто на загляденье, надежно, красиво. Но это еще не повод, чтобы кричать караул. Если даже в той ситуации шансы у нас были, то при правильной дальнейшей работе они еще больше возрастают. Главное, не терять веры в победу. С каждой командой можно играть. Даже с такой великой, как «Реал».

За день до матча с «Реалом» мы посетили его музей. Представьте себе 30-метровый коридор, по бокам которого в витринах буквально живого места нет от кубков, призов. Зрелище просто потрясающее.

– Так, может быть, во избежание моральных потрясений не надо было знакомиться с доблестями соперника? Как-никак, дополнительный шок. Кстати, после этого у вас не появилось желания поиграть в каком-нибудь испанском клубе, слухи на этот счет ходили.

– Конкретных предложений не было. Сейчас я подписал контракт с «Динамо» еще на два года. Хотя, что греха таить, о зарубежном клубе подумываю.

– И даже создание футбольного пенсионного фонда вас не остановит? Ведь одно из условий получения пенсии гласит: на нее может рассчитывать только футболист, отыгравший не менее пяти лет за российский нелюбительский клуб.

– Пенсионный фонд – дело, конечно, очень нужное. Но если игрока приглашают в популярный европейский клуб, считаю, надо ехать. Ведь не хлебом единым живем. Желание попробовать себя на хорошем европейском уровне деньгами не заглушить. Тем более, что в таком клубе вполне реально и заработать на дальнейшую жизнь. А это условие, конечно, сыграет свою роль, во второразрядный зарубежный клуб наши футболисты теперь вряд ли будут стремиться.

– В начале 1992 года вы провели два матча за сборную страны…

– Вы еще помните об этом?

– А вы?

– Я-то не забываю потому, что пользу это приглашение принесло только мне одному. Когда впервые пообщался, потренировался с такими мастерами, как Сергей Кирьяков, Дмитрий Кузнецов и другие, увидел, что они умеют, то получил колоссальный заряд на будущее, огромный стимул для дальнейшей работы, совершенствования. Потом о сборной приходилось только мечтать. Но я надеюсь, что еще не все потеряно.