Сергей Юран: «Я больше не совок»

«Спорт-Экспресс», 26.12.1992

Вы не бывали в Лиссабоне? Удивительный город. Идешь по нему гуляючи и раздумываешь – кого бы из знакомых захотелось тебе встретить. А знакомых у меня в громадном городище ровно трое – Кульков, Мостовой и Юран. И я знаю, что вечером на стадионе – во время игры «Бенфики» с «Динамо» – я их точно встречу. И знаю еще, что до игры мне их видеть как-то вроде бы и не хочется. Потому что в этот самый день разговаривать с людьми футбола на любые темы совершенно, как правило, бесполезно. Повисают в пустоте слова, и в пустоту же глядят отсутствующие глаза. Такова вот она, спортивная жизнь. А у меня есть еще и своя, и, пытаясь ее прожить, я и бреду без всякой цели по Лиссабону.

И – без маршрута. Единственно – пытаюсь запомнить обратный путь до отеля: через четыре часа у нас выезд на стадион. Но все же интересно: что-то сейчас поделывают наши португальцы? Захожу за ближайший угол – и вижу. Едят. За газовой шторкой отельной занавески обедают Юран с Мостовым. На первом этаже. Ну что за город, этот Лиссабон! И невежливо как-то пройти мимо, не пожелав своим добрым знакомым приятного аппетита. И я небрежно толкаю дверь отеля, поселиться в котором мне хватит денег минут на пятнадцать. И обнаруживаю, что если не вся «Бенфика», то как минимум двое ее игроков мне в общем-то рады. К тому же и обед у них заканчивается.

– На втором этаже есть, где поговорить, – подмигивает мне Юран.

– Да я, собственно, не за этим. Так, мимо шел. Сегодня, кстати, и день игровой…

– Спасибо за напоминание. Тогда я предлагаю просто выпить по чашке кофе – молча.

Вы лучше меня, наверное, помните, когда Юран появился. Не в Лиссабоне – на Украине. И как все разом признали в нем игрока. Футболиста с самой что ни есть большой буквы. И тогда же я впервые побеседовал с ершистым и задиристым, парнем. Три года каких-то прошло – и вот я совершенно не узнаю кофейного своего собеседника, (Я-то, впрочем, пью пиво.)

– Третий день хожу, веселюсь, – сказал Юран. – Нас же сразу после субботней игры сюда, в отель, привезли и больше не отпускали. Местные игроки уже исстонались – для них это всепортугальский рекорд. А я им поднимаю настроение рассказами о том, сколько я на базах времени провел – считай, полжизни. До этого заезда они не очень в мои байки верили – теперь вот прислушиваются. Но им же все равно всего не объяснишь – хотя бы потому, что они наших баз никогда не видели.

И тут, наверное, потусторонний взгляд проскочил у меня. Потому как вспомнил я в этот момент любимого своего хоккеиста Лешу Ковалева и рассказы его о том, как, подкармливая крыс в четырехместном номере общежития, мечтал он в этой атмосфере дожить до переселения на базу. «Там номер двухместный, питание трехразовое и каток. Я знал, что, если только дотерплю до той жизни, – быть мне хоккеистом». Интересно, в каких-то условиях он живет нынче в Нью-Йорке?

– Жаль, в гости тебя пригласить не могу – прикупил тут домик на берегу океана, далековато отсюда. Раньше-то, помнишь, куда я деньги вкладывал? На развлечения. Да и здесь, как только приехал, пускал их частенько туда же. Нет, мне кое-кто пытался объяснить, как надо себя за границей вести, но что мне было за дело до каких-то ошибок, например, земляка моего луганского Заварова, если фамилия моя – Юран и играю я в Португалии? К вам игрок приехал – вы и принимайте его, как есть. Но при ближайшем рассмотрении все оказалось не так просто.

Кто-то наверняка здесь улыбнется – миллионер Юран задним числом рисует себе сложности. Но улыбаться по делу имеют, наверное, право только те, очень немногие, кому довелось побывать в его миллионерской шкуре. Но только не те, кому, дай им Бог, еще доведется.

– Приехал тут Серега Щербаков и одно время у меня жил – места-то, слава Богу, хватает. И, как и я поначалу, увидел, что жизнь здесь – сплошной непрекращающийся отдых. И очень быстро я узнал в нем себя – ведь сам я точно так же отдыхал поначалу. Это первый признак родственного узнавания. А второй – сколько бы я ему ни твердил, что тут не Донецк. – все это бесполезно ровно до тех пор, пока он сам не обожжется. Точно так же, как я.

Луганск, Киев, Донецк – Лиссабон. Мы им все лучшее – туда, в Европу, они нам ничего, даже самого худшего – оттуда. Впрочем, нам здесь и без этого худшего достаточно плохо.

– Она, между прочим, очень легко прогнозировалась – нынешняя футбольная ситуация на Украине. И дело тут совсем ведь не в политике. Все проще гораздо. Уехал Лобановский. Ло-ба-нов-ский, понимаешь? Человек-глыба. А те, кто ждал его отъезда, загодя уже решили, что они сами себе Лобановские. Уровень самооценки, он может быть, конечно, разным, но чтобы рассчитывать такую брешь закрыть… Да они все вместе на это неспособны. Что практика и подтверждает, И в итоге имеем мы борьбу за власть. А хотелось бы иметь просто футбол. И пусть себе на него смотрят политики.

Последний раз мы беседовала с Сергеем в Швеции, в Норчепинге. Антураж только был чуть другой, под стать настроению – без кофе, пива и даже традиционной юрановской сигареты. Настолько удручен он был шотландским убийством. «Такой толпой – и не сыграть! Помнишь момент, когда я в первом тайме, с груди сбрасывая, бил? Сантиметра буквально опустить мяч не хватило – защитник уже на ногу садился. А во втором – когда мы с Добриком на вратаря вышли? Кошмар какай-то… Но самое страшное будет, если мы сейчас разбежимся. И такой команды больше никогда не будет». В ту шведскую секунду я понял, за какую сборную дальше будет играть Юран.

– Я не знаю, что и где про меня говорят, – но, когда поступило предложение из сборной России, я принял его с единственным пожеланием – чтобы мне в Москве помогли подыскать квартиру. Приличную квартиру, которую я мог бы купить и перевезти туда родителей из Луганска. Я никого не прошу ничего мне давать или выделять.– Я больше не совок, понимаешь? Заплачу за нее тысячами долларов. Но у меня нет физической возможности работать в Лиссабоне и одновременно заниматься поисками квартиры в Москве. Поэтому я и попросил руководство сборной и федерации мне в этом вопросе помочь. По-моему, это вполне нормально.

По-моему – тоже. И еще – по-моему – футболист Юран не должен ни перед кем отчитываться за деньги, которые он зарабатывает. Это он мне, лиссабонскому туристу, так, по дружбе рассказал. Хотя я его, собственно, об этом и не спрашивал. Равно как и о том, с кем он сейчас живет – мне это попросту неинтересно, хотя я-то как раз совок образцовый. Зато вот, как видите, знаком с некоторыми миллионерами.

– Премия нам за победу над «Динамо» весьма приличная обещана – ради нее стоит потерпеть три дня в пятизвездочном отеле. И вообще стоит пока терпеть всю эту португальскую жизнь. Но думаю, что не вечно – имеются уже кое-какие интересные предложения. Но не стоит их до поры раскрывать – меня и так уже в свое время куда только из Киева не пересаживали. Но я сам в итоге выбрал себе вариант, о котором нисколько не жалею – некогда. Да и все это, – Юран сделал жест рукой, – согласись, не так уж и плохо!

Худший вариант жизни Сергея Юрана действительно немножко впечатлял. Обидно только, что я никак не мог полностью сосредоточиться на разговоре. Мнились мне то наши тренеры, при посредничестве либо участии которых меня в такой отель в день такой игры должны были либо не пустить, либо выгнать, то наши игроки, которых в такой ситуации можно было бы смело обвинять в отсутствии сиюминутного клубного патриотизма – за три часа до игры жизнь, по всем нашим спортивным понятиям, должна сужаться до широты сугубо матчевых интересов. Но Сергею всякий раз удавалось возвращать меня к действительности.

– Я благодарен судьбе за то, что так быстро сумел повзрослеть. В наших условиях процесс этот, боюсь, здорово бы затянулся. Здесь же пошел хоть и болезненно, зато резво. А футбол – он, знаешь, хоть и везде разный, но в сущности один. Только в каждой игре – слегка новый.

А новый футбол должны, наверное, делать новые люди. И они его делают. И потрясающе порой это у них получается – вспомните на выбор удачи Юрана последних лет. Неудач, впрочем, тоже вполне хватало, но в его возрасте они пока еще забываются быстро. Нет, неужели ему всего только двадцать три? Разговаривая е Сергеем, я не раз ловил себя на мысли, что он проживает как бы не первую уже свою жизнь.

– Я иногда вспоминаю себя вчерашнего и начинаю сомневаться – а я ли, собственно, это был? Оказывается все же, что я. Вернуть все назад – очень многое делал бы совсем по-другому. Но раз уж нельзя – буду смотреть вперед. Главное – это, как мне кажется, не думать, что ты уже всего достиг. Это – как португальский язык, который можно учить до бесконечности. Я, кстати, с учителями лишь пару занятий провел – хватило ума сообразить, что через живое общение я быстрее приду к пониманию языка, а правильности окончаний можно будет получиться уже потом. И интервью на португальском я даю сегодня абсолютно свободно. Но бывают вот ситуации, когда неожиданно подворачивается возможность поговорить кое с кем и по-русски…

Мы расстанемся, и через три часа Юран примет не последнее участие в похоронах московского «Динамо». И десятки тысяч болельщиков «Бенфики» будут стонать от восторга при упоминании одного только его имени. Они давно уже держат его за своего. «Больные на футболе» – так он с улыбкой отзовется о них. И я еще раз подумаю о здоровых людях, которые заставляют других людей становиться больными. Нищие мы или миллионеры – диагноз один на всех. Живите вы хоть в Луганске, хоть в Лиссабоне.

Но лучше, как выясняется, все же в Лиссабоне…