Так чье же было пивко?

«Спорт-Экспресс», 26.03.2004

Вы не поверите – он до сих пор играет! Его партнеров давно раскидало по разным берегам – одни на тренерской скамейке, другие в коммерции, кто-то служит в ГАИ или на заводе. И только он по-прежнему в строю, пусть и в низшей австрийской лиге. Несмотря на свои 39. Единственный из тех, кто в 88-м выиграл последнее для нашего футбола олимпийское золото.

Осенью на банкете после товарищеского матча, посвященного 15-летию победы сборной СССР в Сеуле, Нарбековас был, пожалуй, самым элегантным. Костюм с иголочки, начищенные до блеска туфли. В уголке рта тонкая сигара, в руке – бокал вина. За версту видно – иностранец! Правда, без знаменитых франтоватых усов смотрелся непривычно.

– Первым делом в Москве меня ребята спросили: «Арминас, где твои фартовые усы?» – хохотнул Нарбековас. – Почему фартовые? Так ведь я с ними со сборной Олимпиаду выиграл, с «Жальгирисом» – бронзу… Но лет пять назад сбрил.

Для человека, не появлявшегося в России с осени 1990 года, по-русски он говорит отменно. Даже, как ни странно, без фирменного прибалтийского акцента.

– Как я мог забыть язык, на котором столько лет общался и в клубе, и в сборной? – искренне удивился он. – Да и в Австрии есть с кем попрактиковаться – мы очень сдружились с Сергеем Шавло, который лишь в прошлом году в Москву вернулся, перезваниваемся с Сашей Метлицким. Русский язык для меня такой же родной, как и литовский.

СУПЕРКЛУБ ИЗ ГАРГЖДАЯ

Вообще-то никакой он не Нарбековас. Его отец, татарин Андрей Нарбеков, капитан Советской армии, после Второй мировой громил в Прибалтике отряды «лесных братьев». Женился на литовке, да так и осел в деревушке Гаргждай, что почти в двух десятках километров от Клайпеды. У Нарбековых было восемь детей. Арминас – младший. Они долго носили фамилию отца, но со временем все-таки добавили к ней литовское окончание «ас». «Чтобы жилось полегче», – объяснил Арминас.

– Когда я появился на свет, двух братьев уже не было. Оба умерли совсем маленькими. Первый воспаление легких подхватил, второго в песочнице задавила машина. Водитель грузовика во дворе сдавал назад и малыша не заметил… Мы росли вшестером – сестры-двойняшки, с которыми у меня разница 18 лет, и четыре брата. Недавно, к сожалению, еще двоих потеряли. Одному 50 было – рак. Другому 44 – попал тромб в легкое… Оставшаяся родня до сих пор в Литве живет. Сестры уже на пенсии, как и мама, которой в следующем году исполнится 80. А брат работал врачом, но неожиданно забросил медицину и стал священником.

В детстве Арминас мечтал о карьере хоккейного вратаря, чем ставил в тупик окружающих. В Литве-то в отличие от соседней Латвии хоккея отродясь не было. Зато был баскетбол. Да какой! Среди литовских мальчишек забрасывать мяч в кольцо во все времена считалось занятием намного более увлекательным, чем пинать его ногами.

Нарбековас – не исключение, однако на фоне баскетбольных Гулливеров при малом росте чувствовал себя довольно неуютно. А вот в футболе дела сразу пошли веселее. Играть, правда, пришлось в команде с мальчишками на три года старше. Другой в Гаргждае тогда просто не было.

– Так продолжалось пару лет, а потом тренер говорит: «Придешь в школу – собирай ребят своего возраста. Будем футбольную команду создавать». Я привлек всех одноклассников и друзей, которые умели попадать по мячу. Это нынче Гаргждай имеет статус города и примерно десять тысяч жителей. А в те годы обычная деревня была. Тем не менее вскоре в Литве мы не знали себе равных. Выигрывали все турниры. В том числе зональный этап «Кожаного мяча», после которого отправились на всесоюзный финал в Запорожье. Заняли там второе место. В решающем матче с кошмарным счетом 0:7 уступили армянам. Потом большинство из них я встречал в юношеской сборной СССР. Играли они за 1963 год… В то время такие фокусы, особенно в южных республиках, были в порядке вещей.

ЗА ЧЕСТЬ ЛИТВЫ

– В 12 меня пригласили в Паневежис, где открылся первый в Литве спортинтернат. Отец, человек строгий, на прощание сказал: «Смотри, сынок, уедешь – назад дороги нет. Ты должен дойти до конца». Я кивнул. Однако через год страшно затосковал по дому и уже готов был послать все к черту. Но поддержки у отца не нашел: «Как же так? Ведь ты пообещал мне, что пойдешь до конца». – «Хорошо, папа, – вздохнул я. – Будь по-твоему»… Сейчас, конечно, ни о чем не жалею. Интернат многое мне дал. У нас был замечательный тренер – Витаутас Блинструбас. Всего за полгода деревенским ребятам вроде меня он ставил такую технику, что отнять мяч было невозможно. Пока у детей подвижные кости, так и нужно делать. В Паневежисе меня Беньяминас Зелькявичюс и приглядел.

В 83-м они дебютировали оба. Нарбековас – в «Жальгирисе». «Жальгирис» – в высшей лиге. Литовский клуб, никогда звезд с неба не хватавший, сенсационно завершил первый круг во главе чемпионата. И хотя к финишу в итоге прикатил пятым, с той поры в Союзе с ним считались уже все. А 18-летний Нарбековас отметил голом уже третье появление на поле и, минуя дубль, с ходу закрепился в составе.

– Главная сила «Жальгириса», на мой взгляд, заключалась в том, что он на сто процентов состоял из воспитанников республики. Мы не только за деньги играли, но и за честь Литвы. Новички в команду вливались органично, им не надо было привыкать к нашему менталитету, традициям. Между молодежью и «стариками» не существовало, как часто бывает, большой дистанции. И потом, не забывайте, у нас был Зелькявичюс…

С Зелькявичюсом «Жальгирис» прошел путь от захолустного коллектива второй лиги до бронзового призера высшей – редкая тренерская удача. В команде его обожали и доверяли безгранично. Бывало, нарушив режим, игроки сами во всем признавались! И если на результате это не отражалось, тренер ограничивался внушением.

– Про таких специалистов говорят – великолепный психолог. Зелькявичюс к любому футболисту мог найти подход. Поверьте, я немало тренеров повидал, но никто не умел настраивать на матчи так, как Бен Викторович. Уверен, без него «Жальгирис» не взлетел бы так высоко. А для меня он вообще был как второй отец. В 18 лет пригласил в команду, сразу начал доверять. Вспоминаю, как возвращались мы однажды домой на чартере из Москвы после победы над «Динамо». Я уже давно курил, что для тренеров, естественно, секретом не было. И вот выхожу тихонечко в багажный отсек с сигаретой, а навстречу стюардесса. Покосилась недобро и говорит: «Если тренер разрешит – пожалуйста». Тогда я подошел к Зелькявичюсу и прямо спросил: «Могу сигарету выкурить?» – «Да, – невозмутимо отреагировал он, – только другим игрокам не рассказывай»… Даже покинув «Жальгирис», мы с Зелькявичюсом продолжали общаться. Когда он в Австрию приезжал, непременно гостил у меня. Жаль, в последние годы немного подрастеряли контакт.

ПРИБАЛТИЙСКАЯ БРАЗИЛИЯ

Литва всегда бредила «Жальгирисом». Правда, баскетбольным. Футбольный же тезка находился на положении бедного родственника и мало кого интересовал. Однако в середине 80-х на Иванаускаса и Нарбековаса народ повалил, как на Сабониса с Хомичюсом.

Болели за «Жальгирис» отчаянно. Зелькявичюс, помню, рассказывал: «Наши поклонники одними из первых в Советском Союзе стали приходить на стадион с флагами. Несмотря на то, что милиция таких смельчаков гоняла нещадно. А после победных матчей болельщики, размахивая полотнищами и горланя песни, устраивали массовые гулянья по городу. Чем приводили в восторг заезжих тренеров. «Бен, – говорили они мне, – да у вас здесь настоящая Бразилия!»

В сезоне-87 «Жальгирис», постоянно маячивший возле пьедестала, наконец-то сумел на него шагнуть. Первая в истории клуба бронзовая медаль могла стать и серебряной, если бы в ключевом матче на выезде удалось сокрушить «Днепр». Но «Жальгирис» оступился и пропустил конкурента вперед.

Был у этой игры и иной, не менее захватывающий сюжет. Почти весь чемпионат Нарбековас лидировал в споре лучших бомбардиров. А Олег Протасов его догонял. Перед очной битвой в Днепропетровске, которая для «Жальгириса» венчала сезон, у Нарбековаса набралось 15 мячей. У Протасова – 14 плюс матч в запасе.

«Днепру» Нарбековас забил гол. Протасов ответил двумя, восстановив паритет. А в следующем туре, сотворив второй дубль подряд, праздновал викторию в бомбардирской гонке.

– Олег играл чистого форварда, а меня Зелькявичюс уже назад оттянул. То в центре полузащиты действовал, то на фланге. Это, считаю, все и предопределило. Но, ей-богу, расстроился несильно. Не до этого как-то было. Мы впервые пробились в призеры, что, согласитесь, гораздо важнее. Литва от радости стояла на ушах. И то, что до второго места не дотянули, тоже воспринял спокойно. Бронза в тот момент была для нас предел. «Днепр» помощнее банду собрал. Одни Протасов с Литовченко чего стоили.

Ярких матчей в том году «Жальгирис» выдал немало. В Вильнюсе приложил 5:2 будущего чемпиона – «Спартак», омрачив дебют Черчесова. А чуть позже московскому «Динамо» четыре безответных мяча вколотил. Нарбековасу, однако, больше всего запомнилась игра в маленьком грузинском райцентре Ланчхути.

– Местной «Гурии» грозил вылет, и цеплялась она до последнего. Но и для нас каждое очко было на вес золота. Вернее, бронзы… Едва в Ланчхути прилетели, хозяева без обиняков заявили: «Вот вам, дорогие, деньги – мы должны выиграть». Наши, разумеется, ни в какую. «Что ж, – раздается флегматичный голос, – тогда мы их судье отдадим». Вот тут уже всерьез призадумались. Ситуация безвыходная. Пришлось грузинских товарищей обмануть. Ну, а что нам еще оставалось? Сказали, что принимаем их условия, но сами решили играть. И на следующий день грохнули «Гурию» – 2:0.

– И как, интересно, вы оттуда потом выбирались?

– После матча кирпичи на стадионе час летали, а мы в раздевалке сидели, ждали, пока все успокоится. Увозили нас в аэропорт под прикрытием десятка милицейских машин. К счастью, для «Гурии» это был последний сезон в высшей лиге… С Ланчхути и другой малоприятный эпизод связан. Летели туда на игру, и у самолета возникли неполадки. Вдобавок была плохая погода, поднялся сильный ветер, который начал швырять наш маленький самолет. А кругом горы. Ужас! Рядом со мной батюшка в рясе сидел. Когда он начал лихорадочно креститься и читать молитву, все уже готовы были с жизнью попрощаться. Обошлось… Летчик потом признался нашему администратору: «Мы в рубашках родились».

ЗАГРЕБ – СЕУЛ

Помимо бронзы все в том же 87-м футболисты «Жальгириса» стали еще и победителями Универсиады, которая летом проходила в Загребе. Составить сборную СССР целиком на базе литовской команды решили по двум причинам. Почти все игроки «Жальгириса» были молоды и учились в институтах. Кроме того, им не надо было сыгрываться. Дома остались лишь три аксакала – Юркус, Якубаускас и Мацкявичюс, которые даже на «вечных студентов» никак не тянули.

В первом же матче литовским орлятам Зелькявичюса неожиданно подрезали крылья корейцы – 3:2. Ввиду чего в заключительном туре для выхода из группы требовалось одолеть сборную Бразилии. Да не просто – а с разницей в пять мячей! Задача при любом-то сопернике не из легких. А тут бразильцы. Пусть и со студенческим билетом…

К перерыву наши вели всего 1:0. В раздевалке Зелькявичюс обратился к защитнику Сукристову, которого отличали удивительное хладнокровие и умение подключаться в атаку: «Слава, иди вперед и даже не думай возвращаться назад. Рискнем». И во втором тайме земляки Пеле дрогнули. Два хет-трика – Нарбековаса и Сукристова – открыли литовцам, казалось, наглухо заколоченную калитку в четвертьфинал.

– Я бы не стал называть это чудом. Все-таки в отличие от Олимпиады нам противостояли не Ромарио, не Бебето и не Таффарел. Бразильцы, конечно, есть бразильцы, но эти уж какие-то совсем «карнавальные» попались.

В финале литовцев поджидала старая знакомая – сборная Южной Кореи. Расквитались за нанесенную обиду убедительно – 5:0! О том, какое значение в республике придавали успеху на Универсиаде, говорит хотя бы тот факт, что ночью в аэропорт Вильнюса команду примчались встречать несколько тысяч человек. С цветами и оркестром. Госкомспорт СССР всем игрокам присвоил звание мастеров спорта международного класса.

А через год – Сеул. Нарбековас отыграл там все 6 матчей и стал одним из героев полуфинала, забив в дополнительное время победный гол итальянцам. Мало кто знал, что Олимпиаду Арминас мог и пропустить. Причем из-за чудовищной нелепости.

– В разгар отборочного цикла олимпийская сборная отправилась на зарубежный турнир. Вечером ужин в гостинице. Шведский стол. Я поставил тарелку на свободный столик и пошел за соком. Через минуту возвращаюсь и с изумлением нахожу рядом со своей тарелкой бокал пива. Оказалось, кто-то из постояльцев отеля тоже за этим столиком решил присесть. Налил себе пиво и пошел за едой. И в это мгновение, как назло, в дверях показался Бышовец: «Ну что, Норбик, пивко потягиваешь?» – «Это не мое». – «Да?» – саркастически ухмыльнулся Анатолий Федорович. Было видно, что мне он не верит. Признаться, в более идиотское положение никогда не попадал… В итоге на отборочные матчи меня больше не вызывали. Лишь незадолго до Олимпиады снова получил шанс, которым сумел воспользоваться. А уже после финала на банкете Бышовец спросил: «Норбик, пивко-то тогда твое было?» – «Анатолий Федорович, клянусь, не мое». – «Ладно, – отмахнулся он, – сейчас можно. Заслужили».

БОЛЬШОЙ И МАЛЕНЬКИЙ

– Верите, что 15 лет прошло?

– Нет. Помню все, словно вчера было. Как прибавляли от матча к матчу. Как итальянцев в полуфинале дожали. Как Бышовец накануне финала крылатую уже фразу произнес: «Серебро – это хорошо. Но по-настоящему блестит только золото…» Тот гол Италии, конечно, в карьере самый важный. Эффектно вышло – после паса Добровольского под острым углом сильно пробил «шведкой», подловив вратаря на противоходе. Мяч по диагонали перечертил штрафную и влетел впритирку со штангой. Витя Лосев, который теперь юношескую сборную России тренирует, рассказывал, что молодежи мой гол в пример ставит: «Вот как бить надо!» (Смеется.) Итальянцы, кстати, косили нас тогда безбожно. Мне голеностоп отмолотили так, что финал, думал, с трибуны смотреть придется. Нога распухла, бутсу еле натянул. С бразильцами меня хватило на тайм. Может, и к лучшему. Ведь именно вместо меня вышел Юра Савичев…

– Как победу отметили?

– Как полагается. На теплоходе «Михаил Шолохов», где и готовились к финальному матчу, нам устроили шикарный прием. Я не большой любитель выпить, но здесь позволил себе расслабиться. Если не в такой день – то когда? На другой вечер поехали в олимпийскую деревню поздравлять наших баскетболистов, которые тоже выиграли золотые медали. А я дружил с Сабонисом и Куртинайтисом. Сабас увидел меня и говорит: «Ну, маленький, пошли». Заходим в лифт – Сабонис, Хомичюс, Куртинайтис, Гомельский и я. «Маленький, сколько вы получите?» – спросил Арвидас. «Вроде по шесть с половиной тысяч долларов обещали». – «Сколько?! – воскликнул он. – Нам по две четыреста должны заплатить…» После чего повернулся к Гомельскому: «Папа, где справедливость? Вот эти огрызки получат по 6500, а мы, нормальные, большие люди, – по 2400?» Впрочем, это не помешало нам душевно посидеть. Массажист сборной с огромным баулом три раза в магазин бегал. А пойти на официальную церемонию закрытия Игр из баскетболистов силы нашлись у одного Тараканова…

ЧЕРКИЗОВСКИЙ ТРАНЗИТ

Концовка следующего сезона сулила немало приятных перемен. Приглашала «Сарагоса». Валерий Лобановский вызывал в сборную СССР, давая понять, что рассчитывает на него на предстоящем чемпионате мира в Италии. Оттого новость о выходе литовских команд из союзного первенства стала сродни нокауту. И ни «Сарагосы», ни Италии…

– Мы с Вальдасом Иванаускасом успели побывать со сборной в Чокко, где Лобановский любил готовить команду. Он не скрывал, что собирается включить нас в заявку на чемпионат мира. Но весной 90-го все рухнуло. Для меня решение наших политиков было похоже на то, как взрослый бьет маленького ребенка. А тот ничего не может сделать… Литва еще не была членом УЕФА, трансферы наши находились в Москве – в Федерации футбола СССР. Поэтому вариант с «Сарагосой» отпал. Зато нас ожидал сильнейший чемпионат стран Балтии, где за полгода в ворота соперников мы забили около 200 мячей, а пропустили то ли два, то ли три.

Игроки от сомнительной перспективы бросились наутек. Для советского эмигранта промежуточным пунктом, своего рода буфером, между западной и восточной стеной была Вена. Для футболистов «Жальгириса» таким местом стал московский «Локомотив». Об этом Зелькявичюс договорился со своим приятелем Юрием Семиным. К взаимному, надо полагать, удовольствию. «Локомотив», мечтавший выбраться из дебрей первой лиги, получил солидное подкрепление. Литовцы же спустя некоторое время тихо-мирно отъехали за рубеж.

Нарбековас вместе с Иванаускасом высадились в Москве одними из первых. Через несколько месяцев им предложила контракт «Аустрия». В Австрии заканчивался период дозаявок, а у «Локомотива» на носу были переходные матчи с «Ротором» за путевку в высший свет. Но Семин, человек слова, скрепя сердце дал игрокам вольную. А «Ротор» его команда сумела пройти и без них.

«ЗОЛОТОЕ ВРЕМЕЧКО» В ВЕНЕ

О том, что Австрия станет для него, по сути, второй родиной, Нарбековас даже не помышлял. Жили, говорит, от контракта до контракта. Первый год вообще каждый день, как Робинзоны, ставили с женой галочки, считая дни до отпуска в Литву. Когда в клубе, пытавшемся из-за лимита урезать число легионеров, мягко намекнули на возможность поменять гражданство, негодованию Арминаса не было предела: «Мне домой возвращаться. Что я там с вашим паспортом делать буду?!» Компромисс все-таки нашли. И теперь Нарбековас гражданин двух стран – Австрии и Литвы.

– Но там мы все равно чужие. Сколько раз слышал по телевизору, как пожилые австрийцы и немцы говорили: «Лучше с собакой пойти погулять, чем общаться с человеком из Восточной Европы». В Австрии между людьми очень холодные отношения. Каждый сам по себе. Есть свой мирок – дом, семья, работа, – а кругом хоть трава не расти. Отрадно удивило, пожалуй, лишь то, что после игры футболисты запросто с тренером могут и по кружке пива пропустить, и покурить. Никто ни от кого не прячется. Главное – что ты собой представляешь на поле. А за его пределами до тебя никому дела нет. Развлекайся, как хочешь.

«Золотое было времечко», – отзывается Нарбековас об «Аустрии» начала 90-х. Три года подряд команда побеждала в чемпионате. Один раз в придачу с Кубком. Боссы клуба в литовцах души не чаяли – мало того, что достались за бесценок и здорово играли, так еще получали едва ли не меньше всех. Явление среди советских легионеров той волны, к сожалению, весьма распространенное.

– Первый нормальный контракт в Австрии я подписал только на пятый сезон. А до этого с Вальдасом играли, можно сказать, за «спасибо». По австрийским, разумеется, меркам. Договор с «Аустрией» заключали на два года. Но затем выяснилось, что при желании клуба он автоматически продлевается еще на два сезона. На тех же условиях. Евгений Милевский, бывший игрок «Даугавы», давно осевший в Австрии, «постарался». Когда заключали соглашение, он был нашим переводчиком, но об этом пункте почему-то не упомянул. Хорошо еще президент «Аустрии» после чемпионства и выигрыша Кубка на радостях выписал нам с Иванаускасом чек на сумму намного выше той, что причиталась по бумажке, гордо именуемой контрактом…

С Иванаускасом вскоре их дороги разошлись. Вальдас пошел на повышение – в «Гамбург». Был шанс уехать в те края и у Нарбековаса. Но судьба, словно в насмешку, дважды опускала шлагбаум в последний момент.

– Сначала звали в «Вердер». Отто Рехагель специально приехал на венское дерби «Аустрия» – «Рапид» меня просматривать. Я же на последней тренировке порвал мышцу И Рехагель, которому позарез был нужен атакующий полузащитник, взял Херцога из «Рапида»… Позже на сборах в Америке мы леверкузенский «Байер» под орех разделали – 3:0. Я две отдал, один забил. Немцы тотчас с «Аустрией» в переговоры по мою душу вступили. Все к переезду шло, но я опять умудрился мышцу порвать. Ту же самую. Операция, восстановление. В Леверкузене ждать не стали.

ЛУЧШИЙ ЗА ПОЛВЕКА

После «Аустрии», где провел шесть лет, команды сменялись, будто пейзаж за окошком поезда – «Адмира-Ваккер», «Санкт-Пельтен», снова «Адмира», «Хундсхайм», «Винершпортклуб»… И впрямь – от контракта до контракта. Как от станции до станции. Неумолимо приближаясь к конечной остановке.

– «Винершпортклуб» полвека назад считался лучшей командой Австрии. Но в дальнейшем скатился до любительского уровня. Шел туда, если честно, доигрывать. Кто бы думал, что за три сезона мы из пятого дивизиона сенсационно перепрыгнем во второй. Там я прошлый год и отыграл. Бегать уже тяжеловато, так что переквалифицировался в либеро. По-моему, успешно. По крайней мере в 37 лет меня признали лучшим футболистом и защитником региональной лиги. Мелочь, конечно, на фоне Олимпийских игр, а приятно…

Тем временем УЕФА к своему полувековому юбилею предложил каждой европейской футбольной ассоциации выбрать лучшего игрока своей страны за последние 50 лет. Литва назвала Нарбековаса. Неужели кто-то сомневался? Разве что сам герой литовского народа…

– У нас в «Жальгирисе» была потрясающая плеяда игроков, многие из них заслуживали такой чести. Поверьте, я не лукавлю. Решение федерации для меня огромный сюрприз. Получается, не зря играл.

С этого сезона Нарбековас снова опустился в пятый дивизион – в клуб с замысловатым названием «Гросвайкерсдорф». Подвигов, подобных тем, что вершила его предыдущая команда, от нового коллектива не ждет. Но жизнью, кажется, и без того вполне доволен.

– Если здоровье позволяет, почему еще не поиграть? Параллельно готовлю себя к новой жизни. Недавно получил тренерскую лицензию, которая позволяет работать во всех местных клубах, за исключением элиты. Понимаю, иностранцу трудоустроиться сложнее, но если связи есть – все упрощается. А с этим почти за полтора десятка лет у меня в Австрии, считаю, порядок. В общем, надеюсь, не пропаду.

Возвращение в Литву в его планы пока что не входит. Пару недель отпуска хватает за глаза, чтобы обратно в Вену потянуло.

– За годы нашего отсутствия Литва очень изменилась. Сейчас это совершенно другая страна. В Австрии нам как-то привычнее. К тому же дети подрастают, хотим приличное образование им дать. Дочке 8 лет, сыну в апреле 18. Тоже Арминас, тоже футболист. Защитник. В юношеской команде «Аустрии» играет. Данные, на мой взгляд, неплохие, а вот характер… Западный у него уже менталитет. А тамошняя детвора чересчур в тепличных условиях воспитывается. Когда трудно и надо что-то сделать через не могу – сразу лапки кверху. Предпочитают отойти в сторонку. Меня это страшно злит. Помню, разговорились с Сашей Метлицким. «Почему так происходит? – недоумевал я. – Ведь мы совсем другие». – «Что ты хочешь, – ответил он. – Мы голодные были, а у этих все есть…»