Сергей Осипов: «Хочу пожить для семьи»

«Городовой», 26.02.2008

Он совсем не изменился. Та же крепкая осанка, тот же глубокий взгляд из-под густых бровей. В его голосе не уловить грустных ноток. И это несмотря на то, что он, похоже, расстается с футболом.

«Зенит» должен пройти «Марсель»

– Сергей, для начала поделитесь своими впечатлениями от ответного матча «Зенита» с «Вильярреалом».

– Мне кажется, «Зенит» решил задачу благодаря сильному характеру и грамотным тактическим действиям. В чем-то, конечно, команде повезло. Хотя, как известно, везет сильнейшим. Я считаю, что «Зенит» в этой паре был сильнее. Петербуржцы грамотно сыграли в центре поля, не прессинговали, давали атаковать. Испанцы хорошо держали мяч, однако остроты у ворот «Зенита» не создавали. Только в концовке встречи, когда петербуржцы играли вдевятером, у «Вильярреала» появились моменты. Судейство? Мне кажется, большинство предупреждений арбитр вынес справедливо. На мой взгляд, разговоры о действиях арбитра были вызваны повышенными эмоциями. Не более. В концовке, конечно, «Зенит» подсел. Однако нельзя забывать, что команда играла в меньшинстве. К тому же у испанцев чемпионат на ходу, а «Зенит» только ведет подготовку к сезону.

– Каковы шансы петербургской команды в дуэли с «Марселем»?

– «Марсель» – немного другой соперник. Но если судить по ответной игре со «Спартаком», ничего страшного в нем нет. Главное, успешно сыграть на «Велодроме». Надо обязательно выдержать натиск французов! Если не задумываться о том, кто будет играть в обороне, шансы у «Зенита» есть. Скажу больше – эту команду однозначно надо проходить! На мой взгляд, «Марсель» ничем не сильнее «Вильярреала». Мне кажется, даже послабее.

Два пропущенных финала

– Теперь давайте вспоминать. Вы дебютировали в «Зените» 16 июля 1997 года в домашнем матче против воронежского «Факела». Вам, выпускнику «Смены», только-только исполнилось 19 лет. Анатолий Федорович Бышовец делает новую команду. Может быть, привлечение вас в основной состав было своеобразной пиар-акцией – мол, питерские футболисты играют наравне с иногородними игроками? Или Бышовец реально рассчитывал на вас, Игонина, Панова?

– Тогда попасть в состав было архисложно. Да, действительно, Анатолий Федорович не очень внимательно следил за молодежью. Как он только появился в команде, сразу стало ясно, на кого он делает ставку. Это были возрастные футболисты и легионеры из ближнего зарубежья, преимущественно с Украины. Видимо потому, что он сам был выходцем оттуда, знал многих игроков. За два года, которые Анатолий Федорович руководил «Зенитом», в основном составе заиграли только я, Александр Панов и Алексей Игонин. Причем последний заиграл еще при Садырине. Как получилось в моем случае? Когда я играл за «Зенит-2», у меня появились предложения от других клубов. Тогда-то мои тренеры и порекомендовали меня Анатолию Федоровичу. Говорили, дескать, меня могут забрать из Петербурга, предлагали посмотреть и принять решение. Бышовец разрешил прийти на тренировку. Притом что он ни разу не видел меня в деле – просто потому, что не ходил на игры второй команды. В общем, я провел с «Зенитом» одно или два занятия, после которых Бышовец вынес вердикт – иди, говорит, к Виталию Леонтьевичу Мутко и подписывай контракт.

– А из каких клубов поступали предложения?

– Точно помню, что из «Балтики». Хотя на меня лично никто не выходил, вопрос решали с тренерами.

– Что больше всего удивило в главной команде?

– Конечно, уровень мастерства. Он был намного выше. Другие скорости, другое мышление, другая работа с мячом. Конечно, нужно было вливаться в новый коллектив и перестраивать свою игру под требования высшей лиги.

– Со случаями дедовщины вы не сталкивались?

– В то время дедовщина в той или иной мере была везде. В «Зените» было мало молодых футболистов, поэтому мы ощущали сильное давление. Может быть, если бы молодежи было больше – как, скажем, сейчас, – нам пришлось бы легче. А так дедовщина была весьма ощутима.

– Вы видели эпизод, в котором сломали Максима Мосина? – Нет. Я по какой-то причине пропустил ту тренировку. Я был на тех сборах (в 2001 году. – Прим. «90 минут»), и мне потом подробно описывали этот эпизод. Вот вам, пожалуйста, явный пример дедовщины. Причем данный случай был вызван не борьбой за место в составе, а просто проявлением взаимоотношений стариков и молодежи. На мой взгляд, это настоящая жестокость.

– В других клубах с чем-то подобным вы встречались?

– Нет, никогда.

– В Кубке России 1999 года вы сыграли все матчи, кроме финального. Почему Анатолий Давыдов не выпустил вас на решающую встречу?

– Я был в заявке на матч, но в стартовый состав не попал. Потом, по ходу поединка, у нас была еще одна замена, но Анатолий Викторович ее не сделал.

– Сезон 2002 года остается одним из самых загадочных в истории «Зенита». Правда ли, скажем, что команда не приняла югославских футболистов – Мудринича, Вьештицу и Ранджеловича? В первую очередь потому, что уровень мастерства не соответствовал суммам в их контрактах?

– Я думаю, нет. У нас даже разговоров не было, что у них какие-то сумасшедшие контракты. Я бы вообще не сказал, что мы их не приняли. Просто получилось так, что они сами не адаптировались в России и не влились в коллектив. Мудринича, помню, расписали как выдающегося игрока, эдакого югославского Зидана, способного заменить Андрея Кобелева. Да, у него было мастерство. Но он не бежал, у него «физики» никакой не было. А вот Вьештица заиграл и смог продержаться в «Зените» аж до 2006 года.

– «Зенит» мог выиграть Кубок России в 2002 году? Или ЦСКА тогда был однозначно сильнее?

– Думаю, да. Фаворитом считались армейцы. Они и сумели добиться успеха.

– Не потому ли не удалось выиграть финальный матч, что долгое время болел Юрий Андреевич Морозов?

– Может быть, и поэтому. Плюс у нас не было психологии победителей.

– Тот финал вы тоже пропустили. Почему?

– В тот период я не играл из-за травмы. А так, может быть, и сыграл бы.

– На правый фланг Юрий Андреевич выпустил 18-летнего Владимира Быстрова, для которого это был дебют в основном составе «Зенита».

– А ставить больше некого было! С другой стороны, Морозов всегда доверял молодежи. И рассчитывал на нее.

– В этом плане Морозов и Бышовец – антиподы?

– Да.

– 19 августа в домашнем матче с московским «Динамо» при счете 1:2 на 89-й минуте вы не реализовали пенальти, назначенный в ворота Романа Березовского. Помните тот эпизод?

– Да, конечно. Для меня это была всего третья игра после травмы крестообразной связки. Незадолго до назначения одиннадцатиметрового я вышел на замену. Бить пенальти все отказались. Аршавин мне говорит – иди бей. Я ему отвечаю – пробей ты. Он мотает головой – нет. Ну я и пошел, хотя психологически был совершенно не готов. Так что, можно сказать, Аршавин меня подставил.

Петржелу могли убрать

– В «Зените» в основном вы выполняли функции флангового хавбека. Однако Морозов нередко ставил вас в середину поля. Скажем, в выездном матче с «Динамо» в 2001 году вы вышли на замену во втором тайме именно на позицию центрального полузащитника. И, кстати, отдали голевой пас Александру Спиваку. Скажите, где вы чувствовали себя более комфортно, справа или в центре?

– Интереснее было играть, конечно, в центре поля. Но сложнее. Справа мне вообще было очень просто. Особенно тогда, когда у меня были хорошие физические кондиции. В середине поля нужно было действовать очень грамотно – подстраховывать, занимать правильную позицию, конструировать игру. Это совсем разные амплуа. Выйти и отдать голевой пас можно. А так, чтобы с первых минут дирижировать игрой всей команды – это немножко другое.

– Когда вы выступали на правом фланге полузащиты, кто из оппонентов в премьер-лиге доставлял самые серьезные неприятности?

– Так сразу и не вспомнишь! Наверно, это Андрей Тихонов и Андрей Соломатин. Впрочем, со всеми футболистами из московских клубов сражаться было непросто.

– Травмы для вас стали настоящей напастью. В российском футболе найдется немного футболистов, переживших такое количество травм.

– Да… Я трижды рвал крестообразные связки. Первый раз на левой ноге, в 2000 году. Потом я восстановился, но через полгода не выдержали связки на другом колене. Помню, Морозов тогда сказал доктору, чтобы я вообще заканчивал с футболом. Я тот разговор слышал краем уха, мне стало настолько не по себе, что я даже впал в депрессию… Впрочем, сумел восстановиться всего за пять месяцев и очень рвался на поле. Юрий Андреевич уже хотел ставить меня в состав, но лечащие врачи рекомендовали не форсировать события. Связка, говорили, должна приживаться в течение шести месяцев. Только тогда можно рассчитывать на положительный исход операции. В противном случае мог возникнуть рецидив. Я подождал. И через полгода действительно начал играть. Но к этому времени ушел из команды Морозов, началась чехарда с тренерами. Тоже не самая удачная полоса. При Петржеле я прошел с командой все сборы. Главный тренер остался мной очень доволен, называл меня одним из лучших в команде и утверждал, что рассчитывает на меня. Но начался чемпионат, и я оказался за бортом основного состава. Что произошло потом, наверно, все знают.

– Мы об этом обязательно поговорим. Но сначала скажите – не было ли такое обилие травм связано с серьезными нагрузками, которые практиковались тогда в «Зените»? С той же самой прыжковой работой, например?

– Может быть. Но тяжелую работу мы выполняли только на сборах. Просто есть люди, предрасположенные к травмам. Как говорится, где тонко, там и рвется.

– Наглядный пример – Роналдо, колени которого просто исполосованы скальпелем.

– Да, согласен. Но, повторюсь, особенности организма у каждого индивидуальны. В «Зените» мы выполняли нормальную работу. При этом бежали, прессинговали и в 2001 году заняли третье место. А потом на этой базе еще и Петржела проехал. Поэтому скажу так – выживает сильнейший.

– В мае 2003 года «Зенит» потерпел два болезненных поражения, от «Шинника» и «Уралана». После матча в Элисте Петржела сказал: «Так плохо мы еще не играли. Я знаю, что в команде есть проблемы, и буду над этим работать». А сами футболисты часом не сплавляли тренера?

– Я думаю, нет. Во всяком случае, я об этом ничего не знаю. Вспомните, ведь перед этими матчами мы выиграли у «Торпедо». Так что «сплава» не было. Просто так случилось.

– Существует версия, что Петржела тогда убрал из команды тех футболистов, которые были особо приближены к Виталию Леонтьевичу Мутко. Так на трансфере оказались Алексей Игонин, Саркис Овсепян и вы.

– Такая версия имеет право на существование. Петржеле действительно нужно было убирать неформальных лидеров, имеющих влияние не только на Мутко, но и на команду в целом. Петржела – игрок. По менталитету, по складу характера. Он же пошел на очень рискованный шаг! Проиграй «Зенит» «Алании», и все! Виталий Леонтьевич же тогда сказал, что его не устраивает, как Петржела поступает с игроками. Он говорил, что надо подождать. Если бы у Петржелы не получилось, его бы убрали.

– Как сообщали вам о том, что вы выставлены на трансфер?

– По очереди. Мне сказал самым первым. Это было на базе, на следующий день после «Уралана».

– Обухом по голове?

– Да. Все произошло очень неожиданно.

– Обидно было?

– Я испытывал разные чувства. Сейчас даже вспоминать не хочется. Радости, конечно, было мало. Но что поделать? Такова футбольная жизнь. Нечто подобное рано или поздно случается со всеми. Надо это пережить и двигаться дальше. Предложения у меня были, мне нужно было просто сделать выбор.

Потенциал Зырянова был виден

– Итак, вы перешли в «Торпедо». Говорят, у наставника москвичей Сергея Петренко был слабый характер и делами в команде заправляли лидеры – Семшов, Кормильцев, Будылин.

– Ну, Будылин в меньшей степени. А вот Семшов с Кормильцевым – точно. Тогда же еще в «Торпедо» Ширко был. Да и вообще компания подобралась классная – Зырянов, Лухвич, Панов, Йолович. Мы, если помните, тогда долго шли на первом месте. А вот Петренко, как тренеру, то ли наглости, то ли характера действительно не хватало. Может быть, с игроками нужно было вести себя пожестче. Хотя и коллектив у нас был хороший, и игру мы демонстрировали солидную. Я, правда, в эту схему вписывался плохо. Все-таки Петренко знал меня как флангового игрока, поэтому и брал меня именно на эту позицию. «Торпедо» же играло совсем по-другому. Помню, в первых матчах я вообще не понимал, что мне нужно делать. Бегаю туда-сюда. Без мяча. Или тащу мяч по флангу, делаю передачу, как обычно, а нападающие не идут на переднюю штангу. Смотрят удивленными глазами – мол, что я делаю? От меня требовалось отдать мяч Семшову или Кормильцеву, а уж те дальше разбирались. И бежать никуда не надо! В общем, другая игра. Я, конечно, старался перестроиться на тренировках, хотел научиться играть в их футбол – с комбинациями, кружевами. Признаться, мне такая игра нравилась. Можно сказать, «Торпедо» играло в спартаковском стиле, от которого я очень многое почерпнул.

– Вашим партнером в «Торпедо» был Константин Зырянов. Можно было ожидать от него такого феерического футбола, который он демонстрировал в прошлом году в «Зените»?

– Того, что Константин так раскроется, я думаю, не ожидал никто. Даже он сам. Но то, что у него огромный потенциал, я знал. Он еще в «Торпедо» был кандидатом в сборную России. Просто тогда в состав национальной команды было не пробиться. Но по отдельным играм было видно, что это очень сильный игрок. Просто в силу того, что в том «Торпедо» были другие лидеры, он был на вторых ролях. Когда же ушли Семшов с Кормильцевым, лямку тянул уже Зырянов. Именно он стал лидером команды. Не зря же после того сезона, когда «Торпедо» вылетело, у него были предложения от ведущих клубов России!

– Вы заговорили о сборной. Скажите, могли бы вы рассчитывать на попадание в главную команду страны в сезоне 2000 года, после своих великолепных матчей с «Ураланом» и «Сельтой»?

– Мне сложно об этом говорить. Во всяком случае, на меня никто с предложением не выходил.

– Самый удачный сезон в «Зените» – тот самый, европейский, с финалом Кубка Интертото?

– Да. Я тогда действительно раскрылся. И, думаю, если б не было травм, все пошло бы совсем по-другому. Но, кстати, я и в том сезоне играл с разорванной крестообразной связкой. Травму я получил еще на сборах, мне поставили диагноз – растяжение боковой связки. Я подлечился, стал играть. Но чувствую – в колене что-то не то. Сезон отыграл на одной ноге, левую использовал только для бега и для передач. Даже не бил этой ногой, работал только правой. В конце сезона случился рецидив. Пошел к хирургу. Он-то мне сразу и сказал – разрыв. В «Торпедо», на искусственном поле, связки порвал еще раз. Первую операцию мне делал Кузнецов, вторую и третью, в институте травматологии и ортопедии – Александр Павлович Трачук.

– Властимил Петржела говорил, что вы потеряли скорость из-за своего увлечения занятиями на тренажерах.

– У каждого тренера свой подход. У Семена Альтмана, напротив, занятий в тренажерном зале было очень много – два раза в неделю, причем обязательно за день до игры. Да и что мне оставалось делать, если после травмы мне нужно было закачивать мышцы и укреплять связки? Петржела мне ничего подобного не говорил. Он вообще такой человек, что в глаза говорит одно, а другим – то, что ему удобно. Как-то ведь надо было оправдывать свои действия! На сборах Петржела сказал, что он очень доволен мною. Мол, я – игрок уровня сборной. И вдруг перестал ставить в состав.

– Вы, по идее, идеально вписывались в его модель игры – динамичную, зрелищную, с быстрыми фланговыми проходами и адресными передачами в штрафную.

– Да, да. Но потом он стал упрекать меня в том, что я постоянно упираюсь в угловой флажок, не смещаюсь в центр. И пошло, поехало…

В «Черноморце» играл нападающего

– Как вы оказались в Одессе?

– После третьей травмы в «Торпедо» не захотели продлевать со мной контракт. Честно говоря, я вообще думал закончить с футболом. Но потом восстановился и стал искать варианты. В России «Торпедо» попросило за меня больших денег, которых за игрока, пропустившего целый год, платить никто не хотел. Тогда я решил попробовать поиграть на Украине. Туда меня брали бесплатно. На полгода. Очень настойчиво советовал Алексей Игонин, который только-только закончил выступать за «Черноморец». В общем, я попросил агента подыскать мне какой-нибудь вариант. А потом позвонил Лехе – спрашиваю, ты бы мог спросить насчет меня у Семена Альтмана (в ту пору главного тренера «Черноморца». – Прим. «90 минут»)? Тот говорит – конечно, могу. Позвонил. На следующий день на меня выходит уже сам Альтман. Спрашивает, как я себя чувствую, в каких нахожусь кондициях. И тут же предлагает через два дня приехать в Одессу. Конечно, для меня это было неожиданно. Но я собрался и уехал.

– К этой истории еще имеет отношение Анатолий Федорович Бышовец.

– Да. Он дружил с Альтманом и давал ему соответствующие рекомендации.

– На какой позиции вы играли в «Черноморце»?

– Альтман сразу поставил меня в нападение. Я играл оттянутого форварда, действовал по всему фронту атаки. Правда, в чемпионате за 11 игр провел только один мяч. Хотя на сборах забивал много.

– В том году «Черноморец» занял третье место. Так?

– Да. При том, что второй круг мы начинали с пятой позиции.

– Кто играл с вами в нападении?

– Игорь Бугаёв, нападающий сборной Молдавии. С ним и играли в связке. Правда, тактика Альтмана мне не очень подходила. Я любил играть в пас, в подыгрыше – как в «Торпедо». А ему это не очень нравилось.

– Просились на фланг?

– Да. Потом туда меня и стали ставить. В «Черноморце» в итоге провел два с половиной года.

– А потом опять травма.

– Да. Причем такая, о которой я и не подозревал, – грыжа межпозвоночного диска. Пропустил семь месяцев. Восстановился. Был готов играть за дубль. Но пришел новый тренер, Виталий Шевченко – тот самый, который работал в «Торпедо». Он сказал, что рассчитывает на меня, однако перед подписанием нового контракта предложил поехать на сборы. Так сказать, на смотрины. Меня это не устроило, и я решил вернуться в Санкт-Петербург.

– Как бы вы оценили уровень футбола на Украине?

– Конечно, уровень украинского футбола ниже, чем российского. Наверное, он сопоставим с уровнем нашей первой лиги. Тем не менее «Шахтер» и киевское «Динамо» – команды очень высокого класса. В последнее время к ним подтянулись «Металлист» и «Днепр». Вот эти четыре клуба, я думаю, соответствуют премьер-лиге. Да и наш «Черноморец» в России бы не затерялся. Сейчас футбол в Украине развивается стремительными темпами. Не скажу, что видел какую-то разруху. Нет, нам создавали приличные условия. Скажем, мы все время летали чартерами. У клуба даже был свой самолет – правда, не самый современный. С пропеллерами! Расстояние в пятьсот километров мы преодолевали на нем часа за полтора. Вообще же перелеты длились по два, два с половиной часа. В общем, все нормально. Хорошие города, великолепные поля. Это, кстати, меня очень поразило. Уже в марте там такие газоны, что у нас бывают только летом. Да и то не везде. Гостиницы, правда, слабенькие. Но это не самое главное.

– Киевское «Динамо» и донецкий «Шахтер» сильно превосходят всех остальных?

– Да, конечно. Они на голову выше других украинских команд. Мне вообще кажется, что в чемпионате они играют вполсилы. Выкладываются только в матчах между собой и в еврокубках. В чемпионате нередко выпускают ослабленный состав, дают отдохнуть лидерам.

– В «Черноморце» выступали известные футболисты?

– Когда я только пришел в команду, то нет. Потом, когда город стал выделять команде солидные деньги, клуб стал брать сильных игроков. Так в «Черноморце» появились Нижегородов, Белецкий, Венглинский, Зотов – именитые по украинским меркам футболисты. Потом пришел чемпион мира в составе молодежной сборной Аргентины, игрок сборной Перу. В общем, солидная подобралась компания.

– Как вы считаете, Украина способна достойно провести чемпионат Европы 2012 года?

– Сейчас там много слабых мест – аэропорты, гостиницы, дороги. Но большие города подготовятся основательно. Я думаю, проблем не будет.

Здоровье дороже

– Говорят, Одесса очень похожа на Санкт-Петербург. Так ли это?

– Мне очень понравился этот город. На мой взгляд, он более позитивный, чем Питер. Более веселый, что ли. Люди там очень приветливые и доброжелательные.

– Одесский юмор по-прежнему существует?

– Да, я сразу же это почувствовал. Также узнал, что такое знаменитый одесский сленг.

– Русскому человеку легко понять менталитет этого города?

– Я думаю, что не каждому. Кто по характеру подходит городу, тот в нем быстро и осваивается. Мне, например, в Одессе было легко, и я с удовольствием буду туда приезжать. Тем более что теперь у меня там есть родственники!

– В Одессе вы женились.

– Да, в июне прошлого года. Супругу зовут Аня. Она родилась в Донецке, с десяти лет жила в Одессе, закончила Одесский юридический институт имени Мечникова. Два месяца назад у нас родилась дочь, Луиза.

– Почему вы решили жить именно в Петербурге?

– Просто потому, что это мой город. Мой дом именно здесь.

– Анна сразу согласилась на переезд?

– Нет, конечно. Ей было тяжело, она изначально не хотела сюда ехать. Боялась этого большого города. Но самое главное, ей очень не понравился наш климат. Здесь, говорит, солнца практически не бывает. А в Одессе, наоборот, как на курорте. Работать тяжело! (Улыбается.) Там, кстати, говорят, что в Питере живут люди, прибитые туманом. Конечно, супруге и сейчас не просто. Говорит, постоянно хочется спать.

– Анна планирует здесь работать?

– Пока она сидит с ребенком. Потом, когда Луиза пойдет в детский сад, конечно, будет что-то искать.

– По специальности?

– Наверно. Только для начала ей надо перестроиться под российское право (улыбается).

– А какие планы у вас?

– Планы есть, но пока своих секретов раскрывать не стану. Если есть голова на плечах, достойное занятие всегда можно найти.

– Стало быть, вы внутренне готовы к тому, чтобы закончить футбольную карьеру?

– Думаю, да. Если не будет интересных предложений, я так и сделаю. Психологически я к этому готов – по одной простой причине, что задумываться об окончании карьеры приходиться не первый раз. Когда у меня случались серьезные травмы, я всегда в глубине души говорил себе, что можно закончить. А после истории со спиной понял, что эта травма последняя. Больше терпеть не вижу смысла. Не хочу остаток жизни провести инвалидом. Здоровье, как говорится, дороже. Пора жить для семьи. Это для меня сейчас самое главное.