Лучший грек

«Спорт-Экспресс», 02.03.2012

В холле «Рэдиссона» взглядом его отыскали сразу – Василис Хадзипанагис – бывший форвард «Пахтакора» и «Ираклиса», признанный лучшим футболистом Греции за последние полвека, в центре комической суеты. Живописен невероятно, похож на постаревшего Игоря Саруханова.

Вокруг люди, люди. 57-летний Хадзипанагис, человек-оркестр, говорил одновременно со всеми. Хватало его и на нас.

Кто-то протягивал нам электронный адрес, не умещавшийся в три строки. Кто-то нес воду на подносе. А кто-то, склонившись, рассказывал про давний вечер:

– Это было в Афинах. На стадионе устроили банкет в честь одного игрока сборной Греции. Легкое вино. Вдруг заговорили про Василиса: «Уто Пеле! Уто Эйсебио!» То есть ни Пеле, ни Эйсебио не могут сравниться с его искусством.

Хадзипанагис энергично кивал и раздавал характеристики приятелям в полный голос, не стесняясь.

– Вот он – бразилец, – указал на кого-то. – Вдвоем из Салоник прилетели.

Мы промолчали. Хадзипанагис решил, что недостаточно убедителен:

– Десять лет играл за ПАОК, чемпион Греции 1976-го. Нето Гуэрино.

– О! – обрадовались мы.

Бразилец вытянулся, победно посмотрел поверх очков.

– Хотим открыть с ним агентство, – сообщил Василис. – Пока не знаю, есть ли у меня к этому дар. Но, думаю, мы будем хорошими агентами. Потому что сегодняшних спросишь, как выглядит мяч, – ответят: «Квадратный».

Энергии в Хадзипанагисе столько, что заглядывались на него даже посторонние. Он и интервью превратил в какой-то хаос. Время от времени поднимал палец, обращаясь то к одному из нас, то к другому:

– Вот это запиши.

Кто-то из свиты Василиса держал в руках «СЭ» – и тыкал пальцем в фотографию Хадзипанагиса. Восклицал с короткими передышками:

– Я из вашей газеты узнал, что мой друг детства приехал! Мы вместе играли на «Кожаный мяч»! Двадцать лет не виделись! Приехал – и не позвонил!

А гражданин постарше, меньше всего похожий на грека, все-таки оказался греком. Большим человеком из московской диаспоры и физкультурным деятелем. Со своими печалями – о которых успел рассказать, пока у корреспондентов совсем уж не раскружилась голова.

– Была у Росатома команда «Комета». Теперь умерла, нет ее. Стадион на Рязанском проспекте заколочен. Сейф мой заперли внутри. Президенту буду писать.

Греческому или какому-то из наших – уточнять не стали. Лишь переспросили:

– А в сейфе что?

– Да барахлишко всякое. И стакан.

Хадзипанагис тем временем решал вопрос поважнее. Куда там сейф со стаканом. Искал ушанку – собирался в Лужники на матч «Рубина» с «Олимпиакосом».

Внезапно разглядел на той же полосе «СЭ» собственное изображение. Выхватил газету, всмотрелся в фото:

– Ой-ё! Что это? Откуда у вас? У меня такой нет! Оригинал пришлете?

– Обязательно, – на два голоса пообещали мы. С трудом усадив Василиса, разложили вопросы. До стартового свистка в студеных Лужниках времени оставалось в обрез.

***

– Двадцать лет в Москве не были?

– Последний раз – в 1990-м. Смотрю на этот торговый центр, – Василис указал рукой на стену, за которой притаился «Европейский». – Настоящий капитализм. Правда, Москва дорогая стала. Меня из Греции провожали – сказали: «Не удивляйся». Но я все равно удивляюсь. Цены космические. Два дня живу в «Рэдиссоне» – а первая ночь была в гостинице «Юность».

– Это испытание.

– Никакого испытания. Я простой парень.

– В таких гостиницах жили разве что с «Пахтакором» в 70-е?

– Запомните, друзья мои, – «Пахтакор» всегда останавливался в гостинице «Россия»! Напиши обязательно – такого чемпионата, как в Советском Союзе, нигде не было. Классный! Команды были изумительные… Эх, в Москву надо на неделю приезжать. И летом. Сейчас никого не повидал – а так хотелось в футбольную федерацию заглянуть. Все звоню Диме, сыну Вячеслава Соловьева, но трубку не снимает.

– В сборной СССР вас звали Вася?

– Нет, Василис. Или Лакис. В «Васю» я превратился в Греции. Смешно.

– Товарищи из бывшего Союза навещают в Салониках?

– Когда «Ираклис» тренировал Протасов, – с ударением на вторую «о» ответил Хадзипанагис, – мы общались. До сих пор вспоминаю, как в 1980-м на матч Кубка кубков в Грецию приезжало тбилисское «Динамо». Мой друг Кипиани, Гуцаев… С московским «Динамо» играли товарищеский матч – Валера Газзаев еще был футболистом.

– Значит, русский язык не забываете?

– Хорошо говорю?

– Прекрасно.

– Некоторые слова все-таки с трудом подбираю. Вот интересная история, запиши: я до школы знал лишь греческий. Потом за год его забыл, говорил уже только на русском. Хоть нам, грекам, в школе дважды в неделю давали родной язык, грамматику и историю Греции.

– Ваши родители перебрались в Союз в 1949-м?

– Да. Дома шла гражданская война, они входили в партизанское движение. Часть греческих политэмигрантов осела в Чехословакии, Польше, Венгрии, но большинство – в Ташкенте. Там их было пятьдесят тысяч. Мать устроилась уборщицей в аптеке, отец – на стройку. Клал черепицу.

– Это они вас убедили вернуться на историческую родину?

– Наоборот! Я – их! Не сказал бы, что отец очень уж туда рвался. А я мечтал о Греции. Вбил себе в голову – «земля предков». Да и почти все ташкентские греки стали уезжать, когда в 1975-м позволили возвращаться политэмигрантам. Мама у меня гречанка, отец – киприот. Настоящие коммунисты, убежденные. У папы был какой-то свой диалог с коммунизмом.

– К старости взгляды изменил?

– До последнего дня оставался коммунистом! Такие старики не меняются! Ему не понравилась перестройка в СССР. Говорил – слишком быстро, нужно было потихонечку перестраиваться. Мы с ним часто спорили. Я помоложе, мозги свежие…

– В Ташкенте тоже не были с 1990-го?

– Прошлым летом прилетал. Меня принимал президент «Пахтакора», провел по стадиону, город показал. Не думал, что народ меня помнит. Дошел до базара – у-у, такое началось! Правильно говорят: Ташкент – город хлебный. Там никто с голода не умрет. Восточный базар – ой! Всё есть! А дыни какие!

– Погостили бы вы, Василис, еще в Москве.

– Рад бы – да слишком много дел в Греции.

– Мы телевизор смотрим. Дела в Греции хоть куда.

– Да уж, погромы. Никто не знает, что будет дальше. Людей увольняют, сокращают зарплаты…

– Вам-то не сократили?

– Кто? У меня своя футбольная академия.

– В академии вы тренер?

– Зачем тренер? Я хозяин! Вложил в нее 600 тысяч евро.

– Отбили затраты?

– Куда там! Пока кризис не кончится, об этом и думать не стоит. Часть помещений сдаю в аренду спортивной фирме. У меня два синтетических поля и одно… натуральное, так это по-русски? Тренируются мальчишки от 6 до 14 лет.

– Академия у вас появилась не сразу. Чем занимались после того, как закончили играть?

– Вот это запиши. Работал в федерации футбола Греции спортивным директором. Отслеживал талантливых ребят в юношеских сборных.

– И свой магазинчик, кажется, был?

– Нет-нет, только академия. Другого бизнеса у меня не было.

– За ветеранов играете?

– Э-э! Мало, мало. Закончил я в 1991-м. А в 1999-м устроили прощальный матч, сборная Греции принимала Гану. Мне было 45 лет. Отбегал минут двадцать. Лишнего веса почти не было – но все равно пришлось вставать пораньше, готовиться.

***

– Главным тренером «Ираклиса» вам когда-нибудь предлагали стать?

– Сто раз!

– Что же помешало?

– Никогда не хотел тренировать. Не лежит душа. Вы в курсе, что я играл за сборную мира? Это запиши…

– Уже записано.

– В 1984-м, в Нью-Йорке ЮНИСЕФ организовывал матч. Сказали – из каждой страны должен приехать лучший футболист. В Америке огромная греческая диаспора, там спросили – кого пригласить? Американские греки ответили: «Если привезете Хадзипанагиса, двадцать тысяч наших будут биться за билеты». Так и произошло. А недавно англичанин, игравший когда-то за «Челси», прислал мне диск с этим матчем. Видео выложу на своем сайте. Качество великолепное.

– Кто был в вашей команде?

– Беккенбауэр, Шилтон, Футре, Магат, Кемпес… Самый хороший парень – Кевин Киган, мы с ним сразу сошлись. Меня выпустили на последние 35 минут. Слышу – объявляют: «Игрок сборной СССР и «Пахтакора», грек Хадзипанагис…» Это тоже надо записать. Я всегда помню, что родился в Ташкенте. Родился бы в Греции – может, и не вырос бы в такого футболиста.

– Футбол там в 70-е был хилый?

– Да, в Союзе перспектив у меня было больше. Здесь я в олимпийской сборной провел весь отборочный цикл к Играм-76. Про первую сборную начали говорить. С Блохиным на турнире в Польше, посвященном 30-летию освобождения от фашизма, мы здорово сыгрались. Если б не уехал – точно стал бы чемпионом Европы с молодежкой, где наш Миша Ан был капитаном.

– Ан в 1979-м погиб с «Пахтакором» в авиакатастрофе.

– Летом зашел на ташкентское кладбище. Думал: был бы среди этих ребят, если бы остался в Союзе? Или перешел бы в московский клуб? Звали и «Спартак», и «Торпедо», и «Динамо». Но я уже настроился на отъезд в Грецию… Из основного состава «Пахтакора» уцелело несколько человек. Вратарь Саша Яновский восстанавливался после травмы и в Минск улетел с дублем. Сломались Толя Могильный и Туляган Исаков. А главный тренер Олег Базилевич отправился на пару дней к семье в Сочи и планировал оттуда приехать в Минск.

– Могильный, говорят, после этого в религию ушел.

– Не знаю, давно не виделись. Он вроде переехал в Ростов. Я встречался с Исаковым, тот по-прежнему в Ташкенте. Ан тоже был травмирован и не мог играть в Минске. Но образовался лишний билет, и он решил лететь, чтоб поддержать команду.

– Правда, что цыганка нагадала ему смерть в самолете?

– Мне рассказали об этом, когда уже после гибели «Пахтакора» приезжал в Ташкент. Вроде бы и у Володи Федорова были скверные предчувствия. Мишу так хорошо помню, будто вчера видел. Удивительно добрый парень. Родился он под Ташкентом в колхозе имени Свердлова. Иногда приглашал туда всю команду на кукси – знаменитый корейский суп.

– В этом колхозе Ан и похоронен – отдельно от команды.

– На ташкентском кладбище из «Пахтакора» лежат, по-моему, пятеро. Остальных по желанию родственников хоронили в разных уголках Союза. Когда я в Ташкенте, обязательно бываю и на могиле Миши.

– Ваш друг Кипиани рассказывал, как тбилисское «Динамо» приехало в Ташкент на первый после трагедии домашний матч «Пахтакора»?

– Да, от него и узнал подробности этой истории. Тбилисцы сами решили – в такой день «Пахтакор» проиграть не имеет права. И матч закончился 2:1 в его пользу. «Мы не могли поступить иначе», – сказал мне Давид. Какой поступок, а?!

– В олимпийской сборной вы играли не только с Кипиани, но и с покойным уже Михаилом Булгаковым.

– Про смерть Давида я знал. А что случилось с Мишей?

– В 1984 году шагнул из окна 11-го этажа.

– О, Господи! Сколько ж ему было? 32? Помню Мишу по «Спартаку» – невысокий, техничный. Вот судьба…

– У вас за «Пахтакор» в 96 матчах – 22 гола. Какой не забудете никогда?

– Тот, что забил «Заре» в 1974-м. Мы выиграли дома – 4:2, а мой гол признали одним из самых красивых в сезоне. На небольшом пятачке накрутил четверых, а дальше… Как же это по-русски? А-а, подсек мяч, который перелетел через вратаря. После этого в журнале рядом с моей фотографией опубликовали снимок горнолыжника. И написали: мол, учитесь, лыжники, дриблингу у Хадзипанагиса.

– Туляган Исаков поведал в интервью о случае в Одессе. На следующий день после матча с «Черноморцем» он, Хадзипанагис, Ан и Федоров отправились на пляж. Местные ребята, узнав вас, предложили сыграть в футбол босиком на песке. И выиграли! Потом в утешение подарили ящик пива и рассказали, что здесь же в свое время раскатали киевских динамовцев во главе с Блохиным – 5:0.

– Как интересно! Но этого момента совершенно не помню. Главное, поверить не могу – неужели мы продули каким-то любителям?! Может, выпившие были? Кстати, что касается киевлян и счета 5:0, то именно так в 1975-м завершился матч в Ташкенте. Представляете, они только-только победили «Баварию» в Суперкубке, приехали к нам – и получили целую авоську мячей!

– Фантастика. Особенно с учетом того, что как раз в том сезоне «Пахтакор» загремел в первую лигу.

– Стечение обстоятельств. По игре вылета мы не заслуживали. Состав был очень сильный. Когда такое было, чтоб сразу три футболиста «Пахтакора» вызывались в сборную СССР?! Это Ан, Федоров и я. А для киевского «Динамо» мы считались крайне неудобным соперником. Тогда и в первом круге их обыграли – 1:0.

– Недавно разговаривали с Сергеем Андреевым. Так он вспоминал: «Рассказываю, как киевляне били – мне никто из нынешних не верит. Принимаешь мяч – и тебе уже кто-нибудь катится в ахиллы. Лобановский аплодировал с лавки: «Браво!» Вам тоже от них доставалось?

– Хм, в каждой команде были жесткие защитники. У киевлян – Трошкин, у тбилисцев – Дзодзуашвили, в ЦСКА – Уткин, в «Спартаке» – Логофет, в московском «Динамо» – Никулин и Новиков…

– Двое последних – по прозвищу Коса и Автоген.

– Помню-помню. И все же никого из них к костоломам отнести не могу. Да, играли жестко, но не грубо. А если кто-то и бил по ногам, я знал, что делать в такой ситуации.

– Что же?

– Подпрыгивать надо! Получалось неплохо. Наверное, поэтому и доиграл до тридцати семи.

***

– Виктор Понедельник через много лет после окончания карьеры мог в туфлях на спор пробить с линии штрафной три раза в перекладину…

– Какой молодец!

– …А вы – забьете сегодня прямым ударом с углового, как в молодости?

– Если немножко потренируюсь – почему нет? В свое время этот удар у меня был доведен до автоматизма. В официальных матчах таким образом забил шесть голов. Греческие журналисты писали, что это рекорд Европы.

– Лобановский тоже с угловых немало забивал.

– Сколько у него таких голов, не знаю, но мне сказали – меньше шести… А пари и у меня случались. Был в «Ираклисе» югослав Антоневич. Как-то поспорили, кто с линии штрафной чаще попадет в перекладину. Из десяти ударов у меня точными оказались восемь, у него – два.

– На что спорили-то?

– Вам это действительно интересно? Тогда запиши – на ужин в ресторане.

– Как думаете, почему сейчас «сухой лист» практически никто не исполняет?

– Так это сколько времени нужно потратить, чтоб отшлифовать удар! Я-то после каждой тренировки оставался минимум на полчаса – и бил, бил, бил. Штрафные, угловые, пенальти.

– С «точки» не промахивались?

– Отчего же – бывало. Обидно вышло в 1976-м в финале Кубка Греции с «Олимпиакосом». В серии пенальти я бил последним. Если забиваю – Кубок наш. Вратарь еще до удара выскочил метра на три вперед, но судья, как ни странно, не отреагировал.

– И что, проиграли?

– Слава Богу, нет. Началась серия до гола. Игрок «Олимпиакоса» промазал, а наш забил. 1976-й – самый удачный год для Салоник. «Ираклис» взял Кубок, а ПАОК стал чемпионом! Больше в истории греческого футбола такого не было ни разу.

– Чему научиться сложнее – дриблингу или «сухому листу»?

– Удары с углового натренировать трудно, но можно. Кому-то на это потребуется пять лет, кому-то – десять. А дриблинг – это от Бога. Либо дано, либо нет. Помимо отменной физической подготовки необходима еще фантазия. Я ведь никогда заранее не знал, какой финт использую. Все получалось само собой.

– Не каждому тренеру по душе, когда игрок любит возиться с мячом.

– Да, но я никого не слушал. В «Ираклисе» был тренер, который ворчал: «С такой игрой Хадзипанагис отбросит греческий футбол на двадцать лет назад!» Я спросил – почему?

– Что ответил?

– «Ты прекрасно обращаешься с мячом. Но остальные будут брать с тебя пример, пытаться играть так же – только у них ни черта не выйдет». Зато в «Пахтакоре» Соловьев меня, наоборот, поддерживал: «Не бойся, обостряй!» Я же не идиот и не пускался в обводку в центре поля. Делал это на фланге или в штрафной.

– Нынче кто из футболистов напоминает вам себя в молодости?

– Месси. Так в Греции многие говорят. Что-то общее между нами есть – скорость, техника, короткие движения. Я, правда, повыше ростом. Месси – великий фантазер. Важно, что Гвардиола дает ему творить на поле, не загоняет в рамки. А вот когда некоторые сравнивали меня с Марадоной, поражался. Мы совсем не похожи. У него абсолютно другой дриблинг. Вообще какое счастье, что придумали интернет!

– Это вы к чему?

– Он помог увидеть мою игру в разных странах. Когда признали лучшим футболистом Греции за 50 лет, журналисты из Англии, Испании, Германии заинтересовались – кто такой Хадзипанагис? Отыскали в интернете подборку моих голов, потом звонили, брали интервью. Все задавались вопросом: «Как такой игрок всю карьеру провел в Греции?!»

– Вот именно – как?

– Ох, больная тема. Если б был шанс отмотать все назад, я бы ни за что в Греции не задержался. Поехал бы в Европу. Физически готов был после чемпионата СССР так, что в любом клубе заиграл бы. С «Арсеналом» даже тренировался в 1977-м!

– Хотели перейти?

– Мечтал. И «Арсенал» меня хотел – «Ираклис» уперся. В 1980-м «Штутгарт» звал, тоже не отдали. Следом «Лацио». Опять мимо. После матча за сборную мира Джорджо Киналья, легенда «Лацио», игравший и в американском «Космосе», давал за меня 300 миллионов драхм!

– Это сколько в долларах?

– Около двух миллионов! Но в Греции были дикие законы. Подписал-то я с «Ираклисом» контракт на два года – однако по этим законам десять лет клуб автоматически мог его продлевать без моего желания.

– Кошмар.

– Я долго судился из-за этого пункта. Первый суд выиграл, затем проиграл «Ираклису» апелляцию. Но правило в итоге изменили. Так что я – греческий Босман. Свободным стал в 33 года – какой там «Арсенал», поздно было ехать.

***

– Великие греческие клубы выкупить вас не пытались?

– Меня то «Панатинаикос» тянул, то «Олимпиакос», который согласен был арендовать на матчи еврокубков. «Ираклис» отшивал всех. Между прочим, «Олимпиакос» первым положил на меня глаз. В Исландии, когда играл за сборную, Старостин сказал: «Пришла бумага – тебя «Олимпиакос» хочет». Предлагали 10 миллионов драхм. Можно было купить пятнадцать домов в Пирее.

– Почему же вскоре очутились в тихом «Ираклисе»?

– Один армянин устроил в этот клуб – и всё. Не вырваться. Я из Советского Союза приехал, законов не знал. Дали бумагу на греческом – подписывай.

– Что за армянин?

– Председатель общества греческих политэмигрантов. Жил в Москве, фамилия – Мкртчян, его брат – футбольный арбитр. Впрочем, я сам виноват. Не стоило слушать никаких Мкртчянов. Эх, правильно говорили умные люди: слетай сначала в Грецию с матерью, месяц отдохни, осмотрись. Я-то до этого ни разу там не был. Надо было готовить почву для отъезда. И не торопиться подписывать что-то с греками. А я молодой, глупый, горячий.

– Мкртчян умышленно подсунул вам кабальный контракт?

– Наверняка. И, думаю, получил за это хорошие деньги. Ладно, бог ему судья. А вторая моя ошибка – то, что отказался от советского паспорта. На суде с «Ираклисом» он бы мне очень пригодился.

– Как?

– Не исключено, отстоять права помогли бы люди из советского посольства. А так я и к Союзу отношения уже не имел, и греческого гражданства еще не было – лишь вид на жительство. Борьбу вел в одиночку.

– Так почему «Ираклис» вас никуда не отпустил?

– Руководители опасались гнева фанатов, которые говорили: «Кого угодно продавайте, только не Хадзипанагиса! А то убьем». У президента клуба реально могли возникнуть проблемы. Сами знаете, болельщики в Греции буйные. До моего появления на «Ираклис» ходило три-четыре тысяч зрителей. После – по 20 тысяч! Однажды произошла невероятная история. Играли мы в Афинах с «Этникосом», который матчи проводил на том же стадионе, что и «Панатинаикос». Хозяева напечатали десять тысяч билетов – казалось, с запасом, ведь на «Этникос» обычно собиралось зрителей раз в пять меньше. А тут их набился полный стадион, 35 тысяч!

– Каким образом?

– Когда в кассах закончились билеты, толпа бросилась на штурм стадиона. И полиции ничего не оставалось, как открыть ворота и бесплатно пустить всех желающих.

– Деньгами-то в «Ираклисе» вас не обижали?

– Первая зарплата – 10 тысяч драхм. Из них полторы тысячи уходило на оплату квартиру. Потом, конечно, платили больше, но все равно не сравнить с миллионом долларов, который мне предлагал «Космос».

– Вы были великим футболистом? Или просто отличным?

– Главное, меня любит вся Греция. Пойду сейчас на футбол, увидят болельщики «Олимпиакоса» – с ума сойдут. Как вчера сошли греческие журналисты, обнаружив в холле гостиницы. Это мое богатство! Хоть в Пирей приеду, хоть в Афины.

– Пройдете по Афинам – погромы остановятся?

– Вряд ли. Но меня любят. Захожу в кафе – мне самое лучшее несут: «Угощайся!» Помню, едва приехал в Грецию, мы у кого-то выиграли 6:0. Я хет-трик сделал. Когда забивал шестой, обыграл троих, следом вратаря и катнул мяч в пустые ворота. На трибуне сидел врач, так он перемахнул через ограду – и кинулся ко мне, целовать. Полиция перехватила, а он кричал: «Ты меня рассудка лишишь!» Три сезона «Ираклис» тренировал швед Агне Симонссон. В финале чемпионата мира-1958 он забил гол Бразилии, в «Реале» играл. Авторитетный человек. Вот его слова: «Включаю Хадзипанагиса в десятку сильнейших игроков мира за всю историю футбола!» А чего только в греческих газетах обо мне не писали!

– Храните?

– Целую пачку. Запомнилась фраза: «Хадзипанагис способен обыграть нескольких соперников в телефонной будке». Кто-то написал: «Его родила не мать, а мяч». Кто-то назвал «футбольным Нуреевым».

– На балете-то бывали?

– В Греции – нет, а в Советском Союзе нас водили. Хотя балет не люблю.

– Вы в жизни раздали тысячи автографов. А сами у кого-нибудь брали?

– Ни разу. У меня был кумир Гарринча – вот если б его увидел, обязательно взял бы. Но не случилось.

– Вы сказали, Гарринча – ваш кумир. Финт его освоили?

– У меня были свои финты. Посмотрите на сайте. Соловьев поражался: «Что у тебя за фантазия?!» А Качалин говорил моему отцу: «Зачем работаете на стройке? У вашего сына золотая левая нога, в Греции будет миллионером…» Бесков, который тренировал олимпийскую сборную, про меня в книжке очень тепло написал. Отговаривал уезжать.

– Вас в Греции признали лучшим игроком за 50 лет. А сами кого назвали бы?

– Хадзипанагиса. Ха!

– Так мы и думали.

– Я шучу. Но отрыв от Домазоса из «Панатинаикоса», который вторым стал, – три тысячи голосов! И это при том, что я провел всего один матч за сборную Греции!

– ФИФА запретила?

– Ну да. Когда приехал, через шесть месяцев позвали в сборную. Выиграли 1:0 у поляков, и вдруг депеша из ФИФА: «Хадзипанагис не может выступать за Грецию, потому что заигран за сборную СССР».

– Подарок лучшему футболисту страны полагался?

– Греческая федерация заказала мой большой портрет с мячом. В концертном зале в Салониках устроили торжественный вечер – собралось пять тысяч человек. Депутаты поздравляли.

– Хоть одну игровую майку сохранили?

– За той, в которой играл против Ганы, очередь образовалась в тысячу человек. Любые деньги предлагали. Но я подарил – не помню кому. И все майки «Ираклиса» раздарил. Себе оставил ту, в которой играл за сборную мира. Да еще в Ташкенте вручили майку «Пахтакора» с 11-м номером, под которым начинал.

– К Салоникам после тяжбы с «Ираклисом» неприязни не возникло?

– Я к городу прирос. Там родители жили и умерли. Куда я поеду?

– Пару лет назад вы сказали: «У меня все хорошо, живу один». Что ж тут хорошего?

– Когда на дворе кризис, одному спокойнее. Нет, правда, ребята, у меня все нормально. Пусть нет ни жены, ни детей, зато друзей – море.

– Когда-нибудь были очень близки к тому, чтоб жениться?

– У-у, сколько раз! Но обычно сам уходил. И не жалею. Сейчас уже привык к холостяцкому образу жизни.

***

День спустя один из нас улетал в Минск – а у соседней стойки в аэропорту шла регистрация рейса на Салоники. Греки, забыв про багаж, глазами сверлили спину знакомого человека. Нашего нового друга Василиса.

– Вчера-то в Лужниках не околели?

– Нормально! – выписал указательным пальцем спираль Хадзипанагис. – Водочки накатили, сразу тепло стало. На бразильца ушанку надели, а я спортивной шапочкой ограничился. Честно скажу, в такую погоду смотреть футбол еще не приходилось.

– А играть?

– Тем более! Ох, не завидую ребятам из «Рубина» и «Олимпиакоса». Может, поэтому и уровень футбола оказался слабенький. К тому же видно, что «Рубин» к сезону пока не очень готов.

– Были на стадионе любопытные встречи?

– С Бышовцем пообщался. Больше знакомых лиц в Лужниках не было. Наверное, мороза испугались. Как я их понимаю!

…Кто-то, не видевший Хадзипанагиса в деле, подумает – что за хвастун? То с Месси равняет себя, то с Марадоной.

Может, и мы так решили бы. Если б не заглянули на сайт Василиса. До сих пор под впечатлением.

Зайдите и вы. Посмотрите на гения.