Шаг длиной в четыре года

«Советский Спорт», 04.01.1987

Большой игрок ценен не только сам но себе. Он дорог образом, который складывается от его выступлений. Нельзя сказать, что за время долгого отсутствия Вагиза Хидиятуллина в футболе о нем совсем уж забыли. Но со временем образ терял конкретные очертания. И все чаще при упоминании его фамилии возникало чувство сожаления но поводу нереализованного, как нам казалось, большого футбольного таланта. Но вот перед началом минувшего сезона пронесся слух: Хидиятуллин вернулся...

– Вагиз, любое возвращение предполагает уход. Пожалуй, именно с уходом из «Спартака» и начались все ваши злоключения.

– После перехода в ЦСКА я достаточно быстро понял, какой опрометчивый шаг сделал Хотел играть, был полон сил и амбиций, а на поле ничего не получалось. Я разговаривал на другом футбольном языке, мы с партнерами не понимали друг друга, и это была мука. Я чувствовал, что растворяюсь, что меня почти нет. К счастью, Константин Иванович Бесков вновь включил меня в сборную, которая готовилась к чемпионату мира в Испании. Я ожил – понял, что не разучился играть.

– Но в Лужниках в последнем матче сборной перед отлетом в Испанию вы после столкновения с Черенковым остались лежать на траве...

– Да, судьба словно наказывала меня за что-то... Когда Черенков получил пас, я побежал к нему так, скорее размяться, чем по ситуации. Потянулся ногой к мячу, а Федор в этот момент резко развернулся. Я только услышал, как в колене что-то хрустнуло, в сразу понял – связка.

При операции выяснилось, что колено давно было в плохом состоянии, могло подвести в любую минуту, даже при ходьбе по лестнице. После такого объяснения немного успокоился – до этого не мог себе простить небрежность.

– Нетрудно предположить, что это было слабое, утешение...

– Какое там утешение, так, зацепка, чтобы совсем себя не извести. Лежал в палате, смотрел в потолок и не знал, что делать. С одной стороны, понимал, что в «Спартак» обратно попроситься надо. А с другой... Тяжелый был период, все в жизни у меня кувырком пошло. У хирурга спрашиваю: «Играть буду?» А он: «Будешь ходить». Для меня это последней каплей было... И я остался в ЦСКА.

– Но после лечения вы так и не заиграли.

– Начал восстанавливаться потихоньку, как говорится, в щадящем режиме. Пришел как-то в Лужайки на сборную посмотреть, а после матча под трибунами встретил Валерия Васильевича Лобановcкого.»Ну что, – спрашивает, – когда за дело возьмешься?». Я ему: стараюсь, мол, бегаю. А он: «Ну-ну, я тоже бегаю, а вот в футбол играть уже не могу». Сказал и пошел. А меня эта фраза всего перевернула. Заставал себя собраться, начал по-настоящему ногу нагружать. Вижу – вроде могу, колено позволяет. Бегаю, прыгаю, играть стал – ничего. Пошел к руководству и попросил отпустить из команды. Меня выслушали и перевели во Львов – в СКА «Карпаты»...

– Выступая в ней, кстати, вы вполне могли постепенно набрать форму.

– Поймите, вопрос стоял принципиально. Я решил, что если и суждено мне еще поиграть, то только в клубе, которому задолжал, – в «Спартаке». Так почти без футбола прошли 1984 в 1985 годы. Иногда казалось, что про меня вообще забыли. Я понимал, что в жизни за все платить надо, был не в претензии.

– В то время действительно мало кто верил, что вы сможете играть...

– Один человек, точно знаю, верил: Светлана, моя жена. Она ни разу меня на поле не видела – мы познакомились уже после травмы – и очень хотела посмотреть, как я играю. Может, и смешно звучит, но для меня это был стимул: Я знал, что кому-то нужно мое возвращение. Благодарен, конечно, в Бескову за то, что шанс дал и не торопил. За эти годы на себя, на людей по-новому посмотрел. Времени достаточно было, чтобы многое переосмыслить.

– Волею обстоятельств ваше отлучение от футбола пришлось на четырехлетие между чемпионатами мира. В этот период, как правило, обозначаются перемены в развитии игры. Что, на ваш взгляд, изменилось в нашем футболе, в вашей собственной игре?

– У нас появился клуб мирового класса. Но что может измениться а целом, если львиная доля команд, как мы говорим, по-прежнему «месит грязь». Что изменилось в «Нефтчи», в «Арарате», в «Металлисте», в тех командах, что годами настраиваются любым способом дома добыть очки, а на выезде отсиживаются?

О себе что сказать? 27, конечно, не 17 и даже не 23, когда я в последний раз в высшей лиге играл. Но точно сформулировать, что изменилось, что приобрел, что растерял; пока не могу. Лишь в отдельных матчах чувствовал, что я – это я.

– 27 действительно не 17. Но вы, как и в молодости, дали серьезный повод опять упрекнуть себя за недисциплинированность... Через столько пройти, чтобы вернуться на поле, и смазать впечатление от сезона удалением в международной встрече...

– Ужасно переживал, что подвел команду. Да я и себя наказал. Столько пропустил, что для меня каждый несыгранный матч за год идет. Конечно, обязан контролировать свои действия на поле. Мне иногда кажется, что я стал сдержаннее. По крайней мере, разговоров с судьями, как раньше, себе не позволяю, да и на обидчиков не бросаюсь. А вот злость в игре осталась. Если рядом на скорости кто проскочит, еще куда ни шло, но дать себя обвести – для меня это трагедия. Понимаю, что это не оправдание для опытного футболиста, но порой ничего не могу с собой поделать.

– Сезон в целом у вас получился оптимистичным. Что вам запомнилось в нем больше всего?

– Два матча против киевского «Динамо». В Киеве впервые провел встречу полностью. И сыграл, судя по отзывам, неплохо. Для меня это был принципиальный момент – я выдержал проверку. А во втором, в Москве, забил со штрафного победный гол.

Ну и, конечно, игра в Париже на «Парк де Пренс» стала подарком судьбы.

– В сборной, правда, вы пока выглядели не столь уверенно, как раньше.

– Вызов был для меня полной неожиданностью. Сначала даже подумал, что кто-то пошутил. Видимо, психологически не сумел себя до конца подготовить. Раньше я в сборную приходил, может быть, даже с наглостью. Знал, что здесь мое место и я за него отвечаю. В этом смысле матч со сборной Франции многое решил. Вышел я на замену и сразу же против Платини удачно сыграл. В двух моментах, когда мы рядом оказались, без труда его вычислил. И уверенность, естественно, вернулась. Сейчас главное – функционально себя подготовить. Тогда никому свое место не отдам.

Перед сезоном пронесся слух – Хидиятуллин вернулся.

Это значило – попробует закрепиться в «Спартаке».

По окончании сезона стало ясно: он вернул свое место в футболе, вновь стал участком Большой Игры.