Гипнотизер. Валерий Карпин: «Никакой я пока не тренер»

«Московский спорт», 02.04.2010

На спартаковской тренировке в Турции появился человек с огромным объективом. Кто такой? Откуда взялся? Пресс-атташе не по возрасту свежо метнулся на перехват – днем раньше ему же пришлось заведовать служебным расследованием: люди с веселого интернет-сайта заселились в тот же отель, что и «Спартак». Ходили с крошечной камерой за игроками следом – и каждый день выкладывали картинки: вот Баженов в столовой шлепает за добавкой, вот Веллитона укладывают в «неотложку», вот Валерий Карпин просит прикурить у Сергея Родионова – тренировка закончилась.

И вот – пожалуйста. Кто-то незнакомый стоит на бровке и снимает себе, снимает. Обнаглели.

Вернулся пресс-атташе минуту спустя с добрыми вестями – это не шпион и не желтая пресса. Добропорядочный австриец – прилетел в Белек специально по душу Мартина Штранцля.

Но фотографировать Штранцля, который из кожи вон лез перед могучим объективом, австрийцу быстро приелось – начал шарить по сторонам. Щелкнул наматывающего сотый круг вокруг поля Романа Шишкина. Бразильского физиотерапевта Тони с потешными брекетами. Мартина Йиранека и его татуировки – мимо такого парня ни один фотограф не пройдет.

Приметил и самого толкового игрока – который и пас тоньше всех отдавал, и по воротам бил так, что бедняга Сослан Джанаев кулаками молотил по траве от злости. А сделать ничего не мог.

Все уж закончили тренироваться, собрались на бровке – а самый толковый оказался и самым мускулистым. Угомониться не мог. Расстелил коврик – заложил руки за голову и качал, качал пресс. Покачивал головой, глядя на это, даже Алекс. Чего только не видавший в своей Бразилии.

Фотограф устал стрелять очередями. Подошел ко мне, спросил о чем-то по-немецки. Кивал в сторону того, занимавшегося.

– Валери Карпин, – отчего-то на французский манер ответил я. Смешав окончания и ударения. Помолчав, добавил:

– Главный тренер. No player, no.

– О-о-о, – расширил глаза австриец.

Кажется, не поверил.

Днем раньше Карпину исполнился 41 год.

***

Были в моей жизни персонажи, с которыми знакомился при каждой встрече заново – как в первый раз. Не терзая человека напоминаниями: «Помните, мы с вами говорили… Заметка… Неужели не помните?»

Борису Позднякову на спартаковском сборе, правда, напомнил – мы с вами, уважаемый Борис Александрович, интервью делали.

– Лет десять назад, – подхватил на лету воспоминание Поздняков. – Сидели в кафе, около Елоховской.

Я был поражен.

***

…Милый старик с Каменноостровского, гроссмейстер Тайманов дал мне секрет вечной молодости – надо, мол, каждые десять лет менять жен. Может, и шутил, но сам меняет и выглядит для своих 83 чудесно. Детям-близняшкам нет и шести.

Осмысленно менять жен – для меня это слишком дерзко, слишком свежо. Достаточно того, что знакомлюсь каждые полгода заново с хорошо знакомыми людьми. Например, с Валерием Карпиным.

– Вот это Голышак, – подвел меня к Карпину пресс-атташе. – Писатель.

Карпин оглядел и меня, и пресс-атташе критически:

– Чем писатель отличается от корреспондента?

Отличный вопрос, подумал я. Ищу ответ на него давно и безуспешно. Похожим вопросом меня когда-то встретили на пороге газеты «Правда» – в ту пору корреспонденты из органа ЦК уже разбежались, а помещения еще сохранились. Эхо гуляло по безлюдным коридорам.

– Чем старший корреспондент отличается от обычного? – спросил меня главный редактор газеты «Правда», постукивая пальцем по огромному глобусу.

Будь в мой воротник вшита ампула с ядом – прокусил бы, ей Богу. Элементарного не знаю.

– Старший корреспондент – этот тот же корреспондент, – вздохнул редактор. – Только лысый.

Сцена повторилась пятнадцать лет спустя. Только у главного тренера «Спартака» в рукаве не было туза-ответа. Как и у меня.

***

Я хотел напомнить Валерию Георгиевичу, как звонил ему в Виго почти каждый день. Шел тогда чемпионат Европы – и мы писали на двоих колонку наблюдений. Это было здорово, честное слово: Карпин всякий раз был слегка на взводе. Никаких банальностей. Простейший вопрос вел к парадоксальным ответам.

Напоминать не стал. И о том, как встречались в прошедшем сезоне у кромки поля, тоже не сказал. За прошлый год Валерий Георгиевич пожал, подозреваю, больше рук, чем за всю жизнь. Всякий норовил подойти поближе к новому гендиректору, рассмотреть со всех сторон – ожидая увидеть что-то новое.

Как-то мы встретились в Краснодаре. Валерий Георгиевич и знать не знал, что скоро станет еще и главным тренером. Подошел к корреспондентам, ежившимся на бровке под дождиком. Пожал руку каждому, отчего-то даже улыбки не выдавив. Сказал пару слов – и отвернулся к полю.

А посмотреть было на что. Карпин поднял воротник модного пальто – и, нахмурившись, наблюдал, как упивается работой с мячом Лаудруп. То на грудь примет, то пас отдаст метров на шестьдесят.

У меня, помню, мелькнула мысль – этот милый и немногословный датчанин куда больше помог бы «Спартаку» в качестве игрока. Даже в свои годы.

Возможно, Карпин думал о том же. А день спустя «Спартак» проиграл. Алекс, в ту пору еще не казавшийся светлой головой, так пробил пенальти – что и люди из ложи прессы попали б лучше…

Я жил со «Спартаком» в одном отеле. На завтраке, помню, голосили официантки: «Мальчики, кто из основного состава?!»

Возможно, у основных было несколько другое меню. Тогда никто еще в российских городах не знал толком, как выглядит Алекс, как Веллитон, а как Макеев с Яковлевым.

Останься в команде Лаудруп – так и не узнали бы, наверное.

***

Я был поражен, когда Карпин вернул в «Спартак» Олега Романцева. Олег Иваныч, казалось, ушел на рыбалку надолго, в футбол возвращаться не думает. Изредка мелькали в газетах снимки – вот Иваныч в нелепой ушанке позирует в обнимку с доктором Васильковым. Рядом озорная морда сеттера. В последний раз на моей памяти таким же счастливым Романцев был, когда его «Спартак» обыграл «Блэкберн»…

И вот Романцев – снова в «Спартаке». Приехал на базу в Тарасовке вовсе не с экскурсионными целями – поглядеть, кто занимает комнату на третьем этаже. С которой столько связано.

Я напросился к Романцеву в гости. Приехал на Остоженку, остановился возле особняка – тот никак не смотрелся жилым домом. Не с первого взгляда отыскал подъезд – он, совсем незаметный, оказался в этом особнячке единственным. Загораживал его огромный Lincoln Navigator – этот автомобиль я помнил очень хорошо. Лет семь-восемь назад приезжал на нем Олег Иваныч в нашу большую редакцию.

***

Был тогда Романцев подтянут и насуплен. Держа дистанцию в два шага, следовал за ним то ли охранник, то ли водитель.

Во всяком вопросе тогдашний Иваныч различал скрытый упрек. В его негромких ответах сквозила готовность к отпору. Тот Романцев совсем не был похож на вербного херувима.

И вот – тот же Navigator у порога, колесом подпирает бордюр.

А Романцев другой, совсем другой.

Мягкий, предупредительный. Готовый снять с полки любую книжку, что заинтересует корреспондента, – и рассказывать о ней, рассказывать. А книг в его доме – все стены заставлены. Даже на камине лежало штук пять с закладками.

Хоть в чем-то Романцев остался прежним. Я спросил – не слышал ли он чего о сборной Польши. Та, вспомнив фамилию, проинформировала через газеты о своем интересе к Романцеву.

– Нет, не слышал, – отчего-то вздохнул Олег Иваныч. – Наверное, дозвониться не смогли.

– ???

– Если номер незнакомый, мобильный не беру. А домашний мой никто не знает, – ответил Романцев.

Вздохнул и я.

***

Я сообщил Романцеву, в руки не берущему газеты, последнюю новость – Карпин пообещал отправить в эту самую квартиру на Остоженке собственную серебряную медаль. Если, конечно, по регламенту тренерам-консультантам медаль от РФС не полагается.

Романцев расцвел:

– Да? Я думаю, мы с Валерой насчет медалей разберемся…

Не знаю, большая ли практическая помощь от Романцева – учитывая интеллигентскую мнительность. Мне как корреспонденту занятнее другое: желание Карпина отдавать долги. Склонность к благородному выдает прекрасной души человека.

Романцев и сам был таким. Если кто помнит – одно время на скамейке «Спартака» сидел с блокнотом Федор Черенков. Правда, недолго.

Видел я однажды – Романцев, приобняв за плечо розовощекого Макеева, толковал, как правильно играть в обороне. Следом Макеева перехватил я со своими расспросами:

– О чем говорили, Женя?

– Олег Иваныч учил, как правильно играть в обороне.

– И как правильно? – обратился я в слух.

– Не встречать на прямых. Не упускать своего.

***

Однажды мне показалось, Романцев вернется в большой футбол. И если кто-то, кроме меня да Карпина, дозвонится вдруг до Остоженки, Олег Иваныч скажет «да». И нынешние неназойливые консультации в «Спартаке» – трамплин для нового взлета.

– На сборы со «Спартаком» поедете? – спросил его.

– Нет, конечно, – даже огорчился Романцев. Уж не знаю чему.

А жаль.

Я долго сидел в машине у того самого подъезда, где, кроме Романцева, живет еще адвокат Кучерена. Думал о своем. Кто-то в 55 лет только начинает тренировать. Кто-то в семьдесят не теряет надежды вернуться. Йожеф Сабо, игравший с Яшиным, отправился не так давно на тренерские курсы – мы еще повоюем. А кто-то в 55 заканчивает – как Анатолий Тарасов, например.

Спасибо большое Карпину – от всех, кому в нынешнем футболе не хватает Олега Романцева. Валерий Георгиевич, хороший человек, все сделал, чтоб Романцев не закончил.

Да он и не закончил как человек футбольный – при мне щелкал каналами в поисках хоть какого матча. Просто тренировать не тянет. Такое случается.

***

Для меня многое казалось странным. Как Валерий Карпин, человек больших городов, мог жить в тишайшем Виго. Это Онопко органично смотрится в своем Овьедо – в этом городке даже памятник стоит на площади: усталый странник с саквояжем. Весьма напоминающий Виктора Савельевича осанкой.

Но Карпин?!

Он приезжает на рождественские каникулы в добрую Нарву – и убеждается, должно быть, как любит эти места и как хочет жизнь свою проводить в других. Даже Дмитрий Черышев не выдержал в испанской провинции – перебрался в Мадрид. К огням большого города поближе.

Долетали до Москвы прежде слухи о неуемной активности Валерия. У Карпина строительная компания… У Карпина волейбольная команда, у Карпина велоконюшня… Карпин играет сам…

Доехавшим до его испанского дома корреспондентам Карпин рассказывал, что совершенно не интересуется российским футболом. Не смотрит. Обескураженные корреспонденты обиженно хлопали глазами. Им было обидно то ли за державу, то ли за себя. Глаза корреспондентские становились печальными, как у жертвенных животных.

Карпин должен был получить однажды большое дело – и он его получил. Использует шанс с блеском – даже не по результатам. По направлению мысли. Я смотрю, кого Карпин собрал в штабе нынешнего «Спартака»: там люди остроумные, не закостеневшие. Мускулистый Оскар Гарсия поблескивает очками – его работа над «физикой» заставляла приосаниться даже меня. Вечерами я пытался повторить некоторые упражнения в гостиничных условиях. Рискуя, что дежурная бригада травматологов запомнит меня надолго. Валерий Клейменов, неплохой в прошлом голкипер, выдумывает для троицы спартаковских вратарей такие упражнения, что я рот открывал от восхищения. В нынешнем «Спартаке» – настоящее творчество, приятно посмотреть. Здесь люди, не уставшие от своей работы.

Полгода назад для меня большим откровением стало, что не оказался в «Спартаке» одновременно с Карпиным умница Мостовой. Вместо этого дает грустные интервью с заголовком «В «Спартак» не зовут». Ходит на футбол. Выучил имена лучших корреспондентов – как всякий футбольный безработный.

А может, напрасно я обо всем этом. Как-то зашел в гости к Владимиру Бесчастных со своими нелепыми сочувствиями. Дескать, товарищ в «Спартаке» – царь и Бог, а вы вот на кухне сидите. За ветеранов играете, когда позовут.

Бесчастных даже приподнялся на стуле:

– Ну и что? «Спартак»-то не резиновый. Валера и так скольким людям помог – Ледяхов работал, Позднякова вот взял, Диму Попова, Родионов в команде. А я работу найду.

***

Мы сели с Карпиным в холле Cornelia Diamond. Я заказал кофе, Карпин отказался – скользнув взглядом по часам. Мы говорили о чем-то дежурном – кажется, хороший ли защитник Сухи. Карпин кивал – хороший.

А думал я о том, что этот молодой человек в кресле напротив «горит», даже слишком. Заботы не отпускают и к полуночи ближе. Весь в эмоциях, весь на нервах. Казалось, дотронься я случайно до его рукава – ударит током.

Карпин – удивительный человек. Не помню, кто б настолько заражал энергией. Начни вдруг Валерий Георгиевич говорить с экрана, что способен делать обычную воду целебной, – многие поверили бы. Прикладывались бы больным местом к телевизору.

Что б ни сказал Карпин, первое желание – верить. Собственные соображения кажутся странными. Я собирался говорить с Карпиным о тонкостях тренерского ремесла – и он был совсем не против. На всякий случай сообщив сразу: «Никакой я пока не тренер».

Я оцепенел – такого полета мысли совсем не ждал. Карпин, удовлетворенный растерянностью моего лица, секунду спустя разжевал – будто перед ним ребенок из лесной школы:

– Я даже года не тренирую. Как могу называть себя тренером?

На всякий случай Валерий Георгиевич делал паузы между словами. Чтоб до меня лучше доходило. Я сам так разговариваю с чехами, например, – которые русский знают, но не так, чтоб мысль подхватывать на лету.

Если б не гипнотические способности Карпина, я б пустился в вольные рассуждения, вспомнив книжное: «Кто пишет – тот поэт, кто начал – тот не начинающий…»

Я пообещал самому себе – к следующему разговору буду соображать быстрее. И спорить отважнее.

Чтоб Валерию Георгиевичу было со мной интереснее.

***

Я за вас переживаю, Валерий Карпин.