Вторые после Гуса. Бородюк и Корнеев: раньше – соперники, теперь – коллеги

«Московский спорт», 01.12.2008

Я готов был ухватить его за рукав.

– Игорь, интервью…

Корнеев, и без того быстро шагавший по холлу отеля, прибавил шагу. Проиллюстрировав лишний раз: в нынешней сборной уважаемый помощник Хиддинка сгодился бы и как игрок. Со скоростью порядок до сих пор. О технике – разговор отдельный.

– Что вас поразило, когда оказались в сборной? – спросил я как-то Павла Погребняка.

Тот размышлял недолго:

– Корнеев! Такая техника, такой удар – так бы нам помог на поле…

Помог бы и Бородюк – у которого с игровых времен седых волос не слишком прибавилось. О том я и пытался потолковать с Александром на днях. Встретились около Лужников после какого-то матча. Бородюк старых товарищей не забывает.

– Ты без машины? – спросил Александр. И коротко кивнул в сторону своего «Мерседеса». Человек, которого до сих пор вспоминают в бундеслиге, немецкому автопрому не изменяет.

Я только начал выговаривать – «Александр Генрихович», как Бородюк мягко порекомендовал мне прикусить язык. И больше на имя-отчество и «вы» без большой нужды не переходить.

Мы не спеша катили по вечерней Москве. Вспоминали что-то далекое. Я рассказал Бородюку, как смотрелся с трибуны смешной момент. Тогда он ушел уж из «Локомотива». Из ударных форвардов тоже – переквалифицировавшись в Самаре. Превратился в либеро.

И вот – матч против того же «Локомотива». Раз за разом вчерашние одноклубники забрасывали мяч на высоченного Булыкина – беги, Дима, в отрыв. И Бородюк, парень скромного телосложения, раз за разом мячик выцарапывал. Толком и потрогать его Булыкину не дал. Тот только руками разводил: ерунда какая-то происходит…

С бровки дегустировал то противостояние Юрий Палыч Семин. Покусывал губу – таких талантов в отборе он за Бородюком не ведал. Может, и не отпустил бы.

– Заслуженный, мячик никому не давай, от них отскакивает! Сам вперед двигай! – голосил кто-то с трибуны.

Но «заслуженный» свое дело знал – за центр поля шагу ни ступал. В этом тоже было что-то волевое, немецкое: раз дал зарок – не обсуждается. Вопрос закрыт.

Только догадываться оставалось, как тянуло в чужую штрафную его, последнего из играющих заслуженных мастеров спорта СССР.

Я вспомнил это. А Бородюк – совсем другой день. Когда только вернулся в Москву из заграничных странствий. Никто знать не знал, как сложится его судьба.

Мы встречались, помню, где-то у трех вокзалов. Ни один человек Александра в лицо не узнавал. А он сказал мне тихо-тихо: «Мир жесток…»

***

Корнеев всегда выделялся из толпы. Да бог с ней, с толпой – даже в командах своих Игорь всегда был особенным. Не большой любитель разговаривать по душам с корреспондентами. Но если надо – не против. В отличие от Юрия Никифорова, который нынче живет в своем Хихоне, забытый русскими репортерами. Когда те приезжают в город – говорят, Юрий из него уезжает…

Никогда Корнеев не был «неформальным лидером», нет – но всегда был тем самым, кто никогда не будет «третьим справа». Еще в ЦСКА про него говорили: держался в стороне от остальных. Жил своей жизнью, – что не мешало играть в потрясающий футбол. Ничего личного.

Едва оказавшись в помощниках у Хиддинка, Корнеев стал нарасхват. Кто-то просил об интервью его. Кто-то из старых приятелей просил выступить в роли переводчика у Гуса. Корнеев переводил полтора часа – а потом тихо просил больше по таким просьбам не обращаться.

Он играл в тишайшем Херенвене. Сколько там жило народу? Тысяч сорок? Пятьдесят?

Корнеев был первой звездой тамошнего клуба, но ему было наплевать на популярность. Объелся в Испании. По большим городам не скучал. Та девушка, которая когда-то выбежала на поле Лужников после одного из матчей и позже стала его женой, тогда еще не жила то ли в Америке, то ли в Испании. Оставалась в Барселоне – и считались они одной семьей.

Семья распалась позже. Такое бывает – о том, как распадаются семьи одновременно с закатом футбольной карьеры, может рассказать каждый второй из заметных наших футболистов. Людям из НХЛ еще сложнее, если верить экс-тафгаю Андрею Назарову. Там рушатся 80 процентов браков…

Корреспондент, доехавший в 96-м до Херенвена, отчего-то печально констатировал: Корнеев подтянут, улыбчив и общителен. Ездит по городку на BMW – в то время как его одноклубники ничего стремительнее Renault позволить себе не могли. Телефон у Игоря был модели, какую и в Амстердаме не найти.

– А знаешь, он даже там стремится отличаться от всех остальных, – подытожил коллега.

И рассказал, как дрался на тренировке Корнеев с каким-то рыжим голландцем. Который прежде считался лидером клуба – но с приходом «этого русского» оказался на заднем плане. Бился Корнеев как лев. Отворив новую грань таланта.

***

Бородюк любит вспоминать. Если люди, у которых этих самых воспоминаний не допросишься, – как, например, у Андрея Кобелева. А Бородюк – всегда пожалуйста.

Вспоминает он ох как вкусно. И ты, не видевший вживую ни одного матча бундеслиги, переживаешь до комка к горлу.

– Голы такие случались, эх! Сто раз дай с такой точки пробить – ни разу не попаду! – Бородюк поражается самому себе. – Однажды «Спартаку» под самую планку положил, но это все ерунда. В Германии настоящие чудеса случались. Было дело, парень ко мне подошел: «Купи кассету». Что за кассета, думаю? Оказывается, все мои мячи за «Шальке».

– Купили?

– Конечно, купил. Двадцать марок отдал. Еще спасибо три раза сказал. Сел как-то под вечер смотреть. Ничего себе, думаю, творил чудеса. Играем с «Кайзерслаутерном», серьезной командой. Так я у своих ворот мячик подобрал – и пошел через все поле. Человек пять отобрать пытались – никому не отдал. Красиво вышло.

– А самый знаменитый гол на той кассете был?

– Который во все немецкие справочники вошел? Был. Тридцатитысячный гол бундеслиги. Не очень немцам понравилось, что русский парень юбилейный заколотил, – а что делать? Не отменять же? Я тогда уже за «Фрайбург» играл – и метров с двадцати пяти угодил Бремену в самую «девятку». Тоже сумасшедший мяч.

– Про юбилей когда узнали?

– Только на следующий день. На тренировке ко мне с поздравлениями народ тянется – а я понять ничего не могу.

– Главное для вас открытие после возвращения в Россию?

– Что нет никаких «дружеских отношений». Пришлось учиться смотреть на жизнь новыми глазами.

Не мечтаю, но очень хочу однажды дорваться с Бородюком до его семейного альбома. Полистать карточки. Развернуть тонкие странички «Киккера» за 93-й. Тот номер, где Бородюк записан как третий игрок бундеслиги.

Первым был Херцог. Второй – Заммер.

***

Вы будете смеяться – Корнеев хотел закончить карьеру футболиста в России. Оказался не нужен. И Саша Мостовой тоже хотел. С тем же исходом хотения.

Не знаю, с таким ли трепетом, как Бородюк, пересматривает Игорь собственные матчи из прошлой жизни. И видел ли хоть раз на кассетах сумасшедший матч в «Олимпийском», завершившийся спартаковской победой 5:4. Тогда Корнеев забил три мяча – но для победы того не хватило…

Всегда завидовал футболистам, которые с легкостью находят себя в новой жизни. И которым не нужен никакой спорт. Завидовал и радовался – есть же люди!

Спросил как-то Валерия Борзова, великого спринтера, за сколько нынче осилит стометровку. Борзов, смеясь, рассказал про уходящий поезд. Который догонял на Киевском вокзале, держа в руках два чемодана. Догнал – а народ, глазея в окна, поражался прыти седоватого и грузного человека. Самого быстрого человека планеты в нынешнем Борзове не признали.

– Но сейчас я не бегаю. И зарядку не делаю, – огорошил меня Борзов. И, радуясь эффекту, продолжил. – Набегался за жизнь!

И Корнеев с легкостью обходился бы в новой жизни без футбола и зарядки. Все складывалось в его жизни просто замечательно. Выглядел он человеком, пропитавшимся Европой. Стильный и улыбчивый бизнесмен.

Рассказывал, как скупает древние дома и приводит их в божеский вид. Толковал о творчестве. Вспоминал про собственный комплекс из шестнадцати соляриев. С большим интересом обсуждал цены на московские квартиры – с продажей собственной, в Крылатском, специалист по недвижимости, mister Korneeff крепко промахнулся.

Не любит вспоминать чемпионат мира 94-го. Как и многие. Кто-то, впрочем, находит в себе силы смеяться – как мой товарищ Александр Мостовой. Вспоминал на днях, когда вместе обедали, о смешном случае:

– Прилетаем в Америку. Кажется, в Сан-Франциско. Встречает нас толпа, впереди мэр. Толкает речь. А два Сергея, Юран с Горлуковичем, прилично поддатые были. Горлукович раздвинул толпу, вышел вперед. Встал напротив мэра – и, не дожидаясь паузы, внезапно начал аплодировать и кричать: «Браво!» Мэр чуть на пол не сел…

У Корнеева воспоминания проще и печальнее. Рассказывает, как разочаровался тогда в тренере Садырине. Возил по турнирам одну команду – а потом, дождавшись некоторых из «отказников», – состав сменил. Поддержавшие поначалу Садырина чувствовали себя обманутыми. Многие не простили до сих пор – Рашид Рахимов, например. Или Корнеев.

С 94-го Корнеев и Садырин не разговаривали.

***

На всякий случай жизни у Бородюка припасена своя история. На футболистов помоложе байки Александра Генриховича производят впечатление, близкое к неизгладимому.

Оказавшись в «Локомотиве» и послушав пылкие монологи Юрия Семина, Бородюк тихо посмеивался. Юрий Палыч запросто мог и сумку поддать, если оказывалась на пути его итальянского башмака.

И однажды Бородюк рассказал игрокам историю про одного парня из бундеслиги. Тот тренерскую брань переосмысливать не стал – подал в суд. Получил большие деньги.

Ребята из «Локомотива» расхохотались. Семин без крика – вроде как и не Семин.

Не знаю, кричит ли нынче сам Александр Генрихович. Наверняка. Едва начав тренировать, попал на штраф от КДК – поговорил по-динамовски с арбитром на матче дубля. Тот – млея, должно быть, от удовольствия, – написал жалобу. Чтоб документально засвидетельствовать – сам Бородюк обругал! Легендарный!

Бородюк охотно ездит стажироваться за границу. Отходит в сторонку, смотрит. Что-то помечает в блокноте. После делится впечатлениями с нами, корреспондентами. Рассказывает, как собирает трактор после матчей мячики за игроками «Челси». Старику Терри не приходится таскать на спине сетку.

Еще недавно он вздыхал о прошлом – мол, карьерой свой недоволен. Мог бы привезти с чемпионата мира какую-то медаль, раз уж ездил. Да и сеульское «золото» Олимпиады толком не оценено. Хоть двадцать лет прошло – а Россия ничего с той поры в футболе не выиграла.

Стоило сказать – и Боженька усмехнулся. Бородюк привез медаль – пусть не с чемпионата мира. Но «бронза» с Евро тоже стоит дорого.

Бородюку повезло: вернувшись в Россию, оказался нашему чемпионату нужен. Хоть оказался не в «Динамо», как планировал.

А свой альбом Бородюк как-то показал. Задержал взгляд на одном снимке, усмехнулся.

– Я – третий справа, в верхнем ряду. Команда нашей воронежской школы обыгрывала всех подряд, вышла в финал «Кожаного мяча». Играли в Туле. И тут выяснилось, что у нас один парень – «поставной».

– То есть?

– На год старше, чем все мы. Команду сняли, все призы отобрали. Меня до этого признали лучшим игроком турнира – и тоже все переиграли. На церемонии награждения я расплакался – в тот самый момент, когда Лев Яшин вручил мой приз другому мальчишке…