Александр Линский: Победы – хороший рецепт от травм!

«Независимая спортивная газета», 16.01.2018

Врач краснодарской «Кубани» Александр Линский в нынешнем сезоне отметил 15-летний юбилей работы в клубе. К этому событию и приурочена наша беседа. Специалист нарасхват буквально ежеминутно, и, пока длилось интервью, едва ли не полкоманды заглянуло в кабинет бессменного в новом веке доктора «Кубани». Тем не менее, разговор вышел содержательным, и получился любопытный, местами научный, а местами ностальгический материал.

МЕДСЛУЖБА – САМАЯ СТАБИЛЬНАЯ!

– Александр Геннадьевич, все ли сейчас в добром здравии? В каком состоянии нашли команду после отпуска?

– Практически все здоровы. Заканчивает реабилитацию Денис Якуба, он будет еще заниматься по индивидуальной программе. Спартак Гогниев начнет в общей группе с небольшими ограничениями, поскольку недавно перенес операцию. Такая же ситуация у Евгения Гапона.

– Вы рекордсмен по продолжительности работы в клубе? Или кто-то работает дольше вас?

– Нет, я не самый рекордсмен. Массажист Игорь Владимирович Григоренко работает в «Кубани» с 2000 года.

– 15 лет в клубе – это небольшой юбилей. Как-то его отмечали в команде?

– Больших празднеств не было – просто посмеялись с ребятами. За такой статистикой особо не следят, это я сам посчитал, что уже 15 лет отработал. Все сказали, что да, это круто!

– Выходит, медслужба – самая стабильная в «Кубани»…

– Да. Еще один наш доктор, Иван Васильевич Лузанов, тоже продолжительный срок находится в команде – с 2008-го. Как говорят в спорте, стабильность – признак мастерства. Наверное, для команды это очень важно. Мы ведем футболистов, знаем их проблемы. Например, Гогниев был в «Кубани» в 2007 году, я знаком с ним еще с тех времен. Когда он вернулся в клуб, были полностью готовы к тому, как вместе работать. Знаю его человеческие качества, психологию, какие проблемы со здоровьем бывали. Словом, находить подход не надо. Иногда же, чтобы сработаться с человеком, нужен не один день. А со старым знакомым адаптация не требуется. Тем более Спартак – хороший парень, ответственный, профессиональный.

ФЕНОМЕН ПАРНЫХ СЛУЧАЕВ

– Создается, однако, впечатление, что в нынешнем сезоне у медслужбы «Кубани» работы больше, чем обычно. Ну очень много травм было по ходу осенней части турнира.

– Я скажу, что и страна переживает серьезный кризис, и наш клуб, в частности, это стороной не обошло. К сожалению, если сравнить нынешний сезон с моими предыдущими в клубе, то, наверное, он получается самым сложным. В плане травм – в том числе. Причем ребята получали порой повреждения, которые футболу несвойственны. Так, Евгений Гапон минувшей весной, на финише прошлого сезона, сломал плечевую кость – я за 15 лет ни разу такого не видел.

– Как это случилось?

– Тот матч проходил в Астрахани. Евгений просто упал после единоборства на бровке, когда под него подкатились. Неудачно приземлился на руку и сломал плечевую кость. Серьезнейшая травма, и операция была очень непростая. Он молодец – всё выдержал. Мы в Астрахани оставались на ночевку, у него рука болталась, и только на следующий день вернулись домой. Но времени не теряли, здесь по прилету нас ждала бригада врачей, а в Астрахани утром успели съездить сдать кровь натощак. Анализы потом переслали, и уже вечером его прооперировали.

Еще одну серьезнейшую травму в конце лета получил Данила Ящук. Причем, дело было под самый конец тренировки. Помню, солнце светило в глаза, я даже сначала не понял, что произошло. Было единоборство за верховой мяч, кто-то из партнеров неумышленно его подтолкнул – он упал на руку, и произошел открытый перелом костей предплечья. Он подскочил на ноги сразу, смог ходить. Но лучевая и локтевая кости оказались сломаны. Таких травм в футболе я тоже не видел.

Была сложнейшая операция, два месяца ушло на реабилитацию. Потом, как и Гапону, ему предстоит еще вторая – по удалению пластин. Год ребятам придется с ними пожить. Эти операции, конечно, попроще и требуют меньше времени на реабилитацию, однако тоже неприятные.

– Находится ли логичное объяснение количеству травм?

– Если отойти от спорта и перейти на медицинскую тематику, то есть такое понятие как «феномен парных случаев». Это – когда доктор несколько раз подряд сталкивается с редкой болезнью или синдромом, которые другие специалисты могут не встретить и за всю жизнь. А тут, пожалуйста, вот один уникальный случай, а через некоторое время – второй. Я отношу травмы с Гапоном и Ящуком к «феномену парных случаев», и делаю это с сожалением. Надеюсь, больше такого в моей карьере не будет.

– Также возникали проблемы со здоровьем у Лобкарева, Клещенко, Гогниева, Якубы, Пономарева, Алейника.

– Как правило, это частные случаи. Вот Лобкарев. Играем в Новосибирске на синтетике. Ничего сверхъестественного не произошло, Владимир поучаствовал в обычном единоборстве, и какое-то время продолжал еще играть. Подозревали просто ушиб большого пальца на ноге, потом решили сделать снимок стопы. Оказалось – перелом. Небольшой, но он имел место быть. Тем более, первый плюс нефаланговый сустав. На него идет большая опора, и любое движение, каждый шаг дают о себе знать. Пришлось накладывать лангетку, потом выдерживать время, проводить реабилитацию. Естественно, он выбыл больше, чем на месяц. Если же взять Спартака Гогниева, то здесь, как говорится, и смех и грех. В 2007 году он, когда был в «Кубани», повредил акромиально-ключичное сочленение с правой стороны. В других клубах избегал подобного. И спустя 10 лет история повторилась. Опять же, не было какого-то момента из ряда вон, его подтолкнули, он упал на руку и снова повредил акромиально-ключичное сочленение – только уже с левой стороны. Не такое сильное повреждение оказалось, как 10 лет назад, когда ключица вышла полностью. Сейчас – наполовину. Я порекомендовал ему сняться с игры; он ответил, что будет продолжать. Был еще разгоряченным, на эмоциях, да и команду не мог оставить – хотел сделать всё, чтобы победить. После медицинского осмотра и диагностических мероприятий приняли решение, что необходима операция. Будь на его месте обычный человек, не занимающий спортом профессионально, возможно, обошлось бы без хирургического вмешательства. Надо было бы походить с иммобилизацией верхней конечности, могло и само зажить. Спартак – спортсмен, который хочет продолжать выступать, так что было принято однозначное решение. Гогниева прооперировали в Москве.

– Еще и Клещенко матч доигрывал с повреждением. Тоже удивительно!

– Тут вообще получилась интересная ситуация: Александр в борьбе махнул рукой, попал сопернику в лицо. Обычно повреждение наносится тому, на ком фолят: нос, зубы или челюсть страдают, а здесь получилось в обратном порядке. После матча подошел ко мне – говорит, у меня рука болит. Я посмотрел – вижу перелом со смещением. Это была 5-я пястная кость. Необходимо было делать операцию, ему ставили спицы, пропустил около месяца.

ВПЕРЕД ШАГНУЛИ КАК МЕДИЦИНА, ТАК И ТРЕНЕРЫ

– К сожалению, продолжились «приключения» Гапона.

– Да, это третья его серьезная травма в «Кубани». В начале прошлого сезона он порвал переднюю крестообразную связку, восстановился к весенней части, но потом сломал плечевую кость, о чем я подробно рассказывал. Начал тренироваться через 2 месяца, вернулся в основной состав. На одной из тренировок повредил мениск на той же ноге, где была прооперирована крестообразная связка. Пытались его пролечить консервативно, отсрочить операцию, получилось сделать это за 2 с половиной месяца. Но, в конце концов, появился болевой синдром, и он не смог больше терпеть. Консультировались с Москвой, Италией, думали сами, и в итоге приняли решение, что пора оперироваться. 23 ноября операция прошла в Италии.

Денис Якуба, кстати, также был прооперирован в Италии – на матче в розыгрыше Кубка России в Армавире он повредил переднюю крестообразную связку. У каждого свой организм – кто-то быстрее восстанавливается, кто-то медленнее. К сожалению, бывают осложнения. Но скажу, что раньше, лет 20 назад, многие травмы положили бы конец профессиональной карьере ребят, сейчас же даже после тяжелых повреждений они практически полностью восстанавливаются. Медицина за последние годы серьезно выросла – это и уровень реабилитации, и технического исполнения операций, и фармакологии. Вот и удается увеличивать продолжительность карьеры футболистов и других спортсменов. На различных конференциях мы эти темы регулярно обсуждаем с коллегами.

Впрочем, медицина – немаловажная часть, но и сам тренировочный процесс изменился. Сильнее продвинулись тренеры в знаниях, увеличивается количество научных исследований, изменяются системы тренировок, повышается контроль в подготовительном процессе.

– Что имеете в виду?

– Например, наш тренерский штаб активно использует датчики «Катапульта», которые отслеживают массу показателей. Игроки в шутку называют их «лифчиками» – надевается, как жилет, а на спину прикрепляется датчик. И он отслеживает действия игрока на поле, с какой скоростью двигается, сколько отрезков пробегает, общий объем и так далее. Эти данные анализирует уже тренерский штаб – делает выводы, корректирует нагрузки. Также у нас используются датчики «Полар». Это другая система, которая измеряет частоту сердечных сокращений во время физической нагрузки. Можно смотреть, на каком пульсе работает спортсмен и как он восстанавливается. Благодаря этому видны индивидуальные и общекомандные действия. Заметно, например, что один игрок восстанавливается за 3 минуты, другой – за минуту. Тем самым определяется, что кому-то надо увеличивать, а кому-то снижать нагрузку. И пытаться подвести к общей физической готовности, чтобы все были примерно в одних кондициях. На сборах мы помогаем в этом направлении, в повседневной работе тренеры сами смотрят данные. Тренеры у нас грамотные, обученные, хорошо разбираются в системах.

Сейчас нет таких финансовых возможностей, как раньше, когда мы также могли отслеживать функциональное состояние спортсменов по анализу крови. Когда мы им пользовались, здесь непосредственно я принимал участие. Хорошее дополнение к функциональной диагностике здоровья – накладывали данные по крови на показания пульсометрии, «Катапульты» и имели более обширную картину по состоянию каждого футболиста. Могли двух зайцев убить – посмотреть, заболевает игрок или нет, плюс узнавать, восстановился ли он после нагрузок.

– На одной из пресс-конференций главный тренер «Кубани» Евгений Калешин говорил, что Владимир Обухов вернется, скорее всего, только к последнему туру осенней части. Однако восстановился он на пару матчей раньше. Как это удалось, не с риском ли выпускали его, учитывая кадровый дефицит в «Кубани»?

– Нет, без риска, конечно. Как я сказал раньше, у каждого человека свои индивидуальные особенности. Кто-то быстрее восстанавливается, кто-то медленнее. Нельзя всех ровнять под общую гребенку. У Обухова удалили аппендикс. Кстати, у меня второй такой случай. Первый был у Максима Жавнерчика. Причем у него приступ случился, когда человек находился в стане сборной Белоруссии. Дело происходило на сборах в Турции, а белорусская команда располагалась в той же гостинице, что и «Кубань». Мы жили просто в разных корпусах. Жавнерчик переехал из одного номера в другой к сборной, и там произошло обострение. Наш медицинский штаб помог белорусским коллегам, мы всё оперативно сделали, и его там же в Турции прооперировали. У Обухова же была неклассическая картина. Забегая вперед, скажу, что это был уже 4-й приступ за год. Когда я еще тестировал его, то говорил, что надо бы сделать операцию. Первый приступ случился в Турции, он пропустил за 2-3 дня, всё отошло, и начал тренироваться дальше. Второй – прихватил в отпуске, дома в Москве. Владимир поехал в клинику по месту жительства, где ему сказали, что ничего страшного, просто обострение. Третий приступ произошел на одном из выездных матчей летом. Когда вернулись в Краснодар, то в больнице снова сказали, что ничего не надо делать. 4-й приступ был, наверное, самым минимальным из всех, однако тут я подключил к делу лучших специалистов в данной области. Они посмотрели, долго думали, и решили-таки, что нужно удалять. Впереди у нас нагрузки, сборы, может, опять случиться приступ где-нибудь за рубежом, и возникнут осложнения. Сама же операция проводилась лапароскопически, ему сделали лишь 3 небольших отверстия на животе, то есть она была малоинвазивная, с минимальным повреждением тканей. Поэтому очень быстро прошла реабилитация. Выдержали сроки, сняли швы, он начал двигаться. С каждым днем прибавлял, его ничего не беспокоило, он горел желанием помочь команде, поэтому смог выйти раньше ожидаемого срока.

ФУТБОЛ? ДЕЛО СЛУЧАЯ!

– С сезоном мы разобрались. Расскажите, как сложилось, что вы попали в «Кубань»?

– В нашей жизни большую роль играет случай. На самом деле я никогда не задумывался, что буду работать в спорте, тем более в футболе. А вот уже 15 лет отработал – немаленький стаж.

– Как было дело?

– Я учился в университете физкультуры. Определяющую роль сыграла профессор Галина Александровна Макарова. Она, можно сказать, светило, очень грамотный специалист, заслуженный деятель, который большой вклад внес в спортивную медицину России. Работала на кафедре спортивной медицины, физической реабилитации и адаптивной физической культуры, вела активную научную работу, да и сейчас не выпадает из жизни, много печатается, читает лекции, в том числе в Москве, где мы иногда пересекаемся. В эстонском Тарту есть институт, который во времена СССР готовил спортивных врачей. На тот момент после развала Советского Союза были утеряны корни, и у Макаровой появились задумки, чтобы создать некий его аналог на базе краснодарского инфиза. До конца задумка не прошла, но знания мы получили очень хорошие – был великолепный преподавательский состав. Хотя диплома именно спортивного врача на тот момент мы не получили.

А при «Кубани» формировалась молодежная команда. Тренер Сергей Константинович Григорьев пришел к Макаровой за кандидатурой врача. И тогда от Галины Александровны мне поступило предложение, что можно попробовать себя в спорте. Я не отказался, год провел в дубле, затем пригласили в основную команду и с того времени продолжаю работать.

– Условия для работы в начале вашего пути были, вероятно, не те, что сейчас. Что и как со временем менялось?

– Я пришел в клуб в 2002 году. Выступали в первенстве края молодыми ребятами. К дублю тогда не было такого пристального внимания, как сейчас, мы варились, что называется, в собственном соку. Не было соприкосновений с первой командой – мы не отдавали никого, и к нам никого не спускали. Словом, работали автономно. В следующем сезоне в главной команде пришло новое руководство, сменились тренерский штаб и медицинский, куда – в новый состав – вошел и я. Потихоньку набирался опыта, знаний, увереннее себя чувствовал, понимал специфику спорта и футбола конкретно. Этому способствовала и атмосфера в команде. Еще Григорьев поддерживал меня и доверял, последующие тренеры – тоже. Первый профессиональный тренер – Владимир Иванович Лагойда. В том же году с Николаем Николаевичем Южаниным поработал…

Кстати, 2003-й год, когда «Кубань» вышла в премьер-лигу, не забудется никогда. Тогда играли такие знаменитые футболисты, как Стас Лысенко, Алексей Герасименко, Владимир Бесчастных. Посчастливилось поработать с ними. Они были старше меня на 6-7 лет и постоянно смеялись, мол, как мы постарели, что доктор моложе нас – пора, мол, задумываться о завершении карьеры. С тех пор в «Кубани» остались массажист Игорь Григоренко и я. Небольшая текучка была, конечно, да и разные пертурбации. В 2006 году Павел Александрович Яковенко приходил со своим массажистом, их по ходу сезона у нас было трое. Но один из них при Яковенко не выдержал рабочего напряжения и ушел.

– Напряжение в работе с Яковенко было сильным?

– Тренер он – одиозный и своеобразный. Один из самых жестких, с кем доводилось работать. Не только мне, но и футболистам, всему персоналу было тяжело с ним. Он довольно требовательный к себе и окружающим, со своими перегибами какими-то. Но, тем не менее, можно было работать, отстаивать свою точку зрения. Тогда влился целый ряд новых футболистов в команду. Зачастую к нам не хотели ехать, потому что знали о больших нагрузках, каком-то психологическом прессинге. Приезжали и те, кто не мог сразу пробиться в другой хороший клуб – возможно, по состоянию здоровья. Потому было много травмированных на просмотре, приходилось их восстанавливать. Так что опыт реабилитации я получил большой! Тренер вызывал, спрашивал, сможем ли вылечить. Всегда отвечал ему, что, если неважное самочувствие человека не связано с патологией сердца или другими серьезными патологиями, то справимся. Когда игрока возвращали в строй, тренер уже принимал решение, нужен ли он команде. Также при Яковенко зарождался интернат, по роду своей деятельности я тоже должен был принимать участие, надо было организовать и продумать структуру его медицинской службы. Возникали определенные сложности на первом этапе, зато было интересно.

– Таких нагрузок, как у Яковенко, больше не встречали?

– Нет. Спустя время могу сказать, что много не значит хорошо. Всё должно быть в меру. Нагрузки были запредельными. Футболистам приходилось тяжело из-за стрессовых нагрузок, а нам, потому что постоянно должны были их выводить из этого состояния, а на фоне переутомления часто случались травмы.

– Ваши самые счастливые моменты, связанные с работой в клубе?

– Наиболее яркий момент – это выход в Лигу Европы и матчи, которые там проводили. Самые запоминающиеся – первая игра в истории «Кубани» в еврокубках с шотландским «Мотеруэллом», а потом «Фейеноорд» победили в Голландии и вышли в групповой этап. И был выездной матч «Валенсией», когда сыграли вничью, но могли и праздновать успех. Да и весь год удачный был, проблем особых не возникало.

МАРКО НЭ – НЕ СИМУЛЯНТ!

– Попадались ли вам симулянты, которые пытались отлынивать?

– Отъявленных – нет. Спортсмены, которые достигают определенного уровня и пробиваются в премьер-лигу или ФНЛ, амбициозные люди. Это удается единицам из тысячи. Они с детства занимаются футболом, преодолевают трудности, приучены к борьбе. И хотят играть всегда. Такого, что игрок говорит, мол, у меня это болит, пятое, десятое, и начинал симулировать, не было. Редко бывает, что кто-то может сослаться на старую травму, когда она действительно болит, и взять паузу, потому что устал терпеть. Я вижу, что все, как правило, стараются. Будь воля спортсменов – они не обращались бы к нам.

– Бывает, что иностранцы хандрят, тоскуют по родине и не слишком рвутся на поле.

– Их и называют легионерами. Грубо говоря, это наемники, которые играют за деньги. Когда приезжает иностранец, у него тяжело проходит процесс адаптации. Чтобы резко поменять условия, наладить взаимоотношения с командой, тренерами, окружением, должно пройти время. Это явление нормальное. Единственное, наша ментальность такова, что мы в какой-то степени заигрываем с иностранцами. Когда наши футболисты едут в Европу, всё иначе. В «Кубани» выступали и Андрей Аршавин, и Роман Павлюченко, которые рассказывали, что там более жесткие требования к легионерам, чем предъявляют наши клубы. Андрей рассказывал, что по приезду ему сказали: через 3 месяца ты должен понимать партнеров и тренеров. Тебе дают репетитора на этот срок, дальше его никто не оплачивает, можешь только сам продолжать учиться. А если по-прежнему ничего не понимаешь, то тебя отправят подальше.

В России созданы более щадящие условия. Пытаемся сами подстроиться к легионерам, к их культуре, языку. У нас есть и переводчики, которые ходят на установки. В итоге некоторые иностранцы, уезжая из России, не знают даже элементарных фраз, выражений. Это не про всех, конечно, но такие попадаются часто. Есть, кто разговаривает на «отлично». Георге Букур сам по-русски прекрасно говорил, его жена тоже начала подтягивать язык, а старший сын Алекс ходил в садик и без акцента разговаривал. Также Маркос Уренья спокойно разговаривал на великом и могучем.

– Ивелин Попов утверждал, что выучил русский с нуля.

– Да. Когда приехал, то непонятно как-то говорил – то ли по-турецки, то ли по-английски, то ли по-болгарски. А адаптировался очень быстро, хотя ему полегче было из-за близости языков. Если говорить о непохожих языках, то румынский тренер по физподготовке Патрик Лазареску освоил русский. А помните бразильца Джефтона? Я удивлялся ему – он на русском разговаривал, как на родном! Спрашивал, как ты выучил за 3 месяца? Джефтон отвечает: «Да я телевизор смотрю и с девушками общаюсь». Вот Рикардо с большим скрипом давался наш язык, ходил на занятия, репетиторы домой приходили, но потихоньку выучил-таки. А многие только на английском общались. А если и тренер был иностранцем, то он и не требовал знания языка. В таких случаях наши игроки на ежедневных тренировках больше подтягивали английский, чем легионеры понимали русский.

– Сильно доставалось от болельщиков Марко Нэ, который прохворал практически весь сезон.

– Он не симулировал. У него действительно была серьезная травма коленного сустава, проблемы с хрящами. Пришлось перенести операцию, импланты вставляли, поэтому реабилитация была долгой. Наверное, этот случай упрочил не только мое мнение, но и руководителей, что контракт надо подписывать только после прохождения тотального медицинского осмотра. Нэ приехал в клуб, провел тренировку, на следующий день в 8 утра пришел ко мне и пожаловался на боль. Я посмотрел – там большой оттек. Такое за один день не образуется. Скорее всего, он приехал травмированным, при этом – с действующим контрактом. Теперь осмотру уделяется более пристальное внимание, и вердикт выносится после углубленного обследования.

ЧЕМОДАНЫ СИССЕ

– Как вам показался один из самых звездных легионеров в истории «Кубани» – Джибриль Сиссе? Со стороны он производил впечатление высокомерного человека.

– Не сказал бы. Он на публике мог показаться таким, одежда у него была вызывающая. В быту – простой парень. Не замечал, чтобы он был заносчивым. Когда что-то беспокоило, вежливо просил помочь. У нас были уважительные и доверительные отношения с ним. Особых требований не выставлял, не капризничал.

– Один спортивный врач в интервью рассказывал, что легионер просил его принять роды у кошки! У вас бывали какие-то экзотические случаи?

– Чего-то сопоставимого с этой кошкой – нет. Со временем, конечно, многое забывается. Вот у нас был в 2005 году главным тренером чех Йозеф Хованец, так он всё время ходил с записной книжкой и записывал всякие случаи, забавные моменты. Говорил, что собирается когда-нибудь книгу написать! Может быть, и опубликовал в итоге, я не знаю.

Могу вспомнить про того же Сиссе. Он прилетел в Австрию на сборы, мы приехали за ним на микроавтобусе. Из аэропорта сразу направлялись на углубленное медицинское обследование, чтобы подписать контракт, потому я тоже был в числе встречающих. Он был в очках и одет как в фантастическом фильме. А багажа было, словно у всей команды, когда она отправляется на выезд. Чемоданов 15, а то и 18! Микроавтобус мы под крышу забили его поклажей. Смешно было, но не показывали виду.

А Шандао к нам приехал с гитарой. Ребята посмеивались: свой гитарист в команде появился. Я тоже думал, он мастер игры. Оказалось, ему гитару подарили, и он только собирался учиться. За всё время так и не услышал от него игры, вроде как забросил обучение. А вообще боевой парень – хорошая самоотдача, особо на здоровье не жаловался, травм было мало. Однажды бразильцу сломали нос, но он отыграл матч до конца. Причем, у него это был повторный перелом. Вправили, сопоставили кости, и какой-то период он в маске играл.

БЕНДЗЬ – ЧЕМПИОН

– Вот зашел к нам Алексей Гай. Он стал героем в прошлом сезоне, когда в матче с «Мордовией» помог оказать первую помощь игроку соперника Александру Алхазову, за что был удостоен награды от Футбольной национальной лиги. Как вам вспоминается тот случай?

– Было верховое единоборство в нашей штрафной. Игроки ударились голова в голову, и футболист «Мордовии» упал без сознания. Поскольку это был не наш игрок, побежала бригада докторов соперника. Но мы тоже вышли на бровку, потому что сразу было неясно, кому нужно будет оказывать помощь. Когда стало понятно, что возникла нестандартная ситуация, я принял решение, что тоже нужно бежать. Мы увидели, что футболист лежал без сознания и не дышал, вокруг него вся команда сбежалась, все переживали, но толком помощи не было оказано. Мы положили его на бок, Алексей, сохраняя хладнокровие, тоже помогал мне и доктору «Мордовии». Начали разжимать челюсти, так как запал язык, а она была сильно сомкнута. У меня с собой был и роторасширитель, и языкодержатель, но пришлось бы выбивать парню зубы. А этого хотелось избежать. К счастью, такие манипуляции не потребовались, на мгновение он разжал зубы, появилась небольшая щель, и Алексей успел вставить туда пальцы. Пока они с доктором «Мордовии» держали пальцы под давлением челюстей, я попробовал разжать зубы обычным футбольным щитком. Он как раз поместился, и я разжал челюсть, мы достали язык, игрок задышал, а потом пришел в сознание. Его положили на носилки, и на «скорой помощи» увезли в клинику на обследование.

Алексей – один из тех футболистов, кто сохранил хладнокровие, не стал поднимать панику, уходить в сторону, ведь многие даже не смогли смотреть. Кто-то в панике бегал и кричал. Он единственный сумел сориентироваться и оказать помощь.

– Откуда у него такие навыки?

– Говорит, у него был такой случай в «Шахтере». Ну и, наверное, это что-то врожденное. Не каждый доктором становится, не всякий может в экстремальных ситуациях принять нужное решение, многие крови боятся и подобных моментов.

– Для вас это самый экстремальный случай на поле?

– Подобное бывает. Потеря сознания, западание языка, судороги, к сожалению, встречаются нередко. В моей практике таких случаев достаточно. Серьезная травма головы была у Владимира Бесчастных. В 2003 году мы оформили выход в премьер-лигу, и доигрывали матчи на Кубок России. Встречались с московским «Спартаком» в гостях. И Бесчастных в центре поля столкнулся с темнокожим игроком (Луизао. – Прим. С. Б.). Самое интересное, тому ничего, он головой потряс и дальше пошел, а у Владимира на лбу выросла здоровенная шишка. Была потеря сознания, когда пришел в себя, началась амнезия: он не помнил, где находится.

В Москве мы выиграли 2:1, на ответный матч в Краснодаре он рвался на поле, я категорически был против. Тренером был Николай Южанин. Он предложил выпустить на замену хотя бы на пару минут, чтоб Владимир психологически себя почувствовал нормально – такой мы нашли компромисс. Он не тренировался, но вышел в конце матча. Я провел инструктаж, чтобы фактически стоял на поле, никуда не влезал. Чисто символически вышел, дальше начинался отпуск, появилось время отлежаться.

Еще одна серьезнейшая травма была у Андрея Топчу в 2005 году. Играли в Новосибирске против «Чкалов-ца-1936». Мы проводили атаку, в единоборстве Андрей головой влетел в грудь защитнику. Упал без сознания, с остановкой дыхания, судорогами. Очень неприятная ситуация. Привели в сознание, всё обошлось. Помню, «скорая помощь» завелась не сразу, а по пути в больницу вдобавок она заглохла, и мы вызывали вторую машину. С горем пополам добрались, и провели все обследования.

Много травм бывает в единоборствах, где страдает голова, переломы носа, зубов. А уж рассечений – море. Наш чемпион по рассечениям – Сергей Бендзь. Он не боится, постоянно идет в стыки, и это часто приводит к рассечениям на голове. Возможно, и структура кожи такая у него, что чаще обычного лопается от ударов.

– С чем приходится бороться больше всего, самое «популярное» повреждение?

– Пожалуй, на первом месте стоят мышечные травмы. Имею в виду не только мышцы нижних конечностей, но и спины. Накопился большой опыт работы с ними, реабилитации. Руководство старается выделять деньги, чтобы могли пользоваться последними разработками. И аппаратами разными, и препаратами.

– Был такой сезон без травм или с их минимумом?

– Да, бывает такое, что ты просто отдыхаешь.

– Правда ли, что после побед болячки быстрее заживают?

– Да, есть такое правило или даже закон, когда команда побеждает, то и меньше травм. Это проверено не одним десятилетием. После победы все на эмоциях, прекрасно себя чувствуют, меньше жалуются на что-либо. Травмы, конечно, бывают, но минимальное количество. Если команда проигрывает, естественно, эмоциональный фон снижается. Начинают хандрить, жалоб поступает гораздо больше. Возможно, количество травм в этом сезоне отчасти связано с этим. Мы не так удачно выступаем, не так много положительных эмоций. Рано говорить, но пока это один из сложнейших сезонов.

– То есть психологический эффект?

– Да. Психосоматика! Если душевное состояние будет некомфортным, человек не уверен в себе, нет эмоций, это первое, что ведет к травмам и заболеваниям.

– Напоследок – чего ждете от весенней части сезона?

– Знаете, спортивный врач всегда должен быть сконцентрирован, держать контакт с игроками, получать обратную связь и большое внимание уделять планированию работы и профилактике травм. Тем более, впереди у нас такой важный подготовительный этап – зимние сборы, когда в сжатые сроки футболистам предстоит перенести повышенные нагрузки. Надеюсь – и мы приложим к этому все усилия, – что наши игроки подойдут к весенней части первенства в добром здравии. А когда они здоровы, когда есть настрой, я верю, любые спортивные подвиги им по плечу!