Евгений Помазан: «Надеюсь, теперь в «Кубани» надолго»

«Независимая спортивная газета», 26.08.2014

К 2010 году Евгений Помазан станет основным голкипером «Кубани», к 2015-му – сборной». Вот такое светлое будущее прогнозировало известное футбольное агентство ProSportManagement лучшему вратарю юношеского Евро-2006 сразу после триумфа нашей сборной. Только судьба воспитанника интерната желто-зеленых пошла по другой дорожке: на парня положил глаз Валерий Газзаев, а после его ухода с тренерского мостика ЦСКА Помазан оказался «задвинут» в глухой запас Игорем Акинфеевым. В том самом 2010-м, устав от роли второго вратаря, Евгений отправился в поисках игровой практики в «Урал», где прошел суровую школу первой лиги. Но тут в карьере Помазана наметился перелом: переход в звездный на тот момент «Анжи», доверие Гуса «Иваныча» Хиддинка, бронза чемпионата России, дебют в еврокубках… Увы, тогда набрать высоту почувствовавшему уверенность Евгению помешала тяжелая травма – лишь одна из многих, преследовавших его буквально по пятам в карьере. И вот Помазан, в свои 25 многое повидавший и переживший, снова в «Кубани»! Пока без авантюрной мечты попасть через год в состав сборной, но с мечтой почаще радовать сейвами кубанских болельщиков. О переходе в стан родного клуба, а также о перипетиях своей вратарской судьбы Евгений и поведал корреспонденту «Независимой спортивной газеты».

КАН – НАДЕЖНОСТЬ, НИГМАТУЛЛИН – ГРАЦИЯ

– Евгений, прежде всего, с возвращением в кубанскую столицу! Как вам кажется, за семь лет вашего отсутствия Краснодар сильно изменил свой облик?

– Конечно, город преобразился, но все эти изменения от меня не ускользали. Ведь здесь живут мои родители, и каждый Новый год я приезжал сюда на зимние каникулы. Но, что хочу сказать, облик города меняется, а люди остаются прежними, так что по возвращении сложилось ощущение, будто из родных пенатов никуда и не уезжал.

– То есть именно Краснодар для вас родной? А в узбекском Ангрене, где, собственно, появились на свет, не бывали давно?

– Честно говоря, с тех пор, как мы оттуда уехали, я не был в Ангрене ни разу. До сих пор точно не знаю, почему мы тогда покинули Узбекистан, но в 1994-м, когда мне стукнуло 5 лет, мы оказались уже здесь, на Кубани. И то, сюда мы перебрались не сразу, еще некоторое время жили под Харьковом, в деревушке Коломяк. У меня ведь родители тоже спортсмены, мать занималась волейболом, а отец как раз футболист. В итоге папу позвали играть за местную команду, и мы оказались на Украине.

– Я так понимаю, отцовское влияние в вашем желании стать именно футболистом так или иначе присутствовало?

– Безусловно, для меня и старшего брата он был примером, образцом. Но еще сказалось и то, что в деревне футбол был одним из немногих развлечений ребятни, способом хоть куда-то девать всю свою активность. Тем более что под боком, не так уж далеко от дома, было огромное поле, играй – не хочу. И вот, помню, мы как-то с братом пошли на это поле вдвоем, видимо, не смогли тогда собрать ребят. Пробежались в одну сторону, в другую и на том закончили – сил не осталось, поле действительно было большое.

– Не разочаровались, что в Краснодаре столь масштабных площадок днем с огнем не сыщешь, негде, так сказать, разбежаться?

– Не то что не разочаровался, а был рад, что переехали в Краснодар – здесь появилась возможность заниматься футболом на постоянной основе. Сначала брат сам ходил в группу подготовки на стадион «Кубань», но я его активно упрашивал взять меня с собой и в конце концов убедил. Так и попал в группу к Хамзе Абдуловичу Багапову, моему первому тренеру, очень многое для меня сделавшему.

– Насколько я знаю, Хамза Абдулович изначально видел в вас полевого игрока, но вы сами просились в «рамку». Сведения верные?

– Честно сказать, не помню, как все было в точности, уж больно много воды с тех пор утекло. Но я действительно всегда любил играть в воротах, даже в деревне, когда вместо штанг у нас были кирпичи. Со стороны, конечно, подобное желание может показаться странным, ведь обычно дети несутся в атаку, забивать мячи, но как раз вперед меня не тянуло.

– Может, сказались волейбольные мамины «гены», отсюда и страсть к игре руками?

– Кстати, а почему нет, ведь в Краснодаре во дворе мы играли во все подряд, в том числе и в волейбол, и в баскетбол, так сказать, всесторонне развивались. И тогда я точно понял, что мое место в воротах: нравилось ловить мяч, отражать его, в общем, задействовать в игровом процессе руки. И, между прочим, после того, как Хамза Абдулович поставил меня в ворота, я начал прибавлять довольно быстро.

– А по специальной вратарской методике вас тоже впервые стали готовить в группе подготовки?

– На самом деле, с группой не занимался отдельно тренер по вратарям, вернее, его просто у нас не было. Хамза Абдулович сам по себе не голкипер, так что я занимался в общей группе, вместе со всеми. А вот когда в 12 лет меня забрали в интернат «Кубани», там с нами отдельно работал Александр Анатольевич Артеменко, легендарный голкипер желто-зеленых. Уже не вспомню его байки об игре в высшей союзной лиге (в сезонах-1980–1981. – Прим. М. Г.), но после таких рассказов четко осознавал – передо мной живая легенда!

– Я так понимаю, именно Александр Артеменко стал для вас за годы пребывания в интернате подлинным кумиром?

– Естественно, к нему я прислушивался больше всех и до сих пор считаю, не в обиду другим моим тренерам будет сказано, что именно он заложил во мне вратарскую базу. Что же касается вашего вопроса, то всегда вспоминаю заповедь: «Не создавай себе кумира». Например, когда смотрел матчи по телевизору, мне нравилась игра Оливера Кана из «Баварии» и Руслана Нигматуллина из московского «Локомотива». Но это два совершенно разных по своему стилю вратаря: Кан для меня символ надежности, силы духа, а Нигматуллин – грации и эстетики. Но я не пытался слепо копировать стиль одного или другого, а стремился перенять у обоих лучшие качества.

– При этом у Кана и Нигматуллина вы назвали по две характерных черты. А какие черты можете выделить в своем игровом стиле?

– Себя оценивать всегда трудно, так как доля объективности в такой оценке заметно падает. И все же, как мне кажется, с детства моей сильной стороной была игра на линии. Но при высоком росте возникают проблемы с отражением мяча в нижних углах ворот, так что данный аспект приходилось долго и нудно отрабатывать на тренировках. А еще считается, что при хороших антропометрических данных вратарю легко играть на выходах. Так вот, считаю, что при моих 193 сантиметрах роста как раз на выходах я действую не очень уверенно.

– На ваш взгляд, с чем это связано? Быть может, с боязнью лишний раз подать голос, «рявкнуть» на защитников, крикнуть «Я!»?

– Что касается подачи голоса, то такая проблема действительно существует у молодых вратарей, которые порой стесняются лишний раз крикнуть. Но по себе скажу, что подобных проблем у меня не возникало даже в ЦСКА, куда я перешел в 2007-м. Казалось бы, на тренировках в двусторонке ты, 18-летний парень, играешь с такими мастерами, как Сергей Игнашевич и Василий Березуцкий, и тебе нужно руководить их действиями. Но при этом я понимал: если вовремя не крикнешь, как раз за это они тебе и «напихают». Поэтому мои проблемы с игрой на выходах связаны с чем-то другим, точно не с боязнью подать голос.

– А Виктор Чанов, мэтр отечественного вратарского цеха, под присмотром которого в ЦСКА вы провели четыре года, уделял особое внимание этой вашей проблеме?

– На самом деле, тренировки вратарей не направлены на развитие или оттачивание какого-то одного навыка, любой аспект ты можешь отрабатывать сам после тренировок. Что же касается методики подготовки, то она, на мой взгляд, не особо разнится, будь то ЦСКА или «Кубань». Она насчитывает около пятисот упражнений, которые каждый специалист варьирует в зависимости от направленности занятия. Разумеется, уважающий себя тренер со временем добавляет какие-то новые элементы, если считает их необходимыми, но в целом основа не меняется. Так что утверждать, что методика подготовки Чанова кардинально отличается от методики того же Артеменко, значит, сильно преувеличить, покривить от истины.

– То есть, оказавшись в столь юном возрасте в российском топ-клубе, разницу в уровне подготовки вы не почувствовали?

– Главная разница, считаю, заключалась в опыте партнеров. Сами понимаете, только перебравшись в ЦСКА, я не мог тягаться на равных с матерыми Мандрыкиным и Акинфеевым, к тому моменту уже игроком национальном сборной. Да что там ЦСКА, возьмем мой период в «Кубани»: в 2006-м, когда меня начали подтягивать к основе, номером один был Андрей Дикань, на следующий год пришел Володя Габулов. И вроде на тренировках мы выполняли с ними одни и те же упражнения, но они выполняли их уже с уверенностью, с завидным спокойствием.

– Получается, самое важное для голкипера – практика и еще раз практика?

– Она важна не только для голкипера, а для любого игрока. Если футболисту, пусть даже не так ярко себя проявляющему на тренировках, доверять место в составе, через пару-тройку лет он на пару голов перерастет свой прежний уровень. Взять, к примеру, Рому Бугаева, с которым мы занимались в одной группе в интернате. Не сказать, что на общем уровне тогда он сильно выделялся, но за счет сумасшедшего трудолюбия и доверия тренера поднабрался опыта и дорос-таки до основы «Кубани».

ГОЛЫ В КОШМАРАХ МНЕ НЕ СНЯТСЯ

– Так ведь вы переходили в ЦСКА в статусе чемпиона Европы по юношам, разве это не опыт?

– До сих помню запись на клубном сайте армейцев: «На этот раз на сборы с командой поехали Акинфеев, Помазан и молодой Абакумов». Заметьте, меня молодым почему-то не назвали, хотя мы с Димой Абакумовым (нынче играет за оренбургский «Газовик». – Прим. М. Г.) одногодки. Конечно, после Евро отношение ко мне несколько изменилось, но я понимал, что это авансы. Допустим, тогда в полуфинале мы обыграли немцев, причем, те висели на наших воротах весь матч и не забили, а мы свой шанс использовали. И что в итоге? Тони Кроос, который тогда играл против нас, в Бразилии стал чемпионом мира, а из нас никто до уровня национальной команды так и не дорос.

– Приведенный вами пример доказывает, что в Германии гораздо больше доверяют молодежи, нежели у нас?

– Я бы не стал судить только с этой точки зрения и посмотрел бы на проблему шире. Дело не только в системе, дело еще и в нас, игроках: один потерял мотивацию и перестал расти дальше, другому помешали травмы, третьему банально не доверяет тренер, четвертый поймал «звезду»… В итоге, на более-менее высоком уровне из того состава заиграли лишь Сапета, Прудников и я. А в прошлом году наши ребята вновь стали первыми в Европе, и, опять же, далеко не факт, что хотя бы половина из них заявит о себе на взрослом уровне.

– Но, раз мы все-таки выигрываем континентальные первенства, значит, талантливая молодежь у нас не переводится, верно?

– Знаете, если говорить о коман-де-2006, тогда нам помог характерный для русского народа коллективизм. Брат за брата, зуб за зуб – вот это качество нашему наставнику Игорю Колыванову удалось развить настолько, что мы стали коллективом в полном смысле этого слова. На протяжении пары лет, переходя из одной возрастной группы в другую, тренерский штаб сохранял костяк коллектива, добавляя выборочно игроков. Поэтому на том Евро мы чувствовали друг друга чуть ли не спинным мозгом и понимали с полуслова. Вот этот самый коллективизм и помог нам на зубах вытащить игру с немцами и по пенальти в финале одолеть чехов.

– Вам не кажется, что коллективизм – черта, характерная для всех команд Колыванова, что он и доказывает сейчас в «Уфе»?

– У Игоря Владимировича очень большой тренерский потенциал, который он пока еще не использовал даже наполовину. Колыванов умеет сколачивать боеспособные команды, отличающиеся жаждой борьбы и неуступчивым характером. В свою очередь, он выступает в роли этакого «вожака»: где нужно, ободрит, поддержит советом, а то и делом. Тогда, в 2006-м, Игорь Владимирович доказал, что умеет работать с молодежью, а в «Уфе», напротив, у него собрались уже опытные бойцы, что говорит о многогранности его тренерского таланта.

– А вообще, не считаете, что в течение карьеры вам очень даже везло с тренерами, особенно что касается имен?

– Конечно, список набирается солидный: Колыванов – в сборной, Артеменко – в «Кубани», Газзаев – в ЦСКА, Гаджиев и Хиддинк – в «Анжи». Все специалисты с именем и, за исключением первого, с богатейшим опытом. Но, что особенно радует, на моем карьерном пути попадались наставники, которые не боятся доверять молодежи. Взять, например, Валерия Георгича Газзаева, ведь именно он приглашал меня в ЦСКА и дал шанс в 18 лет дебютировать в премьер-лиге (матч с «Крыльями Советов» в 2007-м, армейцы выиграли 4:2. – Прим. М. Г.) Помню, мы разговаривали с ним перед матчем, он спросил: «Не боишься?» Я, само собой, ответил: «Нет, не боюсь!», и в итоге Газзаев своего решения поставить меня в основу не поменял.

– Действительно Валерий Георгиевич умеет на матч настраивать так, что игроки готовы землю грызть?

– Да, есть у него такое умение, особенно эффективно он его использовал перед дерби со «Спартаком»: вроде бы просто зашел в раздевалку, а все уже понимали, что сегодня матч за 6 очков. Вообще, Газзаев всегда действовал по ситуации, мог и лекцию прочитать, и жесткое словцо вставить, мог вообще промолчать. В этом плане они антиподы с Гаджи Муслимовичем Гаджиевым – тот, напротив, зачастую проводит длинные установки перед игрой, разбирает соперника по полочкам, за то его и прозвали «Профессором».

– А к какому из этих двух тренерских типажей ближе Гус Хиддинк, к первому или ко второму?

– По характеру Гус больше схож с Газзаевым, но я бы вообще не стал Хиддинка ни с кем сравнивать. Это самодостаточный специалист и, по моему мнению, лучший из главных тренеров, с кем мне довелось поработать. Дело в том, что сам Хиддинк как будто не замечает свои 65 с хвостиком, он молод душой и заряжает своим настроем команду. Помимо теннисбола, когда игроки на тренировках перебрасывают ногами мяч через волейбольную сетку, любимое упражнение у него – «квадрат». Так вот, в «квадрат» он играл вместе с нами и носился порой как 20-летний!

– Ему с его «молодой» душой проще было найти общий язык с молодыми игроками?

– Хиддинк, как и Газзаев, не боялся доверять неопытным футболистам, и я ощущал на себе это доверие. Дословно не приведу его слова перед одной из игр, но смысл примерно таков: Женя, ты сам понимаешь, что сейчас Володя Габулов номер один, но в случае чего я на тебя рассчитываю. Поэтому, когда Володя травмировался перед матчем Лиги Европы с итальянским «Удинезе» (сезон 2012/13. – Прим. М. Г.), он без раздумий поставил меня в основу.

– Лига Европы с учетом вашего международного «багажа» не была для вас диковинкой?

– Почему же, в еврокубках до того я никогда не играл, так что испытывал перед матчем с итальянцами особые чувства. А после гимна Лиги Европы мурашки пробежали по коже примерно так же, как после гимна России. Особенно в составе «Удинезе» мне тогда запомнился Антонио ди Натале, легенда клуба, их бомбардир, форвард сборной Италии. Он вышел в середине второго тайма и, представляете, забил мне на последних секундах матча! (Счет игры – 1:1. – Прим. М. Г.).

– Такие обидные голы после игры долго не «выветриваются» из памяти?

– Скажу вам по личному опыту: даже после сверхудачных матчей я не засыпаю раньше четырех часов утра. Хочешь ты того или не хочешь, но начинаешь прокручивать в голове эпизоды встречи, каждое свое действие, удачное или неудачное. А если пропустил гол, да еще и не один, считай, вообще не заснешь! Но это только в ночь после матча, затем все эти эпизоды забываются, думаешь уже о следующем поединке.

– И неужели потом не снятся кошмары с собственными ляпами, огрехами, ошибками?

– Понимаете, в футболе многое относительно, и на одну и ту же ситуацию найдется минимум два мнения. Вот, например, когда «Анжи» в том же розыгрыше Лиги Европы играл в Лондоне с «Тоттенхэмом», мы разгромно уступили – 1:4. Да, я пропустил четыре мяча, значит, ко мне претензии. Но при этом еще четырежды я выручил, то есть в соотношении «минус на плюс» вырисовывается «ноль». Свою неудачную игру в данном конкретном матче ты можешь загладить надежными действиями в следующем, и нет смысла себя лишний раз накручивать.

– То есть даже если, допустим, при пробитии в ваши ворота пенальти вы чуточку пальцами не дотянулись до мяча, голову пеплом посыпать не будете?

– Мне кажется, после пропущенного с «точки» мяча голкиперу меньше всего стоит горевать. В таких ситуациях всегда психологически тяжелее бьющему, так как, если он не забьет, болельщики в случае поражения могут припомнить ему этот момент. Что касается вратаря, то при отражении пенальти в его действиях обязательно присутствует определенная доля случайности, а значит, отраженный 11-метровый в большинстве случаев стечение обстоятельств.

– Но ведь многие голкиперы, по их же рассказам, разработали собственную методику отражения пенальти…

– Предугадать, куда именно пробьет тот или иной футболист, даже если ты выходишь против него на поле в двадцатый, в тридцатый раз, все равно довольно трудно. Можно, конечно, попробовать предугадать направление удара по постановке стопы бьющего, но нередко футболист в последний момент успевает переложиться и ударить не так, как ты предполагал. Тот же Это’о, когда на тренировках мы с ним и другими ребятами играли на спор, может перехитрить тебя запросто. Он до последнего смотрит на вратаря, не опуская взгляда на мяч, и бьет интуитивно, но точно. Подобный удар, будь у тебя за плечами хоть сколько лет практики, без доли фарта не отразишь.

– А в 2006-м в финале Евро вы отразили удар чеха с «точки» тоже за счет интуиции?

– Еще перед тем поединком я сказал ребятам, что если дойдет дело до серии пенальти, я отражу два удара. Правда, отразил всего один, но только потому, что до последнего, пятого удара у чехов дело не дошло. И в том поединке меня выручило именно шестое чувство, я изначально гадал, куда именно последует удар, но в конечном счете оказался прав. А бывают моменты, когда вроде и угадал направление полета мяча, но он «заскакивает» точнехонько впритирку со штангой, и шансов отразить такой удар у стража ворот попросту нет.

– Именно в таком стиле, помнится, здесь, в Краснодаре, в прошлом сезоне с пенальти вам забил еще тогда желто-зеленый Джибриль Сисе.

– Да, это был мой последний матч за екатеринбургский «Урал», затем «Анжи» забрал меня оттуда из аренды. «Кубань» тогда взяла верх – 3:2, и так сложилось, что все пропущенные мною мячи оказались неберущимися. Взять тот же «выстрел» Хубулова в самом начале поединка: он пробил настолько здорово, с подкруткой в дальний угол от штанги, что я просто не успел среагировать, да еще и обзору несколько мешали собственные игроки. Третий гол Сиссе забивал после прострела Каборе с фланга с линии вратарской, там тоже среагировать на удар в дальний угол было проблематично. Ну а пенальти, с которого мы пропустили второй мяч, – это чистой воды лотерея.

ГОНЧАРЕНКО НАПОМИНАЕТ МНЕ ХИДДИНКА

– При просмотре видео той встречи бросилось в глаза, что после пенальти вы долго не вставали с газона. Неужели именно в том эпизоде получили травму, из-за чего не доиграли матч до конца?

– В том моменте я бросился в угол и при приземлении настолько неудачно воткнулся пальцем в газон, что услышал его хруст. Тут же возникла дикая боль, но до конца тайма все же доиграл, чтобы не подводить команду. А вот в раздевалке мне стало плохо, продолжать встречу уже не мог, и после перерыва меня заменил Игорь Кот. Собственно, и сейчас этот палец у меня не совсем ровный, поскольку кости срослись неправильно.

– Евгений, понимаю, что задену за живое, но не спросить про травмы не могу. Сломанный палец у вас ведь самая безобидная из травм, которые повторялись с пугающей периодичностью.

– На самом деле, я сам в этом виноват, потому что вовремя не обращаюсь к врачу, терплю до последнего. Например, в переходном от старой системы «весна-осень» сезоне 2011/12, когда «Анжи» в первой части чемпионата отдал меня в аренду в «Спартак» из Нальчика, мы играли в Москве с «Локомотивом». В одном из эпизодов, кажется, при подаче углового, я столкнулся с Романом Шишкиным и почувствовал боль в ноге. Через время она утихла, я целиком окунулся в игру и провел весь матч. Но на следующий день проснулся и, честно говоря, был в шоке: колено опухло и раза в два увеличилось в размерах! Вердикт врачей был печален – разрыв задней крестообразной связки.

– Когда эскулапы выносят такой диагноз, сложнее всего смириться с мыслью, что полгода уйдут коту под хвост?

– По счастью, я восстановился всего за два месяца, так как итальянский доктор, курировавший меня, решил обойтись консервативным лечением и не лезть лишний раз в колено. А вот в 2006-м, сразу после чемпионата Европы, с тем же самым диагнозом мне пришлось-таки лечь под нож. Тогда ситуацию я совсем запустил: боль ощущалась еще до турнира и во время, а по его окончании стала уже невыносимой. Повторюсь, моя беда в том, что я откладываю визит к докторам до последнего. Так поступать нельзя, это в корне неверно.

– После восстановления не было мысли: сейчас на тренировке лучше на это колено не падать, мало ли чего?

– Для меня футбол – это жизнь, я окунаюсь в него с головой и не задумываюсь в процессе о болячках. Как правило, «кресты» залечиваются около полугода, но во мне было столько желания выйти на поле, что я восстановился. за три месяца. Работал вместе с другими голкиперами, выполнял те же упражнения, лишь бы поскорее втянуться в тренировочный процесс. Конечно, мне здорово помог доктор «Кубани» Саша Линский, с моим здоровьем он возился еще тогда. Именно он, можно сказать, поставил меня на ноги за столь короткий срок. Так что сейчас для него мои травмы и повреждения секретом не являются.

– Насколько понимаю, по возвращении в «Кубань» встретили в команде немало старых знакомых?

– Кого-то знал еще с тех давних для меня времен, со многими пересекался на футбольном поле. Рад, например, что к нам присоединился Андрей Ещенко, уж с ним-то за последний год, когда «Анжи» поменял свой вектор развития, мы точно сыгрались. По мне, так он очень сильный футболист, обладатель многостороннего таланта, умеющий достаточно эффективно сыграть и впереди, и сзади. А самое главное, я точно знаю: пусть даже сейчас Андрей подключился к атаке, оказался на другом конце поля, даже на другой бровке, но в нужный момент он успеет вернуться и меня подстраховать.

– Последний сезон в «Анжи», когда команда во главе с Гаджи Гаджиевым изо всех сил билась за выживание в российской элите, вместе с Ещенко редко вспоминаете?

– Конечно, такую страницу из своей жизни не выкинешь, но, чего греха таить, гораздо приятнее вспоминать славные времена. Лично мне, например, врезался в память бронзовый сезон-2012/13, когда еще в сборе была вся махачкалинская «банда» во главе с Хиддинком: Это’о, Ласина Траоре, Буссуфа, Диарра, Жирков, Карсела-Гонсалес… Причем, несмотря на обилие легионеров, никаких языковых барьеров не возникало, даже минимального знания английского нам хватало для общения, а в целом обстановка в коллективе была отличной, во многом благодаря Гусу.

– Понимаю, что сравнивать трудно, и все же: на ваш взгляд, можно сопоставить атмосферу в том «Анжи» и нынешней «Кубани», именно в плане свой открытости?

– Виктор Михайлович Гончаренко мне с первых дней моего пребывания в команде напомнил Хиддинка. Сходства проявляются в отношении к коллективу, в том азарте, с каким оба относятся к тренировочному процессу. Гончаренко тоже может поучаствовать в занятии, не будет наблюдать за ним лишь со стороны, а если потребуется его дельный совет, готов с любым игроком поговорить по душам.

– Рады, что вернулись в родные пенаты именно сейчас, когда у желто-зеленых хотя бы на время приостановилась «тренерская болезнь»?

– С тренерской чехардой в «Кубани» я знаком еще по 2007-му: сначала был Яковенко, предсезонные сборы которого с четырьмя тренировками в день я никогда не забуду, потом Назаренко, затем Ешугов… Хотя в том сезоне коллектив подобрался очень даже неплохой, одни имена Александра Орехова, Андрея Топчу и Владимира Габулова, лидеров команды, чего стоят. Но не было стабильности на тренерском мостике, не было ее при формировании состава, отсюда и невнятная игра. Сейчас в «Кубани» все по-другому, и даже смена тренеров не столь сильно влияет на коллектив, так как состав за последние пару лет «устаканился».

– Основной «фигурой» этого коллектива, на которую нынче чуть ли не молится торсида желто-зеленых, является Ивелин Попов. Он действительно вожак что на поле, что в раздевалке?

– Ивелин – профессионал своего дела, по праву заслуживший любовь болельщиков, тут и спору нет. К слову, на последних сборах мы нередко пробивали пенальти, и хочу отметить, что у Попова один из самых коварных ударов, его тоже трудно предугадать, как и в случае с Это’о. Впрочем, не во многом уступает болгарину и Хубулов: такие мячи, какой он забил мне год назад, Арсен регулярно «засаживает» в «девятки» на тренировках. Примерно так же, в верхний дальний угол, только с правой ноги, он забил харьковскому «Металлисту» в контрольном матче на минувших сборах (1:0. – Прим. М. Г.). Так что даже на тренировках, уверяю вас, у нашей вратарской «братии» есть работа.

– В команде сейчас действительно много голкиперов – Беленов, вы, Карюкин, Байчора, юный Шевченко. На ваш взгляд, оправдана ли столь обширная «обойма»?

– Похожая история была в 2006-м, когда нас тоже было пятеро, но на поле выходили лишь Андрей Дикань и однажды Сергей Лосев (в этом сезоне выступает за нижнекамский «Нефтехимик». – Прим. М. Г.) Мы же, молодые, учились у них уму-разуму и не претендовали на железное место в «рамке». Сейчас, само собой, ситуация поменялась, я вернулся в «Кубань», чтобы получать игровую практику. Прекрасно осознаю, насколько сложно конкурировать с Беленовым, с тем же Карюкиным, но конкуренция только подстегивает, и в этом аспекте вижу исключительно плюсы.

– А если достаточной игровой практики в «Кубани» вы не получите, последуете своим принципам: неважно где, лишь бы играть?

– Нет, мне важно, где я продолжу свою карьеру, оттого я без раздумий и принял предложение «Кубани», все-таки родные края. Что касается практики, то это вопрос, на который рано отвечать в начале сезона. Я действительно уходил из ЦСКА и «Анжи» потому, что хотел играть, а не прозябать на лавке за спиной Акинфеева и Миши Кержакова. С Мишей у нас вообще забавная история вышла: на предсезонных сборах я наигрывался как основной голкипер, но в сезоне зачастую выходил он. Не хочу и никогда не буду жаловаться на жизнь, обвинять кого-то, особенно Кержакова, он здесь вообще ни при чем. Просто такой момент меня несколько задел, оттого и решил сменить по окончании сезона обстановку.

– Вы по приезде заявили, что после возникшего варианта с «Кубанью» других предложений не рассматривали, почему же?

– Здесь моя семья, мой дом, и если возник подобный шанс, как им не воспользоваться? Жалею, что не оказался в Краснодаре еще в 2010-м, когда «Кубань» выходила на ЦСКА с предложением, но тогда что-то в конечном счете сорвалось. Сейчас же, как только мой агент Герман Ткаченко поведал об интересе со стороны желто-зеленых, сказал ему, что это лучший для меня вариант продолжения карьеры. Рад, что и семья поддержала мое решение, жена сказала: куда ты, туда и мы с дочками.

– Ваши жена и две дочки не жалуются на недостаток внимания, на то, что чаще видят папу и мужа по телевизору, чем вживую?

– С женой мы познакомились – к слову, по Интернету – восемь лет назад, и она уже тогда поняла, что это за профессия – футболист. Напротив, она меня всегда поддерживает и, что примечательно, неплохо разбирается в футболе, пусть и не детально. Понятное дело, главе семейства хочется быть почаще дома, но, что поделать, если переезды и гостиницы – часть твоей любимой работы. Да и по ТВ они меня видят не регулярно, для этого банально нужно появляться на поле, играть, одним словом. Для того я, скажу честно, и приходил в «Кубань», чтобы играть, но не буду строить грандиозных планов и их вам озвучивать. Мало ли, как жизнь сложится, может, придется вскоре искать другие варианты, дабы реализовывать себя, не стоять на месте в профессиональном плане. И все же хочется надеяться, что в «Кубани» я надолго.