Войти

Владимир Подобедов: «Футбол любит тех, кто по-настоящему любит футбол»

«Независимая спортивная газета», 23.07.2013

Владимир Подобедов – человек, который, как говорится, сделал себя сам. Благодаря собственному рецепту сочетания таланта и труда он из обычного станичного паренька вырос в легенду краснодарской «Кубани». И каждый раз, когда появлялся новый футбольный вызов, Подобедов доказывал, что не зря матч за матчем надевает желто-зеленую футболку. Доводилось Владимиру Васильевичу выручать команду не только на поле, но и в кабинетах чиновников, о чем он также рассказал корреспонденту «Независимой спортивной газеты» в обширном интервью. Но обо всем по порядку.

– В детстве я, как и все мальчишки, безумно любил спорт, – начал беседу Владимир Васильевич. – В школе в спортзале мы играли и в баскетбол, и в волейбол, но футбол мне нравился больше. Вырос ведь я в Брюховецкой, а там главные футбольные площадки располагались в парках – помню, набивались они ребятней прилично. Причем, партнеры, как правило, были из разных «весовых категорий» – одному, допустим, лет девять, а другому – 15. Но ничего, рубились!

– Вы самым младшим были?

– По-разному бывало – смотря какой коллектив подберется, он же каждый день разный был. А вот когда я в 16 лет в станичную команду попал, то здесь уже возраст сказывался. В окружении взрослых дядек приходилось несладко, за любую ошибку на поле могли «напихать», однако я ни на кого обид не держу: наоборот, благодарен, что учили уму-разуму. И, я вам скажу, в новом коллективе было не столько трудно, сколько интересно. Футбол ведь является частью нашей жизни, и в нем, как и везде, существует естественный отбор – как говорится, выживает сильнейший. И правда, если я хотел играть, то выкладывался по полной и всегда прислушивался к тому, что мне говорят – это лишним не бывает.

– Но сейчас естественного отбора как такового уже и нет, верно?

– Вы правы, в наше время ребенка лет в шесть отдают в футбольные школы, думая, что из него обязательно вырастет Месси или Роналду. Но, таким образом, у мальчика не остается права выбора – а вдруг он не хочет этим заниматься? К тому же, в других аспектах тоже произошли изменения: к примеру, нас тренировал Александр Иванович Назаренко, который был мне как отец: ведь он учил меня не только футбольным секретам и хитростям, но и житейской мудрости, без которой в жизни никуда. А сейчас дети зачастую слушают не своего тренера, а родителей, которые, конечно, их хвалят и создают чуть ли не тепличные условия. Вот поэтому такие изнеженные игроки у нас и появляются.

– То есть обязательно нужна критика?

– Она необходима для того, чтобы юный футболист не переставал стремиться к своей цели и рос в профессиональном плане. Для каждого родителя его ребенок самый талантливый, но способности в футболе обеспечивают всего 5 процентов конечного успеха. Чтобы вырасти в классного игрока, нужно все время держать себя в форме, проще говоря – соблюдать режим. Это значит, что футболист должен вести здоровый образ жизни, высыпаться – от этого аспекта зависит очень многое.

– Неужели это настолько важно?

– Вспомните отборочные матчи сборной России к чемпионату мира-2010 со Словенией и слухи о том, что парни ночь провели в баре. Судя по игре нашей национальной команды, это вполне похоже на правду. Я сам сталкивался с такой проблемой в «Кубани» в 2002-м, когда стал гендиректором клуба, и тогда тренер давал ребятам после каждого матча два дня отдыха. В итоге многие игроки ночами «зависали» в ночных клубах и приходили на тренировки абсолютно разобранными.

– В Европе к этому относятся гораздо строже?

– У них соблюдение определенного распорядка дня является нормой. Причем, это воспитывается в них с детства и потому является частью их культуры. Многие задаются вопросом, почему наши футболисты не могут закрепиться в зарубежных клубах. На самом деле все просто: они не могут привыкнуть к тому образу жизни, который царит в европейских командах, и продолжают то же, чем занимались на родине. А любому тренеру от футболиста нужен прежде всего результат, так что наши игроки за границей не ценятся.

– Но мы сейчас говорим о профессиональном футболе. Стоит ли загонять ребенка в столь жесткие рамки?

– Вообще, я считаю, ребенку серьезно заниматься футболом нужно начинать в 14-15 лет – не раньше. В этом возрасте он уже осознает, что делает, и может сделать правильный выбор. Мы же возимся с ребятами на протяжении 10 лет, и каков результат? Я подсчитал, что каждый год наши краснодарские футбольные школы выпускают до ста человек. Напрашивается вопрос: куда они деваются? Из кубанских футболистов Андрей Топчу и Игорь Киселев стали последними «звездочками», заблиставшими на серьезном уровне, а после них – мрак. Есть еще Роман Бугаев, но он, по большей части, игрок запаса. Сверкнул в игре с ЦСКА в позапрошлом сезоне Антон Секрет – и где он сейчас…

– Как считаете, почему у нас сложилась подобная ситуация?

– На самом деле, причин тому довольно много, но главная, по моему мнению – это отсутствие у молодого футболиста шансов заиграть в основном составе. Спросите, почему так получается? А вы посмотрите в заявки команд премьер-лиги, где найдете фамилии 25-30 высокооплачиваемых футболистов, и сами все поймете. В результате молодые футболисты играют у нас на уровне краевого и городского первенств, студенческих универсиад и второго дивизиона, и, с одной стороны, это правильно: получая игровую практику, они прибавляют в плане профессионального роста. Но затем им нужно переходить в клубы рангом выше, а этого не происходит – «выживают» лишь единицы.

– Как думаете, почему же все-таки тренеры команд премьер-лиги доморощенным ребятам не доверяют?

– Их понять можно – от наставника требуют сиюминутного результата, а появление молодежи может негативно сказаться на итоговом положении команд. Хотя заметил такую тенденцию: иностранные специалисты, те же Божович, Коусейру, Билич и Хиддинк, доверяют россиянам больше, чем наши тренеры. А все дело в менталитете – они строят фундамент на будущее, их так воспитывали.

– И зрителю ведь приятнее, согласитесь, смотреть на своих, тем более земляков?

– Это неоспоримый факт. Здесь хотелось бы привести небольшую аналогию: совсем недавно в Мюнхене я попал на концерт Кубанского казачьего хора. А там поют настоящие мастера, истинные патриоты Кубани. Вы не представляете, какой наплыв эмоций и гордости за родной край у меня случился! То же самое и с футболом: когда ты видишь доморощенного паренька в футболке «Кубани» или «Краснодара», то у тебя автоматически появляется к нему симпатия. Просто нашим руководителям нужно научиться ждать: ведь основные навыки игрока формируются только после 20 лет, не раньше. Звезды в 17-18 лет – это исключение из правил.

– А вы попали в «Кубань», получается, как раз в 20-летнем возрасте…

– Да, но до этого я четыре года выступал за различные команды в чемпионате края и попал в поле зрения краснодарцев только тогда, когда стал выделяться на фоне 30-летних мужиков, поигравших во второй лиге. К тому же, я еще параллельно выступал и за сборную сельскохозяйственного института, где меня и заметил один из тренеров «Кубани» Эдуард Дмитриевич Антонянц. Кстати, с приглашением забавная ситуация приключилась: он пришел на тот матч, который я пропускал, так как в этот момент. на свадьбе был свидетелем. Ну, он моим друзьям и передал: «Пускай придет на двусторонку на стадион «Кубань».

– Не боялись, что не пройдете?

– Конечно, переживал, все-таки подобный шанс раз в жизни выпадает. И до сих пор я считаю, что из 30 человек, которые были на просмотре, меня все же взяли благодаря фарту. Но, стоит сказать, раньше система отсева совершенно отличалась от нынешней. Мне довелось побывать на просмотре юношей в дубль «Краснодара», и поразила одна вещь – на каждого мальчика уделялось всего 30 минут! А ведь многие проехали сотни километров ради такого шанса. В этот момент мне просто стало жалко ребят: можно сказать, этой «проверкой» их просто выставили на посмешище.

– А раньше как все происходило?

– А тогда мы провели чуть ли не две недели в расположении команды, успели даже немного привыкнуть к условиям, и все это время нас тестировали, то есть к процессу отбора относились гораздо серьезнее. Кстати, в команду мы попали вместе с Адамом Натхо – он тогда Кубок края с командой из Кореновска выиграл, да и в будущем из него превосходный футболист получился. До сих пор помню, как он в 1981-м в домашней игре с тбилисским «Динамо» на глазах у 40 тысяч зрителей легко расправлялся с легендарными защитниками гостей! Так вот, Адам заиграл за основу чуть раньше, а я еще в дубле «попылил».

– Как себя поначалу ощущали в команде?

– В первые месяцы, не скрою, было тяжело: на любительском уровне ты готовил себя сам, а тут приходилось под присмотром тренера два раза в день выполнять тяжелые упражнения. Человеческий организм ко всему привыкает, но время на адаптацию понадобилось. К тому же, я еще в институте на третьем курсе учился, и там выкарабкивался только за счет свободного графика.

– Трудно совмещать футбол и учебу?

– Это невозможно, скажу по своему опыту. Футбол фактически стал моей работой, и ему я уделял гораздо больше времени. Да и дома стал бывать реже – начались выезды на встречи первенства дублеров, и первый свой вояж я запомнил довольно хорошо – мы поехали в Донецк на игру с «Шахтером». Тренерами молодежной команды были Антонянц и Владимир Сергеевич Белоусов, а у второго любимым было слово «милок». Так вот, перед выездом в Донецк он ко мне подошел и сказал сакральную фразу: «Ну что, милок, привыкай к такой жизни» (смеется).

– И так оно и получилось?

– Да, за все годы выступлений в союзных чемпионатах удалось посмотреть чуть ли не всю страну. Футболисты, кстати, были одними из той когорты избранных, кого выпускали за рубеж, так что по тем временам это было великой радостью. Хорошо врезалась в память поездка в Индию, особенно то, как нас там встречали. Ведь те штаты, куда нас возили, находились на самом севере страны у границы с Китаем, там русских лет 20 не видели, а тут футбольная команда приехала! Как сейчас помню эту картину: везут нас в автобусе по дороге от аэропорта до города, вокруг оцепление из солдат, а за ними – толпы народу! И все с флажками и цветами, как будто президента страны встречали.

– С какими зарубежными командами доводилось играть?

– На самом деле, с сильными коллективами нам играть не приходилось. Исключением была разве что Болгария: там мы встречались с командами высшей лиги, теми же «Черноморцем» из Бургаса и «Локомотивом» из Пловдива. Но все равно самые важные встречи мы играли в своем чемпионате.

– Дебют в высшей лиге помните?

– Первая игра с кутаисским «Торпедо» в память не врезалась, зато помню те пять минут, которые мне выделил тренер в матче с московским «Динамо». Тогда мы чуть с Валерием Газзаевым, любимцем публики, не подрались. Но, несмотря на этот факт, я горжусь тем, что у меня в карьере не было желтых карточек. Ни одной! Как-то мне дали «горчичник», но потом выяснилось, что перепутали с Николаем Колесовым.

– Как же вам удавалось обходиться без санкций судьи?

– Тогда совсем другие времена и другой футбол был, в том числе и судейство. Арбитр давал бороться, не останавливал игру порой даже при жестких стыках, и недовольных было мало. А сейчас только и слышно, что свистки – зрелищности это идет во вред. Да и, к тому же, мы сами понимали, что парни из другой команды тоже зарабатывают себе на хлеб, как и мы, так что старались друг друга не ломать. Сейчас все обстоит совершенно по-другому. Я же всегда старался сыграть эффективно, но без грубости.

– Хотя позиция у вас была ответственная – центральный защитник.

– В первых играх с теми же «Торпедо» и «Динамо» я выходил в полузащиту, а уже во втором круге в матче с одесским «Черноморцем» заменил Володю Бутурлакина в обороне. На самом деле, мне больше нравилось играть в средней линии – там и задач побольше, и работать приходится интенсивнее. А вот в центре защиты функций меньше, зато ответственности гораздо больше – особенно если подстраховываешь партнера. А у меня так и было: я играл именно последнего защитника.

– Что это за позиция?

– Линейной схемы, как сейчас, тогда еще не было, и, помимо крайних защитников, были еще передний и последний – «либеро». Первый встречал соперника еще на подступах к штрафной, а второй при продолжении атаки исправлял огрехи первого, то есть выступал своеобразным «чистильщиком». То есть я был последним препятствием для нападающего, и, конечно, ответственность была крайне велика.

– Партнеры разве не вселяли вам уверенность?

– Конечно, вселяли: передними защитниками у нас, как правило, были Юра Чеботарев и Вася Шитиков – оба рослые и непроходимые, это значительно облегчало жизнь. Плюс к тому, ворота наши защищал Владимир Пильгуй – выдающийся человек и футболист, а также хороший педагог – он всегда мог мне объяснить, где и когда я допустил ошибку. Так что с такими партнерами можно и даже нужно расти в профессиональном плане. Они сдерживали натиск другой команды, а моей задачей, как правило, было выключение из игры одного из ведущих футболистов соперника.

– Например?

– Когда мы играли дома с московским «Спартаком», Владимир Белоусов сказал мне, чтобы я опекал конкретно Юрия Гаврилова – тогда эта задача казалась суперсложной. Он хоть и не был суперзабивалой, зато прославился как диспетчер – мог за игру по два-три голевых паса сделать. Не зря ведь Константин Бесков говорил: «Не знаешь, что делать с мячом – отдай его Гаврилову». Проиграли мы тогда со счетом 0:2, настроение паршивое, но после матча Белоусов похвалил: «Вот смотрите, Подобедову сказали Гаврилова закрыть, и он это сделал!» И действительно, того видно на поле не было – вероятно, только за счет огромного желания неплохо со своей ролью я справился.

– Получается, от матча к матчу вы получали персональные задания?

– Нет, так было далеко не всегда. И яркий пример – игра в Ташкенте с «Пахтакором». Там игру назначили на три часа дня – представляете, в самое пекло! А когда на дворе 40 градусов, о каком футболе может быть речь? Поэтому главная цель у нас была одна – бегать и не останавливаться, чтобы не заработать солнечный удар. Проиграли мы ту встречу и самочувствие было неважное, но зато теперь есть, что вспомнить.

– Наверное, каждый матч в «вышке» приносил бурю эмоций?

– Еще спрашиваете! Приезжаешь в Тбилиси или в Москву – а там на стадионе полные трибуны, и все без исключения поддерживают своих. Поверьте, даже если сидишь на скамейке, все равно этим потрясающим духом проникаешься так или иначе. А матчи с киевским «Динамо»! Я в обоих поединках в запасе остался, но все равно – сидишь ты на «лавке», а в паре метров от тебя пробегают Бессонов, Балтача, Демьяненко, Баль, Блохин!.. И вообще, за что мне не стыдно, так это за союзный футбол. У нас была сильнейшая сборная, которая в 1986-м на чемпионате мира в Мексике должна была побеждать, но в матче плей-офф с Бельгией нас просто «убил» судья. Или взять тех же спартаковцев и киевлян с тбилисцами, достойно представлявших Союз в еврокубках и обыгрывавших английские команды на одной ноге.

– Но ведь чемпионат СССР – это не только «Спартак» и «Динамо»?

– Конечно же, нет! В нем выступали лучшие клубы страны, и свой класс они демонстрировали в любом матче. Более того, каждая команда выделялась своим стилем и манерой игры, своими лидерами и наставниками. В 1982-м и «Кубань» серьезно блеснула, причем так, что ее стали побаиваться многие команды. При этом у страха была объективная причина: на старте чемпионата мы некоторое время и вовсе вторыми шли, а позднее за первую шестерку активно цеплялись.

– Первую половину сезона «Кубань» провела здорово, но потом последовал серьезный провал. Как думаете, в чем причина?

– Я не думаю, а знаю точно, кто в этом виноват, но не буду выносить сор из избы. Скажу только, что в самый период расцвета начали ходить слухи, что один сдает матчи, второй больше получает, третий ничего на поле не делает. В общем, начался раскол, и пропало главное – командный дух. А когда в атмосфере коллектива витают недоверие и скрытность, то это ни к чему хорошему не приводит. Доходило порой до абсурда: к примеру, после матча с одной из московских команд Володю Пильгуя, нашу палочку-выручалочку, обвинили в организации «договорняка»!

– Тренеру не удавалось прекратить склоки?

– В том-то вся соль, что в самый неподходящий момент Владимир Белоусов сломал ногу, и мы остались без тренера. Это было последней каплей – ведь он как раз и сдерживал ребят, налаживал отношения между ними. Полная чушь, что главная задача наставника – физическая подготовка игроков посредством тренировок: на самом деле это вещь второстепенная. Основное же предназначение тренера – создание в коллективе благоприятного микроклимата, чтобы никто не чувствовал себя обиженным. Ведь если игрок недоволен, то он перестает здраво мыслить и начинает подговаривать остальных.

– Какая игра стала решающей?

– Скажу без раздумий – с «Шахтером» в Донецке. Перед этим поединком мы находились в шаге от зоны вылета, а «горняки» как раз уступали нам всего одно очко. Сыграй мы тогда хотя бы вничью – команда осталась бы в высшей лиге, и все к этому шло. Но. Этот эпизод я не забуду никогда. Шла 86-я минута, игрок «Шахтера» оказывается с мячом на левом фланге, обыгрывает на замахе бросившегося в подкат Чеботарева и вырывается на оперативный простор. Так получилось, что я, хоть и был опорным полузащитником в той встрече, оказался самым близким к тому футболисту и пошел страховать Юру. Казалось, я его уже накрыл, но он успел отдать мяч Ященко, который метров с 30-ти пробил в самую «девятку». Наш кипер Саша Балахнин в той ситуации был бессилен – удар получился неберущимся. И только мы разыграли мяч, как меня заменили – вышел Сергей Андрейченко.

– Неужели причиной стал пропущенный мяч?

– Мне кажется, так и было. То, что я остался один против двоих, никого не волновало – нужно было найти крайнего. Да, команда проиграла и пропустила обидный гол, но ведь впереди были еще матчи – нужно было побеждать. Тем более соперниками в последних двух турах были кутаисское «Торпедо» и бакинский «Нефтчи» – прямые конкуренты в борьбе за выживание. Казалось бы, состав не изменился, травмированных нет – давайте покажем игру нашего лучшего образца и победим! Но былого огня в глазах у парней уже не было, и в Кутаиси мы добыли лишь ничью – все, конец мечтам.

– Последняя встреча разве ничего не решала?

– Нет – даже если бы мы выиграли у «Нефтчи», бакинцы все равно опережали бы нас по большему количеству побед. Но то, что мы вылетели незаслуженно, признали даже они. Последняя игра сезона, несмотря на ее бессмысленность, выдалась очень боевой и интересной. Мы выложились напоследок на полную катушку и со счетом 3:2 вырвали победу. А после матча бакинцы подходили к нам и спрашивали: «Парни, как вы с такой игрой вылетели-то?» Но не скажешь же им правду.

– Для вас это была трагедия?

– Что самое интересное, ни для кого неудача трагедией не стала. Мы практически полностью сохранили тот же состав и в следующем году собирались возвращаться обратно – с такими людьми в основе «мариноваться» в первой лиге было непозволительно. Плюс к тому, нас тренировал Юрий Палыч Семин, восстановивший нормальные отношения в команде, и лед тронулся – игра вернулась! Мы опять начали получать удовольствие от того, что делаем, и с верой в лучшее начали новый сезон.

– А получилось, как всегда?

– Семина убрали в самом начале сезона, в самый неподходящий момент да еще и на основании анонимки в крайком партии. Из-за такой мелочи снимать специалиста, который мог вывести команду на прежний уровень. Было это в начале января, когда мы только-только вкатывались после отпуска. И тут – как обухом по голове такая новость. Хотя у Семина в команде была полная идиллия – он ведь до того, как «Кубань» принял, играл в ней три года. Я уверен, останься он во главе нашей команды, «Кубань» вернулась бы в высшую лигу. Но вот Юрия Палыча в спешке снимают и назначают нам нового рулевого – Александра Кочеткова. И тут все началось сначала.

– Старая песня о главном?

– Да, но с новыми нотками. Опять начался период конфликтов и недовольства, однако уже на другой почве: у Кочеткова было свое, очень своеобразное, но оттого не менее правильное видение футбола, и некоторые игроки просто не подходили под его схему. К тому же, Александр Петрович был человеком авторитарным, не любил, когда с ним спорят, и никогда не пресмыкался ни перед руководством, ни уж тем более перед игроками. Поэтому 1983 год у нас начался с «чистки рядов», и самыми крупными потерями были два Александра – Плошник и Чугунов, лидеры команды и ее вожаки. Тот сезон они еще отыграли, но потом стали получать все меньше и меньше времени на поле и вскоре ушли в другие клубы.

– Насколько сказалась потеря двух основных игроков «Кубани» на команде?

– Если судить по результату, то стало только хуже – «Кубань» в том сезоне стала лишь восьмой, увязнув в середине таблицы. Но такого эффекта стоило ожидать: ведь коренные перемены могут занять длительный промежуток времени и только потом дать плоды. Вот и 1983-й у нас ушел на «притирку»: любая игра была для нас трудной, и Кочетков каждый раз устраивал долгие теоретические занятия с «разбором полетов». Но, кто бы что ни говорил, тренировочный процесс у него был великолепный.

– Что легло в его основу?

– Прежде всего, работа с мячом, оттачивание собственного мастерства, но и про «физику» он не забывал. Помню, любимым занятием у нас был квадрат на половину поля. Сначала ты можешь сделать три касания, потом уже два становятся лимитом, а под конец упражнения вся шестерка переходит на то, что считается верхом футбольного искусства – игру в одно касание. Знаете, в чем плюс методики Кочеткова? Она была рассчитана на то, чтобы футболист получал кайф от того, что он делает – так и было. Когда в 2002-м в «Кубань» в качестве тренеров пришли Владимир Лагойда и Игорь Калешин, они тренировали ребят по давнишней, но проверенной временем и доказавшей свою эффективность системе Кочеткова.

– Неужели они помнили все тонкости?

– Да нет, конечно, это невозможно удержать в памяти спустя столько лет. Просто каким-то чудом остались конспекты Александра Петровича – их сохранил Леонид Пахомов, известный в прошлом игрок, в то время работавший в «Кубани» помощником главного тренера. Эти самые рукописи и использовали Лагойда и Калешин, а результат стал виден уже в 2003-м, когда команда стала дома спустя много лет собирать аншлаги на трибунах.

– То есть методика Кочеткова давала все-таки довольно быстрый эффект?

– Ну, год – это не так уж и быстро, но все же и не пять лет. Так у нас случилось и в 1984-м: «чистка рядов» закончилась, состав «устаканился», и «Кубань» почти что сразу «зафеерила». А по-другому это и не назовешь: мы такой футбол показывали, что наши болельщики на гостевые матчи стали ездить, что по тем временам редкость, дабы на нас посмотреть! Эффектность появилась у нас еще в предыдущем сезоне, когда мы в пух и прах разнесли «Гурию» из Ланчхути и могилевский «Днепр» – 6:0 и 8:1 соответственно, и в дальнейшем она обретала еще более очевидные контуры.

– Но при столь зрелищной игре команду упрекали в отсутствии стабильности.

– Мне кажется, о стабильности в футболе вовсе говорить глупо: матч на матч не приходится. Ты можешь иметь хоть пять, хоть десять моментов, но все растранжирить, а соперник свой единственный не упустит и победит. Так у нас было в 1984-м в Батуми в первом туре, когда мы местное «Динамо» «возили» как хотели, а в итоге проиграли с минимальным счетом. А все почему: Саша Гармашов выбрасывал мяч из аута, тот был скользкий и выскочил из рук очень неудачно. А динамовец Горгиладзе был тут как тут, подхватил мяч, сблизился с Балахниным и пробил без шансов для вратаря.

– Следовательно, причина не в отсутствии характера, а в невезении?

– Ну, уж в чем, а в безвольности нас никак не обвинишь. Сезон-1984, если сравнивать с последующими, был самым реальным шансом вернуться в элиту советского футбола, но мы стали тогда четвертыми. Причем, львовским «Карпатам» уступили лишь по разнице мячей, а путевку в «вышку» у нас отняло кутаисское «Торпедо», скупавшее пачками игры. Это не мои домыслы и не вранье – так действительно было даже в Советском Союзе. Хотя по игре мы были лучшими. Помню, был опрос в одной из центральных газет о самой запоминающейся команде, так вот «Кубань» выбрали чуть ли не единогласно! А так, до самого конца мы боролись за выход в высшую лигу и даже в сумасшедшем матче обыграли прямого конкурента – волгоградский «Ротор».

– Та самая встреча, когда вы забили решающий мяч?

– Ну, она не только этим известна. Тогда все с самого начала закрутилось-завертелось: темп бешеный, команды рвут и мечут. Ну, а мой гол получился немного случайным. У меня тогда конъюнктивит начался, и на игру я вышел со страшной головной болью – деваться некуда было. И вот за три минуты до конца встречи при счете 3:3 подаем мы угловой, все мимо мяча пролетают, а мне просто повезло: мяч попал в ногу и влетел в «девятку» – никакого мастерства там не было. Хотя, конечно, рад был, что такие важные очки команде принес.

– 1984-й сложился лично для вас удачно – вместе с Александром Балахниным вы не пропустили ни одной игры.

– Тогда действительно все сложилось хорошо, жалко только, что задачу не решили. А матчи все провел, потому что, во-первых, травм не было, во-вторых, тренер доверял, а в-третьих, режим соблюдал неукоснительно. Пожалуй, последнее даже главнее всего: мало очень мне удалось повидать людей, которые добивались успеха, не соблюдая распорядок дня. Правда, застал на своем веку такого уникума, как защитник Саша Маховиков – он к нам в 1986-м из московского «Динамо» пришел. И хоть режим он не особенно уважал, но в тестах на выносливость вместе с Андреем Юдиным значительно всех превосходил. Были у нас футболисты и другого склада: допустим, тот же Николай Колесов мог первый тайм ничего не делать, а во втором, когда ребята подуставали, он включался, забивал пару мячей и героем матча становился! Хитрец, да и только.

– Так получается, при Кочеткове в команде явно сформировался костяк, частью которого вы и являлись…

– У Александра Петровича было понятие «среднее звено», то есть игроки от 23 до 27 лет, на которых он делал ставку. К нему он причислял меня, Сашу Багапова, Серегу Горюнова и Саню Семенюкова, а поколение постарше – Игоря Калешина, Владимира Лагойду, Сергея Андрейченко – звал «стариками». Правда, несмотря на то, что костяк команды никуда не делся, в 1985-м опять все пошло наперекосяк: видно, неудача с выходом в «вышку» Кочеткова подкосила психологически, и он, буду говорить прямо, на сборах потерял мотивацию. В результате его убрали и назначили тренером Юрия Колинько, а тот решил ничего не менять – зачем, если толк есть? Но не было Кочеткова, и атмосфера в коллективе все равно поменялась в худшую сторону.

– То есть в этом причина неудач?

– Других объяснений у меня нет. В 1985-м чуть не вылетели во вторую лигу, в 1986-м уже вылетели – эти годы были, как под копирку на самом деле. Постепенно менялся и состав, причем, были как хорошие приобретения, такие, как Игорь Шлюбуль и Ираклий Джанджгава, борозды не портившие, так и те люди, которые до основы не дотягивали. Но новичкам и старожилам еще нужно было найти общий язык, и на это как раз ушли эти два провальных года: только при Хамзе Багапове начался новый расцвет.

– Что такое сделал Хамза Абдулович, что команда резко пошла по восходящей?

– Ничего кардинального, кстати. Из новичков у нас были разве что Валера Сидоренко из Брянска и наши молодые Сергей Ковалев и Игорь Репях, а остальные – «старая гвардия». При Багапове вернулись в команду проверенные Плошник, Шитиков, Балахнин, Колесов – мастера, которых и учить ничему не нужно было. Мы играли, можно сказать, на классе и победили не только в чемпионате второй лиги, но и в первенстве РСФСР, и на турнире «Весна России», проводившемся в Новороссийске. Над соперниками просто издевались, делали с ними, что хотели. Единственным серьезным конкурентом был разве что саратовский «Сокол», которому мы крупно уступили в гостях, но дома его разгромили – 5:0. Так что тот сезон я считаю лучшим в своей карьере.

– Говорят, у футболиста возникает такой момент, когда он начинает читать игру, как книгу. У вас было такое?

– Да, было, и как раз в то сезоне, когда мне 27 стукнуло. Проявлялось это вот в чем: в молодости ты даешь пас и гадаешь, дойдет он до адресата или нет, а с возрастом все становится по-другому – отдаешь буквально не глядя. То же самое и с взаимопониманием: мы с Семенюковым и Горюновым на подсознательном уровне знали, кто где находится и куда побежит. Может быть, именно из-за того, что я тогда находился на пике формы, меня тогда капитаном команды сделали, хотя я этому, честно говоря, не очень был рад, особенно в конце года.

– Но ведь для игрока капитанская повязка – большая честь?

– Эта должность особенно ценна, когда коллектив состоит из молодых ребят и нужен «дядька», который будет их учить уму-разуму. А в «Кубани» тогда собрались такие люди, которым объяснять ничего не нужно было. Дело в другом. Понимаете, когда футболисту под 30 или уже перевалило за данную отметку, то романтика футбола для него отходит на второй план – он приходит в клуб, чтобы заработать денег. Нас было 12 человек – тех, кто тянул команду от победы к победе, и в течение сезона нам обещали: в качестве премии дадим 10 машин. А ведь автомобиль тогда стоил, как две квартиры! Время шло, мы победили в финальной «пульке» второй лиги, а по окончании сезона нам сказали другое: мол, выделим всего 5 машин. Я как капитан выдвинул идею о том, чтобы их потом продать и разделить деньги поровну, но оставался открытым вопрос: когда их дадут? В ноябре на собрании Хамза Абдулович нам сказал: «Потерпите, ребята, до следующего сезона». Терпели.

– И что же, выполнило руководство обещание?

– Если бы. Возвращаемся в расположение команды и задаем тот же вопрос, а нам сказали, что машины уже распределены. Эх, не знало начальство, что делает. 1988-й оттого и получился скомканным, что вокруг этих виртуальных чудес автопрома начались жаркие споры. Достаточно вспомнить хотя бы так называемое «письмо 14-ти», в котором все обиженные и обделенные прямо высказали свое недовольство. И снова распри, обвинения.

– Поэтому в следующем году вы и решили уйти из команды?

– Нет, что вы, по этой причине я бы не ушел. До этого в «Кубани» такого навидался, что разборки-1988 для меня были детским лепетом. Просто тренером назначили Георгия Константиновича Безбогина, а тот прихватил с собой из Майкопа «десант» из девяти человек. В итоге мы с Горюновым, два лидера команды, оказались ненужными, и нас из команды просто «выжали». Это было на сборах, мы жили в Сочи в одной гостинице с горьковским «Локомотивом», они и предложили мне к ним перейти, выдвинули хорошие условия. Я подумал, что лучше еще поиграю, чем на лавке буду сидеть. Тренером железнодорожников был Валерий Овчинников – «Борман», как его все привыкли называть.

– Тогда, насколько я понимаю, за переходы клубы друг другу не платили?

– Почему, за меня уплатили серьезную сумму – футбольный мяч. Каким-то образом Безбогин прознал, что у Овчинникова есть мяч Tango, выпущенный специально к чемпионату мира-1990 в Италии, и выменял его… на меня. Я и не против был: написал заявление об уходе и уехал в Нижний Новгород, раньше Горьким называвшийся. И ничуть не жалею – годы, проведенные под руководством «Бормана», я вспоминаю с теплотой.

– Говорят, «Борман» – очень своеобразный человек…

– Это еще слабо сказано. К примеру, когда он подходил к доске с фишками, то убирал их, брал фломастер, говорил «Пишу цифру!» и рисовал количество премиальных за игру. И на тренировке у нас было всего 3-4 упражнения, которые мы знали наизусть, но нам большего и не нужно было. Почему? Представьте себе ситуацию: человек начинает свою речь тихо и спокойно, потом наращивает обороты и незаметно для тебя переходит на крик. У нас от этого такая злость появлялась, что любого могли «порвать» на поле! Овчинников не был выдающимся тренером, но мог завести коллектив с полуоборота. За это его, по сути, и любили.

– До сих пор в футбольной среде витают его знаменитые афоризмы.

– Фразы типа «Мы купим все, что можно» – приманка для прессы, «Борман» это знал. Я считаю, что он и Арсен Найденов – два очень умных человека, которые могли ляпнуть очередной перл, но всегда знали, зачем они это делают. Но главное, результат не заставил себя ждать: «Локомотив», как по рельсам, вкатился в первую лигу. Правда, в финальном турнире, который разыгрывался среди победителей зон, я допустил серьезную оплошность, которую Овчинников мне не простил.

– Настолько значимый был прокол?

– Если смотреть с точки зрения результата, то ничего особенного. Встречались мы с новороссийским «Цементом», вели 4:0, и мяч летит к нам в штрафную. Я скидываю нашему вратарю мяч, в прыжке немного не дотянулся до мяча и отдал слишком слабый пас – в итоге 4:1. Все бы ничего, только «Борман» после игры заподозрил, что я это сделал специально. Знакомая ситуация, не правда ли? А то, что в следующем матче «Цемент» был разгромлен дома омским «Иртышом», его не волновало. В итоге в следующем сезоне Овчинников нашел мне замену в лице опытного питерского защитника и технично попросил уйти.

– Решили пойти обратно в «Кубань»?

– Вообще, возвращаться я не собирался. Мой партнер по «Локо» Юра Герасимов ушел тогда же в тольяттинскую «Ладу» и звал с собой – там костяк составляли ребята из Санкт-Петербурга, и команда подобралась довольно интересная. К тому же, до этого мы были в Тольятти и город мне понравился: широкие улицы, красивый стадион, великолепная природа. И машину обещали без проблем дать – благо, они их на местном заводе производили. Но «Борман» сказал свое веское слово: «Я договорился с друзьями, поедешь в Финляндию». Тогда это модно было: одним из первых туда Леша Еременко (отец Романа и Алексея, известных в России по выступлениям за «Рубин». – Прим. М. Г.) уехал, а после него еще много ростовских ребят. И я был не против, но прождал три месяца – из Финляндии предложений нет, а вот Владимир Бражников в «Кубань» позвал.

– При этом наставнике в стане желто-зеленых обстановка изменилась?

– Не только в кубанском, а вообще в российском футболе все идет по принципу «Не одно, так другое». Человеком Владимир Саныч был прекрасным, а вот тренером – «неправильным», так сказать. У него были очень тяжелые в плане «физики» тренировки, и в состав он ставил не тех, кто лучше выглядит, а ребят, которые выдерживали эти сумасшедшие нагрузки. Думаю, такой бешеный график меня и подкосил: успел сыграть восемь матчей, а в Ставрополе сломал колено.

– Поэтому решили, что нужно заканчивать?

– Да нет, можно было и после восстановления продолжить карьеру, но у меня была еще одна причина. С молодости у меня пошаливало сердце, и в нашей краевой больнице еще в 1981-м сказали: «Завязывай с футболом». Но потом мне порекомендовали обратиться к профессору Макаровой, которая до сих пор работает в Инфизе, и та сказала, что это не страшно и такое часто бывает у профессиональных спортсменов. Но было условие – регулярно у нее наблюдаться. И когда в 1990-м мы с «Кубанью» проходили медосмотр, она мне сказала: «Володя, поиграй еще полгода – и хватит». Эта женщина спасла мне карьеру, так что я даже долго не думал. Кстати, Александр Линский, который сейчас является врачом «Кубани» – ее воспитанник.

– На административной должности в клубе не предлагали остаться?

– Почему же, полгода я был юрисконсультом у Владимира Середы, начальника команды, и занимался тем, что в эпоху безденежья просил местные фирмы перечислять налоги не в бюджетную казну, а в казну «Кубани» – тогда такой приказ вышел. Работа не из приятных, поэтому вскоре ушел из клуба и вместе с братом стал строить в крае заводы по переработке сои. В то же время, мы по-прежнему дружили с Сашей Гармашовым, вместе с которым за счет тольяттинского завода создали ветеранскую команду «Лада-Юг». Шел 1993 год, времена были тяжелые, так что благодаря этому удалось поддержать ребят, с которыми играл раньше, и даже вручить им по автомобилю в качестве премии, чего в 1987-м не случилось. Но затем источник финансирования иссяк, команда распалась, и с 1996-го я занимаюсь водородной энергетикой.

– То есть разработкой нового вида топлива?

– Совершенно верно. Мы вместе с моим научным руководителем профессором Канаревым создали лабораторный прибор для получения дешевого водорода, что позволит сделать его основным источником топлива. Пока что мы только лишь ищем спонсора для продвижения существующей технологии, а у нас его найти трудно. Но в Европе этой идеей активно интересуются, поэтому, будем надеяться, плод многолетних усилий скоро даст первые всходы.

– Получается, из футбола вы тогда ушли. Но как случилось, что в 2002-м вы стали гендиректором «Кубани»?

– Я с 1991 года знаком с губернатором Александром Николаевичем Ткачевым, и он попросил в трудный для клуба момент занять руководящую должность. С одной стороны, это предложение стало полной неожиданностью, а с другой – новым вызовом, и я его принял. Рубить с плеча, как говорится, не собирался, поэтому целых два месяца вникал в суть проблемы, но зато потом начались перемены. Здесь можно вспомнить и неприятный конфликт с Терехиным и Аюповым, и смену тренера, и переезд команды на прекрасную базу, построенную Иваном Александровичем Паненко, а также начало работ по реконструкции базы «Четук». Еще одним моим нововведением был так называемый Совет старейшин – собрание ветеранов, подсказывавших, как поступить в той или иной ситуации. Очень полезный был орган, опыт наших великих футболистов прошлого бесценен, поэтому жаль, что после меня никто эту идею не поддержал.

– Так же получилось и с преобразованием «Кубани» в акционерное общество?

– Тогда вышло постановление от УЕФА, согласно которому было рекомендовано преобразовывать клубы в акционерные общества. У нас же командой руководила общественная организация из 5 человек. Я предложил изменить организационно-правовую форму, и переход к акционерному обществу мы осуществили довольно быстро. Возникала даже идея о передаче части акций болельщикам, которая, к сожалению, провалилась. Так что сейчас ФК «Кубань» является акционерным обществом и вполне неплохо существует: хозяева менялись, но форма-то осталась.

– А что изменилось в спортивном плане?

– Сезон-2003 мы должны были начинать с двух труднейших выездов в Грозный и Нальчик, и результат этих поединков был неожиданным даже для нас – 6 очков! В столице Кабардино-Балкарии нас судья и вовсе «убивал», но благодаря голу Андрея Топчу мы все же вырвали победу за две минуты до конца матча. Казалось бы, звезд в команде было немного, но как играли – полные трибуны собирались! Лидерами же были Стас Лысенко, Леша Герасименко да Паша Шкапенко – таких мастеров в нынешней «Кубани» все равно нет. Из теперешнего состава выделю разве что Ивелина Попова, но в сравнении с Герасименко он все равно конкуренции не выдерживает.

– Команда, наконец, добилась цели, а вы ушли с поста. Почему?

– Покинул свой пост я потому, что инициатива по поводу приглашения на пост тренера Лагойды была целиком моей, и на совете директоров меня предупредили: уйдет тренер – уйдет и гендиректор. Владимира Ивановича уволили в августе 2003 года за то, что команда шла на третьем месте и задача выхода в премьер-лигу была под угрозой. И в тот же момент ушел и я. Это было абсолютно справедливо, так что я даже не думал обижаться.

– А в Новороссийске как оказались?

– Уж если выбирать самый неприятный момент в моей футбольной жизни, то стоит назвать год в «Черноморце». 28 января 2004-го, в день моего рождения, вице-губернатор послал нас туда разобраться с проблемой. А ситуация там была неприятная: огромный долг, два юридически оформленных клуба в одном и шантаж со стороны прежнего руководства о снятии с первенства. Особенно много на эту тему говорить не хочу, скажу лишь одно: нам поставили цель сохранить клуб – мы это сделали. Нас попросили помочь оставить «Черноморец» в первом дивизионе – мы и данное пожелание выполнили. На самом деле, Краснодар там терпеть не могут, да и вообще порой казалось, что это не часть Краснодарского края, а Новороссийская республика прямо.

– После этого окончательно решили перейти на научную деятельность?

– Сейчас целиком и полностью поглощен разработками в нашей сфере, но за «Кубанью» и «Краснодаром» по-прежнему слежу. Хочется пожелать всем, кто так или иначе входит в структуру обоих клубов, новых успехов в предстоящем сезоне. Будем болеть за них и ходить на стадион!

О ком или о чем статья...

Подобедов Владимир Васильевич