Валерий Сорокин: «Бывал во многих странах, но остался патриотом»

«Футбол-Хоккей в Томске», 22.11.2012

В начале автограф-сессии Валерий пошутил: «Я предупредил супругу: «Если на встречу со мною никто не придет, то я сразу набираю твой номер и сбрасываю. Тогда ты срочно приезжаешь и берешь у меня автограф. Еще, может, кого-то из прохожих захватить удастся для массовки». Но не пришел разве что только одноклубник Валерия Сергей Бендзь, который всю неделю грозил товарищу по команде заглянуть на его автограф-сессию. Зато болельщиков, желающих увидеть и услышать одного из лидеров «Томи», оказалось множество – Сорокин собрал в магазине «12 игрок» аншлаг. Даже свадебный кортеж изменил свой маршрут, чтобы сфотографироваться с футбольным кумиром. Ну, а больше всего было вопросов.

– Валера, ты занимался разными видами спорта. Почему в итоге выбрал именно футбол? Были же в детстве другие варианты?

– Нет, вариантов не было, потому что мой папа – тренер по футболу (он и сейчас тренирует). Так что, выбирать мне не приходилось, с детства у меня был мяч, и все было решено. Хотя я занимался и акробатикой, но это был «аперитив» к футболу, она помогала развивать координацию. С 6 до 8 лет я немного занимался непосредственно футболом, больше акробатикой, зато с восьми с половиной лет уже было однозначно определено, каким видом спорта заниматься в дальнейшим.

– А может и зря? Представляешь, акробаты – они же в цирке еще выступают, и объявляли бы: «Сегодня на арене цирка…»

– Клоун Сорокин!

– …«чемпион мира по акробатике Валерий Сорокин». Рев публики, аплодисменты. А на поле стадиона ты выходишь не один – футбол же командный вид спорта, и ты все аплодисменты не соберешь. Не было таких переживаний, что ты не сможешь приковывать к себе все внимание?

– Нет. Аплодисменты – это, конечно, хорошо, их можно считать оценкой работы человека. Но овации – не есть суть футбола и спорта. Хотя мы, однозначно, играем для наших болельщиков, то есть, для всех вас. При пустых трибунах не было бы футбола, никто бы не вкладывал в него денег, и мы, игроки, не получали бы зарплаты. Тогда я бы работал в другом месте – может, как раз в цирке… Так что, аплодисменты важны, но они в футболе все-таки не определяющее. Главное – игра, сам спорт. Если выходить на поле только ради аплодисментов, то не получится достичь высокого уровня.

– А от чего ты на поле получаешь главное удовольствие? От каких моментов? Соперника обыграл, гол забил, пас отдал?

– Честно признаюсь: даже не знаю, как ответить. Допустим, когда я как болельщик смотрю хоккей, болею за какую-то команду, то получаю удовольствие от ее победы, когда те, кому я симпатизирую, забивают голы. А футбол – я от процесса игры получаю удовольствие.

Естественно, как и вся команда, от победы. От каких-то удачных действий на поле. Все футбол воспринимают по-разному. Для кого-то в нем главное борьба: кость на кость – кость долой. Кто-то хочет показывать комбинационный футбол. Я же получаю удовольствие от самой игры.

– Если говорить о твоей футбольной биографии, то как ты попал в московское «Динамо», великий по тем временам клуб?

– Вообще великий клуб. А попал из московского «Локомотива». В Москву я переехал в 14 лет, в ноябре (а вскоре, в январе, мне исполнилось 15). Тогда из футбольной школы ставропольского «Динамо» я попал в академию московского «Спартака».

– Послушай, а твой папа болел за какую команду?

– Раньше, думаю, большинство в регионах, если у них не была представлена своя команда в высшей лиге, поддерживали московский «Спартак». Мы с папой болели за него. После года в академии «Спартака» я оказался в московском «Локомотиве», подписал с дублем этого клуба первый в своей жизни профессиональный контракт. В дубле команды играл два года, а после известный тренер Сергей Николаевич Силкин забрал меня в дубль московского «Динамо», там контракт уже был подписан с основной командой, хотя тренировался я вместе с дублем и за него же играл.

– Получается, ты играл там рядом с Манише, Данни и другими известными игроками.

– Посчастливилось играть с ними, потому что, когда бразильский специалист Иво Вортман возглавил команду, он ходил на игры дубля, наблюдал за нашими выступлениями. Я же к тому моменту играл там уже 2 года. Иво Вортман был первым, кто меня подтянул в основной состав. Это произошло летом 2005 года.

– Надо добавить, что тогда в дубле «Динамо» играли братья Комбаровы, Шунин, Кокорин и Смолов. А ты первым из них начал работать с основным составом.

– Да, это так, но это мало о чем говорит. Помню, когда я учился в Академии «Спартака», то у нас была очень сильная команда 1985 года рождения. Мы заняли 3-е место на чемпионате России, после чего меня и взяли в «Локомотив». Я играл, признаюсь, далеко не ведущую роль в команде. Там было много очень талантливых ребят. Но далеко не все потом заиграют – из тех, кто очень талантлив в молодежке. Для этого и доля везения нужна, и кому-то еще чего-то не хватает… Говорить о том, кто с кем рядом когда играл, отчасти бесполезно. Может, кто-то говорит теперь, что со мною в московском «Спартаке» тренировался, и он не заиграл, а я – более-менее закопошился. Также можно сказать, что я был в одной команде с Комбаровым, Гранатом, Шуниным, а теперь они в сборной. К «основе» меня стали подтягивать раньше, поскольку я был постарше их на 2 года, только в связи с этим.

– Ты в плане карьеры тоже не был баловнем судьбы. После «Динамо» у тебя все непросто складывалось. Ты поехал в «Спартак» Нижний Новгород и получил там травму. Что произошло?

– Так сложилось, что я был в «Динамо», в 2005 году сыграл за основной состав команды, продлил с нею контракт, а в январе 2006 в клуб пришел Юрий Павлович Семин. Он стал главным тренером «Динамо», я все три сбора провел с основной командой. Но потом поступило предложение по аренде на год в «Спартак» Нижний Новгород (этот клуб перевели из Челябинска в Нижний Новгород, его возглавил бывший президент московского «Спартака» Юрий Михайлович Первак). И Юрий Павлович Семин посоветовал мне для игровой практики поехать в Нижний Новгород. «Оббиться по мужикам» – такое есть понятие, старая школа тренеров его очень любит. Теперь понимаю: в тот момент я принял неправильное решение. Поехал в Нижний

Новгород. Отыграл там полгода, мне очень все нравилось, мы хорошо играли, но потом я получил серьезную травму и выбыл на год. Точнее, на полгода, вроде бы, восстановился, поехал с «Динамо» на сборы (аренда уже окончилась) и в матче с турецким «Галатасараем» опять случился рецидив этой же травмы. И снова полгода пришлось лечиться.

Чемпионаты Бельгии и России похожи

– После того, как ты год посидел без футбола, восстанавливаясь после травмы, ты сразу же попал в бельгийскую команду. Что за футбол в Бельгии? Мне кажется, он чем-то похож на наш, российский. Поля, возможно, непростые, команды плотно играют, бьются. В общем, это не испанский футбол.

– Насчет полей не знаю – они в Бельгии обычно идеальные, поскольку поле – это лицо клуба. А футбол, действительно, весьма похож на российский. В Бельгии, я считаю, сейчас уровень близкий к нашей премьер-лиге. Единственное различие: местные гранды «Андерлехт», «Брюгге», «Стандарт» – чуть-чуть послабее наших российских футбольных грандов – «Зенита», ЦСКА…

– «Томи».

– Да, и «Томи», конечно.

– На каком месте в их чемпионате была бы наша команда?

– В десятке однозначно. Может, даже повыше. Все-таки тяжело судить, насчет пятерки не знаю. Хотя сегодняшняя «Томь» могла быть хоть чемпионам стать!

– Хороший английский язык у тебя благодаря работе в Бельгии?

– Да, я год играл в Брюсселе, где основной язык французский, и год в Генте, где говорят на голландском. Получилось, год учил французский – и не выучил, год нидерландский, и освоить его мне тоже не удалось. А все установки команде даются на английском, все общаются на этом языке. Так что, хотя сначала я отказывался, но потом пришлось его выучить.

– Ты зато теперь смотришь на Коннора и понимаешь, что он чувствует себя еще хуже, чем ты в Бельгии, ведь русский язык сложнее европейских?

– Да, это точно!

– Почему вернулся в Россию в ФНЛ? С клубом «Гент» у тебя действовал хороший контракт, по выходным ты ездил в Париж…

– Контракт был хороший, но все получилось банально – я попал на скамейку запасных, сидел на замене полгода. Перспектив на тот момент мне не виделось, оставалось только сидеть в запасе и получать эти неплохие деньги… Но только зарплата – это мне было неинтересно. Сидеть в запасе ради одних лишь денег в чужой стране, жить там одному. Это мне не подошло. Мне хотелось играть в футбол. Тем более, в тот момент мне было 23 года, и я понимал: если еще полтора года просидел в запасе, то все – получил бы все свои деньги, уехал на родину и на этом бы закончил с футболом. Надо было уходить. А куда возвращаться? Конечно, в Россию. Единственное, в Бельгии я тоже совершил несколько ошибок. Когда полгода провел в «Брюсселе», то у меня неплохо получалась игра, и меня звали во Францию. Не в «Пари Сен-Жермен», конечно, а в клуб, занимавший 10-е место. Но все-таки надо было переходить, рисковать, а я побоялся.

– Ты жил и бывал в разных странах. Какая из них показалась тебе наиболее комфортной?

– Мне комфортнее всего в России. Я признаюсь, я патриот нашей страны. Сколько бывал в разных странах, мне нигде не нравится. Естественно, я понимаю, что у нас очень много проблем, но, наверное, без них нам было бы плохо.

– В 2008 году многих российских игроков пригласили в европейские клубы, а потом постепенно почти все вернулись обратно. Как считаешь, почему?

– Мне тяжело судить. Мне тоже обидно за них. Наверно, такой российский менталитет.

– Как к тебе относились чужие болельщики, когда ты играл за границей?

– В Европе болельщики, именно сама культура боления – на потрясающем уровне. Я поражался, когда был в «Брюсселе», в своей первой бельгийской команде. Мы выступали неудачно, болтались внизу турнирной таблицы, но болельщикам словно не было разницы, они активно посещали матчи, ощущалось такое уважение, такая любовь к клубу!

– Ты не сталкивался с дискриминацией внутри команды?

– По отношению ко мне ничего такого не было. Но у нас вообще были разнонациональные команды. Если человек ведет себя адекватно, мне кажется, проблем в других странах у него не будет. Я пытался вести себя именно так.

Томск запомнился холодом

– Валера, возвращаемся в 2005-й год. Сорокин – основной игрок дубля московского «Динамо». Я посмотрел – ты принял участие в 28 играх, забил 4 гола. И один из них тебе надо было непременно забить в ворота «Томи». Было это на стадионе «Динамо», Малой спортивной арене.

– Каюсь!

– Но если вспомнить не про тот матч, а про твой первый приезд в Томск – он чем-то запомнился? Тогда дублирующие составы играли на стадионе «Кедр», ты уже не смог нам забить, «Томь» выиграла 2:0. Поездка в Сибирь тогда была для тебя самой дальней?

– Да, и мне очень запомнился тот выезд, потому что в Томске было холодно. Конец октября…

– Два градуса тепла.

– Всего лишь? Мне казалось, прямо очень холодно было, когда я играл за дублирующий состав.

– Надо было быстрее бегать!

– Ветер тогда обдувал бы! Сергей Николаевич Силкин любит говорить футболистам: «Летом быстрее бегайте, ветер будет обдувать, не жарко, а зимой будете быстро бегать – согреетесь». Так что на все времена года одно пожелание – быстрее бегайте. На самом деле, я играл весь матч против дубля «Томи». Запомнилось очень плохое поле, не газон, а грязь сплошная. Затем я был в заявке за основной состав. На скамейке было страшно холодно, мы сидели в каких-то фуфайках, обложенные одеялами и подушками. Зато после первого тайма мы вели 2:0, я уже мысленно купил на премию себе джинсы и новые часы. А потом «Томь» забила три гола, и матч окончился 3:2. Очень я был недоволен той поездкой в Томск!

– Как теперь относишься к сибирскому холоду?

– На самом деле, сам холод – это часть работы футболиста, это нормально. Многие люди работают на улице. Проблема не в том, что мы мерзнем. Когда футболисты говорят о холоде, то имеют в виду поле. А так против «Петротреста» мы играли в минус 15, и нормально, даже без теплых подштанников обошлись.

– Это был не матч с «Петротрестом», а «Химки»!

– Точно, я просто пытался забыть этот матч – из-за незабитого пенальти! Вот на «Петротрест» и перевел тему. Но главное – нам не холодно было, а терпимо. И поле было ничего, а для нашей команды поля – важный атрибут.

– Если обратиться к томскому периоду – как возник этот вариант, как принималось решение о переходе, что знал о Томске кроме холода?

– Вот, один раз про холод сказал, и теперь мне его все время припоминают! А предложение из Томска появилось так: спортивный директор «Томи» Игорь Владимирович Кудряшов мне позвонил весною. Он приезжал в Новосибирск, на игру «Сибирь»– «Динамо» Брянск (клуб, за который я тогда выступал) в третьем круге прошлого сезона. Вскоре после того матча Кудряшов мне позвонил и сказал, что Томску интересно сотрудничество со мною, спросил, какие я бы хотел условия контракта. Я ему высказал, естественно, их не приняли. Так я и попал в Томск. Вообще, у меня были варианты – я, как всегда, хотел в высшую лигу. Уже столько лет хочу туда. Наверное, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Я не считаю, что это неправильно, если футболист хочет играть на высшем уровне. Мы не всегда адекватно оцениваем свой уровень, но все стремимся на высший. Были тогда варианты с премьер-лигой. Президент брянского клуба мне предлагал перейти в «Мордовию». Но у них все было непонятно с будущим клуба, с финансовым положением. Там сменился губернатор, и теперь у них проблемы. Надо было ждать, что в итоге будет с командой. Предлагали мне ехать на просмотр и в «Краснодар». Но тогда у премьер-лиги перерыв в чемпионате был длиннее, чем у ФНЛ. Я беспокоился, что могу в итоге остаться без клуба. А Томск – единственный обратился с конкретным предложением, предметным разговором, ко мне проявляли активный интерес. Звонили и другие команды ФНЛ – «Шинник» Ярославль (но там у меня есть знакомые в структуре клубе). Был звонок из «Спартака-Нальчика». После игры «Урала» их тренер приезжал (тогда это еще был Сергей Булатов), мы с ним разговаривали, но в Екатеринбург я не хотел переходить по ряду причин, связанных с руководством клуба. И я как летом считал, так и сейчас уверен, что конкурентов в ФНЛ Томску не было и нет.

– А про переход в Томск Александра Димидко, который тоже играл с тобой в Брянске, ты узнал уже потом, или именно ты его и посоветовал тренерам?

– Я его советовал еще когда с Кудряшовым по телефону весною первый раз разговаривал, когда шла речь о моих контрактных условиях.

– Одним из условий было, чтобы в «Томи» оказался Димидко?

– Саша – мой хороший друг, мы с ним много времени проводим вместе, живем на выездах в одной комнате, в паре работаем на тренировках. Я предлагал его кандидатуру «Томи», на что мне ответили, что центральными защитниками планируют Омельянчука и Николова, поэтому третьего высокооплачиваемого защитника брать смысла нет – придется же его держать на замене. А Саша в Брянске в основном играл на позиции центрального защитника. Так что, я сразу предложил его кандидатуру, пытался делать это убедительно, но в «Томи» сначала не заинтересовались.

– Потом ты вспомнил, что Саша и в нападении может играть?

– Потом стало понятно, что у Брянска – «финиш». То есть, это было давно понятно, но многие пытались до последнего не понимать, и Саша – в том числе. Получилось так, что когда мы поехали уже в Хорватию на сборы, то я подошел к тренерскому штабу, к Сергею Александровичу Передне и Виктору Евгеньевичу Себелеву, сказал, у меня есть хороший знакомый футболист, который нам поможет, что Саша может сыграть на трех разных позициях. И не знаю, то ли мое убеждение, то ли то, что они уже начали серьезно рассматривать его кандидатуру, но после банкротства Брянска Димидко пришел в «Томь».

– Ты друга предложил тренерам, привел в команду, а он теперь забил больше, чем ты. Хорош друг!

– Мы пока идем наравне! И теперь я ему больше пасов не даю.

– У вас, правда, есть с Сашей внутреннее взаимопонимание, или это потому, что вы друг друга и в жизни хорошо знаете?

– Я думаю, это на инстинктивном уровне, потому что мы вместе и общаемся, и работаем на тренировках. Говорят же о сыгранность команды. Она приходит, когда 2-3 года игроки проводят вместе, тогда футболисты чувствуют своих партнеров по команде по-другому. Конкуренции между мной и Сашей никакой нет. Сейчас мне говорят, после игры с «Балтикой», что я мог отдать ему пас вдоль ворот, но я, честно, не видел его. Там такая была ситуация, что я шел на обыгрыш, обыграл защитника, и был настроен на удар. И Сашу просто не заметил.

– Главное, чтобы Димидко в это поверил!

– Он уже поверил, я его в самолете долго убеждал!

Критика должна быть адекватной

– Валера, активная поддержка фан-сектора в Томске команде помогает?

– Поддержка – это всегда только плюс. Мы играем для болельщиков, это правда, поэтому сколько нужно времени, столько футболист и должен проводить на встречах с болельщиками, принимать критику после неудачного чемпионата или игр, принимать поздравления. Мы все, естественно, хотим принимать поздравления, а выслушивать критику – мало кто хочет. Но мы должны все принимать, и поддержку, и замечания, но только адекватные и объективные, нормативные. Я недавно смотрел передачу «Картавый футбол», там был сюжет о болельщиках «Торпедо», они жаловались, что команда не идет навстречу болельщикам. И говорит один из фанатов, так у него из 10 слов 8 было «запикано», поскольку они ненормативные. Важно адекватно критику формулировать и высказывать. Это нормально. А поддержка – это для любого человека, спортсмена или нет, приятно. Болельщиков нам в Томске всегда слышно, нас всегда радует, когда мы выигрываем, забиваем голы, а трибуны реагируют. Слышим и как кричат: «Витя Себелев звезда, был и будет навсегда!» Так тоже правильно – надо помнить и тех, кто играл за «Томь» прежде.

– До какого года у тебя контракт с «Томью»?

– Еще на 1,5 года.

– Многие футболисты становятся благодаря игре за нашу команду известными, а потом уходят в более крупные клубы. Вы также поступите?

– Я могу сейчас сказать «Нет, я не уйду, клуб и город – все мне нравится». Но это будет нечестно. Я не кривлю душой – мне, правда, по душе город, хотя мне и в Брянске все очень нравилось. Вот Москва как город меня не всем устраивает, хотя я там давно живу, но симпатии к ней не питаю. В Томске же мне нравится команда, обстановка, ребята. Но надо понимать правильно, что это, все равно, работа. Сам футбол – это не работа, но за какой именно клуб выступать, не столь принципиально: в каждом городе футбол. Я понимаю, что и я, и Саша Димидко остались бы в «Динамо» Брянск, где мы провели 2,5 года, если бы команда сохранилась, и финансирование было бы на прежнем уровне, и осталась бы та же задача, к которой мы шли. Тогда, пусть бы у меня было предложение из Томска, я бы не пошел в другую команду, выступал бы за «Динамо», где болельщики потрясающие. Там по 9 тысяч на каждой игре, хотя город меньше Томска. Я бы никуда не уехал. Даже если бы дали мне чуть больше зарплату в другой команде. Но я не могу сказать, что точно из Томска никуда не уеду. Я влюбчивый, в командах подолгу нахожусь. Сегодня для футболистов 2,5 года – это долго. Мне сейчас действительно все в Томске нравится, у команды хорошие финансовые условия, считаю, если клуб будет заинтересован в определенных игроках, значит, сможет их сохранить. Когда переходят из Томска в «Ростов» или «Крылья Советов» – это означает, что клуб не очень хотел их удержать. Не скрою – после игры с «Балтикой» мне звонила команда из высшей лиги. Я сказал – общайтесь с клубом, он должен решать, надо ли, чтобы футболист оставался или не надо.

– Как семье Томск, они живут здесь?

– Да, жена Алла и дочка Матронушка приехали ко мне. Им тут нравится, они ездят со мною на базу, гуляют в лесу, там чистый свежий воздух. Также ходим гулять с ребенком в Лагерный сад и Буффсад.

– Насчет тех футболистов, кто покинул «Томь»: Артем Дзюба, вообще, нормальный человек?

– Судя по тому, что он ушел из Томска, думаю, нет. Это шутка. О его человеческих качествах я не могу судить – мы не знакомы. А как футболист – судя по тому, что я видел в матчах московского «Спартака», он неплохой нападающий. Как он выступал в его томскую эпоху, не знаю, не видел тех игр.

– Кто из зарубежных футболистов тебе нравится?

– Раньше, действительно, у меня в комнате плакаты игроков висели. Теперь такого, конечно, нет, и ни у кого не пойду брать автограф. Когда-то мне нравился нападающий хорват Давор Шукер, сейчас симпатизирую Криштиану Рональдо. Именно его команда «Реал» Мадрид мне интересна, люблю «моуриньевский» стиль: агрессивный, скоростной, быстрый, техничный.

– А «Барселону» не признаешь?

– Очень уважаю, ее нельзя не уважать, но она мне меньше нравится.

– Следишь за иностранными чемпионатами?

– Смотрю в основном Англию, поскольку ее транслируют по «Спорту 1» на выходных. Повышенное внимание уделяю «Фулхэму» – там играет 11-й номер Брайан Руис, я его хорошо знаю, это мой бывший товарищ, мы с ним вместе играли в «Генте». Правда, сейчас мы с ним не созваниваемся, не общаемся, но за его игрою я слежу. Симпатичен мне «Манчестер Юнайтед», очень нравится игра этой команды. Я смотрел столько лет на их комплектацию, и удивлялся, как они не занимали первое место. Теперь, наконец, поднялись на него, и по праву.

– Есть ли в «Манчестере» любимый игрок?

– Не могу кого-то выделить.

– А какие недостатки, на твой взгляд, есть у футболиста Сорокина?

– У вас что – есть много времени, чтобы все их выслушать?

– А если коротко?

– На самом деле, я считаю объективно, что их много. Наверное, один из самых основных – это мой характер и связанная с ним нестабильность.

– Хотел бы привести конкретный эпизод. Все знают, что ты любишь в обыгрыш сыграть, получаешь мяч от наших защитников неподалеку от средней линии, начинаешь обыгрывать, и часто в результате обводки теряешь мяч. Общепринято, что в центре поля обыгрыш должен быть минимальным. Это недостаток или ты сознательно пытаешься так обострить атаку? Неоправданную потерю мяча в центре поля я у тебя видел часто.

– Надо понимать, что все мы в области футбола (да и в других тоже) хотим быть лучше. Я хочу стать лучше как человек, как футболист. Но не все у нас получается. У каждого, может быть, есть свой уровень, он повышается быстрее или медленнее, а у кого-то вообще не повышается. Сейчас у меня – такой вот уровень, был бы другой, все получалось бы иначе. Пока же теряю мяч и получаю за это – зачастую мне и Сергей Александрович Передня говорит о том, что надо принимать мяч выше к чужим воротам, потому что в центре опаснее. Это все понятно умом, а на деле получается, что ты стремишься эволюционировать, продвигаться вперед в плане своих ошибок, их исправлять, а потом, бывает, опять берешься за старое. Вот и у Сорокина «опять двадцать пять»: ему надо играть выше, а он берет и смещается ближе к защитникам, за что потом на разборе игры получает. Но во время матча мне видится, что есть группа нападения, атаки, и есть защита. И я пытаюсь быть связующим звеном между обороной и атакой, потому что мы хотим играть комбинационно, хотим нравиться нашим болельщикам. Из-за этого и стремимся играть низом, в пас. Мне приходится получать мяч от защитников, разворачиваться и начинать так атаки, и в итоге иногда терять мяч. Порою из-за ошибок тактического плана, порою – технического. Критику я принимаю, и сам знаю о таких проблемах. Причем, если взять последнюю игру с «Балтикой», то случались моменты, когда мы удачно выбегали из середины, обыгрывали соперника и успешно отдавали пас вперед. Но те моменты, которые не удаются, часто запоминаются сильнее.

– Может, на таких ошибках сказывается качество полей?

– Конечно, сказывается, когда команда играет в комбинационный футбол, газон очень важен. Представьте, хоккеисты выходили бы на лед, а на нем были бы ямки, рытвины – им пришлось бы тогда тяжело. Мяч, разумеется, не шайба, но когда поле плохое, это тоже проблема. В то же время на него все свалить – было бы неправильно и нечестно. Часто причина в тактических или технических ошибках.

– Твоя техника – это результат работы или дар?

– Дар – это относительно моей техники сильно сказано. Честно скажу: не считаю, что у меня какая-то особая техника. Такие вопросы можно Месси задавать, о даре. Хотя, все что мы умеем – это дар. Я лично верю в Бога, и считаю, что все в жизни – его дар, что в нас есть хорошего. Наше – это только наши грехи. И одно дело, какой дар дается, а другое – как ты его разовьешь. Меня отец с детства приучал работать над техникой владения мячом – жонглирование, обводка на скорости, перешагивание, финты вокруг себя. Как ты будешь стараться и работать, так и разовьешь свой дар. Кстати, уверен – дар есть у каждого, но только в разных отраслях. У кого-то это математические способности, у кого-то актерское мастерство, у кого-то умение играть в футбол или что-то еще. И дальше кто-то развивает до такого уровня, что мы смотрим телевизор и восхищаемся им, кто-то – до моего уровня, кто-то – хуже и на КФК играет. В любом случае надо тренироваться и работать. Я, увы, не доработал до того уровня, до которого мне бы хотелось. Дошел до того, который сейчас есть. Пытаюсь усовершенствоваться, тренироваться и прибавлять в каких-то компонентах. Только в том возрасте, когда ты уже в команде мастеров, много не натренируешь. То, что ты натренировал в детстве – это самое главное.

– После кубкового матча с ЦСКА не было ли разочарования? Клуб высшей лиги нашу «Томь» основательно раскатал, не считая последних минут игры. Гости сыграли сильнее и лучше. Или вы просто не настраивались на серьезный бой?

– Все-таки такого настроя – «выйти и победить любой ценой» – у нас не было. Это, все же, кубковая игра, а не чемпионат. Был момент психологии, повлиявший на результат – мы играли робкова-то. В ФНЛ мы выходим на матчи с той же позиции, как раньше Майкл Тайсон выходил на ринг. В нашей лиге нам, с точки зрения психологии, гораздо комфортнее. А в Кубке мы сыграли ниже своих возможностей.

– Полгода хватит на то, чтобы воспитать чемпионскую психологию?

– Должно хватить, иначе как? Иначе будем опять вылетать, как команда, которая в премьер-лигу на минутку заходит. Выживает всегда сильнейший.

В плане музыке я – «белая ворона»

– В одном из первых томских интервью ты рассказывал, что в свободное время гуляешь по базе с рыжим котом. Как он теперь, когда к тебе приехала семья, и свободного времени стало меньше?

– Как питерцы молодые приехали к нам в Томск, так кот куда-то пропал! Его больше ни видно!

– Как ты вообще относишься к животным?

– К ним я очень хорошо отношусь, но считаю, что животное в доме или квартире держать не нужно. Это мое личное мнение. Я не осуждаю и не обсуждаю тех, у кого есть домашние питомцы. У меня у родителей дома – собака, в 2006 году я подарил сестре тойтерьера. У родителей супруги живут пудели. Но для своей семьи, в своем доме я не хотел бы видеть животных – ни кошек, ни собак. Лучше детей пусть будет много! В частном доме можно держать собак. Я в Ставрополе жил в частном доме, у нас были немецкая овчарки, ротвейлер, ньюфаундленд. Крупные собаки мне очень нравятся, я с ними с радостью играл, гулял, но с возрастом решил, что собака предназначена для жизни на природе, а не в квартире.

– Как мы узнали из репортажа из Калининграда, ты – мозг команды.

– Антон Хазов меня уже несколько дней терроризирует: «я буду играть персонально против мозга команды!» Но я сразу пытался откреститься от такого определения калининградского корреспондента.

– Ты один из самых разговорчивых футболистов команды, всегда даешь комментарии после игр. Это психологическая особенность или часть работы?

– Это – горе мое! Если бы я меньше разговаривал, было бы намного больше пользы. Говорить – не работать. Лучше работать, чем говорить.

– Может, на тебя так повлиял драматический кружок, который ты когда-то посещал?

– Нет, это был не кружок – я поступил в РГУФКу, Российский государственный университет физической культуры – это спортивный институт, но не на футбольную специальность, а на режиссуру и анимацию, организацию праздников. Мне хотелось играть в футбол, а институт находился около стадиона «Локомотив», плюс мне туда помогли поступить. Иначе, может, пошел бы вообще в другое место. Где именно учиться – было неважно, кроме футбола меня ничего не интересовало. В итоге на режиссуре я протянул ровно год. Хотя мне очень там нравилось, я хотел учиться на этом факультете. В группе у нас было 3 парня и 25 девушек. Да и учеба любопытная, разносторонняя. К сожалению, потом я подписал с «Локомотивом» контракт и уже не смог посещать занятия. Меня вызывал декан и сказал: «Или, как все, на футбол, или – военный билет». Мне пришлось перейти на футбол, и я окончил тот же факультет, что и все спортсмены. Стал по специальности простым тренером по футболу. Сначала же хотелось выделиться – с детства у меня такое желание. Не жалею, что поучился на режиссера. Хотя там не учат разговаривать.

– Но помогают стать раскованнее?

– Да. И если опаздываешь на лекцию, то надо – либо песню исполнить, либо стихотворение прочитать. Я больше пел.

– Что, кстати, предпочитаешь из музыки? Розенбаума, на чьем концерте в Томске недавно побывал?

– Я человек старых традиций – мне нравятся песни Виктора Цоя, Владимира Высоцкого. Цоя слушать могу всегда, Высоцкого – под особое настроение. Из ныне живущих музыкантов предпочитаю песни Александра Розенбаума и «Машины Времени».

– Еще 6 человек из команды побывали на концерте Розенбаума?

– Да, это я постарался, сагитировал их.

– Ты в команде в плане музыки «белая ворона»?

– Да, сейчас среди футболистов очень модно рэп слушать. Недавно мои одноклубники даже на концерт Ивана Дорна ходили, хотели меня залучить туда, эти сектанты-питерцы, его поклонники. Но нет! Мне достаточно того, что Ренат Сабитов ставит музыкальный центр у нас в раздевалке, а там у него играет что-то вроде «Я тебя бум-бум-бум». Ладно если после победы – тогда без разницы, кто кого бум-бум-бум, но на здравую голову такое слушать. Впрочем, это мое личное мнение, я его никому не навязываю. Очень уважительно отношусь к чужому выбору, нравится и пожалуйста. Главное – чтобы не нравились наркотики, алкоголь и тому подобное.