Юрий Широков, которого помнят и любят

«Футбол-Хоккей в Томске», 07.02.2012

В январе нынешнего года исполнилось 15 лет со дня смерти одного из самых талантливых воспитанников томского футбола – Юрия Широкова. Это случилось на футбольном поле стадиона «Локомотив», во время матча турнира ТВ-2. Его сердце, преданное футболу, неожиданно остановилось в 35 лет… Смерть Юры Широкова стала шоком для всех. Юра был любимцем томских болельщиков, в команду мастеров он попал в 17 лет и практически сразу стал полноправным игроком основного состава. Его приглашали в юношескую сборную России, звали в клубы высшей и первой лиги чемпионата СССР. Но Широков в итоге остался в Томске, играл за нашу команду – и в полузащите, и в нападении, и в обороне, где было нужнее «Томи» – до 1992 года, пока совсем не замучили травмы. А доставалось техничному и яркому игроку от соперников немало. За свою футбольную карьеру Широков провел за томскую команду 356 матчей и забил 39 мячей. И очень здорово, что в прошлом году (когда Юре было бы всего-то 50) на его могиле появился красивый памятник. Потому что Юру Широкова помнят и любят до сих пор. А помогли в этом благородном деле друзья-футболисты и Томская областная федерация футбола. Сегодня мы попросили рассказать о замечательном томском футболисте его сына – Юрия Юрьевича Широкова.

– Что вы знаете о судьбе отца? Он был коренной томич?

– Да, отец родился в Томске. Его мать работала заведующей детским садом, а отец был начальником цеха на приборном заводе. Корни уходят в европейскую часть страны – мама была родом из Смоленска, во время войны ее эвакуировали в Сибирь, так она оказалась в Томске.

Отец мой учился в 33-й школе – теперь ее, по-моему, уже нет. Школа располагалась напротив Дворца спорта. В детстве был активистом и любимчиком учителей. С ранних лет он увлекался вовсе не футболом, а хоккеем. Тогда была городская команда «Энергия» при одном из заводов, там он и занимался хоккеем, очень его любил. Когда его спрашивали, как он стал футболистом, то говорил: «Меня с забора сняли! Буквально». Он сидел на заборе, а какая-то команда гоняла мяч, и его позвали играть. Он попробовал и загорелся. В те годы команда «Энергия» зимой занималась хоккеем, а летом футболом, он стал с ребятами бегать, тренироваться. Там Борис Моисеевич Фальковский, в те годы тренировавший «Манометрист», его увидел и пригласил к себе. Начались поездки по соревнованиям.

– На каких крупных турнирах они выступали?

– Одним из самых крупных бы «Кожаный мяч» в Кишиневе. Тогда на стадионе объявили, что «самым техничным игроком турнира признан Юра Шариков». На самом деле это был Юрий Широков из Томска. Приглашали отца в дубль куйбышевских «Крыльев Советов». Он за них играл и получал неплохие деньги: они хоть и шли на последнем месте, но выступали в Высшей лиге. Вызывали его в юношескую сборную РСФСР, два года, помимо Томска, он играл в Казахстане – в Павлодаре и Джезказгане. Но после того, как жена, моя мама, устроила ему очередную истерику, мол, так жить в разных городах нельзя, он вернулся обратно. Хотя в целом ему в Казахстане нравилось, и успехи были, но поскольку с семьей он совсем не виделся, то вернулся в Томск.

– Ваша мама тоже томичка?

– Нет, она из Кемеровской области, приехала сюда поступать в медицинский вуз, и на танцах в Доме культуры познакомились с папой. Мне рассказывали интересный случай: приехали в Томск селекционеры из московского «Динамо», приглашали отца играть, но поставили условие: «Завтра же надо ехать». Он ответил: «Извините, ребята, завтра не могу – у меня свадьба!» И в московское «Динамо» поехали Юрий Жидков и Сергей Демчук. А отец остался и женился.

– Мама кем работала?

– Она училась в медицинском по специальности «фармация» и потом пошла работать в аптеку провизором. Собственно, и по сей день им работает, только теперь уже не в муниципальной аптеке (там одно время совсем не давали зарплату), а в частной.

– Вас отец не пытался увлечь футболом?

– Я, к сожалению, рос очень болезненным ребенком, все детство меня откармливали манной кашей. И задыхался, и лежал в больницах, чего только со мною не было. А вот моя старшая сестра Наталья росла такой «мальчуговой» девчонкой и гоняла во дворе футбол.

– Она не стала спортсменкой?

– Она занималась большим теннисом, но это было просто увлечение, теперь она работает в уголовно-исполнительной инспекции, так сложилась жизнь. Я же в детстве особо никогда не интересовался футболом, хотя помню себя бегающим под трибунами стадиона «Труд» перед играми. Не следил за футбольными баталиями до 2003 года. А потом я начал осознанно болеть за нашу команду и с той поры только несколько домашних матчей пропустил, так обычно на все игры прихожу, люблю «Томь».

– А с кем-то из одноклубников отца общались? Помните, например, Василия Баскакова – вот он с отцом на фото?

– Да, с дядей Васей папа дружил. Когда мы собрались на открытии памятника отцу, то приехало много ребят из команды, с кем он играл. Мама, естественно, помнит всех, а я нет. Но знаю, одно время родители очень дружили с семьей Васи Баскакова. А самый частый гость на нашей кухне, по-моему, был Виктор Себелев. И Сергей Демчук, Иван Куксин – тоже часто заходили.

– Юрия Широкова с его длинными волосами легко представить себе с гитарой, в каком-нибудь школьном вокально-инструментальном ансамбле тех лет… Он не играл?

– Он любил петь, и пел хорошо. Музыкальный был человек. У нас вся семья такая, хотя профессиональных навыков нет. Я в студенчестве участвовал в музыкальных конкурсах, побеждал, ездил по области, пел. Наверное, мне от него эти способности достались.

– Кто вы по образованию?

– Педагог-психолог, работаю управляющим в магазине «Абрикос». Не совсем по специальности, но профессиональные навыки мне пригождаются. Учился в педагогическом вузе, как и отец. Но если в школе он учился отлично – его мама была заведующей детсадом и суровым воспитателем, то в Педагогическом он учился без всякой охоты. До сих пор у нас его зачетная книжка хранится. До 4 курса он как-то дотянул, хотя уже ходил двоюродный брат моей матери сдавать за него некоторые экзамены. Его все заставляли учиться. Но он не хотел, он жил только футболом.

– Юрий был единственным ребенком в семье?

– У него есть сводный брат Владимир, у них разные отцы, и тот старше больше чем на 10 лет. Вообще, отец был поздним ребенком, в 40 с небольшим его мама родила. Когда ему было 8 лет, его отец ушел к другой женщине. Он очень переживал, поскольку очень любил и отца, и мать. Считал, что в разводе есть и его вина. В нас с сестрой он души не чаял. Делал для нас все. Всего один раз помню, когда он меня ругал, наказывал. Но было за что. Я тогда в 6-летнем возрасте до 12 ночи катался на трамвае, он снял меня с трамвая ночью.

– Не такой уж вы были болезненный, получается!

– Я очень тяготел к железнодорожным вещам, всегда мечтал быть машинистом электропоезда. Когда отец умер, материальное положение семьи стало очень непростым, мы бедно жили. Три курса я учился на очном отделении, затем появилась необходимость идти работать, маме было сложно поднимать нас двоих с сестрой. Сестре, когда не стало отца, было 14 лет, тоже еще ребенок. Я перешел на заочное, стал искать работу и решил воплотить детскую мечту: стал водителем трамвая, два года водил желтый трамвай. Не зря, получается, в детстве изучал маршрут.

– Что отец рассказывал дома на футбольную тему?

– Я расспрашивал маму, она говорит, у него была такая любимая фраза: «Буду играть, пока ноги до коленок не сотрутся». И действительно, так произошло, где-то в начале 90-х, когда после очередной травмы он понял, что не может уже в большом футболе выступать. Последние годы его замучили травмы, и он часто играл на уколах, а тренер считал, что он отлынивает. Пришлось заканчивать с большим футболом, и по словам мамы (я этого не помню, был совсем мал), он несколько дней лежал на диване, глядел в потолок, и жуткая у него началась депрессия. Не знал, чем заняться и не представлял свою жизнь без футбола. Хотя он играл на турнире ТВ-2, и от компании, где работал, тоже играл. По сути, до последней минуты был связан с футболом.

– А чем он занимался после окончания карьеры?

– Работал в частных охранных фирмах.

– Его смерть в 35 лет стала для всех нас ударом…

– У Широковых по семейной линии у всех были серьезные проблемы с сосудами сердечными, они оказывались слишком тонкие. Хотя в команде у отца была кличка «бычье сердце» – он всегда был самый здоровый на медосмотре. Его внезапная смерть стала для нас всех шоком. Хотя его и родственники тоже умирали от сердечных приступов, в том числе его мама. А после смерти отца оказалось, это у него был уже не первый инфаркт, но прежние он скрывал. Ему было всего 35 лет, в марте должно было исполниться 36, но он не выжил. Хотя выглядел постарше. Он был такой балагур, может, несколько легкомысленно относился к своему здоровью. Очень любил футбол. Был душой компании. В команде любили пошутить. Был случай, когда отец на спор побрился наголо. Но когда ему предложили на спор сбрить усы, то категорически отказался: «Ни за что! Очень мои усы жена Лариса любит!» Я сам его игру почти не помню, ведь в день его смерти мне было 9 лет, но мне рассказывали, что болельщики прозвали его Марадоной. Он тоже был левша, славился красивой игрой на поле, ему не зря дали приз как самому техничному игроку. Техника был его конек. Все штрафные, угловые слева он закручивал. Хет-трики в матчах делал неоднократно.

– Женился он, получается, в 20 лет, достаточно рано?

– Да, в 20 лет женился, в 21 год ему уже дали квартиру, футбольный клуб посодействовал, отцу повезло.

– Юра был одним из лучших игроков команды, его наверняка переманивали в другие клубы… Хотя он же был привязан к городу и к семье?

– Конечно, он был патриотом, привязанным к городу, к семье. Его мама здесь жила. Она умерла в 1993 году, а моего дедушки не стало в 2001-м. Он, как и бабушка, был ветераном войны. Брат отца до сих пор жив, хотя уже перенес 3 инфаркта.

– Отец не предчувствовал свою раннюю смерть?

– Была такая история – у отца один из друзей обладал экстрасенсорными способностями. И он приходил к нам домой, папа над ним подшучивал: «Ты все знаешь, скажи, когда я умру». Тот посмотрел ему на руку: «Ты не испугаешься? Очень рано…»

После окончания футбольной карьеры жизнь его потрепала: после смерти бабушки ее квартиру начали сдавать молодой паре. Даже документов у них не спросили. И эти люди съехали летом, а перед уходом не закрыли кранов, и всех затопило горячей водой. Соседи начали нас по судам таскать. Конечно, многое пришлось пережить. Вынуждены были продать квартиру, чтобы расплатиться со всеми ремонтами. Отец был измучен, такая неприятная история. Но потом подкопили денег, добавили остаток от продажи квартиры и купили машину, «шестерку». Папа ее с удовольствием водил. После его смерти маме приснился сон – отец сказал ей: «Ты что, я же тебе машину оставил!» И она пошла учиться, получила права, 10 лет водила его машину, но потом ее пришлось продать – в те годы, когда мы совсем не сводили концы с концами. Зато теперь мне удалось купить машину, и я вожу «семерку».

– Как возникла история с установкой памятника на его могиле?

– Это Руслан Юрьевич Киселев, председатель областной федерации футбола, все организовал, спасибо ему большое. Нынче ведь 15 лет, как отца не стало, а в прошлом году ему исполнилось бы 50. Руслан Юрьевич позвонил нам с предложением о памятнике, они с ребятами решили собраться, скинуться. Мы тоже поучаствовали, хотя я в тот момент еще только закончил университет, и мы жили бедно, не могли себе позволить серьезно вложиться. Так что спасибо Руслану Киселеву, без участия его и остальных друзей, памятника бы не было. Вообще, надо отметить, что когда отец умер, то мы были детьми, мама в глубоком шоке. Команда очень помогла. Мама только костюм ему купила, а место на кладбище, похороны, поминки – все организовывали команда, клуб. Место на Бактине хорошее, в центре кладбища, близко к входу.

– С футбольными друзьями отца жизнь развела?

– Первые годы мы собирали всех на поминки, приходило человек по 15. Но так встречаться удавалось раз в год. А так, понятно, у всех своя жизнь, свои дела, заботы. Мы разошлись и разминулись.

– А откуда футбольные фотографии? Юрий их собирал? Он, кстати, спокойно относился к славе?

– Да, у нас только несколько вырезок из газет есть. Перед сезоном 1986 года болельщики ему желали выздоровления после очередной травмы. А так практически ничего не собиралось, он абсолютно спокойно относился к известности, да и не было какой-то особой славы. Хотя говорят, что томские болельщики его очень любили.