Александр Татаркин: «Мне всегда везло на партнеров по атаке»

«Футбольный курьер», 22.01.2012

За 17 лет профессиональной карьеры форвард Александр Татаркин собрал приличную коллекцию наград. В их числе золотая медаль первого после распада Советского Союза чемпионата России в составе «Спартака», которую Татаркину лично вручил олимпийский чемпион Никита Симонян, жетон за победу в Кубке СССР в составе все того же «Спартака», «серебро» и «бронза» в рядах столичного «Локомотива». Многие футболисты о таком могут только мечтать. Татаркин тоже мечтал и приложил немало труда и усилий, чтобы осуществить свою мечту. Покорять столицу Александр, уроженец Казани, уехал, будучи игроком «Ростсельмаша». Однако путь в большой футбол, как и у многих футболистов, которые позже стали выдающимися игроками и тренерами, начался в ростовском СКА.

– На Спартакиаде народов СССР в 1986 году на меня стали обращать внимание представители армейских команд, так как возраст у меня был призывной. Одновременно мне предложили перейти в столичные ЦСКА, «Динамо» и ростовский СКА. К первым двум предложениям я отнесся с прохладцей, потому что Москву, по правде сказать, всегда недолюбливал. Не по душе она мне! А вот за СКА еще с детства болел. Тогда на слуху были имена Сергея Андреева, Александра Воробьева, Александра Заварова. Так что нет ничего удивительного в том, что в итоге я выбрал СКА. На тот момент армейцы только лишились своей прописки в вышей лиге, но на базе, в клубе, в команде все еще дышало ей. И нам, молодым, казалось, что вот-вот СКА вернется в элиту советского футбола. Но обстоятельства, и по большей части нефутбольные, как известно, помешали этому.

– Поэтому по окончании службы в армии вы выбрали «Ростсельмаш»?

– Мой уход из СКА получился довольно скандальным, хотя я этого не хотел. Это было, прежде всего, связано именно с теми нефутбольными моментами, о которых ранее упоминал. По той же причине многие ребята ушли тогда. А «Ростсельмаш» во главе с Валерием Синау на тот момент был одной из самых перспективных команд первой лиги. Приняли меня в коллективе прекрасно. Несмотря на мою не совсем хорошую физическую форму и молодость, Синау сказал, что я буду играть в любом случае. И сдержал свое обещание, за что ему большое спасибо. В том составе были настоящие бойцы. Очень много игр ребята вытаскивали, как говорится, на характере. Позже команду возглавил Энвер Юлгушов, который привнес дисциплину, тренировочный процесс стал более последовательным. Буквально за год из молодого игрока я уже стал одним из лидеров и поэтому благодарен в равной степени и Юлгушову, и Синау. В команду пришло много молодежи: Юра Ковтун, Олег Санько, Дима Лоськов на подходе был. Хороший коллектив сложился, в котором на первых ролях были Гена Степушкин, Саша Тихонов, Миша Сагин, ну и, конечно, капитан Сергей Балахнин. Балахнин – это вообще отдельная история. Он просто поразил меня не только лидерскими качествами, но и профессионализмом, поэтому я не удивлен, что по окончании карьеры игрока он стал тренером. В общем, хорошее было время.

– Тогда вас в «Спартак» и пригласили. Расскажите, как это было?

– Я хоть и молод был, но уже успел стать одним из лидеров «Ростсельмаша». В «Спартак» стали звать уже после первого круга. Был такой Валентин Покровский – селекционер спартаковский, который привел Игоря Ледяхова, Валеру Карпина. Он мне позвонил и стал уговаривать сразу перед вторым кругом перейти. На тот момент из «Спартака» уходил Шмаров, Мостовой вот-вот в Испанию должен был уехать, поэтому меня брали с прицелом на основной состав, но я сказал, что смогу перейти только по окончании сезона. Не знаю, правильно или нет я поступил, но в ноябре мне позвонили вновь из Москвы и сказали, что со мной хочет встретиться Николай Петрович Старостин. Я прилетел в Москву. В аэропорту меня встретил водитель Старостина. Потом мы забрали Николая Петровича и поехали с экскурсией по столице. Старостин показал все достопримечательности и даже на Лубянку свозил, где в свое время он не один день провел. Очень интересный человек. Я таких в футболе не встречал. В клубе его, 90-летнего, все уважительно называли «дедушка». После экскурсии мы поехали в «Лужники», где «Спартак» проводил очередной матч. Старостин завел в раздевалку и представил команде. Честно – для меня это был шок!

– Выходит, «дедушка» вас сразу «обработал»?

– Нет. Просто поймите, что в «Спартак» тогда два раза не звали. Почему? Вот «Спартак», а вот – сборная. Из 16 футболистов 13 вызывались в национальную команду. «Спартак» был на голову выше всех в плане профессионализма. Старостин все поставил на такой уровень! Видимо, это шло еще и от Константина Бескова. Так что решение о переходе было мною принято, как только мне в первый раз позвонили. Конкуренция, конечно, в команде была жесточайшая. Если кто-то из «Спартака» по той или иной причине уходил, то на его место приходил футболист еще выше уровнем. Оно и понятно. Так сложилось, что после развала СССР в «Спартаке» собрались лучшие игроки со всего постсоветского пространства. Попасть в него было не только тяжело, но и очень интересно.

Та команда была одной из самых талантливых. Чего стоит один Федор Черенков, с которым сложились хорошие отношения и с которым мы вместе на базе жили. Удивительный человек и футболист. Такой мастер и столько в нем простоты и любви к людям. С Федором мы могли часами общаться. Тогда стали поговаривать о том, что он прихворал, но, когда речь заходила о футболе, Федор тут же переключался – и никакой хвори. Получается, что чем выше уровень футболиста, тем он проще как человек. Да и сам футбол, по сути, простая игра. Не зря же это самая популярная игра в мире. Как-то спрашиваю: «Федор, как у тебя тот или тот финт получается?» А он в ответ: «Не знаю, Саня, оно само как-то получается».

– Природный талант?

– Отчасти, но, прежде всего, очень много труда. На тренировках мы с Федором в паре работали. Простое упражнение – пас низом. Я стараюсь, щечку выставляю правильно, чтобы ему мяч дать прямо в ноги, а он работает вообще без напряжения, как будто танцует. Я сам, кстати, в юности не был форвардом таранного типа. Считалось, что я с головой, с пасиком. Однажды тренер при всех пристыдил. Смотри, говорит, твой напарник и головой играет, и борется, а ты не можешь. Меня задело это, и я стал за ним смотреть и перенимать все эти моменты, что мне потом в футболе и пригодилось.

– А какие у вас сложились отношения с Олегом Романцевым, который тогда возглавлял «красно-белых»?

– Отличные. Многие футболисты, кто играл тогда и позже в «Спартаке», говорят, что не общались с Романцевым. Я же и с ним, и позже с Юрием Семиным в «Локомотиве» мог по два часа разговаривать.

– А темы для бесед?

– Самые разнообразные – и о футболе, и о жизни.

– Но если так все было замечательно, почему же вы оказались в Хорватии?

– В «Спартаке» я был в обойме. С молодым Володей Бесчастных мы играли по тайму. Он в первом тайме выходил, я – во втором, но мне хотелось играть с первых минут. И, несмотря на уговоры Олега Романцева остаться, я все же принял решение уйти. Правда, как вы правильно заметили, сначала меня в аренду отдали в хорватскую «Истру», потом на полгода в «Ростсельмаш».

Дело в том, что тогда было тяжелое время, и нас заставили думать о деньгах. Весь «Спартак» был на чемоданах. Руководители нас буквально выталкивали. Меня трижды пытались продать, но я упирался, сколько мог, не соглашался. Даже журналисты ведущих изданий страны меня «продавать» умудрялись – сначала в Англию, потом в Израиль. И таких было много. Это отвлекало от нормальной работы не только меня. Хотя Олег Романцев старался всех оберегать, но звонки тем не менее были каждый день. Вот так при мне, например, ухали Олег Иванов и Валерий Попович в Финляндию, где выиграли все, что только можно. В общем, все и вся хотели заработать.

– Могли ли подумать что из того «Спартака» такое количество тренеров выйдет: Карпин, Черчесов, Онопко, Ледяхов?

– Всех этих тренеров, когда они еще были футболистами, я отношу к категории «второй волны», и вот почему. Были ребята, которые рано раскрыли свой талант и уже с 17 лет стали о себе заявлять. Например, Игорь Колыванов, Владимир Татарчук. Вот они выплеснулись до 90-го года. А «вторая волна» чуть позже раскрылась. Все они по юношеству не особо блистали. Ранние звездочки уехали за границу, а они, оставшись здесь, стали спокойно играть и раскрываться, во многом даже превосходя своих товарищей. Что всех их объединяет – это характер. Яркий пример – Карпин. С такими как он было очень тяжело с точки зрения требовательности – все было очень жестко на тренировках и на поле. Я не удивляюсь, что эти ребята стали тренерами.

– Не жалеете, что пришлось уйти из «Спартака»?

– Возможно, с позиции сегодняшнего дня я сделал ошибку, надо было остаться. С другой стороны, я застал период становления «Локомотива», который тогда набирал ребят из дублей московских команд: Сергей Овчинников, Юра Дроздов, Леша Косолапов. Здесь у меня появился новый партнер по атаке Олег Гарин, который был одним из лучших форвардов чемпионата России. Правда, основную черновую работу выполнял я (смеется). Ну и, конечно, Юрий Семин у руля команды. «Бронза», которую мы взяли в первый же сезон, стала глотком свежего воздуха для «Локо», который до этого воспринимали как пятое колесо в телеге. Наш тандем с Гариным стал вторым после динамовского Черышев – Симутенков. Это была хорошая, свежая команда, успехи которой дали толчок развитию «Локомотива».

– Андрей Соломатин, который при вас уже пришел в «Локо», вспоминал, что тогда атмосфера в команде царила потрясающая. После первой в новой истории клуба победы над «Спартаком» набрали пива и всей командой двинули на базу, где Семин последовательность тостов распределял…

– Было такое! Та победа была очень важна – мы поверили в свои силы. Начался новый этап в истории «Локомотива». Уже более качественное пополнение пришло в команду, после «бронзы» и «серебра» появились условия для тренировок. К слову, когда я уходил позже из команды, в «Локо» только пришел Дмитрий Лоськов – это вообще отдельная глава в истории российского футбола. Такие игроки рождаются раз в сто лет. Для каждого нападающего поиграть год с Лоськовым – лишние 56 мячей в свой актив записать. Уникальный футболист, как, впрочем, и Олег Веретенников. Мне посчастливилось потренироваться и с одним, и с другим.

– Кем вы себя все же считаете – спартаковцем или железнодорожником?

– Скорее всего, ни тем, ни другим. Я приверженец стабильности и рад был бы отыграть все время в одной команде. Но тогда и время было другое, и понятие о клубном патриотизме иное. Сейчас много говорят о нем, но на деле оказывается так, что где начинаются большие деньги, патриотизм заканчивается. Это касается и футболистов, и руководителей клубов. Также не могу сказать, что я армеец или ростсельмашевец. Жизнь диктовала свои условия. Все играли на выживание. Мне один футболист в «Ростсельмаше» сказал, мол, как ты можешь вот так запросто в «Спартак» уйти, тебе же руководство клуба машину подарило. Я ответил: «Во-первых, я ее заработал, а во-вторых, команде я отдал немало». Футболист интересен всем до определенного момента. Сейчас подписал контракт и можешь быть спокоен – деньги тебе заплатят. Раньше нельзя было номер отбывать. Даже в «Спартаке» контракт был «на потом». Тебя подписали, а деньги получишь, если будешь пахать так, чтобы тобой другие клубы заинтересовались. Поэтому и на травмы многие ребята закрывали глаза, выходили и играли через не могу.

– Можно ли сравнивать Олега Романцева и Юрия Семина?

– Абсолютно разные тренеры с двумя различными подходами к футболу. Я так скажу, все, что сейчас демонстрирует «Барселона», – это футбол Романцева и «Спартака» тех лет.

– 90-е годы были не самыми лучшими для российского футбола. Однако у вас наверняка о них хорошие воспоминания, ведь вы выиграли все возможные медали и турниры внутри страны. Мало кто может этим похвастаться, согласны?

– Сложный период для страны и для людей. Помню, я на сборах в «Спартаке» с основным составом готовлюсь к очередному сезону. Подходит ко мне Станислав Черчесов и говорит: «Ну, что, Саня, едем в Ростов играть!» Я на него недоуменно посмотрел, ведь Ростов тогда не числился в списке городов высшей лиги СССР. Но потом выяснил, что «Ростсельмаш» вошел в число команд класса сильнейших чемпионата России. Вот тогда я окончательно осознал, что Союза больше нет. Все ребята тут же стали интересоваться, как там в Ростове дела? Должен сказать, что в Москве всегда очень тепло относились к Ростову-на-Дону. Хотя, конечно же, город прежде всего ассоциировался со СКА. В то время Ростов регулярно поставлял футболистов в другие клубы и по большей части атакующего плана. Не знаю, с чем связано, что именно игроков атаки. Может быть, здесь вода какая-то особенная (смеется). В СКА никогда нельзя было играть от обороны. Сейчас времена изменились и дух ростовского футбола исчез. Много иностранцев – хорошо это или плохо, тяжело сказать. Советское время было интересное. Но нашему поколению футболистов в какой-то степени не повезло. Мы оказались на перепутье. Вошли в профессиональные отношения и ушли из того мира, в котором привыкли играть и жить. Хотя о профессионализме – спорный вопрос. Советский футбол был профессиональный, а деньги – любительские. Хотя, честно говоря, тоже грех было жаловаться.

– В каждой из команд, в которых вы играли, вам довелось работать с выдающимися футболистами. А были еще игроки, которые произвели на вас впечатление?

– Да, о Черенкове и Балахнине я уже сказал. Еще меня здорово поразил в «Спартаке» Андрей Тихонов. Человек отслужил в армии и только в 20 лет его пригласили в команду мастеров. Как можно было просмотреть такой талант?! Помню, как нас обоих приглашали в «Локомотив», однако Андрей сказал: «Я в «Спартаке» до конца!»

Но больше всех меня поразил Сергей Андреев. Я вернулся из «Спартака» в «Ростсельмаш», а Андреев как раз приехал из Швеции. И вот я – футболист, вроде что-то умею, но, глядя на Андреева, понимаю, что надо заново учиться играть. При этом нужно просто смотреть, как и что он делает на поле. Скажу вам откровенно, что только у одного Андреева можно было научиться больше, чем у всех, с кем я играл до этого. В 37 лет он делал такие вещи, что я не мог в 27. Как он бил с обеих ног, играл головой! У меня был шок! Я не удивился, что после моего ухода Саша Маслов, поигравший с Андреевым, прибавил очень прилично.

– Какая из завоеванных наград вам дороже?

– Все одинаково дороги. «Золото», «серебро», «бронза» и Кубок. Тогда мне казалось, что так будет всегда, но умные люди говорили: «Саша, это может и не повториться». Хотя я вам скажу, что ничуть не меньшие эмоции я испытывал, когда уже позже с «Тюменью» в «вышку» выходил. Вот у нас тогда команда собралась: Кутепов, Призетко, Татарчук, Бессмертный, Колотовкин, Каюмов, Талалаев – шикарный состав. С Андреем Талалаевым у меня сложились добрые отношения. Он, кстати, уже тогда комментировал игру – и мою, и свою (смеется). Мне всегда везло на партнеров по атаке.

Потом с «Ладой» тот же путь прошел. В переходных матчах за тольяттинцев два года забил, так мне потом машину подарили. Вообще уменя до 35 лет не было проблем с предложениями, потому что форвард такого типа – бегущий, борющийся, играющий – всегда на поле востребован.

– В конце концов вы осели в Ростове. Как так получилось?

– Когда я только пришел в СКА, то сделал едва ли не единственно правильную и главную вещь – женился. С супругой Еленой мы уже больше двадцати лет вместе. У нас дочь, которую также зовут Елена. Сейчас она оканчивает последний курс архитектурного института. Вот так и живу в окружении прекрасных Елен, хоть каждый день желания загадывай. А вообще, в жизни бывало разное – и хорошее, и плохое, но жена и дочь всегда были рядом, за что я им благодарен.

– Насколько мне известно, вы уже около пяти лет играете в хоккей в любительской команде, а с недавнего времени еще и тренером стали в «Академии футбола Виктора Понедельника». Выходит, футбол все же не отпускает?

– Футбол – это часть моей жизни, и я признателен руководству Академии за то, что мне дали возможность вернуться к занятию любимым делом. В сентябре вот с командой 1998 года рождения выиграли всероссийский турнир «Локобол». Мне очень нравится подход к работе с детьми в Академии, в мое время о таком только мечтать можно было. Я сам вышел из дворового футбола. По сути, футбол и вывел меня в люди, и сейчас я хочу мальчишкам в Академии передать свои опыт и знания.