Владимир Мацигура: «Мы были единым целым»

«Футбольный курьер», 23.10.2011

По сей день наивысшим достижением в чемпионатах России футбольного клуба «Ростов», творившего свою историю на протяжении многих лет под дорогим сердцу многих болельщиков именем «Ростсельмаш», остается шестое место. В 1998 году команда под руководством Сергея Андреева смогла подняться на недосягаемую ни до, ни после высоту в турнирной таблице, чтобы на следующий год сотворить мини-сенсацию – дойти до полуфинала Кубка Интертото и привезти в Ростов-на-Дону легендарный «Ювентус». Одним из творцов того успеха стал украинский футболист Владимир Мацигура. Ровно 15 лет назад воспитанник школы киевского «Динамо» волею судеб оказался в «Ростсельмаше» и вместе с ним пережил самые яркие моменты как в биографии самого клуба, так и в собственной футбольной карьере. Спустя полтора десятилетия Мацигура вновь вернулся на берега Дона, но уже как тренер «Академии футбола им. В. Понедельника». С ним встретился корреспондент «ФК».

– Владимир, с трудом в это верится, но прошло уже 15 лет, как вы впервые надели футболку «Ростсельмаша»…

– Да, время летит неумолимо.

– Каким образом в 1996 году вы оказались в ростовской команде?

– У меня заканчивался контракт с киевским ЦСКА. Ко мне подошли руководители клуба и сказали, что мной интересуется «Ростсельмаш». Тогда же я отправился с этой командой на сбор в Болгарию, после чего подписал на год контракт с ростовским клубом. Не могу сказать, что сразу у меня все стало складываться замечательно, даже наоборот. Первый сезон получился не очень удачным – помешала травма. В конце 97-го меня снова подстерегла травма – «полетели» паховые кольца. В тот год у нас, к слову, вообще была эпидемия аналогичных травм. По той же причине выбыли из строя Владислав Тернавский и Владислав Прудиус. Вероятно, из-за того, что часто менялось покрытие, на котором тренировались и играли. Тогда пришлось сделать операцию, для чего летал в Бельгию. Несмотря на частые травмы, и тренер и руководство верили в меня и контракт продлевали год за годом. В итоге в 98-м я уже адаптировался к игре и к нагрузкам, а в следующем году и вовсе провел почти все игры. Приятно, что именно этот период совпал с подъемом команды, когда мы достигли наивысших результатов.

– Как вас приняли в команде?

– Мне повезло, что в команде тогда уже играл Владислав Прудиус, с которым вместе провели год в киевском ЦСКА. Да и коллектив принял хорошо. Как говорит моя супруга, это был один из лучших моментов в нашей жизни.

– Как вам работалось с Сергеем Андреевым?

– На протяжении четырех лет, что я провел в «Ростсельмаше», видно было – тренер учится и растет вместе с командой. Я пришел в клуб, когда он, скажем прямо, не блистал, но уже через три года под руководством Андреева мы играли в еврокубках. Чем не показатель роста?

– Андреев как форвард с особым пиететом относится к нападающим, хотя и ругал их часто. А как складывались его отношения с защитниками?

– По-разному. Один раз меня Сергей Васильевич на полтора месяца в дубль отправил в воспитательных целях, после того как я ошибся в матче против «Спартака». Потом, правда, вернул обратно. Он вообще считал, что футболист, независимо от того, на какой позиции играет, должен одинаково хорошо бить с обеих ног. Но, если с правой у меня получалось, то левая была для ходьбы…

– Он однажды сказал, что Мацыгуру практически заново учил по мячу бить, во время тренировок ложился на газон и специально смотрел, как вы стопу ставите при ударе. Было такое?

– Было. Именно благодаря Андрееву я научился бить с обеих ног и мог играть на любом фланге и на любой позиции. За годы, проведенные в ростовской команде, я разве что в воротах не стоял. Приходилась играть там, где тренер говорил. Со временем и к этому привык. Главное – заниматься любимым делом.

– Что отличало «Ростсельмаш» тех лет, что помогло вам добиться таких результатов?

– Сплоченность. Если в команде есть коллектив, то никакой соперник ей не страшен. У нас сплоченность в чем заключалась? Мы всегда на поле и вне его были вместе. Все праздники проводили коллективно, с детьми и женами. После игр опять же вместе собирались, чтобы обсудить прошедшие матчи. Нам было интересно друг с другом.

– А свои лидеры были?

– Думаю, что нет, по крайне мере – явных. Принцип был такой – один выпал, другой заменил. Мы были единым целым.

***

– Особые воспоминания о том времени – игры с «Ювентусом». Что у вас осталось в памяти о тех событиях?

– До «Ювентуса» нам пришлось проделать непростой путь, который начался в Македонии игрой против «Цементарницы». Мы тогда уступали по ходу матча, но мне удалось сравнять счет. Вообще, тем летом я умудрился забить три гола подряд (один – в Кубке Интертото, два – в чемпионате, «Сатурну» и «Жемчужине»), чего со мной отродясь не было. Ну а дальше что? Выиграли одну игру, интерес проснулся. Почему бы еще не выиграть? А когда вышли на «Ювентус», то тут уж эмоциям не было предела. Помню тот сумасшедший ажиотаж, который царил в Ростове накануне матча. Билетов было не достать. Даже нам, игрокам, не больше трех на руки давали. У болельщиков был настоящий праздник. Им не важно было, что мы проиграли 0:4, потому что они видели, как мы выкладывались и бились на поле против команды, которая классом намного-намного выше нас.

– Почему в ответном матче в Чезене вы не играли?

– Для нас тогда график игр через два дня на третий был непривычным. В игре с «Юве» в Ростове в самом конце почувствовал дискомфорт в задней поверхности бедра. Василич сказал, что мне надо передохнуть, ведь еще предстояло в чемпионате играть. Так я полетел в Италию, но участия в матче не принимал.

– Юрий Боровской едва не снял скальп с полузащитника итальянцев Эдгара Давидса, когда у него случайно рука в процессе борьбы за мяч запуталась в дредах голландца. У вас были такого рода игровые моменты?

– Да. С тем же Давидсом. В одном эпизоде спустился ближе к центру и встретил его как следует. Все подумали в тот момент, что мяч лопнул. Но, тем не менее, мы встали, пожали друг другу руки и продолжили играть. Андреев никогда не приучал к хамству. Играть жестко – да, но не хамить. Все мы один хлеб едим. Но мне потом итальянцы все же ответили. На фланге с Олегом Пестряковым местами поменялись, что было нормально, потому что только Юра Дядюн играл фиксированно опорного, а все остальные менялись на поле позициями. Принял мяч, обыграл защитника между ног, но меня дальше просто снесли, не дав развить атаку.

– Для той команды шестое место было пределом возможностей?

– Сложно сказать. Мы все были полны желания и стремились еще выше. Но потом в команде началась смена поколений, был взят курс на омоложение состава. Я же оказался в Турции.

– Какими ветрами вас занесло на берег турецкий?

– Руководство клуба сказало мне, что за мной наблюдали турецкие скауты в игре против ЦСКА в Москве. Я играл на позиции защитника и им приглянулся. С того момента едва ли не каждый день звонили в офис «Ростсельмаша», просили меня отпустить. Я отказывался до последнего, потому что меня все устраивало в Ростов, к тому же жена только-только родила третьего ребенка. Однако меня поставили в такие рамки, что пришлось уехать в «Коджаэлиспор».

***

– Что пошли дела в Турции?

– Поначалу было интересно. Под руководством тренера, который меня приглашал, мы провели всего три игры, и его сняли. Если честно, до сих пор не могу понять его схему игры в два защитника – вперед бежали все, а назад даже такси не заказывали. При новом наставнике, ранее тренировавшем «Фенербахче» и «Бешикташ», меня перевели на любимую позицию – опорного полузащитника. Правда, с точки зрения игры ему наладить дела удалось, а вот результата как не было, так и нет. После пяти матчей – снова смена тренера. Третьего по счету «главного» даже местные игроки не могли понять, а я, только начинавший понимать по-турецки, тем более. Я был единственным русскоговорящим игроком в команде. Пообщаться было не с кем. Поначалу был югослав, которого известный тренер Мирко Миркович вскоре забрал в «Фенербахче», да поляк по фамилии Дубровский, который хоть что-то по-русски понимал.

В общем, так я перестал попадать в состав. На сборах с помощью переводчика и ребят из ЦСКА, который тренировался по соседству, решил поговорить с тренером. В ответ услышал: «По тренировочному процессу претензий нет, в игровом плане тоже, но я хочу, чтобы после отбора мяча ты сто раз из ста отдавал пас своему». Мы с переводчиком переглянулись и улыбнулись. И я тогда сказал, но только без перевода тренеру, что если бы я сто процентов передач отдавал своему, то играл бы в «Реале». По возвращению в Турцию и за три дня до старта чемпионата меня поставили перед фактом, что тренера я не устраиваю. В итоге отпустили как свободного агента. Я вернулся в киевский ЦСКА. В том же году стал финалистом Кубка Украины.

– Турецкие болельщики всегда отличались своим темпераментом. Прочувствовали это на себе?

– Был эпизод, когда к нескольким нашим футболистам подходили на улице фанаты и угрожали ножом, но охрана успела вовремя предотвратить конфликт. Что касается меня, то я спокойно гулял с семьей по городу, отношение ко мне было только положительным. И со стороны местной прессы тоже. В Турции спортивные издания ставят игрокам по итогам матчей не оценки, а звездочки! Максимальное количество – 4. У меня всегда было три или четыре.

– Гол легендарному бразильскому голкиперу Таффарелу наверняка надолго в памяти останется?

– Это точно. В той игре с «Галатасараем» я играл персонально против другого легендарного игрока – Георгия Хаджи. Хоть он и забил тогда, но только со штрафного. Тот матч мы проиграли 1:3, оставшись вдесятером во втором тайме. А в первом, при 0:1, мне удалось поразить ворота Таффарела. Жаль видеозаписи того гола не сохранилось. Хотя я просил клубного оператора сделать мне копию, но, увы…

– Насколько мне известно, в 2001 году Сергей Балахнин, возглавив «Ростсельмаш», предлагал вам вернуться в команду. Почему отказались?

– Разговор состоялся, когда у меня уже был подписан контракт с харьковским «Металлистом». Балахнин сказал, что будет рад снова видеть меня в команде. Я же ответил, что, во-первых, уже дал слово «Металлисту», а во-вторых, на душе у меня все же скребли кошки после не совсем приятного расставания с ростовским клубом в 2000-м, и снова общаться с тем же руководством не хотелось.

– С тех пор как уехали из Ростова, следили за выступлениями клуба?

– Конечно. Обидно было, когда «Ростсельмаш» переживал спады и когда клуб название поменял. В этом году перед игрой «Кубань» – «Ростов» в Краснодаре, где мы уже несколько лет живем с семьей, жена меня спрашивает: «Какая команда приезжает?» Отвечаю: «Ростсельмаш». Она мне: «А что, такая еще существует?»

До сих пор бережно храню дома майки «Ростсельмаша», шарф, вымпел.

***

– Последние полтора года вы работали в футбольной школе «Кубани». Как встали на тренерский путь?

– Игровой опыт у меня богатый, вот и решил, что вполне могу им с подрастающим поколением поделиться. Получил в Краснодаре тренерскую лицензию и с помощью друзей устроился в школу «Кубани». Но руководство там вскоре сменилось, не все меня стало устраивать. Я позвонил Сергею Балахнину, а уж он меня свел с директором «Академии им. В. Понедельника» Юрием Балахниным. Так я снова оказался в Ростове.

– Как в Академии приняли?

– Юрия Викторовича я знал, еще будучи игроком «Ростсельмаша». Тогда он работал в администрации города заместителем мэра и часто бывал у нас в гостях в клубе. Футбол он очень сильно любит. Да и в тренерском коллективе знаком со многими ребятами, так что приняли хорошо.

– В чем отличие работы тренеров в Академии и там, где вы работали прежде?

– В «Кубани» каждый тренер работал по своей программе, целостности и системности не было, а в Академии все по-другому. Мне нравятся отношения в коллективе, профессиональный подход тренеров к работе и их забота о воспитанниках. В такой обстановке работать приятно. Надеюсь, и сам научусь в Академии многому.