Комсомольская эпопея легендарного тренера

«Тихоокеанская звезда», 17.09.2019

Футбол в Комсомольске-на-Амуре имеет давнюю и богатую историю. Но не все, очевидно, знают, что фундамент будущих побед здесь заложил Николай Старостин, один из четырёх легендарных братьев.

Известный игрок и тренер, основавший футбольный клуб «Спартак», в городе юности с 1945 по 1950 год возглавлял комсомольское «Динамо», которое под его руководством добилось значительных успехов – выиграло Кубок Дальнего Востока и дошло до финала в Кубке РСФСР.

Как же Николай Петрович оказался в наших краях?

Братья Старостины составили славу отечественному футболу и московскому «Спартаку». Однажды «красно-белые» играли за рубежом. Журналисты, получив заявочные списки, стали уточнять: «Кто играет правым защитником?» – «Старостин». «Центральным защитником?» – «Старостин». «А рядом с ним?» – «Старостин». «Правый край?» – «Старостин».

Иностранцы сделали вывод: «Мы поняли: Старостин по-русски означает футболист»… Но это не спасло знаменитых братьев от сталинских репрессий.

Санкции на арест выдал лично Лаврентий Берия, не простивший побед «Спартака» над его любимым «Динамо». Обвинение состояло из мифической «пропаганды буржуазного спорта».

Николай Старостин свою «десятку» начал мотать в лагерях Коми АССР, но в 1945 году его перевели в АмурГУЛАГ, где он начинал работать фрезеровщиком на заводе «Амурлитмаш».

На Дальнем Востоке тянули к океану железнодорожную магистраль стратегического назначения. Результаты покоились на костях сотен тысяч людей. Но конвейер «великих строек» не мог дать сбои: вместо погибших требовались новые люди.

ГУЛАГ являлся гигантской в мире биржей труда, где строго учитывались все заключённые по специальностям.

– Неужели, думал я, там есть и категории спортивных тренеров? Так или иначе, но мне не раз твердили, что еду по спецнаряду, – вспоминал спустя годы Николай Петрович.

Именно в Хабаровске Старостин встретил Великую Победу. Местное «Динамо» уже ждало его в качестве тренера, но судьба распорядилась иначе.

«Хозяин» Дальнего Востока генерал-полковник Гоглидзе оказался горячим поклонником футбола. Он вёл схватку (на футбольном, естественно, поле) с маршалом Малиновским, который командовал Дальневосточной армией и опекал две армейские команды: хабаровский СКА и ВВС.

Именно Гоглидзе, который был очень заинтересован в Старостине, затребовал его к себе и добился своего. Но Гоглидзе хорошо знал столичную обстановку и опасался, что присутствие опального Старостина непосредственно у него под крылом не понравится Москве.

В итоге он схитрил: направил Николая Петровича в АмурЛАГ, которым управлял генерал-лейтенант Петренко. Так Старостин оказался в Комсомольске. И закипела работа.

– Поражало, как Старостин делал команду, – рассказывал потом вратарь той динамовской дружины Гавриил Ткаченко. – Узнал, что в АмурЛАГе есть нужные ему зэки-футболисты, и выпросил их у генерала Петренко. Тот как бы освободил, но под охраной. Так мы всей командой в итоге жили «за колючкой», в лагерной зоне «Амурлитмаша».

В итоге получилась разношерстная, объединяющая игроков нескольких национальностей, но на редкость спаянная и потому особо боевитая футбольная единица. Грузины Месхи и Хачидзе, армянин Ширинян, украинец Червончук, местные молодые ребята Руденко, Иванов, Парыгин, Болотин, Смирнов…

Эти и другие футболисты играли с большим желанием и энтузиазмом. Старостин сумел убедить их, что в спорте побеждает не тот, кто больше может, а тот, кто больше хочет.

Николай Петрович был не только замечательным тренером, но и хорошим психологом. На каждую игру придумывал краткий, но броский девиз, нередко из исторических фраз.

Например: «Карфаген должен быть разрушен», «Вперед – и горе Годунову!», «Сарынь на кичку», «Умри, но головой к воротам противника…», «Смелого пуля не тронет, смелого штык не берёт…»

Игрокам всё это было в новинку и очень нравилось. За день-два до игры они уже обычно любопытствовали: какой будет девиз на очередную игру? Старостин секретничал и, смеясь, уверял, что к новому противнику ещё должного девиза не подобрал, но вы, мол, готовьтесь, а девиз родится сам по себе…

Поговаривали, что как-то после выигрыша комсомольского «Динамо» над очередным соперником тренер проигравших воскликнул: «Николай Петрович! Чем вы их так «накачали»? Ведь это же бойцы из «Железного потока» Серафимовича!»

Тренировки команды начинались с кросса. Бежали по 10-15 километров. Некоторые молодые буквально «умирали», плетясь в хвосте, а сам Старостин шёл всю дистанцию без отдышки, ровным темпом, хотя ему в то время было уже далеко за сорок.

Кстати, в динамовской команде стометровку практически все бегали за 12 секунд. Нормальный показатель даже для спринтера, что уж говорить про футбол. Но тем и брали.

В 1948 году комсомольчане весьма достойно смотрелись даже на первенстве ЦС «Динамо». А ведь соперники там были все как на подбор – динамовцы Москвы, Киева, Ленинграда, Тбилиси, Минска…

Столичные одноклубники, ворота которых в первом тайме защищал великий Алексей Хомич, а во втором тайме – начинающий тогда Лев Яшин, обыграли комсомольчан не без труда – 3:1.

Немного позже появилась возможность слетать в Москву за новой формой для команды из города юности. За ней отправили капитана Шабурова, а Старостин вручил записку для Хомича с просьбой – передать пару вратарских перчаток для голкипера комсомольчан Гавриила Ткаченко, которая была выполнена. С тех пор Ткаченко в городе стали звать… Хомичем.

Еще Николаю Петровичу в дальневосточной ссылке запомнились затяжные и холодные зимы. Но холод, как отмечал Старостин, своеобразный: играя в Москве, он часто отмораживал пальцы на ногах при температуре минус 20 градусов, а в Комсомольске даже при тридцатиградусном морозе ни разу за пять лет этого не случилось…

– Морозы никого не пугали, но вот внезапно налетавшая пурга с пронзительным ветром – испытание не из приятных, – вспоминал позже Николай Петрович. – Иногда путь от управления АмурЛАГа до дома – примерно километр по шоссе – пройти было непросто. Ветер бил в лицо, снег слепил глаза.

Приходилось преодолевать его порывы, двигаясь боком, плечом вперед, останавливаясь через каждые 50 метров для отдыха. Ну, а затем, наладив дыхание, двигаться дальше…

Особенно в память Старостина врезался случай, произошедший однажды во время пурги. В Комсомольске-на-Амуре было много красной копченой рыбы. Как-то Николай Петрович нёс к ужину такую рыбину, килограмма на два-три, держа её за шнурок, продетый через жабры.

Но неожиданно выронил свою ношу на снег и нагнулся, чтобы поднять. Не тут-то было: ветер мгновенно отбросил её в сторону… Минут двадцать ногами и руками разбрасывал Старостин снег, но рыбину полуметровой длины так и не нашел.

Но, несмотря на интересную работу, Николай Петрович, конечно же, скучал по Москве, по родным и близким. Его положение облегчало то, что жене и дочерям по указанию Гоглидзе разрешили приезжать на Дальний Восток. Летом в школьные каникулы они жили вместе в городе юности.

– Когда я в 1950 году покидал Комсомольск, у меня было убеждение, что футбол там достиг достаточно хорошего уровня. Не случайно целый ряд игроков-дальневосточников потом появились в столичных командах, – не без гордости говорил Старостин.

Кстати, в Москву Николай Петрович всё же вернулся раньше отведённого срока. И помог Старостину в этом Василий Сталин. Однако это уже совсем другая история.