Федор Смолов: «В кофе-шопы я не хожу!»

Радио «Спорт», 23.08.2010

С Федей Смоловым у нас приключилось, пожалуй, пока самое необычное интервью. Именно что приключилось. Во-первых, писали мы его по телефонной связи Москва – Роттердам, во-вторых, он упорно не брал трубку, что с каждым десятым гудком означало неминуемый срыв записи, в-третьих, взяв, наконец, трубку Федя не менее упорно пытался, что называется, «соскочить». Оказалось, что дебютант «Фейеноорда» сильно простудился, температурил и вообще, извините за интимную подробность, спал. Впервые интервью нам давали лежа. Вот что из этого получилось…

K: Why don’t you use hair gel, Федя?

– А что это? А! Все! Понял. Не знаю, вообще не привык его использовать. У меня такая прическа, волосы не очень короткие, поэтому я не считаю, что нужно какой-то гель использовать.

М: Поясню – Катя спросила у Феди о том, почему он не использует гель для волос.

К: С гелем для волос простая история. Когда ты только приехал в «Фейеноорд», одноклубники спрашивали тебя, почему ты не пользуешься гелем для волос, и красивые ли девочки в России?

– Да, было такое. На одной из моих первых тренировок парень, правый защитник, спросил меня, почему я не пользуюсь гелем для волос.

М: А что ты ему ответил тогда?

– Он, по-моему, вообще про всех русских спросил. Я ответил, что волосы достаточно длинные, и поэтому не пользуюсь. Мне кажется, на вкус и цвет – кому нравится, тот делает.

К: Расскажи, может, что-то еще необычное спрашивали у тебя твои одноклубники?

– Они просто в целом спрашивают про Россию, как там что. И когда им говоришь, что сейчас в Москве +40, они все делают удивленные лица, типа: «Да ладно? Не может быть!». Я им объясняю, что у нас особенность такая есть, что летом может быть очень жарко, а зимой очень холодно. Про холод они знают, но не знают, что у нас может быть жарко. А так, на самом деле, одни шаблонные вопросы про Россию: красивые ли там девушки и так далее.

К: И что ты отвечаешь?

– Я говорю, что красивые. Когда мы были на сборах в Испании, я ребятам показывал в Интернете на фотографии на Одноклассниках. Сразу человека три сказали: «О! Мы с тобой как-нибудь в Москву съездим после игры!».

М: Приезжайте! Федь, на самом деле, хочется узнать вот что: расскажи, как ты попал в роттердамский «Фейеноорд», почему ты туда попал? Когда твой агент Герман Ткаченко позвонил тебе и сообщил новость, что вы собираетесь на просмотр именно в Голландию, и как ты эту новость встретил?

– О таком варианте аренды он сообщил мне еще весной, но окончательного решения о том, что надо уходить в аренду, я не принимал. Потом, ближе к лету, когда я совсем не играл в «Динамо», я уже понимал, что мне надо думать об аренде, чтобы получать игровую практику. И мы с отцом и с Германом приняли решение, что приоритетным будет именно «Фейеноорд». И вот я уже в районе четырех недель тут – в Роттердаме. Это полностью заслуга Германа и, наверное, спортивного директора «Динамо», что они вместе нашли такой приемлемый вариант для меня.

М: Так получается, что у тебя уже куча впечатлений, ты уже виртуальную экскурсию можешь по Роттердаму провести, правильно?

– На самом деле нет. Я когда приехал, я два дня жил в отеле, потом мы улетели в Испанию, потом я опять жил два дня в отеле, и вот буквально неделю назад я заехал в квартиру. Так что пока что мы только по квартирным делам с родителями ездили, покупали необходимые вещи. Я еще толком по Роттердаму не успел погулять. Немного видел, всего пару раз был в центре. Город относительно небольших размеров, компактный, в стиле модерн, все здания не похожи друг на друга, у всех разный стиль.

М: Вычурный?

– Не вычурный. Не знаю, как описать, я на архитектурном не учился. «Хай-тек», наверное. И я слышал, что все это проекты молодых голландских дизайнеров. Там есть одно здание в центре, из него на пятом этаже торчит половина машины, еще есть дом с кубами… Дизайн зданий прикольный, и они друг на друга не похожи. Все очень современно.

К: Расскажи нам тогда, насколько современный дом, в котором ты снял квартиру.

М: Тебе ее клуб нашел или ты сам?

– Нашел не сам, я попросил работника клуба, чтобы он мне нашел квартиру. Так что пока мы с родителями ездили только по квартирным делам, покупали необходимые вещи. У мамы была цель – приехать ко мне на неделю, чтобы помочь мне обустроиться в новой квартире, организовать быт и так далее. Сейчас все сделано, и она уезжала со спокойной душой. Теперь я снимаю жилье в высотном доме, здесь 41 этаж. Я живу на 10-м. Дом достаточно новый, но каким-то особенным дизайном не отличается, машины из него не торчат (смеется). Вид из квартиры очень хороший, так как дом находится на берегу канала – видно и реку, и стадион.

К: А купаться-то в канале в этом можно?

– Я не видел ни одного человека, который купался бы в черте города. Говорят, в самом Роттердаме нет пляжей, нужно в Гаагу ехать.

М: А, к Булыкину!

– Ну, да, на днях созванивались.

М: Вы были знакомы до твоего переезда в Голландию?

– Да. Когда я в 17 лет попал в дубль «Динамо», Дима как раз там тренировался с нами. Где-то месяцев 5 мы вместе играли. И он мне вчера звонил, спрашивал насчет получения рабочей визы.

К: То есть, он у тебя, у молодого человека, консультировался по поводу визы? Он же уже давно играет за рубежом.

– Да, он говорил, что в первый раз столкнулся с вопросом рабочей визы, потому что до этого он в Бельгии играл, а там это не нужно было. Не европейцы там могут спокойно играть, там просто заявляют человека по паспорту, и все. А здесь нужно, чтобы тебя официально устроили на работу.

К: Интересно, может, были какие-то еще варианты аренды, может, тобой интересовались и другие клубы или твой агент Герман Ткаченко что-то тебе подыскивал на выбор?

– Да, были и в России варианты. Не знаю точно, как летом, но перед сезоном он мне говорил, что был вариант с «Аланией», с «Анжи». Но это с его слов все. Потом он говорил про «Томь», но они взяли двух нападающих из «Спартака» и этот вариант отпал. А ближе к лету звонил генеральный директор брянского «Динамо» из первой лиги Голубин Геннадий Геннадьевич. Он сказал, что если у меня не останется вариантов, то они будут рады меня видеть.

М: А как такое вообще возможно, что тобой с одной стороны интересуется роттердамский «Фейеноорд» – клуб с такой богатой историей, неоднократный чемпион Голландии – и с другой стороны, простите, конечно, «Алания» и «Анжи». Это же просто несопоставимые клубы.

– Я не знаю. Это, конечно, заслуга Германа, что он нашел этот вариант, что появилась такая возможность аренды. Мне повезло, что Герман и спортивный директор «Динамо» нашли такой приемлемый вариант для меня.

М: До подписания контракта ты следил за голландским чемпионатом? Может, например, всю свою жизнь ты болеешь за ПСВ, а тебя «злой» Герман Ткаченко взял и «сбагрил» в «Фейеноорд».

– Нет. Я только изредка смотрел чемпионат Голландии. Раньше освещались только центральные матчи, типа ПСВ – «Фейеноорд». Я знал про этот клуб, что он постоянно участвует в Лиге Европы, в Лиге чемпионов, с ЦСКА они не так давно играли в Кубке УЕФА. В общем, я знал эту команду, но не могу сказать, что я был ярым болельщиком «Фейеноорда».

 

К: Ты забил несколько мячей в товарищеских матчах на предсезонном сборе, отдал две голевые передачи в своем дебютном матче, если не ошибаюсь?

– Одну передачу.

К: А я комплимент хотела сделать… Хорошо, одну передачу в дебютном матче в Эредивизие. Как так получилось, что при любимом нами Миодраге Божовиче в «Динамо» ты практически не получал игровой практики?

– Не знаю, мне тяжело судить, потому что мое мнение субъективно. Как мне казалось, я неплохо проявлял себя на тренировках в «Динамо», вроде, все получалось. Но шанса как такового у меня, по большому счету, не было. Я вышел только в первом матче под руководством Миодрага Божовича – сыграл 10 минут в Нальчике.

К: Но ты ведь первым из футболистов своего года дебютировал в премьер-лиге? Почему получается так, что твой дружбан Кокорин получал гораздо больше игровой практики?

– Получается, только один ответ на это, по большому счету. Значит, он был более достоин на тот момент играть, значит, он на тренировках выглядел лучше, ему предоставляли шанс, он его использовал.

М: Ты сам-то в это веришь?

– Нуу. Не знаю. А что мне сказать?

К: Да нет, ты правильно все говоришь, иначе по-дружески нельзя.

М: Катя уже обмолвилась, что Кокорин – твой дружбан. Не секрет, что вы с Сашей чуть ли не лучшие друзья, правильно я понимаю?

– Да.

М: Как ты ему сообщил о своем переходе в Голландию? И вообще, как он тут, бедняжка, будет без тебя?

– Под конец он уже и сам понимал, что мне надо переходить, из-за того, что я не играл, говорил: «Что-то у тебя в «Динамо» не складывается…». И когда решилось, что я ухожу, он меня поддержал и сказал, что на моем месте сделал бы так же. Потому что реально я в «Динамо» не играл и вообще не играл

М: Ну, он же наверняка сказал: «Чувак, я буду так по тебе скучать! Не уезжай!».

– Ну, да, он скучает сейчас. Мы с ним общаемся. Я тоже скучаю. Скучаю вообще по быту, по Москве, потому что там все привычно, я все знал.

К: А вы часто созваниваетесь с Кокорой?

– Да, мы каждый день переписываемся, созваниваемся.

М: Сколько СМС в день у тебя улетает в Москву?

– Не знаю, не считал. Но достаточно – со всеми надо попереписываться.

М: Примерно, сто, тысяча – сколько?

– В день в районе ста, наверное, да. Может, чуть меньше.

К: Ты сказал, что даже в бытовом плане скучаешь, что тебя больше всего поразило именно в быту?

– Поразило, что в Роттердаме все так спокойно. На улицу выходишь, народу особо нет, нет столпотворения. По будням ты можешь в 12 часов дня ехать по городу, будут закрыты адвокатские фирмы, офисы по аренде квартир или что-то типа такого. Все закрыто. Не знаю, конечно, может, это видимость такая, но работают в основном только магазины и кафе. Больше ничего не работает. И народу не очень много. Только на центральной площади вечером собирается более-менее толпа.

М: Что тебя поразило в Голландии, в Роттердаме, в «Фейеноорде» именно в футбольном плане?

– Меня особо не поразило, но в футбольном плане отличается. Все мои одноклубники живут в Роттердаме, а мое первое впечатление было, что делать здесь особо нечего. И ты с утра ждешь тренировку, приходишь, у тебя потом весь день свободный, а делать по сравнению с Москвой абсолютно нечего. И плюс город чужой, чужая страна. Я думаю, не только у меня такое отношение к тренировкам, но и у ребят, которые живут там постоянно, они точно так же ждут каждую тренировку.

К: Слушай, если вы все там ждете тренировки как манны небесной, то у вас получается есть огромное количество свободного времени. Просто прорва времени, чтобы самосовершенствоваться! Почитываешь на досуге?

– Да, почитываю.

М: И что ты почитываешь?

– Последнее, что прочитал – это «Гоморра» итальянского писателя Роберто Савияно. Там рассказывается про неаполитанскую мафию. Эта книга более документальная, это не повествование, не роман, а именно факты. Но фильм по этой книге я еще не успел посмотреть. Я вообще люблю читать. Мне нравится Тонино Бенаквиста, Артуро Перес-Реверте, в частности – «Учитель фехтования» и «Фламандская доска».

К: Видел бы ты сейчас наши глаза!

– На самом деле, я, когда в школе учился, я не очень любил читать книги по программе, а потом наоборот. «Мастер и Маргариту» года полтора назад прочитал в первый раз. Был в восторге!

К: А какая тебе часть больше всего понравилась?

– Мне особенно понравился стиль изложения автора – с юмором. И это же классикой считается, правильно? Очень хорошо он описывает людей, проживавших в Москве в тот момент. По-моему, то, как он людей представляет в общей своей массе – это актуально и сейчас

К: Это свойственно классической литературе. Главные потребности человека не меняются, несмотря на любой технологический прогресс.

М: Федь, нам очень нравится обсуждать с тобой литературу, но давай все-таки поговорим и о футболе. Расскажи о своих эмоциях, ощущениях. Каково играть на стадионе при полных трибунах? На каждый матч «Фейеноорда» приходит больше 40 тысяч зрителей.

К: Правильно, это не полторы тысячи на арене «Химки»…

– Ну, да. На самом деле, за четыре года моего пребывания в «Динамо», когда меня меняли, и я уходил с поля, ни разу мне так не хлопали, как в день моего дебюта за «Фейеноорд». Да, там на самом деле поддерживают, и атмосфера фантастическая.

К: А правда, что на стадионе там распевают твое имя?

– Да, во втором тайме матча с «Утрехтом» пели мою фамилию.

М: Напой, пожалуйста, как это происходит. Они же наверняка с акцентом произносят?

– Мне с поля слышалось «Смольов», то есть они «л» смягчают. Когда они начинают петь песню «Фейеноорда», не знаю, гимн это или просто песня, но это очень круто! Такое количество человек в один голос поют, очень громко. Это воодушевляет! Когда выходишь на разминку, видишь всех болельщиков, они хлопают – это здорово. Любое твое положительное действие за команду, каждое твое действие приветствуется болельщиками. То есть ты в подкате выбил мяч – весь стадион взорвался аплодисментами. В этом плане Голландия, конечно, отличается от России. В лучшую сторону, разумеется.

М: А почему у нас не так, Федь?

– Я не знаю, вы у наших болельщиков спросите. До Химок, наверное, тяжело добираться в выходные – пробки.

К: На наших стадионах во время «боления», к сожалению, превалируют не совсем цензурные выкрикивания. Не знаю, мне кажется, первое, что начинает учить человек в иностранном языке – это мат. Ты слышишь, чтобы на стадионе «Фейеноорда» распевались такие вещи, как поются у нас все время на протяжении 90 минут? Ты понимаешь, о чем я сейчас говорю?

М: Я думаю, что Федя не знает этих слов пока.

– Да, я и правда особо этих слов не знаю. Пару мне говорили.

К: Пару уже знает, Маш.

М: Может, научишь?

– Мне говорили, но я их в речи у ребят не слышу. То ли я ее еще до конца не понимаю…

М: А ты не собираешься ли учить голландский язык?

– Честно говоря, мне бы не очень хотелось. Но в контракте прописан пункт, что если они мне найдут учителя, то я обязан буду учить голландский.

К: Я спрашивала про кричалки на стадионе… У нас в России они практически всегда матерные. Леонид Викторович Слуцкий, по-моему, после дерби со «Спартаком» не понимал, как такое может быть: люди приходят болеть за свою команду, но чуть футболист что-то неправильно сделает, как болельщик сразу начинает его нецензурно оскорблять… Бывает ли такое в Голландии? Слышал ли ты, например, чтобы футболиста оскорбляли с трибун за неправильные действия на поле?

– Я еще до конца разобраться не успел. Я помню, что когда мы после первого тайма проигрывали 0:1, уходили на перерыв, болельщики, которые сидели около входа в подтрибунное помещение, кричали «come on» и старались всячески подбадривать. В то же время, когда «Утрехт» проходил по этому коридору, они их просто освистывали.

М: Давай поговорим на любимую тему Виталия Леонтьевич Мутко? Поля там какого качества?

– Поля? Все четыре тренировочных поля «Фейеноорда» хорошие, и основное поле на стадионе, конечно, просто супер! На самом деле, я ничего не хочу сказать, потому что на базе в «Динамо» тоже очень хорошие поля.

М: Я вообще ожидала, что ты скажешь, что условия на базе в Новогорске лучше. Известно, что в «Динамо» одна из лучших баз в Европе.

– Дело в том, что в Европе вообще не практикуются базы. В Голландии ни у одной команды нет базы, все тренируются на запасных полях на стадионе. То есть у нас даже заезда не было. В день игры ты приезжаешь с утра на стадион. Игра с «Утрехтом» была в 14.30, а сбор на стадионе у нас был в 12.45. Все ночуют дома, абсолютно никто за тобой не следит, ты, грубо говоря, ешь то, что тебе захочется, проводишь время так, как считаешь нужным. В 12.45 ты должен быть на стадионе. Примерно за полтора часа до игры нас там собирают, ты готовишься к игре и за полчаса до игры выходишь на разминку.

М: Скажи, а ты хорошо спал в ночь перед дебютом в чемпионате Голландии?

– Да.

М: А что тебе снилось?

– Что снилось, не помню. Но спал я хорошо и выспался, я помню. Потому что когда в отеле находился, мне не очень удавалось высыпаться. Не знаю, почему.

К: А дебют ты не отмечал? Я знаю, что на первую игру к тебе приехали и родители, и агент. Такое чувство, что он тоже уже член твоей семьи – Герман Ткаченко.

– Ну, да. У меня очень хорошие отношения с Германом, и родители тоже с ним очень хорошо общаются.

К: Отмечали дебют-то такой компашкой?

– Да, мы поехали после игры поужинать вместе.

М: А родители были довольны твоим выступлением? Что тебе папа говорил? Я так понимаю, что он у тебя большой фанат футбола. Может, он на какие-то ошибки тебе указывал?

– Мы поговорили, разобрались в том, что я не совсем правильно делал. Но в целом у всех положительные эмоции остались от игры, особенно у мамы. Она вообще была под впечатлением. Она всего один раз была на футболе в Москве – в 2008-м году на кубковой игре с ЦСКА в Химках. Тогда был будний день, и народу тоже было мало. В Голландии маме очень понравилось, говорит, что атмосфера потрясающая, и моя команда выиграла, да и я вроде неплохо сыграл.

К: Я буду продолжать тему футбола. У тебя сейчас 24-й номер, но вопрос не об этом. Ты в «Фейеноорде» играешь девятку, а тебе самому комфортнее, если не ошибаюсь, на позиции десятого номера, да? То есть из глубины. Тренер собирается как-то пересмотреть твою позицию на поле или тебе все-таки нужно приспосабливаться к позиции центрфорварда?

– Я и в «Динамо» всегда играл центрального нападающего, поэтому приспосабливаться, я думаю, мне не надо, потому что достаточно долго играю на этой позиции.

К: Но ты сам говорил, что тебе лучше действовать из глубины.

– Да, мне комфортнее, когда я играю из глубины. Потому что мне нравится открыться в недодачу, получить мяч, и в пас поиграть, в атаке поучаствовать. Но я буду играть там, где тренер скажет.

К: А тебе что больше нравится, отдавать передачи или забивать?

– И то, и другое хорошо. Но, например, я предпочту умную, хорошую передачу обычному голу – грубо говоря, развернулся, пробил, попал в угол и забил. Конечно, если гол, например, когда мяч был внизу, ты замахнулся и перекинул вратаря с подсечкой, то, конечно, этот гол самый лучший, на мой взгляд.

М: А после дебюта в чемпионате Голландии одноклубники по «Динамо» звонили тебе, поздравляли?

– Да, писали, поздравляли. Кокорин писал, Гранат, Ребко и Колодин.

М: Это твои самые большие друзья в «Динамо»?

– Да, наверное, с ними я больше всего общался.

К: Чем тренировочный процесс в «Фейеноорде» отличается от того, что ты видел с «Сатурне» или «Динамо»?

– В «Сатурне» я вообще столкнулся со школьным процессом, там вообще был детско-юношеский футбол, школа. Я тогда не в команде мастеров был. Конечно, по сути он отличается, но не особенно. Есть пара упражнений, которых я не встречал в «Динамо» ни при Божовиче, ни при Кобелеве, но в целом подготовки такие же. То есть ничего нового в футболе нельзя придумать. Да, они более схожи с программой тренировок Божовича, потому что он обучался в Голландии, насколько я знаю. Тренировки там не такие долгие, но интенсивные, упражнения все интенсивные.

М: Не секрет, что Голландия – это такая кузница мировых футбольных кадров. И мне кажется, что там на стадионе, куда ни плюнь, Рой Макай, Лео Бенхаккер. Ты с какими-то такими звездами мирового футбола уже познакомился? Или, может, ты их видел и какой-то трепет по отношению к ним испытал?

– Я даже поучаствовал в прощальном матче Ван Бронкхорста. Даже футболка осталась с этой игры. Я приехал, в четверг как раз получил рабочую визу, а в воскресенье была игра против «Утрехта». Как раз это был прощальный матч Ван Бронкхорста. Так что я с ним успел познакомиться. Еще Роя Макая видел пару раз.

М: Какое впечатление они производят в жизни?

– В жизни все они спокойные, обычные ребята. Так и не скажешь, что они играли в «Барселоне» или «Баварии».

М: И в «Фейеноорде».

– Да, естественно.

К: Еще вопросик назрел про Джованни ван Бронкхорста. По слухам, он же должен вернуться в «Фейеноорд» на какую-то должность после окончания карьеры. Он уже вернулся или еще нет?

– Насколько я знаю, ван Бронкхорст вернулся в клуб. Вроде бы он старший тренер детской академии. Но, правда, я не в курсе, вступил ли он уже в должность, так как его телефона у меня нет, мы ведь не так плотно с ним общаемся.

К: С самого начала хочу задать вопрос, но Машка меня все время тормозит. Федь, откуда у тебя такой хороший английский и зачем тебе, футболисту, сдалась саратовская гимназия, в которой ты учился?

– Английский как раз из этой гимназии, она как раз называлась английская гимназия №3. Там было очень много уроков английского. В 10-м классе, когда я уезжал в Москву, у нас было по 12 уроков английского в неделю. Но там не только сам язык был, как во всех общеобразовательных школах, но еще и английская литература, урок по британским газетам, технический перевод – надо было переводить научную литературу с английского на русский с помощью всевозможных словарей.

К: Это называется «Здравствуй, коллега». Расскажи про английскую литературу, кто из английских авторов тебе больше всего нравится? Ты же должен быть подкован в этом.

– Не особо. На занятиях мы много читали, насколько я помню, Роберта Льюиса Стивенсона, Сомерсета Моэма.

М: У меня еще минут 20 назад возник вопрос, но я почему-то постеснялась тогда его задать. Федь, как твой друг Саша Кокорин относится к твоему увлечению чтением?

– Я не знаю. Это же личное. Он, может, как-то по-другому проводит свое свободное время, если ему не нравится читать. Либо он, может, книг интересных не читал – таких, которые захватывают. Но я его ни разу не видел с книжкой в руках.

К: А что ж ты не подтягивал своего друга?

– Не знаю, у него дела есть, он деловой у нас.

М: Расскажи нам тогда, какие дела сейчас у Саши Кокорина. А то он обещает к нам на передачу придти, но все никак не доберется.

– Он просто, мне кажется, сейчас дорогу найти не может, там же смог сейчас в Москве.

М: Смог уже вроде, слава Богу, ушел.

К: А Федя сейчас показал, что он не только начитанный, но и с чувством юмора у него тоже все в порядочке.

– Не знаю, что там поделывает Саша, приедет к вам на передачу и, наверное, расскажет, чем он занимается. У него сейчас небольшое повреждение, насколько я знаю. Он не тренируется.

К: Сейчас «Фейеноорд» весьма молодая команда, может, ты с кем-то уже сдружился в новой своей команде?

– Да, более или менее сдружился.

М: Наверное, сдружиться за три недели еще было невозможно, но назови тех, у кого ты взял телефон.

– Взял телефон у капитана Рона Влара – на сборах меня поселили с ним в одном номере, да и живем мы с ним в одном доме. Я к нему не поднимался, но планировка квартир у нас одинаковая. Но у них там, по словам жены, мебели гораздо больше, т.е. нет такого видимого пространства. Еще я взял телефоны у ребят 90-го года рождения – Лероя Фера и Вейналдума.

М: А у кого квартира шикарнее – у тебя или у капитана «Фейеноорда»?

– Я к ним не поднимался, но планировка квартир у нас одинаковая. Но у них там, по словам жены, мебели гораздо больше. Нет такого видимого пространства.

М: Можно сказать, что ты уже полностью обжился в Роттердаме?

– По большому счету, да, можно сказать, что я уже более или менее ко всему привык.

К: Скажи, что кроме чтения ты делаешь по вечерам? Или после тренировок.

– Фильмы смотрю. Я подключил здесь спутниковое телевидение, и там есть канал с фильмами на английском языке. Вчера застал «Сумерки» на английском, посмотрел, послушал, попрактиковался лишний раз.

М: Нравятся тебе «Сумерки»?

– Нет, мне этот сиквел не нравится. Я его посмотрел только из-за того, что фильм был на английском, я язык слушал.

К: А ты все понимаешь, когда смотришь фильмы?

– Ну, не все, конечно, но большую часть понимаю. В «Сумерках» я почти все понимал.

М: А вообще, какие фильмы тебе нравятся? Мне до разговора с тобой казалось, что тебе должны нравиться просто американские комедии, «молодежненькое кинцо».

– Нет. Я, конечно, могу посмотреть комедию, но мне больше нравятся фильмы про мафию. «Крестный отец» или «Однажды в Америке». «Однажды в Америке» даже больше нравится.

М: Какой у тебя вкус!

– Я даже читал книгу по этому фильму, но я считаю, что это единичный случай, когда фильм интереснее, чем книга.

К: Какая сцена из «Однажды в Америке» тебе больше всего нравится?

– Мне, наверное, больше всего нравится та часть фильма, где они в детстве, где проявления дружбы, период становления.

М: Слушай, это моя любимая часть тоже. Катюш, твоя тоже?

К: Моя любимая сцена та, где главный герой подсматривает за любовью всей своей жизни, когда она танцует. Сейчас будет абсолютно женский вопрос: ты не проронил слезу, когда убили младшенького из друзей?

– Кстати, я даже не помню, как его звали.

К: Я тоже не помню, как его звали, но помню, что его застрелили в потасовке, и я прям за сердце тогда схватилась.

– Да, да, да. Нет, слезу я, конечно, не проронил, но момент такой. Но, конечно, было обидно и жалко.

К: Мы в который раз уже выруливаем на тему друзей. Мне кажется, что ты не то, что компанейский парень, а человек, на которого можно положиться, человек, который умеет и любит дружить. Что для тебя дружба, какими качествами твой друг должен обладать?

– Тяжело сказать. Чувством юмора, наверное, должен обладать. Мне нравятся люди, которые могут пошутить как-то по-особенному, сострить, так сказать. Плюс – преданность. В нашей жизни сейчас или, по крайней мере, в футболе, я не сталкивался с понятием именно преданности в дружбе. Друг не должен быть солидарен с тобой во мнении, потому что тогда было бы не интересно. Мне кажется, это происходит на подсознательном уровне – вкусы вроде бы схожи, а мнения, наоборот, расходятся. Друг – это такой человек, на которого можно положиться, нужно знать, что если его о чем-то попросить, то он не подведет, сделает. Это, я считаю, важно. Для друзей я стараюсь все сделать. Это важно!

К: Ты считаешь себя таким человеком?

– Зависит, конечно, от того человека, который меня просит. Но для друзей я стараюсь все сделать.

К: Ты только не смейся. Я прочитала где-то в интервью твое мнение по поводу свободы в Голландии. Без каких-то подковырок – ты уже видел или, может, заходил в кофе-шопы? И бывал ли ты в районе красных фонарей?

– В районе красных фонарей мы были года два назад, когда были на сборах в Голландии, ездили в Амстердам, гуляли там. Конечно, такого в Москве не увидишь, поэтому походили, посмеялись. Но времени было не так много, поэтому только гуляли (смеется). А кофе-шопы видел и в Амстердаме, и здесь, в Роттердаме уже видел один, но не заходил туда. Так что даже не имею представления, как это все обустроено там.

М: Просто, мне кажется, что районы красных фонарей и кофе-шопы не для Феди Смолова.

К: У меня есть друг голландец, и он говорил, что никогда не пользовался тем, что продается в кофе-шопах. И он настаивает на том, что это жуткий стереотип, что это все для туристов, и нормальных голландцев в массе не встретишь, грубо говоря, под кайфом. Ты можешь развенчать этот стереотип, что не все там наркоманы? Или там реально на улицах все ходят под кайфом?

М: Мне кажется, это такой же стереотип, когда иностранцы думают, что у нас по улицам ходят белые медведи и пьют водку.

– Я думаю, да, приблизительно так. Единственное, когда я приезжал на два дня на просмотр, мы с помощником Германа Ткаченко гуляли по городу вечером, и сзади нас догнал один чернокожий и сказал: «Крэк? Кокэйн?». Это был единственный случай такой.

Послесловие:

Неправильно писать оценочное мнение о человеке по одному единственному – пусть и откровенному – телефонному разговору. Мы рассудили так, и поэтому предлагаем вам, дорогие читатели, формат послесловия, столь же необычный, как и сам процесс работы над этим интервью. Если Вы внимательно читали ответы Феди, то у Вас, наверняка, уже сложилось о нем свое представление. Мы в равных условиях, давайте же сравним показания? Несмотря на свой еще весьма юный возраст, Федор создает впечатление человека, который не только обладает своим собственным мнением – что в наш век раздутого информационного пространства и навязываемых стереотипов, согласитесь, уникально – но и умеет его грамотно выражать. Вы согласны?