Виктор Антихович: «Самарская пресса «помогла» мне уйти из «Крыльев»

«Футбол Review», 05.11.1996

Виктор Петрович Антихович – тренер удивительный. Если верить рассказам, что катятся вслед за ним, тренировочный процесс у него едва ли не отсутствует напрочь. И сам Виктор Петрович в нем участвует крайне редко, больше доверяет это хлопотное дело своим помощникам. Зато слывет наставником, просчитывающим каждый ход соперников на уровень выше, чем они сами способны.

Как ни крути, а тренера рекомендует не только игра его команды, но и места, которые она занимает. С последним у Виктора Петровича все в полном порядке.

Дважды (в 1991 и 1995 годах) его команда уходила лигой выше. В 1993 году Антихович сохраняет за Самарой место в «вышке», выиграв с «Крыльями» переходный турнир коллективов высшей и первой лиг в столичных манежах. Еще четырежды его команды попадают в число призеров в чемпионатах страны в различных «подразделениях» нашего футбола (1989, 1990, 1991, 1995).

Стоит заметить, что все это – за те шесть сезонов, что Виктор Петрович занимал посты главного тренера! Сегодня один из самых удачливых тренеров второго дивизиона нашего футбола снова подвизается на поприще «спасателя». На этот раз он выручает Нижнекамск. Наш разговор состоялся перед матчем «Нефтехимика» в Саратове. Антихович, несмотря на суету предыгровых минут, любезно уделил журналисту 30 минут. И удивил. Я никак не рассчитывал на такой уровень откровенности перед диктофоном…

– Опять, Виктор Петрович? Не надоело работать в экстремальных условиях?

– А я и не собирался работать в этом году. После ухода из Тольятти намеревался сезон отдохнуть. На следующий год у меня есть три-четыре предложения от серьезных команд. Я уже разговаривал с людьми, работа сводилась к просмотру игр, беседам с игроками. Не с пустыми же руками на новое место приходить! В Самаре и Тольятти я бывал постоянно, почти ни одной игры не пропустил.

– И тут – Нижнекамск. Опять будете вытаскивать людей из трясины с неопределенными шансами на конечный успех?

– Дело не в этом. Было так. Поздний звонок. Гизатуллин, президент «Нефтехимика», на проводе. Сказал, мол, необходима помощь, приезжай. Если бы я его не знал, отказ был бы моментальным. Но ведь и Наиль, и город Нижнекамск мне небезразличны. Хотя, правда, сначала я отказал. Но он звонил еще два раза. Я рассказал о своих планах и был согласен лишь на вариант работы до конца сезона. Гизатуллин сказал: «Приезжай, поговорим на месте. Понравится – останешься». И я поехал.

– И за период дозаявок сделали по сути новую команду. И теперь все это останется кому--то…

– Ну а что делать? И почему, собственно, «кому-то»? Городу останется. Да и дело не в этом. Если руководство города, комбината (АО «Нижнекамскнефтехим». – Прим. А. А.) сочтет нужным ставить задачи более серьезные, чем просто присутствие в первой лиге, можно подумать и о дальнейшем сотрудничестве. Почему нет?

– Вам скучно работать просто так, без задач?

– Неинтересно. Что это за работа? Да вот пример «Сокола» саратовского. Сколько лет он имеет задачу выйти в «вышку», а все никак. Потом цель «снимают» – и доигрывают сезон. Ничего хорошего в этом нет. Игроки сереют. А я ведь внимательно слежу за Саратовом. Родился я в Энгельсе (город-спутник Саратова, соединенный с областным центром автомобильным и железнодорожным мостами. – Прим. А. А.) в семье военного. Отец был командующим ПривВО. Когда штаб округа перевели в Самару, мы уехали туда. Начинал я в «Крыльях» в 1963 году.

– Скажите, а почему так получается в вашей тренерской биографии, что с вами после успехов расстаются? В Самаре, в Тольятти…

– Каждый случай индивидуален. Я, наверное, такой человек. Вот «Крылья». Понимаете, можно бы удовлетвориться – пройти от второй лиги до высшей и не вылететь, как Краснодар, Воронеж, Ярославль – в 1992-1993 годах города куда более стабильные в футбольном плане, чем Самара. Но мне не по нраву топтаться на месте. Хотелось, чтобы финансовое положение клуба было на более высоком уровне. Крепче, чем имелось на тот момент. Но тут начался развал авиапромышленного комплекса, и наш самарский завод уже не мог финансировать футбольный клуб. Последние полтора года моей работы «Крылья» на 80 процентов финансировала организация, находившаяся в Москве, – «Авиабанк». И когда я говорил открытым текстом в администрации и области, и города, и когда собиралось правление футбольного клуба, что «положение дел ненормально», не всем это нравилось. Ведь тогда в правление ФК не входил председатель Совета директоров «Авиабанка». Нонсенс! Человек дает деньги для жизнедеятельности «Крыльев», но на ситуацию никак повлиять не может! Кому из деловых людей это понравится? В правлении же сидели люди с авиазавода. Да, они обожают футбол, много делали для команды, но на тот момент ничем помочь были не в состоянии… Конфликты, споры.

– В чем конкретно вы не сходились во взглядах с правлением ФК «Крылья Советов»?

– Мои требования по созданию условий игрокам считали завышенными. Я говорил, что раз мы вышли на уровень высшей лиги, то и платить надо соответственно. Почему мы должны уступать Нижнему, Екатеринбургу, Ростову? Жизнь доказала, что я был прав. Клуб сменил учредителей, создан попечительский совет, который возглавляет губернатор. Условия созданы довольно-таки хорошие. Мощный, индустриально развитый город способен содержать хорошую команду высшей лиги. Но тогда мое мнение было гласом вопиющего в пустыне. Тренеру сложно управлять командой, когда по четыре месяца не платят премиальные. Начинаешь просить, объяснять, а тебе рассказывают про то, что у всех сейчас трудности. Детский сад…

– А Тольятти? Там вы решили задачу – и были уволены…

– То же самое. Абсолютно. Организация дела там была на таком низком уровне, что мне просто стыдно вспоминать. Если я так называемого директора клуба господина Гармашова по четыре месяца не мог увидеть, о чем можно говорить? Да мало того, что увидеть не мог, с ним даже по телефону связаться нельзя было. А вся работа зацикливалась на нем. Представляете, приезжаешь в аэропорт на чартер. Нет ни Гармашова, ни начальника команды, ни денег. Достаешь из кармана свои, платишь, летишь, играешь. Какие отношения могут быть после такого? Только скандалы. Я в прошлом году не говорил об этом. Если бы я начал об этом распространяться вслух, там все закончилось бы в середине сезона. Приходилось с ребятами говорить, объяснять так, эдак…

– Игроки плохое о вас говорят крайне редко. Почему вы всегда на их стороне? Вы же тренер, а значит – по иную сторону «баррикад»?

– Да, я тренер. Но в первую очередь я в футболистах вижу людей. Нормальных людей, выполняющих свое дело. Я их прекрасно понимаю – был в их шкуре, помню. Это адский труд – работа игрока. Лишений в молодом возрасте много. В принципе за это они получают деньги, и неплохие. Но и риск высок. Травма, болезни, неясное послеигровое будущее. Проблем полно. К ребятам я отношусь чисто по-человечески. Вот и все. Я лодырей не люблю, равнодушных к поставленной задаче не уважаю. Могу простить нехватку мастерства, если вижу, что человек бьется за дело, выкладывается. А если нет – контакта с игроком у меня не получается. И я стараюсь создать такую атмосферу, чтобы он ушел из коллектива, где я работаю. При этом, однако, пытаюсь помочь трудоустроиться. Может, в ином месте у него получится? Да, многих приходится всю оставшуюся жизнь потом опекать, пристраивать…

– Хорошо. Но если футболистам не платят, они не играют. А в Тольятти, по вашим словам, играли на энтузиазме. Отчего это?

– Знаете, самый простой вариант у многих тренеров таков: «Эти «колхозники» играть не умеют, а денег просят. Что вы от меня хотите, коли у меня такие игроки в наличии?». Зачем людей обижать? Вот я сейчас возьму и скажу: «Вы писать не умеете». Как вы после этого будете ко мне относиться? В ответ услышу: «А вы не умеете тренировать». Что из этого получится? Да ничего хорошего.

– Не будем здороваться…

– Вот-вот. Возьмите Самару. Там у меня с прессой всегда были натянутые отношения.

– Почему?

– Они с самого начала приняли меня в штыки. Мое назначение на пост главного тренера вызвало у них переполох: «Кто это пришел? Ату его!».

– Что же так агрессивно?

– Я бы мог легко найти с прессой контакт. Я знаю, как это делается. Посидеть в неформальной обстановке, поговорить за жизнь, «не для печати». Но я не стал. Намеренно.

– Хотя журналисты постоянно ездили с вами на игры, писали о команде…

– Да, один ездил. Эпштейн Арнольд. Я его уважаю как журналиста. Он сильно пишет, интересно, объективно. Хотя относительно объективности стоит теперь оговориться. То, что он теперь выдает в печать об игре «Крыльев», ничем, кроме слова «подхалимство», назвать нельзя. Их «рвут» дома 1:6, 2:5 и тому подобное, а он пишет: «Ах, жаль, играли так хорошо, да вот проиграли так крупно. Но ничего – 10 минут красивого футбола команда продемонстрировала». А все почему? Да Аверьянов нашел к нему подход, и теперь тот шпарит всякую чушь. Да если я в свое время кому-то дома проигрывал, пусть в один мяч, получал такой разгром в прессе, что Аверьянов давно бы уволился от стрессов при чтении самарских газет.

– А нельзя ли поконкретнее?

– 1989-й год. В Кубке Союза мы играем 0:0 в Донецке, обыгрываем «Шахтер» дома. Тут же приезжает «Зенит» из Питера. Мы бьем их дважды – и крупно. Выигрываем у «Ростсельмаша», Орджоникидзе, а газеты о своем: «Да что это за команда – «Зенит»? На вылет стоит!». Как можно писать такое, если мы-то во второй лиге играем? Опомнитесь, ребята! Или: «Сильнейшим ударом в нижний угол с одиннадцатиметровой отметки он послал мяч в ворота, защищаемые Гаусом». Вы что пишете, я спрашиваю? Вы, бараны?! Датам, в «раме», Володин стоит! Пьяные, что ли, приходите на игры? Или вообще не ходите, а вам кто-то рассказывает про матч?

– Не пресса ли повлияла на то, что в итоге с «Крыльями» вам пришлось расстаться не по своей воле?

– Это один из факторов. Безусловно, обстоятельство, что я был на ножах с прессой, повлияло на мое решение. Но сейчас, конечно, многое изменилось.

– Вы считаете, что ваши тренерские результаты убедили журналистов в собственной неправоте?

– Конечно… Но в прошлом году была ситуация, когда под сомнением оказалась дальнейшая работа Аверьянова в Самаре, и пошли разговоры о том, чтобы я принял «Крылья». Тот же Эпштейн подбивал кое-кого: «Пора против Антиховича кампанию начинать». То есть они должны были объединиться, найти что-то, вылить на меня помои…

– И вы со всеми журналистами в таких отношениях?

– Нет. Прессу я уважаю. Но не всю. Москвичей ценю. За объективность. Хотя не всех. Вот есть в столичном – серьезном, с большим стажем – издании журналист. Кроме как попрошайкой назвать я его не могу. Все что-то выпрашивает. Противно же. Хоть раз бы объективно написал.

– А вы всегда честны с пишущей братией? Вот мы с вами уже 20 с лишним минут общаемся, а про Тольятти вы так толком и не рассказали. Почему команда разбежалась? Ведь руководство»Лады» утверждает, что с игроками оно пусть и с задержкой, но полностью рассчиталось.

– Не врут. Тот, кто хотел получить деньги, их получил. Кто хотел уйти даром – не брали, справедливо рассудив, что лучше не рисковать. Невыполнение контракта – и ты свободен…

– Последний вопрос. Вы не могли бы уточнить – кто же эти люди, что зовут вас работать в следующем году в «серьезные клубы»? Самара, скажем, в числе вариантов не фигурирует?

– Это, извините, мой секрет. До осени.

Р. S. Теперь, спустя два месяца после того, как состоялся этот разговор, можно смело говорить, что Антихович записал себе в актив еще одно достижение на поприще «спасателя». «Нефтехимик» благополучно выжил в первой лиге. Арнольд Эпштейн, которому я поведал об этой беседе, лишь потер руки: «Пиши все, что он обо мне наговорил». На войне – как на войне. Соперники друг друга уважают, но остаются при своем прежнем мнении. В Тольятти же, узнав, что корреспондент интересуется тем, как же команда вышла без денег в высшую лигу, смеялись. Поясняли просто и доступно, показывая на Гармашова. «Тогда он попал не в самую красивую историю, и денег не было. Они были у Антиховича, с которым, кстати, уже давно полностью рассчитались».

А вы говорите, что может пресса?.. Многое. Не знаю, как там с властью – есть ли она у нас, журналистов, и какая по счету. Но то, что мифы порождаем именно мы, – факт. Виктор Петрович Антихович – еще один миф. Вот только, убей меня, не знаю – какой. С одной стороны, результаты, с другой – разговоры.

Андрей Анфиногентов

Саратов

Мне все-таки кажется, что Виктор Петрович несколько переоценивает заслуги самарских журналистов в деле его снятия с поста главного тренера «Крылышек». У нас футбол пока, увы, не настолько цивилизован, чтобы общественное мнение значило столь много. Да, впрочем, только ли футбол? Разве иные российские политики остались бы при своих пухлых портфелях в какой-либо другой стране – после всего написанного про них в прессе?.. Наверное, вот когда журналисты и вправду «снимут» хотя бы одного тренера, футбол действительно поднимется у нас на какую-то новую ступень. Глядишь, и пенальти в районе сотой минуты основного времени назначаться будут реже, и всяких забавных матчей, завершающихся под дружный смех и свист трибун, окажется поменьше. Не знаю, как в других городах, а в Самаре от всего этого при Антиховиче подустали не только журналисты… Сейчас в нашей высшей лиге (что уж говорить о младших дивизионах) еще остались команды, которые не слишком-то заботятся о своем добром имени, и никакой комитет честной игры, ни самый принципиальный президент РФС не сможет поспособствовать тому, чтобы их стало меньше. Только пресса! Хотя, честно говоря, с увольнением Антиховича Самара вполне могла потерять место в высшей лиге. После ухода таких «специалистов», как Виктор Петрович, в командах всегда остается выжженная земля (он, например, сделал все возможное, чтобы после его ухода в «Крыльях» появилось как можно больше вакансий – от запасного вратаря до массажиста). И уцелеть такие клубы могут, как правило, только одним способом: продолжив превращать футбольные поля в «поля чудес». К счастью, с «Крыльями Советов» этого не произошло. Они не только стали сильнее и умнее, но и избавились от малопривлекательного ярлыка «одной из наиболее мрачных команд российского футбола». И вот вам результат: сейчас, пожалуй, во всей России нет ни одного клуба, имеющего столь же объективную, и в то же время благожелательную местную прессу, как «Крылья». Да, в отличие от своего предшественника Аверьянов действительно «нашел подход» ко всем без исключения самарским журналистам. Но в чем это заключается? Да только в одном – в том, чтобы признали в нем Тренера: человека думающего, творческого, самокритичного. Способного после матча открыто признать свои ошибки, не делающего ставку на помощь со стороны арбитров, знающего, как добиться того, чтобы вверенные ему футболисты прибавили в мастерстве. Самое интересное, что никакой «неформальной обстановки» для этого не потребовалось – журналистам вполне хватило наблюдений за игрой команды е трибун и послематчевых пресс-конференций. За всю историю «Крыльев» их никогда не судили так хорошо, как при Антиховиче, и так плохо, как при Аверьянове. Но это, похоже, единственный «минус» нынешней команды по сравнению с предыдущей. Впрочем, у «Крылышек» в последнее время хватало и «черных дней». Но прежде у нас неизменно получалось так, что виноватыми во всех бедах команды оказывались журналисты. При Аверьянове же «Крылья» ищут причины поражения в себе. И не слишком-то обижаются, когда кто-то высказывает собственное мнение. Например, хвалебный, по словам Виктора Петровича, отчет о прошлогоднем матче с «Ростсельмашем», проигранном самарцами со счетом 2:6, я начал так: «Если бездарность может быть вдохновенной, то именно этим блеснули «Крылья» в минувшую субботу…» и как-то так сложилось, что это не повлияло на характер взаимоотношений с игроками и тренерами. Хотя, если бы что-то подобное было сказано про команду Антиховича, автор этих слов стал врагом Виктора Петровича до гробовой доски. Его эпохальную фразу: «Всех самарских журналистов стоит повесить на одной веревке!» в свое время опубликовали практически все местные газеты.

Арнольд Эпштейн