Виталий Булыга: «Главное – чувствовать доверие тренера»

«Самарский футбол», 29.12.2003

Однажды, на одном из матчей «Крыльев» в первом круге этого сезона, когда в середине второго тайма на поле вышел Виталий Булыга, мой коллега из «СФ» заметил: «Я болею лично за Булыгу. Так хочется, что бы он забил и снова стал улыбаться своей неповторимой улыбкой». В самом деле, когда Виталий приехал в Самару, с его лица эта доброжелательная и открытая улыбка практически не сходила. Он был рад, и не скрывал этого, что из всех предложений выбрал Самару. Он так хотел доказать, что руководство не прогадало с его покупкой. Не удалось в полную силу – помешала серьезная травма. Но даже на костылях он не унывал и рвался в бой, желание играть и забивать было огромным. Однако со временем улыбка появлялась все меньше и меньше, а к середине чемпионата он ходил и вовсе мрачный как туча. В основу он практически не проходил, голов не было – не всегда все получается так, как мы себе того желаем. Это Виталий почувствовал на себе.

– Как, на ваш взгляд, получилось, что при вполне успешной работе в межсезонье, в чемпионате у вас дело «не пошло»? Чего не хватало?

– Да, в принципе, хватало всего. На тренировках-то я забивал, а вот почему в играх не забивал? (после небольшой паузы) Когда чемпионат только начался, я думал и верил, что заиграю в «Крыльях», но недоверие главного тренера несколько подкорректировало первую половину сезона: я выходил на футбольное поле и играл до одной ошибки. Вследствие чего стал комплексовать, и у меня не получалось практически ничего: ни принять, ни отдать мяч. Даже когда мне выдавался шанс сыграть в основном составе, и создавались удачные для голов моменты, мне не хватало мастерства, чтобы забить гол, потому что у меня не было достаточной игровой практики. Почему меня меняли по ходу игры? Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Но все, что зависело от меня по работе, я делал. Каждое упражнение, которое нам давали на тренировках, я старался выполнить так, как от нас требуют, но думаю, что я постоянно чувствовал давление тренера. Поэтому первая половина чемпионата я, считаю, у меня не удалась. Тогда я думал, что опять провалил весь год. Но получилось несколько по-другому. Я попросился в «Уралан», и президент меня отпустил. В Калмыкии я как будто заново родился: и забивать начал, и сразу в сборную вызвали.

– «Уралан» снял с вас комплексы?

– Наверное. Я начал играть, и у меня все стало получаться. Голы, по которым я так соскучился, стал забивать. А в Самаре ведь год прошел без голов, а от этого было не по себе: «Ну как так, в Белоруссии забивал, а здесь нет. Может, вообще и в футбол не играть?» Чтобы такие мысли в голову не лезли, пришлось доказать самому себе через тренировки, что ошибался. Это было важно для меня, в первую очередь, а как руководство оценивает мою работу в этом сезоне, это уже вопрос к нему. Про себя скажу, я доволен лишь второй половиной чемпионата.

– Мысль о том, чтобы уйти из футбола, приходила на самом деле?

– Не совсем так. Футболом я занимаюсь с 6 лет, и это мое любимое дело. Жить без него совсем я не могу. Но, иногда, как, например, в то время, про которое мы говорим, мысль «закончить со всем этим футболом» возникает. Ведь надо, очень надо забить один, очень важный гол, и все пойдет по-другому. А ты этого не можешь сделать. И это очень сильно напрягает. Помню, в Белоруссии, в подобной ситуации, я выбрался. Я тогда дебютировал в «Днепре», и в одну из последних игр меня выпустили на замену. К тому времени команда проигрывала 0:1, а я вышел и забил левой ногой гол (кстати, как и в «Уралане» получилось: вышел и забил). Я думаю, что следующий год будет для меня если не решающим, то по крайней мере «основополагающим» – я должен реализовать свои возможности и помочь команде решать цели и задачи по максимуму.

«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих», – примерно таким лозунгом руководствовался Булыга, отправившись а аренду в Элисту. Тогда ему казалось, что хуже уж, наверное, не бывает. И «Уралан» был для него шансом вновь поверить в себя, а упускать такой шанс он не собирался. Так в карьере Булыги появились 2,5 месяца аренды в Калмыкии.

– Я ехал туда один, без семьи, с одной целью, что я там буду играть, и для меня преград никаких не было. Меня все устраивало, и я ни грамма не жалею. Тренировки проходили спокойно: никто нигде не кричит, после поставленных задач каждый выходит и делает свое дело, если по ходу возникают ошибки, то тебе объяснят потом – может, в раздевалке, а может, при любом другом удобном случае. На тренировку никогда не выходил закрепощенным, и всегда все получалось. Сам Игорь Михайлович Шалимов оставил очень хорошее впечатление. Несмотря на его молодой для тренера возраст, к нему все очень уважительно относились. С ним приятно было работать, и я считаю, что как тренер он много добьется.

– Что еще там было по-другому?

– Там никто никого не проверял. Сказали: отбой в 23 часа, и каждый знает, что в это время надо ложиться спать. Не было там такого, что ходят и проверяют по комнатам: спишь – не спишь, не смотрели там за нами, куда пошел и когда вернулся. Там доверяли и относились как к профессионалам.

– Команда оправдывала такое доверие? Ведь бывает, что человеку доверяешь, а он начинает пользоваться этим…

– Я сужу сам по себе: если тренеры тебе доверяют, то никаких позывов «воспользоваться случаем» нет. Сказали в 23 спать, – идешь спать в 22.30. А если тебя начинают проверять, то бывает, специально, назло, хочется не спать. Не потому что я такой вот несознательный, просто хочется, чтобы тренер тебе доверял. Это, я считаю, самое главное. Я считаю, если тренер доверяет футболисту, то любой игрок будет выходить на поле и будет играть не только за деньги, но и за тренера. У нас в «Крыльях», я думаю, такого не было. Команда за тренера не играла.

– В чем, на ваш взгляд, причина такого неудачного выступления «Уралана»?

– Жалко, что команда вылетела. Но там есть свои нюансы… Скажу только: все, что зависело от тренера, он сделал. Я считаю – просто не повезло.

– Насколько быстро вписался там в игру, и было ли сложно после «Крыльев» перестроиться на «Уралан»?

– Совершенно нетрудно, а аренда – это когда тебя ничего не пугает, потому что присутствует чувство временности. Играя, ты знаешь, что это скоро завершится, и ты вернешься в свой родной клуб (все таки год в Самаре не прошел просто так, я здесь прижился, и приезжаю сюда как к себе домой).

– Насколько оправдались ваши ощущения от Калмыкии: «до» и «после»?

– Если говорить о болельщиках, то так, как футбол любят в Самаре, можно сказать только о Питере. Потому болельщики Калмыкии и Самары – небо и земля. Да, бывает, конечно, что приходят болеть за команду. Но не редкость и такие случаи, когда мы играем двустороннюю игру с дублем, а эти пять калмыков, сидящих на трибуне, болеют за дубль. Как почему? Потому что дубль был на втором месте в турнирной таблице, а основа – вторая с конца. Или вот, едешь в автобусе по Самаре – тебя приветствуют, видишь радостные приветливые лица, а по Элисте едешь на клубном автобусе – тебе «факи» показывают. Да и жители тамошние считают, что футболисты «Уралана» забирают все калмыцкие деньги. Если в город вдруг выйдешь, постоянно подходят с одной фразой: «Дай нам денег». Это ошарашило, и я все эти два месяца практически никуда не выходил (жили мы в этих коттеджах в Сити-Чесс). В свободное от тренировок время смотрел телевизор, по телефону деньги просаживал – с семьей разговаривал и спал. Я там выспался на пять лет вперед.

– Именно с «Уралана» вас вызвали в сборную…

– Да, Байдачный не просто вызвал в сборную, но доверил место в составе, и я забил гол.

– Вызов был неожиданностью?

– Когда я играл в Белоруссии, то я был на первых строчках во всех рейтингах. И уже тогда меня хотели привлекать в первую сборную. Но так как я здесь долго не играл, практики игровой у меня не было, и меня «отстегнули», как выяснилось, временно.

– Возвращаясь к тому важному голу в «Уралане», честно сказать, когда выходил на игру, то мысли какие были: «сыграю так, как сыграю» или «без гола не уйду»?

– У меня есть свидетель, который может подтвердить этот факт. Я на сборах жил постоянно с Андреем Тихоновым, и мы иногда с ним разговаривали про «Спартак». В этом сезоне я ему сказал: «Если мне доверят в этой игре место – я забью «Спартаку» по-любому. Так и получилось. Только я забил «Спартаку» не за «Крылья» а за «Уралан». А еще вдруг вспомнилось, в 99-м году, когда мы играли на Кубке Содружества, у меня была «мечта идиота» в 18 лет хоть сколько-нибудь времени сыграть со «Спартаком». И вышел я тогда на 46-й минуте в нападение, правда, потом пришлось сместиться вправо и играть против Андрея Тихонова, с которым потом жил на сборах в одном номере…

– Чему вы научились у Тихонова?

– Научился быть более сдержанным, учился профессиональному отношению к работе. Интересно, что не все верят тому, что он мой сосед по номеру. Друзья спрашивают: «С кем в номере живешь?» Говорю: «С Тихоновым». А многие рукой машут: «Ладно ерунду-то говорить…» Не верят.

Свою первую зарплату он получил в 15 лет, и были по тем временам хорошие деньги – 50 долларов. Получил он их в белорусских рублях: «зайчиках», «белочках»… Растратил ее тогда без сожаления по мелочам. То, что футбол будет для него не просто увлечением, а работой, Виталий знал еще лет с шести.

– Я ходил во многие виды спорта: гимнастику, плавание, легкую атлетику… Но в итоге пошел в футбол, хотя родители были против. Они настойчиво возили на гимнастику, а когда там дошло дело до растяжки, я убежал. Взял и пошел в футбол. Это было 1 сентября. Собрались мы вдесятером и пошли, записались в секцию футбола. А из тех десятерых я один ушел в профессиональный футбол и играю по сей день. Во многом этим я очень благодарен моему первому тренеру. Я, родившись в 80-м году, всегда играл за 77-78-й год – мне доверяли и брали на все игры. А при выдаче кед, мне всегда выдавали не как многим одну, а две пары.

– Кеды-то быстро снашивали? Забивали много?

– Мы же тренировались в залах на резиновых площадках. Это сейчас с детства начинают тренировать на футбольных полях, а раньше такого не было: вот вам площадка резиновая, пара ворот и один мяч на 30 человек, и гоняйте себе полтора часа, растите в больших футболистов. Страна-то бедноватая. Это сейчас все немного меняется к лучшему. Но я хорошо помню то время. И теперь, когда приезжаю в отпуск, обязательно иду в свою ДЮСШ «Днепр», где до сих пор работает Валерий Чеплыгин – мой первый тренер – и постоянно по 10 мячей покупаю, уж слишком врезалось в память, что значит тренироваться одним мячом на всех.

– Чем вспоминаются годы в «Днепре»?

– Эта команда помогла сделать мне какое-никакое имя. И именно ее я представлял практически во всех молодежных сборных Белоруссии. «Днепр» – это команда, где я начал свою карьеру. Там прошло 6 футбольных лет, я там много забивал. А подпускать к команде мастеров меня начали в 11-м классе. В 17 лет я дебютировал в ней, хотя попасть в основу было сложно. На тот момент, когда я подписал контракт, нас, нападающих, там было четверо. И занять место в основе было очень непросто, мне пришлось стать серьезным конкурентом Володе Солодухину, например. «Днепр» – мой чемпионский год, после которого нас многих раскупили: кого в Россию, кого в Польшу.

– «Крылья» были единственной заинтересованной в вас командой?

– Мне звонили из Питера, не представились, правда, но очень сильно хотели забрать к себе. А договоренность моих агентов была с Германом Владимировичем, и я особо не раздумывая поехал сюда – тем более у меня здесь были друзья Денис Ковба и Володя Шунейко. Может быть, я сделал ошибку, что не поехал в «Зенит», может быть… Но я считаю, все, что ни делается – все к лучшему.

– То есть мысль: «А не ошибся ли я?» – все-таки была?

– Да, когда не играл, я думал, что надо было бы пойти в «Зенит» – может быть, там бы я играл. Хотя тут же думаю, а откуда ты знаешь, играл бы ты там или не играл? Тем более сейчас, когда уже прошел год, я не жалею, что перешел в «Крылья», и считаю, что я все сделал правильно.