Слава самарского футбола. Николай Осянин

«Волжская коммуна», 14.03.1998

Когда в жизни игрока Николая Осянина наступали уже не лучшие времена, на экраны кинотеатров страны вышел очередной фильм про советский спорт, герой которого в исполнении Николая Олялина был внешне очень похож на тезку. Так похож, что мы, безымянские пацаны, бредившие футболом, восприняли фильм не иначе, как биографический, и искренне сопереживали форварду, который полтора часа многословно и благородно, в гамлетовских традициях, прощался с мячом.

Кинолента эта сегодня благополучно пылится где-то на полках Госфильмофонда, а 56-летний Осянин готовится к… очередному турниру в составе спартаковской команды ветеранов. Не ради удовольствия или хохмы – ради заработка. Оказывается, есть в сегодняшней нашей столице такая профессия – «действующий ветеран футбола», не забывают деньги и власть предержащие, какая же все-таки игра любезнее российскому народу, поддерживают вчерашних кумиров…

Да, кино было не про Осянина. А жаль, потому что судьба Николая Викторовича могла бы лечь в основу неплохого фильма о жизни его поколения спортсменов, да и внешностью Бог не обидел: изображай Осянина даже самый голливудский красавец – перебора не было бы!

Он родился в декабре 41-го. Отец не вернулся с войны, поэтому, кому подражать, Колька выбирал сам. В послевоенные годы в одном из засекреченных поселков под Казанью и не подозревали, что укрепляют не только обороноспособность страны, но и обороноспособность олимпийской сборной по футболу образца 1974 года. Но и олимпийская сборная, и место центра защиты – это позже. А запомнился Осянин болельщикам казанской «Искры», куйбышевских СКА и «Крылья Советов», московского «Спартака» все-таки как нападающий: с легким, будто полет, бегом, с оригинальной обводкой, с редким по силе и точности ударом с обеих ног. Не случайно его сразу выделил из новобранцев «Крылышек» сам Борис Казаков, взял над парнем шефство, многому научил, ведь поначалу в технической оснащенности Осянина были огрехи. Он схватывал уроки на лету. Чего ему не надо было втолковывать, так это уважительного отношения к избранной профессии. Чего не надо было прививать, так это любви к Игре.

В нашей с ним московской беседе Николай Викторович признался, что любит играть чуть перекаченным мячом, чтобы звенел. И это из детства, из матчей двор на двор, улица на улицу, в которых возраст игроков колебался от 15 до 30 лет. Мяч накачивали «под себя» те, кто постарше, а младшие привыкали и к жесткому мячу, и к жесткой борьбе на каждом пятачке футбольного пустыря.

Оттуда же, из детства, чувство коллективизма, готовность придти на выручку товарищу. На поле все это трансформировалось в универсальность Осянина-игрока. «Уникальную по тем временам универсальность», – подчеркивает лучший полузащитник «Крылышек» 60-х годов Альфред Федоров. Это сегодня футбольные школы поставляют в профессиональные команды спортсменов, готовых более-менее сносно выполнять любые функции на поле (надо – даже в ворота встанут), такова уж генеральная линия всего мирового футбола. Правда, когда все в защите и все в нападении, размывается индивидуальность игроков, команды становятся похожи одна на другую. В 60-х каждый знал свое место (и дорожил им!), и сверх поставленной задачи брал только от щедрости – физической или душевной. Осянин – из породы щедрых и ярких игроков!

Невероятно, но факт: Николай Викторович прекрасно помнит ту легендарную полуфинальную игру «Крылышек» за Кубок СССР с московским «Динамо» в 1964 году, помнит два гола Анатолия Кикина, а о том, что и сам забил, запамятовал: «Разве я? А не Алик Федоров? Гм, ну так выиграли же матч не мы с Кикиным, команда выиграла. Какая была команда!..»

Талантливая, молодая, веселая была команда. Наши с Осяниным воспоминания о ней разделял бывший партнер Николая Викторовича, весельчак и балагур Борис Геннадьевич Кох. Он согласно кивает головой в такт размышлениям друга и вдруг хитро стреляет глазами в мою сторону: – Ты вот еще что запиши: Осянин у нас был не только лучшим нападающим, но и самым принципиальным человеком!.. А было это на сборах в Средней Азии. Два наших признанных дон жуана увели как-то в амурный поход и Колю. Возвращаются это они под утро в гостиницу и сталкиваются в коридоре со старшим тренером Виктором Ивановичем Карповым. «Все, надоело! – кричит старший тренер, – Ты и ты (это он пересчитывает указательным пальцем дон жуанов) мне уже в Душанбе попадались! И здесь, в Самарканде, никак не успокоитесь?! Короче, снимаю всю троицу с зарплаты». «Но я-то в первый раз, меня-то за что?» – неубедительно как-то пытается оправдаться Осянин. «Тебя за что? Тебя – за компанию!»

Ладно, через два дня товарищеская игра. Тренер заявляет на игру и наказанных (ну о-очень ему нужна была победа в том матче), а дон жуаны встают один за другим и играть… отказываются: «С зарплаты сняли – какая уж тут игра!» Карпов в сердцах машет на тех двоих рукой: «Ну с ними все понятно! Для них спортивная честь на втором плане. А ты, Осянин, почему ты отказываешься?!» «А я за компанию», – невозмутимо отвечает Коля…

Спокойный, покладистый по характеру, Осянин был способен и на серьезный конфликт, когда чувствовал пренебрежительное отношение к себе. Он честолюбив, как честолюбив любой спортсмен. Но, кроме того, он знает себе цену как истинный Профессионал.

Никита Павлович Симонян звал его в «Спартак» еще в 1964 году. Однако «Крылышки» в конце того славного сезона получили новогодний подарок в виде 20-дневного турне по Африке. Поразвлекавшись с любительскими командами Черного континента, посмеявшись над невообразимым судейством местных рефери (одна из игр была закончена в начале второго тайма в виду того, что местные футболисты… сравняли-таки счет!), команда 31 декабря прилетела в Москву, надеясь Новый год встретить уже дома. И тут, в Шереметьево, загорелым парням в модных плащиках быстренько объяснили, что это в Африке они – белые люди, а здесь, на Родине, обычные граждане, которые могут и подождать!.. 30 минут. Посадки. У трапа самолета. В 20-градусный мороз.

В Куйбышеве Осянин свалился с воспалением легких.

Но и через год его ждали в «Спартаке», которому позарез была нужна «свежая кровь», нужны были крепкие провинциалы со здоровым честолюбием, чтобы приподнять пошатнувшееся столичное величие. Вот что вспоминает о «Спартаке» той поры известный футбольный летописец К.С. Есенин: «…1966 и 1967 годы – команда опять «в середине таблицы». Правда, приходит в подкрепление Н. Осянин из Куйбышева – игрок с отличным ударом, хорошими физическими данными, который многое дал «Спартаку». У нападения появилась острая, с внезапными резкими атаками игра. Чувствовалось, еще немного – и «Спартак» в состоянии будет дать генеральный бой уже три года царствующим киевлянам. Сезон 1969 года оказался блестящим. 24 победы в чемпионате – такого 20 лет не знала ни одна команда. Отлично провел сезон вратарь Кавазашвили. Успех команде принесли и вездесущий, неутомимый Киселев, и Осянин, забивший в этом сезоне 16 мячей. Именно ему команда обязана двумя решающими победами над киевскими динамовцами.

… Знатоки и любители футбола, расценивая успех «Спартака», перспективность большинства молодых игроков, их талантливость, считали, что команда эта теперь «на десять лет», что коллектив, наконец, поймал «жар-птицу» успеха…»

Но… Сказка про жар-птицу, как известно, продолжается тем, что царь посылает Ивана-дурака то туда, то сюда, короче, сам не зная куда и за чем. И в этом, как ни парадоксально, логика жизни этой команды. «Спартак» всегда нацелен только на успех, несмотря ни на что, несмотря на человеческие судьбы… Симонян пригласил Осянина центром нападения, Симонян же распорядился перевести его в центр защиты (вы помните – «универсальный игрок»!). А Осянин в защиту не хотел и уехал в Алма-Ату, к А.Г. Фальяну.

За то короткое время, что провел в Казахстане, Осянин многое передумал и о времени, и о себе. Пятеро (чуть было не написал – «бывших») спартаковцев быстро вытащили «Кайрат» в верхнюю часть турнирной таблицы чемпионата СССР. Но едва игра у команды налаживалась, Артем Григорьевич выводил Осянина, Семина, Евлентьева, Михайлина из состава, заменяя на местных «звезд», которые начинали «валить» игру за игрой. Когда отступать было уже некуда, в бой опять бросали легионеров, чтобы через какое-то время снова посадить на скамью запасных… С точки зрения советской национальной политики, это было понятно, с профессиональной (да и человеческой) точки зрения – полный абсурд! И профессионал Осянин решил «завязать» с футболом.

Но тут товарищ, Анзор Кавазашвили, пригласил его в костромской «Спартак». Осянин подумал: «Не место красит человека», – и согласился. На весенних сборах в Хосте в товарищеской игре со сборной страны московскому «Спартаку» не хватило игроков, а кого позвать, если не бывшего капитана команды. «Борозды» в игре Николай Викторович не испортил и скоро узнал (совершенно неожиданно, смешно сказать – от жены!), что заявлен в чемпионат за московскую команду.

Позже игрок московского «Динамо» и сборной страны Геннадий Еврюжихин так напишет о центральном защитнике «Спартака» Н. Осянине: «Он очень хорошо разгадывал намерения нападающих и своими маневрами предотвращал их самые опасные ходы. Он раньше форварда выходил туда, куда должен был быть послан мяч, и перехватывал передачу. Кроме того, он был искусен в единоборстве, умел в подкате без нарушения правил отобрать мяч у соперника. Мне особенно импонировала его корректность.

У Осянина можно было учиться эффективной игре головой. Он в прыжке не просто отбивал высокий мяч, как делали большинство других наших защитников, а именно играл им, мягко сбрасывая под ноги свободному партнеру.

Овладев мячом, Осянин завязывал атаку. Он почти не ошибался в передачах – это очень ценное качество современного защитника. Культуру паса он воспитал в себе еще в те времена, когда играл нападающим…»

Лестные слова… Вдвойне лестные, ибо сказаны сильным соперником. Но и у меня, и у многих болельщиков Н. Осянин навсегда отметился в памяти голом. Голом в ворота легендарного Яшина! Получив мяч на своей половине поля, форвард «Спартака», едва переступив среднюю линию, так врезал по воротам, что лучший вратарь XX столетия даже в отчаянном прыжке не дотянулся до звенящего осянинского мяча. А поднявшись с земли, Лев Иванович вздохнул и… поаплодировал Николаю Викторовичу. Как Профессионал Профессионалу.