Войти

Омари Тетрадзе: «Считаю, что карьеру игрока уже завершил»

«Самарский футбол», 16.10.2006

«Все же у жизни часто бывает извращенное чувство юмора», – вспомнилась мне одна киношная цитата, когда я увидела в августовской дозаявке игроков «Крыльев» имя Омари Тетрадзе. Сразу, вспомнилось, как весной я в шутку его спросила, нашел ли он тот гвоздь, на который будет бутсы вешать? На что Омари грустно улыбнулся и сказал: «Есть такое дело». Честно сказать, зная, что он провел всю предсезонную подготовку, я поначалу подумала, что он меня разыгрывает. Ведь сколько раз с подобными вопросами к нему подходили мои коллеги из разных изданий за все время с момента его переезда в Самару! И все это время он со смехом неизменно отвечал: «Так и хотите вы, журналисты, меня отправить на тренерскую работу». Однако, если вспомнить, еще три года назад Гаджи Гаджиев определил его в «Анжи» играющим тренером. И, как признался сам Омари, поначалу он не очень понимал, что же входит в его обязанности. Но прошло время, пообвыкся в новой для себя роли. И, наверное, потому завершение карьеры игрока прошло не так болезненно.

«Синдром автомобилиста»

– Может, зря все-таки остались в Самаре, может, можно было и еще поиграть?

– Можно было бы найти другой клуб и для себя поиграть. Кстати, Гаджиев на этот сезон рассчитывал на меня как на игрока, но у руководства были другие взгляды. Впрочем, я к этому нормально отношусь. Ведь, откровенно сказать, думал так: подпишут контракт, буду играть, нет – есть запасной вариант (за что спасибо Гаджи Муслимовичу) – тренерская работа.

– Однако в летнюю дозаявочную кампанию Тетрадзе вновь был заявлен как игрок. Но что-то мы не наблюдаем его среди футболистов – все так же на тренерской скамейке…

– Скажу так: перед сезоном со мной подписали контракт как с тренером. Во время перерыва, по настоянию Гаджи Муслимовича, меня заявили как игрока, но я все равно, по большому счету, себя футболистом не считаю. Во-первых, полгода я пропустил и не тренировался как игрок по полной программе. Да, я принимаю участие в тренировках, и если есть нехватка игроков, надеваю манишку и играю. В товарищеских матчах, например, выходил играть по 20–30 минут, с «Рубином» по тайму.

– А на сколько сейчас хватает пороха в пороховницах?

– На тайм могу рассчитывать. При том, что шесть месяцев не тренировался, свои 30–40 минут я сыграю.

– За время смены деятельности много веса набрали?

– Естественно, это не могло не сказаться на организме. Столько лет находился в одном объеме, а тут резкая смена деятельности… Первое время я прибавил килограмма четыре, даже шесть было. Но когда я почувствовал, что очень тяжело стал передвигаться, привел себя в порядок. И сейчас у меня, если сравнить с игровым весом, лишних 2 кг.

– Возвращаясь к вопросу о дозаявочной кампании. Это было «во-первых», а что «во-вторых»?

– Во-вторых, мне так и не предложили контракт игрока. И поскольку у меня контракт тренера, то я себя и считаю таковым. Правда, из-за этой заявки теперь документы в ВШТ (высшую школу тренеров) не подам еще год. Я ведь собирался в сентябре пойти учиться, но поскольку я заявлен как футболист, придется подождать – совмещать не имею права. Так что я работаю сейчас помощником Гаджиева.

– Что поменялось в вас со сменой деятельности?

– Тренер переживает больше, чем игрок, находящийся на поле, внутри игры. (Задумался.) Как объяснить? Ну, вот, скажем, есть синдром автомобилиста: редкий водитель может спокойно ехать на месте пассажира в машине, несущейся со скоростью 120 км в час. Я уверен, многие в этот момент испытывают сильный стресс от того, что не могут ничего изменить – ведь не они же за рулем. Вот и тренер с игроком так же: если бы я был на поле в матче с «Москвой», я приложил бы усилия, чтобы что-то изменить, а с тренерской скамейки что можно? Мячик-то не возьмешь, не побежишь…

– С бровки подсказать?

– Ну, да, это в какой-то степени помогает.

– А вы сами-то, будучи игроком, слышали тренера с бровки?

– Бывали моменты, что и не слышал. Это если вблизи игрок находится, есть вероятность того, что услышит, а если на другом фланге, кричи не кричи – бесполезно.

– «По цепочке» ценные указания не передаете?

– Пока передадим «по цепочке» – игра закончится.

Как в анекдоте про обезьяну

«Входная дверь в бело-голубых расцветках тбилисского «Динамо», через нее я вошел в футбол. В таки же тонах был и коридор, по которому, уже с московским «Динамо», я пришел в российский чемпионат. А самую большую комнату отделал бы красно-желтым с золотым и серебряным орнаментом, в честь «Алании». Конечно, в доме не обойтись без комнат в цветовых гаммах итальянской «Ромы» и греческого ПАОКа, а так же триколоров российской сборной и «Крыльев». Причем, думаю, что цвета «Крыльев» расположил бы в рабочем кабинете».

Это не цитата из дипломной работы по дизайну помещений. Это фантазия Тетрадзе на тему, как могло бы выглядеть его жилище, если бы он последовал примеру своего бывшего греческого начальника. Футболисты в Греции – это отдельная каста, их любят и уважают. Не был исключением и командир части, где служил Тетрадзе: пару раз он даже приглашал греческого грузина к себе на обед. А кухня у хозяина, фаната АЕКа, была раскрашена в черно-желтые цвета, включая посуду и кухонные принадлежности. Кстати, об армии. За три месяца несения службы Омари попробовал все прелести армейской подготовки: и стрелять научился, и ходить строем (когда после принятия присяги два-три раза в неделю приезжал в часть на пару часов). И целых восемнадцать дней, до присяги, он ночевал в казарме, откуда футболиста отпускали только на тренировки.

– Когда вы играли в Греции, Италии, вы чувствовали, что как игрок усилили команду?

– Замечу, что за границей никто не пригласит зарубежных игроков такого же уровня, что и у местных футболистов, или, не дай Бог, ниже – просто денег жалко. И это даже не во-первых, а во-вторых. Потому что, если легионер не будет на несколько голов выше, болельщики (сейчас я говорю об итальянском чемпионате) поднимут бунт. Они доведут дело до того, что игрок сам откажется от команды.

– И каким образом, например?

– Представьте, приходишь на тренировку, а там тебя встречают болельщики: мат-перемат бесконечный. И такими же «добрыми» словами провожают с тренировки. Это не может не действовать на психику футболиста. Поэтому «левого» игрока просто не позволят взять.

– То есть болельщики участвуют в селекции клуба?

– В какой-то мере да. Они понимают футбол и участвуют в жизни клуба. Впрочем, руководство клуба там не цацкается с иностранцами так, как мы здесь.

– То есть, к примеру, в «Крыльях» появляется новичок, не обладающий особыми талантами. Наши болельщики, отличающиеся особой доброжелательностью, практически сразу принимают его как часть команды, которую они очень любят. А в Италии в случае, если ты, по мнению торсиды, не представляешь из себя игрока уровня команды, за которую они болеют, тебе дадут это понять?

– Да, сами руководители, особо не задумываясь, выставят на трансфер такого футболиста. Если тебе выпал шанс играть в европейском чемпионате, ты должен постоянно доказывать, что достоин этого места. На каждой тренировке, в каждом матче: я, Тетрадзе, сильнее и достоин играть в основе. И даже если мне предоставят шанс на пять минут, я должен их сыграть так, чтобы доказать, что заслуживаешь большего. Такова наша профессия – футбол.

– А если ты не согласен с заменой и продемонстрировал свою обиду или сказал что-то тренеру?

– Там даже разговаривать с тобой не будут и никаких объяснений и оправданий не потребуют. На следующий день посадят на трибуну, затем выставят на трансфер и отправят домой. Поэтому шансов так себя повести практически нет. Но это не означает, что нет футболистов, которые не позволяли бы себе подобных выходок. В «Роме», в мою там бытность, был аргентинский нападающий Абель Бальбо. Мы играем матч с «Фиорентиной», и тренер его меняет. Аргентинец демонстративно уходит, бросая при этом майку. И что он выиграл? Ничего. В тот же день его крупно оштрафовали, назавтра отправили на трибуну, с командой он больше до конца сезона не тренировался, разрешали только индивидуально бегать. А потом его и продали. В футболе есть один регламент: дисциплина в каждом клубе, которой должны все придерживаться. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

– А разве клубы не знают, кого они покупают и чего можно ждать от игрока, который, например, может нагрубить главному тренеру?

– Все прекрасно знают, кто чем дышит. Все общаются между собой между собой, но другое дело, что все получается, как в анекдоте про обезьяну. Я рассказывал?

– Мне нет.

– Сидит мужик с обезьяной на плече и рассказывает своему приятелю: «Слушай, у меня обезьяна – красавица. Домой прихожу, все чисто – квартиру убирает, посуду моет, обувь снимает, тапочки приносит, обед готовит. Я отдыхаю! И жениться не хочу». Друг говорит: «Продай мне свою обезьяну». «Нет, – говорит первый, – как продай? Я без нее не смогу. Что буду делать?» Но все-таки приятель уговорил продать примата. Через неделю нашел его и говорит: «Слушай, забирай свою обезьяну! Кого ты мне продал? Всю квартиру разгромила, нагадила везде! Забирай свою обезьяну!» «Э-э-э-э, друг, – говорит первый, – с такой рекламой ты ее никогда не продашь». То же самое и в футболе. Но ведь игроки тоже не слепоглухонемые, всегда созваниваются, делятся мнениями. Иногда бывает и так: «Слушай, кого вы купили? Мы бы вам еще денег дали, если вы его забрали».

– А вдруг это обманчивое впечатление, и в новой команде он окажется «белый и пушистый»?

– Со всеми можно найти общий язык и со всеми можно работать, в принципе. Да, бывает, что в одной команде игрок вел себя так, а в другом клубе нашли слова, которые привели его в сознание. Но если и в новой команде он начинает регулярно допускать одни и те же ошибки, не соблюдать дисциплину, противопоставлять себя команде, то в этом случае надо от таких сразу избавляться. Потому что эта ситуация влияет как на каждого игрока, так и на всю команду в целом.

– И на результат?

– Легко. Вот возьмем две игры: с «Москвой» и с «Зенитом». Обе проиграли, но по содержанию они были разные. Я все же остаюсь при своем мнении, что в матче с «Москвой» негативную роль сыграл случай с Бранко. Его игнорирование установки, хамство в автобусе, плюс те пятнадцать минут в раздевалке, когда его не могли успокоить, а это не давало ребятам спокойно подготовиться к игре. Конечно, это не основная причина того поражения, но не повлиять она не могла – в большом деле мелочей не бывает.

– А если футболист считает, что он хороший игрок и достоин играть в стартовом составе, а мнение тренера не совпадает с его, и он не дает возможности играть?

– Я в свои 36 тоже считаю, что могу выйти и сыграть…

– …свои 40 минут?

– Ну, да. Это нормально, когда каждый уважающий себя игрок считает, что он сильнее конкурента и достоин играть в основе. Это здоровые амбиции, и без них никогда не заиграешь. Но если считаешь, что достоин – сиди и жди своего часа. Будет шанс – используй на все сто.

– А если хочется играть, а шанса все нет и нет?

– Понимаете, это футбол, и от этого никуда не деться. Кто сильней, тот и на поле. И мне приходилось ждать своего часа, и все через это проходят.

Воспитание должно быть на первом месте

Да, уж, ждать он умеет – это точно. Три года боли, сомнений, отчаяния и отлучения от футбола. Кто-то сказал, что испытания посылаются сильнейшим, и если ты сдашь экзамен на прочность, то воздастся тебе за это. Немногие выдержали бы три таких долгих года, но с Омари была любимая жена Ани (которая разрывалась между Римом и Москвой, но прилетала к нему почти каждую неделю), друзья и близкие. Только они давали ему силы, чтобы перетерпеть, заставить себя не опускать руки, надежду на то, что он сможет вновь заставить засверкать свое имя. И он заиграл! Он так истосковался по футболу за эти три года бездействия, что никак не мог наиграться, и готов был играть до тех пор, пока, как он шутил, «коленки не сотрутся». Чемпион России, многие годы защитник сборной, теперь тренер Омари Тетрадзе… Сейчас уже без горького чувства недоделанности и недосказанности в глазах говорит о своей карьере игрока. Кстати, на поле он слыл джентльменом, и в 1995-м по итогам сезона ему был вручен приз «Самому корректному игроку».

– Тетрадзе-игрок на поле злой был?

– Как и многие. Но это нормальная спортивная злость, без которой нельзя выходить на игру. Да, бывало, внутри так все и кипит, или из-за неправильных действий судьи, или соперники «возят» нас. Последнее особенно заводило. Думаешь: «Ну как так? Они такие же, как и мы – две руки, две ноги, голова, но почему-то они нас «возят»!» Вообще-то я старался не позволять эмоциям брать над собой верх. У меня за всю карьеру одна красная карточка, да и «горчичники» тоже нечасто получал. Я был злым, но не грубым. Конечно, были моменты, чего греха таить, во время игры сцепишься с кем-нибудь, слово за слово, и всякого можно было наговорить. Ну, все бывает…

– А вне поля?

– Все зависит от ситуации. Например, недавний случай с Бранко. Его отношение к людям вывело меня из себя.

– Вы действительно могли стукнуть его табуреткой?

– Да. Я говорил, и сейчас говорю, что я за свои поступки отвечаю. Считаю, что такие вещи нельзя прощать. И если бы этот случай повторился сегодня, я поступил бы точно так же, как и тогда.

– Это жизненная позиция? Или только потому, что это хамство было по отношению к Гаджиеву?

– Это дело принципа. Гаджи Муслимович намного старше нас, он главный тренер, и кто мог дать тебе право (я говорю о Бранко) называть его п… и посылать на … Да если б и не главный тренер, а слесарь, например? Чем ты лучше него? Тем, что футболист? А я, к примеру, сапожник и профессионально делаю свою работу. Ну и что? Да, ты молодец, играл и стал олимпийским чемпионом, но это все в прошлом. Сейчас такой футбол, когда на каждой тренировке нужно доказывать, кто ты есть на самом деле. Поэтому я считал и считаю, что воспитание должно быть на первом месте.

Самара – светлая полоса в моей жизни

– Какими останутся у вас в памяти годы в Самаре?

– Никогда не жалел и не жалею, что приехал в Самару. Несмотря на то, что я заявлен как игрок, я все-таки считаю, что карьеру футболиста я завершил. «Крылья Советов» – клуб, в котором я начал новый этап свой футбольной жизни. Это клуб, который помог мне закончить одну карьеру и начать другую. Слукавлю, если скажу, что это не было грустным событием, но, несмотря ни на что, Самара всегда останется у меня светлой полосой в моей жизни.

О ком или о чем статья...

Тетрадзе (Осипов) Омари Михайлович